ЛОЛА Из книги Над синевой во мгле

Я сорвал листок — он умер…
Я сорвал цветок — он умер…
Я поймал бабочку — она умерла…
И тогда я понял, что прикоснуться
к красоте можно только сердцем…
Гвездослав Павол (1849 – 1921) Словацкий поэт

На следующий день по дороге в офис Инга услышала звон колоколов. Как полон чувств этот медово-густой перелив. О чём звонят колокола? О радости или о печали? Звуки доносились живым прикосновением, как дуновение ветра…
Звон колокола зависит от состава металла. Сплав колокола — это творение рукотворное, звон — творение божественное.
В жизни мы сами наполняем свою чушку сплава. Если наполнение правильное, в награду получишь прекрасный чарующий звон. Если наполнение вопреки правильному, получишь надрывный скрежет.
— Инга, какую дату тебе определил доктор? — спросил Глеб, чем прервал глубокую философию Инги.
— Мне ещё шесть месяцев можно слушать колокольный звон.
— А при чём здесь колокольный звон?
— А ты разве не слышал, сейчас звенели колокола?
— А-а-а… Да нет, у меня в голове свой перезвон мыслей и планов. Надо успеть закончить вышивальный цех и завезти оборудование, доукомплектовать штат и сильно приблизиться к исполнению заказа по «Сибирским узорам». А ты колокола? — выпалил Глеб, а потом с нежностью добавил: — Хотя, если бы ты не слышала звон колоколов, разве смогла бы создавать такие талантливые творения, — поэтично выразился Глеб, открывая пультом ворота.
Время на работе летело, как облака по небу, форма которых менялась на глазах. Форма менялась, а содержание наполнялось весом каждого дня.
«Дни надо не считать, а взвешивать» — цитата Наполеона.
Инга любила мудрые изречения, она их выписывала, записывала, запоминала и восхищалась выражениями из нескольких слов, смысл которых нёс в себе бездонную философию и глубокую целостность.
На чаши весов дня ложились встречи, переговоры, интервью с новыми работниками, закупки, расчёты и всё, чем наполнялась жизнь компании.
Пристройка вышивального цеха была завершена. Цех площадью в сто квадратных метров был полностью готов к принятию оборудования. Срок на его доставку был назначен на сентябрь. А в конце июля прямо из офиса Ингу увезли рожать.
Глеб наворачивал круги вокруг роддома, но мучиться в ожидании долго не пришлось. К Глебу подошла медсестра, маленькая, крепенькая, как каблучок, и с милым лицом и сияющими глазами почти прокричала:
— У Вас сын! Вес 4200 кг, рост 58 см! Богатырь!
Глеб подскочил к медсестре, схватил её и начал кружить.
— Вы самая красивая, самая необыкновенная и самая лучшая, — выплеснул он свои чувства, вручая цветы девушке, внешность которой была совсем не примечательной.
Но как она донесла весть отцу о рождении сына. С открытой, душевной радостью. И не за цветы, не за шоколадки или какие-нибудь подношения. А за эти, наполненные радостью мгновения, которые вызывают фонтан позитивной энергии, орошая обыденность прекрасным смыслом, делая человека счастливым. Лола — так звали медсестру — знала это. Она знала, что несёт счастье для ожидающего отца, и уже от этого её лицо было озарено светом.
«Какое счастье — дарить счастье!»
Девушка стояла с букетом и моргала белёсыми ресницами, а по её щеке катилась слеза. «Ей ещё никто не делал таких признаний, даже в минуты радости».
Сколько любви этого ликующего момента передал Глеб молодой девушке. И ей очень этого не хватало, она такая же, как и все, ждёт любви, ждёт нежности, ждёт внимания, а всё достаётся красивым.
«А сколько красивых бывают совсем не красивыми, а некрасивые очень даже красивые!»
Через три дня Глеб приехал забирать жену и сына из роддома. Привёз подарки для персонала и, к удивлению, обнаружил, что Лола, та славная медсестра, не работает. Причину её увольнения никто не объяснил. Отсутствие Лолы атмосферно отразилось на настроении в приёмной — было как-то не солнечно.
Глеб это почувствовал, но не сильно обратил внимание. Его накрыл торжественный момент встречи его любимых и родных — жены и сына, и под этим счастливым покрывалом он больше не видел никого и ничего.
Глеб раздал подарки, принял поздравления, и они направились домой. Там их ждали ликующее семейство и стол, наполненный всякими вкусностями.
Торжество момента отметили в узком семейном кругу. Когда все разошлись по комнатам, Глеб с Ингой задержались у камина.
— Глеб, ты знаешь, в роддоме я познакомилась с прекрасной медсестрой, её Лолой зовут. Лолу любили все, она открытая, внимательная и светлая, как солнышко. Внешне не очень, обыкновенная, но, когда с ней начинаешь общаться, она раскрывается и светится, как лучик.
— Да, я знаю, о ком ты говоришь. Она мне тоже понравилась. Редкая девушка, она как искрящийся теплом и добротой шар.
— Вот-вот. Её уволили. Сама Лола никому ничего не рассказала, но слышали, как она сильно плакала в процедурной.
— Уволили? За что?
— Да ни за что. Попросили написать заявление по собственному желанию. Она и написала.
— Лола никогда не брала и даже не намекала на какие-либо денежные вознаграждения. И эта её позиция для остальных была как колючка в горле.
— Да слышал я, одна врач из приезжих даже таксу установила — тридцать тысяч за роды, а не заплатишь, ещё и навредит.
— А ты что, платил?
— Конечно. Ну зачем мне какие-нибудь осложнения. Мне нужны мои жена и сын здоровыми. А «устав» роддома я менять не собираюсь, да и времени у меня нет.
— Так вот. Лола деньги не брала, а работала за троих. А накануне рассказала притчу:
«Жила женщина-врач, за свою помощь брала деньги. Богатая была. Золото и драгоценности рекой в дом её плыли. Оказалась она со своим ребёнком в пустыне. Замучила их жажда. Ребёнок начал воду просить. Увидела женщина реку. Обрадовалась. Подошли они к реке. Женщина взяла кружку, чтобы воды зачерпнуть и ребёнка напоить, подошла поближе, наклонилась к реке, а в реке вместо воды золото. Течёт золотая река, а воды и капельки нет. Стоит женщина и ничем помочь своему ребёнку не может. Умер ребёнок без воды, не смогла его мать ему помочь, а потом и сама умерла».
— Эта притча дошла до заведующей. Все всё поняли и избавились от Лолы. И, получается, душа Лолы — богатая, всеобъемлющая — оказалась незащищённой. Руку помощи не подал никто. А у неё мама больная. Они-то и жили на зарплату Лолы
Глеб выслушал Ингу, и по его виду сразу стало понятно, как не понравилась ему сфабрикованная ситуация против Лолы.
— Ну почему хорошие люди страдают, а подонки и мерзавцы празднуют победу?
Глеб и Инга в своём окружении имели достаточно влиятельных людей. У Глеба шурин, муж сестры, занимал высокую должность в Сибирских электросетях. А что такое электричество? Электричество — это супер серьёзная и стратегически важная отрасль. Отключи электричество — и войны не надо, само всё вымрет. Компьютеры работать не будут, банки остановят перечисления, вместо света будут свечки, вместо батарей печки-буржуйки. Как на войне!
Глеб начал прокручивать ситуацию: «К кому обратиться, чтобы помочь Лоле?», а потом предложил жене:
— Инга, а давай Лолу выберем крёстной матерью для Петра? Она такая светлая! И обязательно поможем ей восстановиться, только как, пока не знаю.
— Глеб, милый, я сама тебя об этом просить хотела, а завтра надо узнать адрес и отвезти ей продукты и деньги.
— Согласен. А сейчас давай спать, — и они пошли в свою спальню, где в детской кроватке мирно спал малыш.
Утро следующего дня было солнечным и бодрящим. Колесо их деятельности замедлило ход на время родов, но не останавливалось и, уловив дыхание хозяев бизнеса, начало набирать обороты. Компания «Инг-Гле» принимала новые заказы, учувствовала в тендерах и готовилась к завершению пошивов костюмов для ансамбля «Сибирские узоры». Запуск вышивального цеха приближался к завершению.
На начало августа было назначено крещение сына. Торжественный обед после обряда крещения решили устроить в вышивальном цехе. Помимо родных и близких, был приглашён Киря из Москвы.
Лола за это время очень сблизилась с Ингой и Глебом, она приходила помогать нянчиться с малышом и с радостью согласилась быть его крёстной матерью. Мальчика назвали Петром.
Ко дню крестин стены вышивального цеха выкрасили в светло-лимонный цвет. Развесили световые гирлянды, установили большие вазы с цветами и по периметру всего пола пропустили световой кабель. Столы и стулья нарядили в комплект из белых скатертей с присборенной боковой частью до пола и белых чехлов для стульев. Помещение превратилось в торжественно оформленный зал. Убранство зала подошло бы к приёму английской королевы. Ну, королевы не королевы, а очень уважаемые гости приняли приглашение на крестины. Среди них были Дмитрий Лазаревич, Пётр Петрович и Валерий Таманский — однокашник Глеба, выросший до позиции топ-менеджера в «Газпроме».
Инга с Глебом давненько не собирали всех своих друзей и родных вместе, и им так захотелось именно такого размаха. Пригласили компанию по обслуживанию банкетов, в пакет которой входили приготовление еды по меню, посуда, обслуживание.
В праздновании крестин всё было просчитано, подготовлено и ожидаемо. Сказочных сценариев запланировано не было. Но сказка на то и сказка, что приходит она не по приглашению, а по зову души и сердца. И… произошёл сказочно неправдоподобный случай. И этот случай, а вернее сказка, пришёл к Лоле, крёстной матери Петра.
Для Лолы Инга подобрала красивое платье свободного кроя, голубого цвета и серые туфли. Сделала лёгкий макияж — подкрасила реснички, наложила очень светлые тени и губы после розового контура покрыла розовой помадой. Облик Лолы вызвал удивление всех — она была похожа на фею, добрую и нежную. На шее у Лолы была подвеска на серебряной цепочке с красивой жемчужиной.
Собрались гости. Киря и Валера прилетели одним рейсом. Валерий последние пять лет летал бизнес-классом, и купленный Кирей билет в эконом был тоже переведён в бизнес-класс за мили Валеры по статусу «апгрейт» Ну, повезло Кире, а о Валере всем стало всё ясно, что мальчик он не простой, а мальчик — золотой.
И как увидел золотой мальчик Валера Лолу, уже не мог справиться со своими порывами. Ему нравилось, как она улыбается, как певуче говорит, как ходит, как смотрит. Ему постоянно хотелось быть с ней рядом. Энергия Лолы манила его и не отпускала, как недостающий, но жизненно важный элемент его мембранной оболочки.
Вот как спариваются улитки? Они же ничего не видят. Они спариваются по запаху. Находят СВОЙ запах!
Валеру пленила Лола, он нашёл свой запах. Запах с ароматом любви.
Ну кто бы мог подумать, что наш сибирский каблучок затмит длинноногих, красивых и избалованных столичных невест. А загадка-то не в длинных ногах, а в улитке.
На авансцене проигрывалась сказка со смыслом: чтобы стать принцессой, надо пройти путь золушки. В новом образе наша Лола засияла своей нежной красотой. Она стала похожа на подснежник: когда ещё передержанный талый снег лежит, а к солнцу виновато пробивается цветок, всем улыбаясь — по-детски и как бы извиняясь, робко и стыдливо.
Это точно про Лолу, она была так тиха, скромна и незаметна и как-то стеснялась своего присутствия. Валерий разглядел этот прекрасный образ. И ко времени окончания торжества он объявил Кире:
— Мы задерживаемся в Новосибирске, на неделю. Поедем на охоту.
На следующий день начались сборы на охоту. Лола согласилась, она давно не была на охоте. Отец Лолы был заядлым охотником и рыбаком, брал дочь в тайгу с раннего возраста. Он её научил охотиться на глухарей и зайцев. Лола частенько удивляла отца своими способностями. Они ходили по ягоды и грибы, сплавлялись по рекам Сибири. В общем, Лола росла дитём природы и очень любила лес, реки, озёра. А посидеть у костра — это та же медитация, и тоже без слов.
Валерий пригласил Лолу в спортивный магазин для экипировки и снаряжения. Киря тоже поехал кое-что прикупить. На время отсутствия Лолы Глеб для её мамы организовал сиделку. Все были рады повороту этих событий и с превеликим удовольствием участвовали в любой, даже маломальской, помощи.
Охотничья база была в двухстах пятидесяти километрах от Новосибирска. Приехав на неё, они разместились каждый в отдельном номере. Валерий не торопил события и поселил Лолу отдельно.
Очень ранним утром, в предрассветные сумерки, они выехали на квадроцикле в тайгу. Доехав до озера, разбили свой лагерь в красивом месте между сосен и кедров. Пока Валерий и Киря присматривались к ружьям, Лола установила треногу, развела костёр и повесила котёл с водой. Пока вода закипала, она прошлась по лесочку, принесла брусничный и черничный лист, золотолистник и душицу.
Когда мужчины отложили ружья и вылезли из палатки, всё уже было готово — в котле макароны по-флотски, а на тлеющих углях настаивался чай с травами.
— Вот это да! Лола, а когда это ты всё успела?!
— А что тут особенного? — с улыбкой ответила Лола.
Валерий смотрел на неё и удивлялся: как ей идёт походное обмундирование и как она ловко со всем справляется. Она совсем другая, будто лес — её стихия. Он ещё не знал и не догадывался, что она на глухаря ходила с отцом с шести лет и удивляла своими трофеями. Валерий не знал, но чувствовал и восхищался, глядя на Лолу. Выражать свои чувства стеснялся, не по его было — показаться навязчиво-слащавым. Настоящего мужчину украшает сдержанность — это у него было в крови, от отца.
Когда закончили трапезничать, Лола объявила:
— А вот посуду за собой каждый моет сам. Закон туристов, рыбаков и охотников.
— А ты что, на охоте часто бывала? — поинтересовался Киря.
Лола промолчала.
— Ну что, давайте прошвырнёмся по кедрачу? — заманчиво предложил Валерий.
Лола взяла ружьё и стала рассматривать.
— Тихо, тихо! Осторожно! — встревоженно предупредил Киря.
Но Лола даже глазом не повела, а продолжала прицениваться к ружьям.
— Лёгкие. Двенадцатый калибр, то что надо для глухаря.
Ребята переглянулись, но промолчали, решили, что Лолу интернет подготовил.
— Лола, идём тихо, стараясь не создавать шума. Глухарь — птица очень осторожная, — предупредил Валерий.
Девушка только озорно улыбнулась и помахала головой в знак неопровержимого согласия.
Во время охоты Лола предупредила, чтобы за неё не волновались, она к лагерю найдёт дорогу.
— Ты уверена? — спросил Валера.
— Да, да, у меня по ориентации отлично. Не волнуйтесь. Встречаемся здесь, часа через три, — и пошла, уверенно отдаляясь от ребят.
Лола тихо, как рысь, пробиралась к любимым местам обитания глухаря, к густому бору сосны и кедра.
Вдруг она услышала пение птицы. Глухарь во время пения не слышит посторонние шорохи. Это самый удачный момент для выстрела.
Цель обнаружилась, и Лола, как опытный охотник, медлить не стала. Прицелилась, вдохнула, задержала дыхание, и… выстрел. Попала!
— Ну ты даёшь, — вдруг услышала Лола за спиной. Это был Киря.
— А ты что здесь делаешь?
— Что-что? Валерий отправил от тебя не отходить. А я-то охотник никакой, так, за компанию, — признался Киря.
В общем, Киря своим возгласом подсёк радостный всплеск восторга удачи, который может понять только охотник. Подстрелить птицу! Вот даже когда по грибы пойдёшь, каждому грибу радуешься, а здесь такой трофей. Глухарь!!!
После удачного выстрела Лола с Кирей бродили в поисках около часа, вдруг Лола показала знаком Кире: «Осторожно! Не шуметь!». Киря ещё ничего не увидел, но понял, что Лола увидела цель. Подкравшись поближе, она выстрелила, но не убила, и глухарь вспорхнул и полетел. По полёту Лола определила, что она ранила птицу, и дала команду Кире идти за ней. Метров через двести они нашли свою добычу. С двумя глухарями Киря и Лола вернулись в лагерь.
Минут через сорок пришёл Валерий и принёс зайца.
— Вот, заяц. С глухарём не повезло. Это птица очень осторожная. Подстрелить глухаря — большая удача.
Киря, выпрыгивая от радости из штанов, подскочил к добыче и, приплясывая, стал крутить трофеем.
— Не понял?! Это ты, что ли? — распахнув от удивления глаза, проговорил Валерий.
— Ага! Если бы! Это Лола!
— Л О Л А??? — с недоверием Валерий повторил за Кирей имя загадочной охотницы.
— Вообще не понял, ты что, лесная амазонка?
Ну, тут Лола не выдержала и призналась ребятам, что отец её с шестилетнего возраста брал с собой в тайгу.
Валерий смотрел на Лолу, и мысли в его голове сражались между собой: «Кто же она? И как же я теперь без её улыбки, без света её глаз и без неё?»
В город они вернулись через три дня и сразу поехали к Зубаревым, то бишь к Глебу и Инге.
Поделились впечатлениями, рассказали о добыче, ну и, конечно же, заяц-то никого особо не удивил. А вот глухарь, да ещё не один, — этот трофей поразил всех.
В гостях у Зубаревых было всегда комфортно и душевно, застолье никому не хотелось покидать. Глеб выкрал момент и пригласил Валерия к пруду.
— Валера, я знаю, что директор департамента по здравоохранению твой друг, — без всяких обходников сказал Глеб, его не оставляло в покое несправедливое увольнение Лолы.
— Ты о Сергее Николаевиче?
— Соболев?
— Да
— Ну, тогда о нём.
— Мы с ним договорились встретиться завтра.
— Прекрасно! — Глеб рассказал всю историю про увольнение Лолы и перешёл на некоторые подробности о заведующей отделением.
— Валера, я и раньше был наслышан о преданности, в кавычках, медработников клятве Гиппократа. Я бы всё равно эту историю не оставил и подключил бы кое-кого из своих. Но твоё присутствие значительно быстрее решит эту проблему. Я и сам выдал им тридцатку и даже не вникал, для меня главное, чтобы Инга родила без осложнений.
— Глеб, о каких осложнениях ты говоришь?
— Валера, слухи разные, и даже такие, что, если не проплачено, могут обезболивающих лишить и в момент родов не подходят. Роженицы рожают прямо в постели с осложнениями для себя и ребёнка. А если кто-то шов наложил, могут и прорвать, заново боль причинить, в отместку за отсутствие гонорара. Мол, за любую работу платить надо.
— Ужас какой! Поверить не могу!
— Потому что ты нормальный, и Соболев нормальный. На вас вся надежда.
— Да, Сергей — мой друг, наши отцы в Афгане вместе служили.
После разговора с Глебом Валерий позвонил Сергею, и они договорились о встрече.
Соболев встретил друга с огромной радостью, выслушал его и сразу отреагировал:
— Ты знаешь, до меня давненько доходили слухи именно об этом роддоме. Слухи доходили, а руки нет. Это хорошо, что ты приехал, вот прямо завтра мы в это логово и отправимся, — сказал Соболев с полной готовностью к завтрашнему визиту.
В роддоме они появились после обеда, не предупреждая. Их не ждали.
Зайдя в здание, они надели халаты и сразу прошли в кабинет заведующей.
— Здравствуйте, Нина Олеговна, — холодно произнёс Соболев.
— Здравствуйте, товарищи! Здравствуйте, Сергей Николаевич! — увидев Лолу, она всё поняла, и её лицо приняло выражение тяпки.
— Проходите, пожалуйста.
— Мы, — и сделав паузу, закончил фразу: — В столовую. Очень кушать хочется.
— Да-да-да! Я сейчас всё организую, — затрепетала Нина Олеговна.
— НЕ НАДО! Мы пройдём в общую столовую и отведаем то, чем вы потчуете тех, кто доверил вам жизнь свою и своих младенцев, — строго сказал Соболев.
Нина Олеговна хотела улыбнуться, но на поверхность выползла гримаса «сгнившей тыквы» — форма ещё сохранялась, а вкусом подванивала.
В столовой им подали суп, как это блюдо назвали на раздаче. Но это был не суп, а похлёбка, в которой пополоскали жирную тряпку и подали на первое. Ни вкуса, ни запаха — вода водой.
Нина Олеговна отодвинула тарелку, объясняя, что она только что отобедала.
— Да? И что же вы ели на обед?
Нина Олеговна густо покраснела.
— Понятно, — после столовой прошли в кабинет.
У Соболева была каждая минута на счету, посему он сразу перешёл к тому, зачем и по какому делу они здесь:
— Значит так: от вас я жду характеристику на медсестру Романову Лолиту и объяснительную: по какой причине уволилась медсестра? И что вы предприняли, чтобы удержать Романову — опытного работника. Рожениц кормите похлёбкой, мыльной рыбой, безвкусной кашей и компотом без сахара. В понедельник у вас будет внеплановая проверка, и не теряйте времени на подтасовку фактов, лучше верните НЕ своё и приведите условия и общее настроение в соответствие. До свидания, — и уже на выходе добавил: — Да, и притчу рекомендую раздать всем вашим единомышленникам. Читайте как «Отче наш», — и вышел.
Отец Сергея Соболева вернулся с Афгана Героем. Сын оказался достойным его продолжением.
Вечерним рейсом следующего дня Валерий с Кирей возвращались в Москву. А уже через месяц Валера вернулся за Лолой и её мамой.