Гусак, казак, гороскоп и мавзолей

      В перерывах между командировками заехал я в родной хутор повидать деда. Да и помочь надо было сена накосить, картошку прополоть… Мало ли дел летом в деревне – лишняя пара рук, хоть и на короткое время, всегда сгодится.
      Автобус закрутил лихой вираж, поднял клубы пыли на уровне торнадо средней степени и остановился на площади у магазина. Рюкзак зацепился лямкой за сиденье и выходить мне пришлось спиной вперед. Не успел я коснуться родной станичной земли, как услышал за спиной знакомый, надтреснутый голос деда Матвея:
- Минька! ЗдорОво! Никак на подмогу к деду?! Добро, ладно, хорошо…
      Я развернулся и в оседавшей на всё и вся пыли, увидел его самого - неизменного друга и соседа моего деда. Он как всегда был на своем посту, справа от входа в магазин на завалинке… Во рту дымилась огромная самокрутка, на лбу очки, в руках газета. Все вроде-бы как всегда, но что-то в этом вечном образе было не так… Пригляделся – так и есть… Левая рука деда Матвея была перевязана, уже посеревшим от станичной пыли, бинтом и висела на черной косынке, завязанной кокетливым бантиком на шее.
- Доброго здоровья дед! Чего это ты? Никак подранили тебя?
      Пыхнув самокруткой, дед Матвей как будто и не услышал моего вопроса, тут же ни с того, ни с сего последовал встречный и совсем уж неожиданный вопрос:
- Слухай Минька, а ты кто по гороскопу-то будешь? Скорпион? Ну ка ти глянем, что тебе сёдни грядёт…
      Дед сдвинул очки на глаза и развернул газету…
- Так, вон оно чё… Сёдни тебя ожидают приятственные встречи и нежданности. Ну так, все верно тут изложено. Ещё бы?! Никак к рОдному дедуле заявился, это ж и встреча приятственная, а ежели Арина-то, бабка твоя, еще и литру на стол поставит, вот тебе и нежданность радостная. Все точно прописано…
      Минька, а вот ты сам-то во всю эту хреномантию веришь, аль нет?! Я так сомневаюся, вот сомневаюся и все тут… Вот послухай топереча от чего энто у меня, как в песне про Щорса «Кровь на рукаве…»
      Ты Гошку-то, Ваньки Кудимова сынка знашь, аль нет? Вот надысь у нас с ним в станице такая приключения случилась, что ни в сказке, ни пером… Токмо ежели нецензурой… Правда пёрьев над рекой летало, как снегу в добрую метель…
      Так, энто о чем я? А, вспомнил… Примерился я тутака, в газетке гороскопы прочитывать. Дюже занимательная штукенция скажу я тебе. Вот, как раз в тот-то день прочитал я, что меня, как и тебя сёдни, всякие вещицы оченно радостные ожидают… Сижу, значится у дома, жду - когда на меня кока-никока благодать сверезиться. Утро прождал – нету результату никакого. Дело к обеду, акромя дудения Агафьи: «Когда машинку стиральну починишь, когда починишь…? Замучилася я белье на речке с мостков полоскать! Поясницу ломит спасу нет.» - Дудит и дудит в ухи, удержу на неё нету никакого, А более ничё не видать и не слыхать…
      Она дудит, а радостев на горизонте все нетути. Хотел уж в летник обедать идтить, глядь, а в низу за согрой (мелкая, иногда заболоченная рощица) пыль столбиком поднимается…
      Ну думаю, свершилося, началось событие приятственное… И точно – подъезжает к Ванькиному дому Гошка – сын евонный. Машина у него черная, хоть и в пыли, а блестит на солнце ярче брильянту. За машиной прицеп огроменный, а в ём чтой-то здоровенное брезентухой накрытое.            Ну торкнулся он в ворота, а чё торкаться-то – Ванька со всем семейством своим в город укатил за какой-то надобностью…
      И вот возмишь ты Ваньку-то. Сын у его Гошка-то на флоте отслужил, потом на северах пароходами командовал… Щас уже на пенсию вышел, в Омске свое дело открыл. Ну чисто тебе, как Савва Морозов – деньжищ куры не клюют…
      Это он сколько же раз отцу-то предлагал – давай батя, мол я тебе в городу котеж куплю. Так Ваньку никаким силком из станицы не сковырнуть. Тут, гутарит родился – тут и лягу. А оно и правильно будет…
      Добро, ладно, хорошо. Так, о чем энто я? А вспомнил…Ну вот торкнулся он пару раз-то, оглянулся, меня увидал и прямым курсом, с сумкой на плече ко мне. Где батя, то да се. Жалко, гутарит, хотел в баньке попариться, да похвалиться – катер я себе дюже крутой купил в Новосибирском, вот везу - буду тепереча в Омске по Иртышу куралесить…
      Ну мне его катер, как корове седло. У меня лодка-плоскодонка есть, мне боле и не надо ничего. Для нашей речушки – Тарбуги и лодка-то великовата, а уж катер-то завовся не нужён. Речку-то нашу и гуси в три гребка переплывают… Так, о чем это я? Дальше значится так было… Говорю ему:
- Баньку-то я тебе мигом сварганю. У меня така банька – через полчаса в полной боевой готовности будет.
      Ну побёг затопил, пока у печки-то ковырялся, Гошка-то, хоть и лигарх, а наших казачьих кровей и не жадный, в предбаннике таку благодать исделал, ну прям точно по гороскопу... В центре стола бутылочка красивая, вокруг закусь разная городская…
- Давай, гутарит дядя Матвей, пока банька топится вискарику по писярику - и наливает из энтой красивой бутылки чё-то коричнево…
      Агата увидала, поворчала конечно, однако огурчиков, помидорчиков, сало, лучку с картошечкой принесла, а сама белье на мостки полоскать командировалась…
      Жахнули мы по первой – самогон и самогон, только послабже моего-то будет. А так вроде и ничё - скусная штука. Ну сам знашь, где первая, там и вторая, а за ней третья торопится. Прикончили мы одну бутылочку, пошли попарились…
      Гошка еще одну из сумки достал, мы и её приговорили к уничтожению. Еще попарились, сели отдыхать – он третью достает, мы и её ополовинили… И тут в ём морска душа забурлила. Пойдем, гутарит, дядя Матвей я тебе катер покажу. Ну пошли, брезентуху с прицепу сняли. Катер здоровенный, весь никелем блестит, ажник глаза ломит, сиденья в ём красные, кожаные, руль, рычажки всяки там блестят – красиво всё.
      Гошка крышку поднял, смотри гутарит, какой мотор – почти триста лошадок, чистый японец - «Мамаха» называтся. Как говоришь - «Ямаха»? Ну пусть будет «Ямаха», сто чертей ему в нутро… Ведь я из-за него чудок остатню жизню не потерял…
      Посмотрели катер, надо ж обмыть – а как же? А то ведь работать не будет. И тут Гошка предложению делат на воду его спустить… А мне то чё? Давай говорю, спустим. Ну подъехали к берегу у моста, там илу поменьше, и с прицепа его в воду ухнули. Гошка говорит, - Садись дядя Матвей покатаемся. Я с дуру-то и сел.
      Спрашиваю Гошку, мол ты править-то им могёшь? Он в ответку, да я на флоте всю жизнь, мне любая «Мамаха», что твои сёмочки! А катер-то по широте, чуть не половину речки нашей занимат. Я, хоть и выпимши уже крепко был, а в креслу садиться не стал, ухватился за стекло лобово и стою, как пират на мостике. Ну думаю, тебя к ляду, перевернешь где-нибудь, так-то хоть выпрыгнуть успею…
      Гошка рядом тоже на ногах стоит… Опосля он штурвал повернул, каку-то кнопочку там нажал и рукоятку двинул… Чё тутока началося!!! Катер кэээк дунул с места и в галоп… Я на дно брякнулся, ноги до самого небушка задрал, да еще и затылком об чё-то шмякнулся… Кое-как поднялся, матушка моя – роди меня обратно!.. Катер ревет, несется как пуля, волны от него, как от крейсера, ажник ближние огороды у реки захлестыват...
      Я вперед-то глянул, а тамока эскадра гусиная прямо посередь реки на нас плывет, а за нею, как река-то поворачивает, на мостках Агата моя белье полоскат… Я Гошке-то ору: «Полный назад!!! Кудим, сворачивай на хрен, щас порушим всё тут к едреней фене!!!» А он будто глухой, прет
напрямки… Я голову то к нему повернул, чтоб слышнее было, глядь, а его-то и нетути… Он еще раньше на абордж с катера гикнулся, в кильватере на волнах колыхатся…
      Чё делать?!! Агата на мостках, нет чтоб бегсти куда-никуда, застыла как изваяние, смотрит на меня и глаза у нее ширше очков становятся… Я ей ору, беги мол, так твою растак… А она токмо, как маяк на острову глазами-то моргат, то одним, то другим и всё… Заклинуло видать в ней что-то…
      Тут «Мамаха» энта прямо в гусей кэээк даст! Гуси, пёрья – всё в разны сторонки полетело… Один гусак прям мне в грудь прилетел, гляжу перо у него синькой намазано – мой значит, сам их метил, для порядку… А катер прет прямым курсом на Агату… Я одной рукой гусака за шею схватил, другой штурвал маненько повернул и мертвой хваткой в лобово стекло вцепился… На повороте така волна от катера пошла, что Агафью мою, как корова языком с мостков смыло…
      А тут и катер с берегом встренулся, хорошо так встренулся, со всего маха… Я как был с гусаком в одной руке и с лобовым стеклом в другой, так и пошел наперед катера на взлет, ну чисто Юрий Гагарин на первой космической скорости. Только Гагарин на старте «Поехали!!!» кричал, а я,
с высоты птичьего полету, пролетая над хутором матом крыл и Гошку, и «Мамаху» его и японскую бога мать заодно…
       Не успели мы с гусаком полетом вполне насладиться, как с землей-то и встренулись. Приземлились прям в мой сарайчик на берегу, что я для гусей сварганил. Передню стенку с дверьми снесли напрочь и на ней же обосновались, да еще и стеклом лобовым от катера накрылись… Оно ж здоровенное, так что нам на двоих вполне хватило. Накрыло полностью с
руками, ногами, крыльями и ластами…
      Лежу энто я значится под стеклом, ну чисто Ленин в мавзолее, в себя потихоньку прихожу… Токмо Ленин-то один лежит, скучно ему тамока, а нам с гусаком весельше. Гусак первый сознанию обрел и давай меня за ухи щипать… Недоволен вишь, что его средь бела дня с реки в
сарай загнали, да ишо и таким зверским способом…
      Я стекло-то откинул и гусака отпустил на волю… Сам сел, гляжу ктой-то у берега возля камышей в иле и тине, да ряске ворохается. Пригляделся значит, а энто бабка моя, Агафья тамока обосновалася. Ты передачу «В мире животных» про Африку видал? Так вот Агата моя в этой ряске и тине чисто, как тот бегемот из Африки к берегу важно так плывет и токмо, что фантаны из ноздрей не пущат… Сижу это я и Агатой своёй любуюся, ажник радостно на душе стало. Нет, не от того, что она в грязи кувыркатся, а от того, что живая осталася. Все ж она хоть и вредная конечно, но без бабы в доме трудновато…
      Тут Агафьюшка моя вздымается на берег из воды, как дядька Черномор у Пушкина. Поначалу на четвереньках, опосля и на ножки поднялася – русалочка, блин. Стоит вся в ряске, тина у ей даже из ноздрей свисат… Зеленая вся, ну чисто кикимора болотная в возрасте…
      Стала она головой вертеть, ну тут я ждать-то не стал, когда она меня узрит… По - пластунски, через огороды и ищи казака в поле… Ей ведь под горячу руку лутшей и не соваться. Это хорошо, что я ей такой крепкий казак в мужья достался, другого убила бы давно. Она така справна девка с молоду была, а к старости у ей силушка токмо прибавилась…
      На следующий день и Агафья подобрее стала и фелшерица осмотрела меня, узрела там в руке какую-то растяжению, руку забинтовала и на касынку повесила. Нет, чтоб каку растиранию на спирту выписать, мне б враз полегчало, а то экономят всё на людЯх…
      И вот сомнения меня берет за гороскоп-то энтот. Вроде бы и правильно все прописано мне было. Ещё бы!..Почитай три бутылки - это ж полторы литры, мы с Гошкой уговорили, опять же на катере прокатнулись… Что ж энто, как не приятность?! Все точняком, как в гороскопе… А с другой стороны не знаю чё и думать…
      Мне вот любопытственно стало, а что ж у Агафьи на энтот день было прописано? Она у меня овен – баран значится. Тоже правдиво прописано, бывалочи, как упрется в чем – на миллиметру не сдвинешь… Так вот у неё прописано значится было такое: «Вас ожидает приятный отдых у воды»… Вот и отдохнула, даже искупалась и грязь лечебну приняла…
      Вот как тут быть и не знаю?!! Вроде правду пишут, а я все ж сомневаюся в энтой хреномантии… И даже и не уговаривай меня, вот сомневаюся и все тут…
      Тут в конце улицы показался трактор с прицепом, полным берёзовых бревен.
- О, ёк-макарёк никак деляну мне привезли, ну прощевай покеда. Вечером загляну,- дед пожал мне руку и трусцой рванул к своему дому.
      Я с улыбкой смотрел ему след и подумал, что вот не будь на свете такого деда Матвея и жизнь была-бы гораздо скучнее…