Первый советский атомоход станет музеем

Вы заметили, уважаемые читатели, что мы почти все копируем у Запада? Объяснение у меня такое.  Наши власти хорошо усвоили одну народную мудрость: «Зачем изобретать велосипед, если он уже изобретен?» Усовершенствовать – пожалуйста, но начинать с колеса – увольте, дураков нема. Поэтому наш экономический шпионаж или копирование было распространено с первых лет советской власти. Примеры? Пожалуйста.  Пройдусь по вооружениям.  Купили в США танк Кристи, усовершенствовали, получился танк Т-34. Совершил в годы войны аварийную посадку в Приморье  самолет США Б-29, разобрали, посмотрели, и сама сделали бомбардировщик Ту-4.  И атомную бомбу сделали по американским лекалам, стырили у них наши разведчики. Вернее, это их ученые не хотели, чтобы у американцев была монополия на это оружие, увидели, что они сделали с японскими городами Хиросимой и Нагасаки. Стали передавать нашим разведчикам  сверхсекретные данные.

После войны у многих городов США появились новые памятники – списанные с флота корабли, причем какие угодно, даже авианосцы. Денег у американцев много, заработали на Второй мировой войне, поэтому население самих американский штатов одобряла траты на содержание таких кораблей-музеев.  Цель одна – воспитать свою молодежь патриотами своей страны, и это им удавалось.

А потом и наши стали устраивать такие музеи. В том же Новороссийске стоит у причала крейсер «Кутузов», народ ходит, знакомится с условиями службы на большом корабле.  Но больше всего таких музеев сделали из списанных подводных лодок Второй мировой войны. У меня есть отдельная заметка на этот счет.  http://proza.ru/2021/03/19/407

Но пришло другое время, другие корабли и субмарины бороздили мировой океан после войны. Одними из самых грозных были атомные подводные лодки.  Прошло более полувека, как они появились на флотах, в том числе в нашем, первые поколения уже давно списаны и разделаны на металлолом, но вот первую из них – К-3 «Ленинский комсомол» пожалели, решили сделать музей. Случилось это в 1991 году, но потом события с развалом СССР отложили работы на неопределенный срок.

И вот только что в Интернете посмотрел репортаж, как выводят из сухого дока К-3.  Но прежде чем она попал в этот док,  проделала длинный путь.  О чем поведали в этом репортаже?

Оказалось, что за 30 лет, прошедших с решения о создании музея, да еще 30 лет службы субмарины в составе советского военно-морского флота,  корпус лодки изрядно проржавел и уже не мог держаться на плаву.  Поэтому его поместили в плавучий док и в нем на буксире доставили с Северного флота на Балтику,  и поставили в сухой док на одном из питерских судоремонтных заводов. Там началась замена легкого корпуса лодки (подводники знают, что это такое), заделка всех отверстий в прочном корпусе, чтобы придать лодке плавучесть.  Лодка атомная, не раз на ней были радиационные аварии, поэтому все тщательно проверили, чтобы не пострадали рабочие завода.  Сам-то ядерный реактор уже давно вытащили из корпуса и утилизировали (вернее, захоронили).  И когда это сделали, пустили в док воду, открыли ворота дока, и два буксира вытянули субмарину из дока.

Теперь её утащат на буксире в Выборг, где есть  единственное на Балтике приспособление, которое может поднять лодку на берег. Потом её разрежут напополам, и начнутся работы следующего этапа. Признаюсь, я точно не понял, что это будут за работы.  Там же прикрепят к дну стоящей на берегу субмарины опоры, на которых она будет стоять в выставочном комплексе, которых сейчас усиленно стоится то ли под Санкт-Петербургом, то ли в Кронштадте. Но скорее первое, потому что комплекс для проведения в будущем Петербургского экономического форума.  После этого на огромных трейлерах лодку переместят в этот комплекс, соберут, установят, и далее начнутся работы по возвращению лодке первоначального вида. Часть внутренних посещений будет отдана под экспозицию, которая расскажет о славном боевом пути первой советской атомной подводной лодки, которая в далеком 1962 году всплыла из-подо льда в районе Северного полюса.

Вот что можно прочитать о создании и  боевой службе К-3 в интернете.

Работа над созданием первой атомной лодки в СССР началась по постановлению Совмина СССР «О проектировании и строительстве объекта 627». Главный конструктор В. Н. Перегудов. Руководитель работ с 1953 г. — С. А. Базилевский. При этом в процессе проектирования с 1952 года разрабатывалось два варианта — вариант с водо-водяным реактором и реактором с жидкометаллическим теплоносителем. К-3 стало воплощением варианта с водо-водяным реактором, а альтернативный проект был создан позже под индексом К-27, учеником Перегудова А. К. Назаровым в корпусе этого проекта. Этот подход к разработке силовой установки полностью повторил тот путь, которым пошли американские разработчики, создавшие в 1954 году «Наутилус» и в 1955 году «Сивулф».

Однако в отличие от упомянутых американских проектов, использующих классические конструкции корпусов дизель-электрических лодок, корпус К-3 проектировался с нуля с упором на качество подводного хода. На общую компоновку лодки сильно повлиял опыт проекта 611[4]. Лодка получилась быстроходнее «Наутилуса»: на испытаниях в погруженном состоянии был достигнут ход в 28 узлов без выхода реакторов на полную мощность. Изначально лодка предназначалась для атаки береговых военно-морских баз одиночной термоядерной торпедой очень большого калибра (Т-15), однако, за явной технической несостоятельностью подхода и обнаружившейся бессмысленностью с военной точки зрения, по ходу дела проект был пересмотрен в сторону более традиционного торпедного вооружения с возможностью использования на торпедах ядерных боеголовок.

Проект сильно отличался от предыдущих подлодок не только обводами корпуса и энергетической установкой. Первоначальный проект включал ряд сомнительных решений: лодка не несла полноценного оборонительного вооружения, не имела швартовых приспособлений (для манёвров на базе предполагался специальный буксир), не имела аварийных дизель-генераторов и якорей. Так осталось и при постройке. Якорное устройство появилось на лодке не сразу, несколько лет лодка плавала без него. Это вызывало большие неудобства. При отказе от большой торпеды, генераторы были установлены в освободившемся пространстве. Экипаж готовили и тренировали заранее, часть офицеров была привлечена на стадии проекта, что позволило качественно улучшить эргономику рабочих мест и условия жизни экипажа, устраняя наиболее вопиющие изъяны на специально построенных деревянных макетах.

Жильцов в книге «Атомная подводная эпопея» приводит примеры таких изъянов: рабочие места командира и штурмана располагались спиной по ходу. Офицерская кают-компания для опытной лодки, к тому же головной в серии, на борту которой ожидалась масса сверхштатных специалистов и начальства, имела только 8 мест и не имела холодильника, камбуз не был механизирован и т. п. За улучшение бытовых условий на лодке пришлось выдержать большую борьбу со старшим поколением подводников, считавших хоть немного улучшенные условия обитания команды и полезные приспособления камбуза барскими излишествами, без которых можно обойтись. Впоследствии качественный подбор и тренировка экипажа на специально построенных стендах (в том числе и стенде атомной силовой установки на учебной базе в Обнинске) помогли начать службу лодки, которая вышла с завода «сырая», со множеством недоработок и проблем. Фактически, лодка оказалась опытовой.

Лодка была заложена 24 сентября 1955 года в Северодвинске, на заводе № 402 (ныне «Севмаш»), заводской № 254. В августе 1955 года командиром лодки назначен капитан 1-го ранга Л. Г. Осипенко.
Реакторы пущены в сентябре 1957 года, спущена на воду 9 августа 1957 года. Вступила в строй (поднят флаг ВМФ) 1 июля 1958 года, 4 июля 1958 года впервые в СССР дала ход под атомной силовой установкой, 17 декабря 1958 года принята у оборонной промышленности под гарантию устранения недостатков. После проведения испытаний и ввода лодки в строй Осипенко стал Героем Советского Союза, старпом Жильцов и командир БЧ-5 Акулов были награждены орденом Ленина, остальные офицеры также получили ордена, а все матросы — медали Ушакова.

Параллельно, с заметным отставанием, проектировалась и строилась требуемая для поддержки АПЛ новая береговая инфраструктура.
12 марта 1959 года вошла в состав 206-й отдельной бригады подводных лодок с базированием на Северодвинск.

С 11 по 21 июля 1962 года впервые в истории Советского Военно-Морского Флота она совершила длительный поход подо льдами Северного Ледовитого океана, во время которого дважды прошла точку Северного полюса. Под командованием Льва Михайловича Жильцова 17 июля 1962 года впервые в истории советского подводного флота всплыла около Северного полюса. Экипаж корабля недалеко от полюса во льдах Центральной Арктики водрузил Государственный флаг СССР.

После возвращения в базу в Йоканьге, лодку на пирсе встречали Н. С. Хрущёв и министр обороны Р. Я. Малиновский. Руководителю похода контр-адмиралу А. И. Петелину, командиру корабля капитану 2 ранга Л. М. Жильцову и командиру БЧ-5 (силовая установка) капитану 2 ранга инженеру Р. А. Тимофееву присвоено звание Героя Советского Союза. По словам Осипенко и Жильцова, присвоение звания Героев, в тот момент, было исключительной и неожиданной честью. Весь личный состав корабля был награждён орденами и медалями.

Так как лодка была принципиальной новой, к тому же проектировалась и строилась в большой спешке, она практически постоянно требовала ремонтов, доделок и переделок, что скрывалось под словами «опытная эксплуатация». В первые годы службы и походе на полюс, поддержание лодки, часто фактически аварийной, в рабочем состоянии обеспечивалось, в том числе, и силами весьма квалифицированного экипажа, способного выполнять сложные ремонты самостоятельно. Именно опытный и готовый к ремонтам экипаж, по мнению Жильцова и Осипенко, был основной причиной того, что в первый поход на полюс пошла именно эта, неисправная лодка, а не подводные лодки новейшей постройки.
Как сообщают Осипенко и Жильцов, главный энергетик проекта 627 Генрих Гасанов требовал запретить выходы лодки в море из-за неисправности главной энергетической установки (ГЭУ). Однако его телеграмма была получена на борту уже в походе, когда об изменении планов речи идти не могло. В поход лодка вышла на дизелях в надежде запустить ГЭУ, которую доводили все дни накануне выхода, уже в походе, что экипажу удалось сделать.

Слабым местом лодки были неудачно спроектированные и изготовленные парогенераторы, в которых постоянно возникали микроскопические, с большим трудом распознаваемые трещины и утечки воды в первом (радиоактивном) контуре. При утечках становился радиоактивным сам воздух в лодке из-за появления опасных аэрозолей. Фактический ресурс парогенераторов, при бережном обращении, составлял примерно 3000 часов, после чего риск опасной течи сильно возрастал. Осипенко и Жильцов в книге «Атомная подводная эпопея» упоминают о том, что на полюс лодка пошла без трети парогенераторов, которые были заглушены из-за утечек. Мощность ГЭУ была ограничена 60 %. Ресурс же оставшихся парогенераторов оценивался в 800 часов, и оценивался справедливо — после возвращения из похода потекли и эти оставшиеся, переоблучив экипаж. Фактически, лодка после похода исчерпала ресурс и потребовала ремонта с заменой отсека. Сказывался и повышенный, по сравнению с другими лодками проекта, уровень радиоактивности воды первого контура, и большое количество сварных швов, оставшихся из-за бессчетных переделок. Налицо была низкая технологическая культура производств и ремонтных служб, явно недостаточная для постройки и поддержки такого сложного и опасного оборудования. По этой причине, переоблучение экипажа было нередким, однако оно считалось неизбежным злом для столь революционно нового корабля. Для снижения дозы облучения, получаемой экипажем в «грязных» отсеках, в подводном положении практиковалось периодическое перемешивание воздуха между отсеками для более равномерного распределения загрязнения, и, соответственно, доз по экипажу в целом — облучались даже коки. Лучевая болезнь и иные последствия облучения среди членов экипажа были почти обычным делом. Известен случай, когда после очередной течи парогенератора возвращающуюся лодку ждали на пирсе машины «скорой помощи». Из соображений секретности, многим пострадавшим в медицинскую историю записывались ложные диагнозы.

С февраля 1963 по октябрь 1965 года К-3 простояла в ремонте с полной заменой реакторного отсека. Отработавшее ядерное топливо было выгружено, а сам отсек был затоплен в заливе Абросимова в Карском море на глубине 20 метров. В ходе ремонта подводная лодка получила также новый навигационный комплекс «Сигма» и новые системы управления, в том числе аварийными средствами.

8 сентября 1967 года произошел пожар в I и II отсеках при нахождении на боевом дежурстве в Норвежском море, погибло 39 человек. Взрыва торпед, а среди них были и торпеды с атомными боевыми частями, удалось избежать. Лодка самостоятельно вернулась в базу. Причиной аварии была плохая уплотнительная прокладка в штуцере гидравлической машинки. Вместо штатного медного кольца в системе, работающей под большим давлением, стояла прокладка из паронита (пластик с асбестом). Возникла утечка, вытекшая огнеопасная гидравлическая жидкость воспламенились, предположительно, от электрического фонаря, на лампочке которого не было штатного защитного колпака. Огонь из I отсека перекинулся во II из-за поздно закрытой двери. Ядовитый дым пошел и в III отсек, но находящихся там людей удалось спасти. После этих трагических событий командир субмарины Юрий Степанов был списан на берег, а новым командиром стал Анатолий Жуков.

В 1991 году выведена из состава Северного флота. В конце 2002 года К-3 доставили для утилизации в город Полярный Мурманской области на СРЗ-10, а ещё через три года – на акваторию судоремонтного завода «Нерпа» (филиал Центра судоремонта «Звёздочка»). Однако в 2008 году по решению Морской коллегии при правительстве РФ под председательством министра транспорта Игоря Сергеевича Левитина первая советская атомная подводная лодка должна была быть переоборудована в музей. В КБ «Малахит» разработан проект переоборудования в плавучий музей.

Затем лодку решили утилизировать до конца 2013 года на судоремонтном заводе «Нерпа» в Снежногорске (Мурманская область). Такое решение было принято в Объединенной судостроительной корпорации в связи с отсутствием денег на восстановление лодки, а также из-за того, что стапельная площадка, на которой хранятся останки лодки, срочно нужна под другой проект — утилизацию опасного судна «Лепсе». Для сохранения лодки, для последующего переоборудования в музей, требуется 50 млн рублей.

Впоследствии было снова принято иное решение — подводная лодка будет законсервирована и спущена на воду в ожидании дальнейшего финансирования. Деньги для реализации первого этапа работ были выделены Министерством Обороны. По состоянию на конец 2013 года был вырезан реакторный отсек, заменённый отсеком с другого корабля — турбинным отсеком с однотипной К-181.

По состоянию на 19 марта 2019 года, на лодке завершены работы по конвертации: заварены все забортные отверстия. Лодка спущена на воду в акватории судоремонтного завода «Нерпа». Вырезанный реакторный отсек находится в пункте долговременного хранения в Сайда-губе.

В октябре 2020 года стало известно, что к 2023 году подводная лодка К-3 станет ключевым экспонатом проектируемого Музея военно-морской славы в Кронштадте. Работы по восстановлению легкого корпуса подводной лодки, изготовлению опорных оснований и подготовки К-3 к перегону в Кронштадт будут выполняться специалистами судоремонтной верфи в Снежногорске Мурманской области. Проектной документацией по музеефикации АПЛ займется СПМБ «Малахит», где в свое время был разработан проект 627 (К-3).

В сентябре 2021 года К-3 доставлена с Северного флота в Кронштадт по Беломорско-Балтийскому каналу и готовится к передаче на Кронштадтский морской завод для ремонтно-восстановительных работ и переоборудования в корабль-музей.

Ну а что случилось дальше и что еще ожидает лодку в дальнейшем, я уже написал. Ремонтники обещают, что в следующем году лодка обязательно займет свое место в выставочном комплексе.