49й Грушинский

     Пью чай на вокзале. Поезд отходит в двенадцатом часу ночи. Это необходимость, ставшая обычаем и традицией. Участники лагеря "Пилигримы", как и других лагерей, выезжают заранее на поляну, чтобы огородить свой лагерь, провести освещение, установить эстраду, кому она разрешена и жить в лагере несколько дней до начала, принимая заезжающих бардов и гостей, и охраняя лагерь.
     Два года из-за пандемии фестиваль не проводился, многие не были уверены, что он снова соберёт бардов и слушателей.
     Утром меня встречают Эдик, начальник лагеря и комендант Руслан. Дружеские объятия, рукопожатия, необыкновенная радость встречи.
     Мы загружаем в машину оборудование и едем на Мастрюковские озёра. Наша территория уже обозначена лентой. И мы не первые. Наталья и Сергей, Алексей и Элина, Владимир, Евгений, жители Самары, уже поставили свои палатки. А до начала фестиваля ещё три дня.
     Правда, на это время останемся я и Евгений, а остальные уедут до четверга. Работа. Евгений, дважды Лауреат Грушинского фестиваля, будет вести на "Пилигримах" творческую программу и вместе с этим будет работать с ребятами в лагере неподалёку, которые уже заехали. Мой удел - продолжение благоустройства и охрана лагеря.
     Постепенно прибывает народ. Приехали калининградские барды Олег и два Володи, с ними три девушки, страстные любительницы бардовской песни, Игорь с Алтая, Рустам из Уфы,  Вера и Владимир из Москвы. К исходу среды лагерь заполняется бардами и гостями.
     Ходим по лагерям, встречаемся со знакомыми и незнакомыми. Лагерь "В гостях у белочки", лагерь "Квартира", который в этом году обворуют, везде остаётся немного свободных мест. Пандемия сделала своё дело.
     Давно в народе идут разговоры о том, что бардовская песня себя изжила, ушла от своей основы, растворилась в других направлениях. Известно, что в основе бардовской песни всегда были социальный протест, политический подтекст, интеллектуальное содержание. Но как сейчас говорить о содержании, если оно подчас отсутствует? Так, например, в 19м году лауреатом стала песня Саши Эдлэра Могалова "Топором воду":

      Расскажи мне, мой конь бледный -
      Отчего на траве пятна?
      То ли пой на трубе медной,
      То ли шей мне камзол ватный.

      Отчего за окном ЭТО,
      Кто с добром незнаком всуе,
      И во что они все одеты -
      Неужели опять воюем?

     Не руби топором воду.
     Не руби топором воду.

И так далее, в том же духе. Текст есть на стихи.ру, видеозапись в интернете.

     Ну, и где тут интеллектуальное содержание? Мало того, в авторскую песню пришла масса людей с музыкальным образованием. Блюзмены сразу задвинули в угол (цитирую) "говонобардов с их тремя аккордами". Рустам из Уфы в полночь у нашей эстрады собирает толпу молодёжи, желающей перемен, на эстраде "Время колокольчиков" выступают ансамбли с непонятными направлениями.
     У нашего Евгения за плечами консерватория. Прошу исполнить песню, с которой он стал лауреатом. И что я слышу? Красивый блюз.
     Наступает четверг. Женя организовывает выступления на нашей эстраде, задействуя в первый день наших бардов. Потом уже пойдут знаменитости с других лагерей, барды, давно ставшие символами, в общем, эстрада пустовать не будет.
     На пятый час Евгений ставит на эстраду меня:
     - Значит так. - говорит он. - Для того, чтобы я понял, что ты из себя
     представляешь, я должен тебя услышать, а для этого надо спеть несколько
     песен.
     - Я пять песен спою, - уверенно заявляю я.
     - Зачем пять? трёх хватит. И... Если ставлю крест-на-крест руки, заканчивай.       
     Если показываю палец, не надо смеяться, поёшь ещё одну последнюю песню.
     В назначенную очередь выхожу на эстраду. Пою две песни, Женя молчит, пою третью, Евгений ушёл. Четвёртая, пятая, шестая песни... Евгений вдалеке ведёт оживлённый разговор. Наконец, на девятой песне подходит Женя и показывает палец. Заканчиваю.
     - Хорошо поёшь, - говорит он. - И социальную тему вскрываешь правильно.
     Внутренне ликую. Жива, жива бардовская песня!
     В четверг же начинается первый тур конкурса. Делаю заявку, дожидаюсь очереди. За столом трое. Первой исполняю песню на свои стихи. Она философская. её слушают. Второй я выставил песню на стихи саратовского поэта Олега Д. с сильным социальным подтекстом. На середине меня останавливают:
     - Спасибо. Мы прочли текст. Нам понравилось.
     Понимаю, что на этом мой конкурс закончился.Вот, вам и социальный протест!
     К вечеру субботы накапливается лёгкая усталость от событий, а к нам идёт проводить мастер-класс старейший бард Борис Щеглов. Все уже навыступались досыта. Наталья и Эдик выталкивают меня к сцене. Пока начинающие барды представляют Борису своё творчество, думаю, что бы ему спеть... А дай-ка, думаю, сыграю шутку, спою ему, известному барду, свои романсы. Что он скажет?
     Наполнив голос неизбывной грустью, пою про осень. Борис говорит:
     - Ещё.
     Пою второй осенний мотив.
     - Садись, - слышу. - Я тридцать лет вёл в Москве клуб любителей романса, - говорит Борис, и начинает хвалить: - Гитарой владеешь, мелодия своя, незаимствованная...
     Радостный,подбегаю к кухне и обнимаю Наталью.
     - Вот! - говорит она. - Ты и в 19м году ссылался на усталость, а видишь как
     хорошо всё вышло!
     Но где же тут постулаты бардовской песни? Думаю я.
     В десять часов вечера начался главный концерт фестиваля: на гитаре. Эстрада, в виде гитары лежит на воде, а слушатели располагаются на горе. Многие из наших уходят туда, у остальных - гитара по кругу. В час ночи, уставшая после выступления, в лагерь забегает знаменитая бард Наталья К. и кричит:
     - Ребята, дайте водки!
     Успеваю первым.
     Мы долго ещё будем слушать песни, открытые на фестивале, вспоминать эти дни, друзей новых и старых, рассматривать фотографии, переписываться в вайбере и ждать "до новой горы".
     Дух Грушинки неистребим.