Грани счастья

Когда Наташа наткнулась на объявление о концерте, то никак не отреагировала. Занималась обычными делами: работала, забрала дочку из школы и вернулась в офис, говорила с мужем по телефону, вечером разогрела ужин. Но внутри стучало в ритме сердца – Дима приезжает в город!
То, что было у них десять лет назад, просто романом не назовешь, это были полгода полноценного счастья. Они ездили по южным городам, Наташа играла на скрипке, он на гитаре, пели дуэтом и были абсолютно одним, неразрывным целым. Его голос, ироничные стихи и песни, его руки и пальцы не существовали сами по себе, а принадлежали ей как собственное тело.
Дима не догадывался, что принадлежит Наташе. Он играл для всех, дарил себя всем. Вначале Наташа ревновала, потом решила: пусть. Все равно они одно целое, значит, и все его слушатели – тоже её.
А однажды Дима исчез. Не захотел объясняться? Побоялся, что она будет плакать, держать? Но она не стала бы. На Наташу тогда снизошла мудрость, а мудрая женщина не держит мужчину.
Прошло время, и она согласилась выйти замуж за Владимира. Без любви, ну и что? Любовь можно воспоминать, а жизнь продолжается. Оказалось, что семья дает совершенно другое понимание счастья. Любовь к маленькой Леночке заполнила ее сразу, всю до макушки. А Вова окружил ее заботой. Кто знает, может, именно забота и нужна была Наташе.
А теперь Дима дает концерт. До сих пор он был невозможно далеко, в самых уголках души, а теперь – рядом. Он шагнул из воспоминаний в обыденную реальность, и с этим нужно что-то делать.
– Володя, ты не хочешь пойти со мной на концерт одного барда? – спросила Наташа за ужином.
Спросила и тут же спохватилась: «А ведь я испугалась. Боюсь сама пойти».
Муж подумал и рассудительно ответил:
– Иди сама. Это совсем не мой жанр, я тебе там только мешать буду.
Она выдохнула. Значит, это судьба так рассудила, чтобы мужа не было рядом, когда она пойдет к Диме. И потом, нельзя поддаваться страху.
Но в зале Наташа так волновалась, как будто это не Дима дает концерт, а она сама. И не могла понять, чего ожидает. Сердце стучало в незнакомом ритме. Вот наконец и он. Один. Она поняла, что Дима не нашел ей замену, и расслабилась, мимолетно удивившись: оказывается, она ревновала. А он по-хозяйски, привычным жестом взял гитару, прислушался к чему-то в себе – и запел. Луч света выхватывал со сцены его одного, отделяя исполнителя от всего остального мира.
Наташа сжала кулачки, даже прикусила костяшки пальцев, чтобы не заплакать. Его песни и голос были прекрасны, как раньше, но не пускали внутрь себя, и уже не принадлежали ей. Он был чем-то отдельным, и это было так неожиданно и больно! Заныло сердце: всё вернулось, оборванная живая нить саднила. Хотелось, чтобы всё сделалось, как тогда, когда они были одним существом. Необходимость после концерта вернуться домой ужасала. Как же быть?
Она невольно застонала, и соседи на нее зашикали. Боже мой! Но надо же что-то делать! Наташа сидела, кусая губы, и остро понимала, что всегда любила одного Димку. Володя прекрасный отец и муж, но такого фонтана эмоций она с ним не испытывала никогда. А хочется счастья. Она теперь думала только: как сказать Вове, что она уходит? «Дочку отвезу маме, Леночка уже во второй класс ходит, послушная, мама справится». А если с Димой во второй раз не получится? Тогда она просто будет ездить за ним, слушать его голос – и больше ничего не надо.
Дима продолжал петь, зрители аплодировали, Наташа почти ничего не слышала – она прислушивалась к себе и к земле под ногами. Вдруг отчетливо ощутила, что земля вращается, жизнь уходит, и нужно спешить. Только бы вернуть это ощущение счастья – непрерывного, заполняющего каждую клеточку тела.
Ему дарили цветы, не отпускали, и потом, у выхода из здания, Диму ожидала пестрая толпа девчонок. Наташа постояла, подождала. Он вышел, и его обступили так, что не пробиться. «Как бабочки на цветке», – подумала почему-то она, и пошла вниз по улице, к станции метро. Желтоватый нездешний свет фонарей обливал ее фигуру, а она шла медленно и ждала. Чего? Намека, ощущения правильности перемен – хоть чего-то. Для подтверждения, что она не сошла с ума, что все это происходит именно с ней.
Она совсем не удивилась, когда услышала рядом с собой шаги.
– Натка.
Он догнал ее и пошел рядом.
– Я чувствовал, что ты пришла. Из глубины зала шел такой луч энергии, знаешь. Я сразу понял, что это ты.
Она посмотрела на него, его лицо было очень близко. Все вернулось, исчезли куда-то последние десять лет, она снова была той самой худенькой девчонкой, для которой на свете существовали только две вещи: любовь и музыка. Хотя, если вдуматься, это одно и то же.
– Ты тоже совсем не изменился, – сказала она невпопад, и совсем не то, что хотелось.
– А ты стала еще лучше, – произнес Дима с восхищением. – Ты теперь настоящая женщина. Прямо светишься вся. Замужем, да? И родила, наверное.
Он всегда читал ее, как раскрытую книгу с большими буквами. Наташа что-то отвечала ему нарочно спокойно и шутливо, но у нее внутри всё дрожало. Она вдруг испугалась своих чувств. Любовь ли это? Может, ностальгия по юности?
– Эх, глупый я был, что упустил тебя тогда, – говорил Дима. – Молодость, ветер в голове.
«Не упустил, а сбежал», – подумала она, а вслух сказала:
– А сейчас, значит, ветра нет.
– Есть, еще какой! – усмехнулся он. Потом стал серьезным, сказал тихо. – Я тебя вспоминаю часто, а ты меня?
Она молчала. Они дошли до подземного перехода, остановились. Вот сейчас что-то решится. Что-то будет сказано и произойдет. Наташа считала в уме паузу: шестнадцатая... восьмая... четвертная...
– Вспоминай меня, пожалуйста, – попросил Дима. – Ну, мне пора. – Он развернулся и сразу исчез в сумерках.
Наташа решила не ехать на метро, а пройти эти две остановки пешком, чтобы прийти в себя. Что же теперь? Он не позвал ее, это ясно, но чего хочет она сама? Вдруг стало очень важно ответить на вопрос, в чём счастье. В любви или в воспоминаниях о ней? Если бы Наташу спросили: «Что ты хочешь – яркое и недолгое счастье, или на всю жизнь, но обыкновенное и тихое, как у тебя с мужем?» Что бы она ответила?
Она так и прошагала все улицы и повороты, ощущение потери росло. Внутри вырастала холодная и черная, как космос, пустота. Прошла арку двора, свернула налево, к подъезду.
– Вот и ты, – послышался спокойный голос мужа. – Я так и рассчитал, что ты сейчас появишься. Идем, я ужин приготовил.
Вова взял ее под руку, открыл дверь. Наташе снова стало больно, как недавно: она разрывалась пополам. «Если я сейчас войду домой, – подумала она, – то уже не выйду. Это ловушка».
Однако вошла. Дочка подбежала к маме, затеребила ее, начала рассказывать про каких-то голубей, которых она кормила. Вова придвинул жене стул, стол был уже накрыт.
Наташа внезапно рассердилась, вспыхнула:
– Не хочу твоей картошки!
– Да? – удивился муж. – А чего же ты хочешь?
– Хочу креветок!
Володя накинул куртку, взял ключ от машины.
– Ты куда?
– Подскочу в ночной супермаркет, креветок тебе куплю.
– Погоди.
Она выскочила из-за стола, вбежала на кухню, чтобы поплакать в одиночестве. Но только до боли впилась ногтями в ладонь, а слезы высохли, ушли, и вместе с ними ушла тревога. Стало спокойно. Счастье, оказывается, многогранно, и одна его грань в том, чтобы вспоминать о любви и радоваться, что она была. А нынешнее счастье – Володина надёжность, дочкин щебет. Семья.
– Прости, – сказала Наташа, возвращаясь в комнату. – Слушай, я давно думаю: может, нам еще одного ребеночка? – добавила она неожиданно для самой себя.
Муж улыбнулся.
– Что, прямо сейчас? А как же креветки?