Игры с Дьяволом всегда заканчиваются печально

Игры с Дьяволом всегда заканчиваются печально… для одного из играющих…

Олег Яненагорский
Литературный дневник. 9 июля 2022 г.
 

Но прелесть договоров с Дьяволом
в том и состоит, что, подписывая,
прекрасно знаешь, с кем имеешь дело. 
Иначе за что такое вознаграждение – ад?
                Умберто Эко
 
Новую пьесу Ольги Миловановой «Синий Дьявол (очень страшная сказка)», написанную по мотивам средневековых западноевропейских легенд, я прочитал еще в рукописи. И понял, что пьеса уже является «генератором интерпретаций и воспоминаний». А слова об «очень страшной сказке» искушенного читателя не смогут «ввести в заблуждение», потому, что это только «обертка» для мировоззренческих вопросов о цене «успеха, славы и богатства». Поэтому и веду речь о «генераторе интерпретаций». Ибо как справедливо сказал тот же Умберто Эко: «...Читатели прочитывают текст по-разному, и не существует закона, диктующего им, как именно читать, поэтому они зачастую используют текст как вместилище собственных эмоций, зародившихся вне текста или случайно текстом навеянных».
Для начала я вспомнил свои и чужие тексты, рассказывающие о сделках с «врагом рода человеческого». В первую очередь – доклад, написанный лет пятнадцать назад для выступления на научной конференции в г. Нижневартовске – «Игры с дьяволом на правовом поле» - http://proza.ru/2012/11/15/1537. Затем –  рассказ «Дон Петро и веселый Дьявол» - http://proza.ru/2017/10/14/541 . Потом вспомнилась еще одно эссе из старого журнала «Дискурс Пи» (№ 6, 2006 г.), опубликованное М.Казанцевым - «Договор с Дьяволом: миф или реальность». Вообще литература на эту тему практически неисчерпаема, и нет сил и возможности перечислять хотя бы первые десятки названий книг.
Само собой, после прочтения «новым взглядом» слов У.Эко, вынесенные в эпиграф, в памяти всплыли разные значения слова «прелесть» с последующей проверкой ее (памяти) по словарям. А они так определяют «прелесть»:
- то, что привлекает, приманивает, прельщает;
- то, что (или тот, кто) возбуждает восхищение, пленяет, чарует; очарование, манящая приятность;
- устар. церк. обман, обольщение, соблазн, совращение злым духом ; Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Игнатий (Брянчанинов), «О прелести», 1846 г.
- перен., разг. мощь, сила; завораживающее, необузданное проявление своих качеств, естества, натуры ; Погода была ужасная, настоящая русская ; зимняя: морозная вьюга и снежная метель во всей своей прелести. «Музыка в Ясной Поляне», 1908 г. https://ru.wiktionary.org/wiki/прелесть
Вспомнились и общеизвестные пушкинские строки «чистейшей прелести чистейший образец»… «сказка ложь, да в ней намек»… А потом мысль устремилась во временя детских лет Алистера Кроули, может быть самого известного мистика и сатаниста ХХ века. «Мать называла собственного сына «зверем 666» (цитата из откровения Иоанна Богослова). Бунтующему мальчугану кличка понравилась, и впоследствии во взрослой жизни он часто именовал себя именно так». А это уже касается темы «программирования судьбы» и «материнских проклятий»…
В пьесе «главный злодей» Кономор пытается объяснить (себе или другим?) почему он встал на путь Зла и обвиняет во всем мать: «Она не любила меня. Подозреваю, что моим настоящим отцом был не сир Кономор. И она всю жизнь не могла простить мне этого. Я мозолил ей глаза напоминанием о её неподобающем поведении». Но так ли это? Не является ли это обычной попыткой слабого человека возложить ответственность за свой выбор и деяния на другого? В стиле «виновата эпоха, страна, власть, родители, муж (или жена), друзья»…
Есть ли «прелести» в пьесе О. Миловановой? Да, как минимум, в трех из четырех вышеперечисленных определений… И если удалить из пьесы средневековый антураж, то оказывается, что речь идет и о «днях сегодняшних». И не утратили своей актуальности проблемы, над которыми задумывались в Средние века, и которые остаются злободневными сегодня, включая вопросы полового созревания «и бушевания гормонов в крови». Естественно, что в средние века таких выражений не было, а проблемы формулировались по-иному. Может быть, так, как героиня пьесы Бланка, рассказывая о цветочных феях… «Это прекрасные нагие девушки, прикрытые только своими роскошными волосами. Они мелькают по вечерам в садах и парках, в лесной глуши, по тенистым дорожкам. Они внушают девушкам, которые на беду попадутся им на глаза, такую силу страсти, что несчастная сходит с ума. И поневоле отдаётся первому же встреченному ею мужчине».
Но люди – «не ангелы», и поэтому каждое поколение проходит свой путь «прелестей и соблазнов». И главный вопрос остаётся одним и тем же на протяжении веков – есть ли возможность спасения души человеческой? А если да – то на каких путях? Возможно ли сотрудничество со Злом в лице его представителей и какова его цена? И всегда ли цель оправдывает средства?
И. Минаков во вступительной статье к книге Эрика Бентли «Жизнь драмы» написал: «В драме реальность сгущена до предела. Каждая реплика, каждый жест актера подчинены определённой задаче, которую можно сформулировать как раскрытие извечной тайны человеческого бытия. Персонажи пьес живут не просто для того, чтобы есть, пить, заниматься любовью, подобно подавляющему большинству людей, они возникают из ничего, чтобы рассказать нам о нас самих. И может быть, это единственный доступный человеку способ взглянуть на себя со стороны». http://teatr-lib.ru/Library/Bentley/life_dr/
Несколько слов о том, что «персонажи возникают из ничего», напомнили прекрасную статью Льва Шестова о произведениях А.П.Чехова «Творчество из ничего». Она была впервые опубликована в третьем номере журнала «Вестник жизни» в 1905 году и начиналась словами: «Чехов умер – теперь о нем можно свободно говорить…».  Заново перечитываю текст Л.Шестова и снова обращаю внимания на фразу: «Не один Чехов, конечно, брал сюжетом для своих произведений смерть. Но дело не в сюжете, а в том, как сюжет трактуется». Вот и еще одна функция «генератора интерпретаций и воспоминаний» - порождение новых смыслов в сознании после чтения и воспоминаний…
В завершающем действии пьесы Синий Дьявол говорит умирающему Кономору: «…Пой, трус. Ты не плакал, совершая злые дела. А сейчас плачешь в ожидании страшной кары. Пой»…  И эти слова вызывают воспоминания о иностранных наемниках на Украине, о преступлениях, совершаемых неонацистами против мирного населения, о их страхе перед возмездием и притворном раскаянии после пленения.
А нужен ли в пьесе «Синий Дьявол? Приведу еще одну цитату из вступительной статьи И. Минакова. «Боги, демоны, духи и прочие потусторонние существа населяли театральные подмостки всех времен и народов. Драматургам они были необходимы: кому для пущей эффектности, кому для того, чтобы взглянуть на жизнь человеческую со стороны».  Ключевые слова – «взглянуть на жизнь человеческую со стороны». 
Еще раз вспомним, что «сказка ложь, да в ней намек» и прочитаем пьесу про «Синего Дьявола»…

Фото из общедоступных и бесплатных интернет-источников