Студент о москве златоглавой

РУБРИКА  «СТУДЕНТЫ  ГАЙКОВОЙ  Н.Н.» Большаков Станислав Владимирович
«Образ Златоглавой Москвы и трагедии поруганных святынь                в творчестве М.И.Цветаевой»
 Москва! Какой огромный                Странноприимный дом»               
 «Не быть в России, забыть Россию
 — может бояться лишь тот,
кто Россию мыслит вне себя».
М.И Цветаева
Москва! Какой огромный
Странноприимный дом!
Всяк на Руси — бездомный.
Мы все к тебе придем.
Клеймо позорит плечи,
За голенищем — нож.
Издалека-далече —
Ты все же позовешь.
На каторжные клейма,
На всякую болесть —
Младенец Пантелеймон
У нас, целитель, есть.
А вон за тою дверцей,
Куда народ валит, —
Там Иверское сердце,
Червонное горит.
И льется аллилуйя
На смуглые поля.
— Я в грудь тебя целую,
Московская земля!
      Златоглавая Москва, колокольный звон, башни и купола церквей с детства слились в душе  М. И. Цветаевой в образе Родины, глубокую любовь к которой она пронесла через все тяготы и сложности своего тернистого пути. В одном из произведений М.И.Цветаева говорит о своём любимом городе как о  «Спасительнице царств». Строки эти изначально были сказаны о Московском пожаре при нашествии Наполеона и принадлежали поэту, родившемуся почти за полтораста  лет до М.И.Цветаевой – Н.М.Шатрову. Однако  всё творчество М.И.Цветаевой эту мысль продолжают.
     А ещё очевидно, что большинство, если не все созданные М.И.Цветаевой стихи о Москве отражают и мысль Старца Псково-Печёрского монастыря  Филофея, выказанную  в очень непростое  для Руси время и процитированную почти четыре века  спустя известным русским религиозным мыслителем В.С.Соловьёвым: «Два Рима пали, Третий – Московское Царство стоит, а четвёртому не быти».  А приведённое выше произведение, наверное, можно назвать «визитной карточкой» всего московского цикла.
     «Твой Петербург – моя Москва» - написала как-то М.И.Цветаева великой петербурженке  - А.А.Ахматовой.
 
 У меня в Москве — купола горят!
У меня в Москве — колокола звонят!
И гробницы в ряд у меня стоят, —
В них царицы спят, и цари.
И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Легче дышится — чем на всей земле!
И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Я молюсь тебе — до зари.
       В этом образе и воплотилась  главная мысль о её и нашем любимом городе.  Перед нами предстаёт образ Сердца России. Это не географическая, а прежде всего духовная категория.   Неслучайно было такое понятие «Московское благочестие». («Петербургского» не было).
 Червонные возблещут купола,
 Бессонные взгремят колокола,
И на тебя с багряных облаков
Уронит Богородица покров.
 Образы эти в объяснении не нуждаются. Это - отражение неподдельного религиозного чувства!
Все приведённые примеры относятся к знаменитому циклу с кратким и неисчерпаемым по глубине названием «Москва», а каждое из произведений безымянно – потому что воплощают они, как говорили наши философы,  «соборное единство» москвичей и Московских Святынь. А потому нельзя не увидеть, не услышать. Что во всех произведениях цикла над сердцем России «звучит» молитва – этим и жив град  стольный, да и вся Россия вместе с ним. А посвящены эти строки, как и предыдущее произведение  пришедшему к Православию через огромные испытания петербуржцу О.Э.Мандельштаму. (Может быть, во многом благодаря М.И.Цветаевой проникнется петербуржец любовью к Москве и напишет потом, уже в страшные 20-годы, один из своих  шедевров «О этот воздух, смутой пьяный…», где «повсюду скрытое горенье, в кувшинах спрятанный огонь»).
     Марина Ивановна Цветаева искренне гордится тем, что родилась в Москве, что здесь — ее первая школа, первая гимназия. Она горячо любит всю красоту русской столицы, этого «дивного града», «мирного града», дарящего радость и счастье всем посетившим его. Как можно не любить эти церкви  - «все сорок сороков», и «Спасские — с цветами — ворота», и «часовню звездную», и «пятисоборный  несравненный круг?!   М.И.Цветаева стремилась провести всех чудесными тропами к «Нечаянная Радости в саду», где уронит на нас «уронит Богородица покров» и защитит от всех бед. Она зовет нас приобщиться к ее любви и ее тайне.
    Наша древняя столица манит к себе золотыми куполами с крестами, уходящими в небо, колокольным звоном, плывущим над суетой. Она, как уже говорилось,  - «странноприимный дом», центр русской соборности, даже тогда, когда официальной  столицей был ориентированный на Запад Петербург!
 Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром.
Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвергнутой тобой.
Царю Петру и Вам, о царь, хвала!
Но выше вас, цари: колокола.
Пока они гремят из синевы —
Неоспоримо первенство Москвы.
— И целых сорок сороков церквей
Смеются над гордынею царей!
 Святость выше политики и «гордыни царей» - прежде всего Петра Первого, конечно, которому оказались ненужными Патриархи Московские и Всея Руси. 
 Понятно, что М.И.Цветаева не могла принять  революцию 1917 года, как и новую орфографию. В 1922 году была вынуждена эмигрировать за границу, но не по идейным соображениям, поскольку не представляла себе жизнь вдали от России, а вслед за любимым мужем — белым офицером.
 «Ты! Сей руки своей лишусь, —
Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля —
Гордыня, родина моя!»
       Поэт не может долго жить в отрыве от родины, поэтому М. Цветаева всегда носила дорогой образ родной страны в душе, надеясь на возвращение. У гордой и свободолюбивой женщины не возникало чувства обиды на Россию, казалось бы, отвернувшуюся от нее, предавшую своего поэта. «Даль, прирожденная, как боль, Настолько родина и столь Рок, что повсюду, через всю Даль — всю ее с собой несу!» Свою любовь к России М.И.Цветаева, постаралась перелить в сына, никогда не видевшего родины. Она была уверена: для русского человека в отрыве от России не будет счастья, и ей очень хотелось, чтобы сын понял это и принял свою страну со всеми ее ошибками и противоречиями.
    За границей семья М. И Цветаевой жила и в Берлине, и в Праге, и в Париже, но все помыслы, надежды и чаяния поэта были устремлены на родину. Несломленная и непокоренная, она отказывалась писать столь ожидаемые зарубежными почитателями пасквили на Россию, поносить ее в стихах, выражая обиду и злость на видимую несправедливость. Да, Россия была ее болью, но болью роковой, неизбежной, с которой нужно было смириться, приняв все как есть.
   Многие стихотворения М. Цветаевой, написанные в период эмиграции, наполнены тоской по родине, куда стремились и сердце и душа поэта. Не принятая в свое время Россией, она и на чужбине оставалась одинокой, не понятой. Возвращение домой грозило Цветаевой многими опасностями и неожиданностями, но больше переносить разлуку с родной страной не было сил, к тому же туда уехали еще раньше муж и дочь.
Все чаще возвращается она в стихах к миру детства, где «ручейки, деревья, поле, скаты и вишни прошлогодние во мху». Но она сознает, что близок день, когда ей придется расстаться со счастливым перевоплощением феи. Ничто не вечно на этой земле, и перед мысленным взором поэтессы уже возникает картина людского паломничества.
«Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой Быть...»
На самом же деле поэту было очень не «все равно», именно поэтому она сделала решительный и бесповоротный выбор — вернуться.
       Но за время эмиграции Марины Цветаевой Россия изменилась — так же решительно и так же бесповоротно. Предчувствия, терзавшие поэта на чужбине, оправдались в полной мере — возвращение на родину принесло Марине Ивановне еще большие страдания и трагедии. Тяжелая депрессия и глубокое чувство одиночества толкнули М. И. Цветаеву на страшный выбор, о котором она пророчески написала еще за несколько лет до трагедии:
 Уединение: уйди
В себя, как прадеды в феоды.
           Уединение: в груди
       Ищи и находи свободу.
Справляй и погребай победу
Уединения в груди.
Уединение: уйди,
Жизнь!
 Поэтесса предчувствует гибель, и даже в эти минуты ее мысли обращены к Москве. Она неотделима от своей столицы. Она не видит ни жизни, ни даже смерти своей вдали от одной из вечных жизненных ценностей — златоглавой Москвы. Ей она благодарна за все — за жизнь, за чистую русскую душу. И потому в страстном порыве снова и снова звучат слова любви, признательности и восхищения.
      «Первенство Москвы» для М.И.Цветаевой «неоспоримо», потому что Москва для поэтессы — не просто исконно русское географическое место, это, прежде всего, город, не человеком, но Богом созданный, и ее «сорок сороков церквей» — это средоточие духовности и нравственности всей земли Русской.
     И такой истинно русской, московской болью проникнуты стихи о разорённой богоборцами древней столице, много веков бывшей для всех духовным ориентиром, «Третьим Римом»!
 В цикле произведений «Москве», как и во всей книге «Лебединый стан» звучит плач, пронизывающий произведения неизвестных авторов древнерусской литературы о разорённых татарскими ханами русских городах.
 Гришка-Вор тебя не ополячил,
Петр-Царь тебя не онемечил.
Что же делаешь, голубка? — Плачу.
Где же спесь твоя, Москва? — Далече.
- Голубочки где твои? — Нет корму.
- Кто унес его? — Да ворон черный.
- Где кресты твои святые? — Сбиты.
- Где сыны твои, Москва? — Убиты.
 Разрушаются много веков сверкавшие над Москвой «червонные купола» и звонившие «бессонные колокола» - а значит, рушится сама жизнь.
 Над церковкой — голубые облака,
Крик вороний...
И проходят — цвета пепла и песка —
Революционные войска.
Ох ты барская, ты царская моя тоска!
Нет лиц у них и нет имен, —
Песен нету!
Заблудился ты, кремлевский звон,
В этом ветреном лесу знамен.
         Помолись, Москва, ложись, Москва, на вечный сон!               
Конечно, не может у них быть песен, потому что непереносимо для бесов церковное пение, не  могут слышать они возводящую к Небу Херувимскую.  Могут только распевать непристойные частушки с блудной бранью, оскорбляющие Святость и Образ Божий в человеке. И «лиц и имён» тоже быть не может  -  потому что  отреклись  они по собственной воле  или  из-за духовной слепоты от Образа Божьего и от Ангела-Хранителя.    А значит, нет в них и самой жизни – и несут «революционные войска» только разврат, разрушения, а значит, - смерть!  А потому и  «звездную
часовню», и «Нечаянную Радость в саду», да и вообще все «червонные купола» и
«бессонные колокола» им надо уничтожить, чтобы весь и  весь народ стал   
таким же «безликим» и «безымянным»  - и стали исполнять волю антихриста. 

Только  Бог поругаем не  бывает!  И не может погибнуть Великая Россия – Удел Пресвятой Богородицы!  Нельзя  убить  сердце  Святой Руси – Православную Столицу – Московское Царство!  Нельзя убить верующую  душу! 
А  потому закончить работу хотелось бы, поистине  пророческим произведением «Белизна».         
     Белизна - угроза Черноте.
     Белый храм грозит гробам и грому.
     Бледный праведник грозит Содому
     Не мечом - а лилией в щите!
     Белизна! Нерукотворный круг!
     Чан крестильный! Вещие седины!
     Червь и чернь узнают Господина
     По цветку, цветущему из рук.
     Только агнца убоится - волк,
     Только ангелу сдается крепость.
     Торжество - в подвалах и в вертепах!
     И взойдет в Столицу - Белый полк!
«Взойдёт» - и будет повержен антихрист жертвенным подвигом и горячей молитвой русского народа. И снова будут совершаться в самом сердце нашей Родины,  в «звёздной часовне» рядом с «Иверским Сердцем»,  молебны о спасении всей многострадальной Руси!               

               
                Литература
1.«Серебряный век русской поэзии» Москва 1995
2.М.И.Цветаева «Лебединый стан» Москва 1997
3.Предисловие к сборнику М.И.Цветаевой «Лебединый стан» 1997
4.Сборник произведений о Москве, выпущенный к 850-летию Москвы. Москва 1997
5.В.С.Соловьёв Статьи Москва 2001
6.Гайкова Н.Н. – вступление и теоретическая часть методической разработки творческого занятия «Москва – Третий Рим». Педагогический Портал «Методкабинет Р.Ф.» 2014г. 
7.Гайкова Н.Н. – сертифицированная статья «Белый полк»  из цикла  «Благословенное русское  воинство»