Студентка о третьем риме

РУБРИКА  «СТУДЕНТЫ  ГАЙКОВОЙ  Н.Н.» Новикова Татьяна Дмитриевна
 «Образ Москвы как «Третьего Рима» в произведениях И.С. Шмелева»
             Москва... Москва - великолепный город... О ней можно говорить бесконечно. Москва - столица России, а значит, столица русского народа, русского духа... Москва - источник вдохновения многих русских писателей. Одним из таких писателей являлся и Иван Сергеевич Шмелев.
Москва – «Третий Рим», «Небесный Иерусалим», «Спасительница царств»… Но вот приходит страшный 1917 год – и рвущиеся к власти бесы расстреливают Московский Кремль с покоящимися в нём мощами Московских Святителей, а потом и закрывают Кремлёвские соборы, чтобы отнять у народа «сердце» Русской Святости. Переназываются улицы, чтобы  стереть историческую память, потому что большинство  названий связаны с храмами и монастырями. Всё это для того, чтобы люди стали  иванами, не помнящими родства, превратились в «шариковых». Но  в конце концов всё возвращается на круги своя.
В произведениях истинно не только русского, но и истинно московского писателя  Ивана Сергеевича  Шмелева - русского писателя, публициста, православного мыслителя; ощущается дух истинно православной Москвы, хоть рос он и в очень непростое с в духовном смысле время, а самые известные произведения писал, уже будучи оторванным от Родины. Но образ Православной России, Златоглавой Москвы был всегда в его сердце. В семье его родителей сохранялось то, что со времён А.С.Пушкина, называлось «московским благочестием».  В произведениях И.С.Шмелёва отразилась Россия – и прежде всего Москва, которую мы по своему «небрежению», как писал С.А.Нилус, потеряли.  Это - детство, которого у нескольких поколений, выросших в эпоху безбожия, и не было вовсе.  Дай Бог, чтобы Москва вновь стала для нас тем, чем была для наших благочестивых предков, наших великих соотечественников, таких, как семья русских купцов Шмелёвых. 
Родился будущий писатель в Москве в глубоко православной, патриархальной купеческой семье. Детство, проведенное в Замоскворечье, в патриархальной семье, среди купеческого и мещанского люда, стало главным истоком творчества Шмелева: «Здесь, во дворе, я увидел народ... Здесь я почувствовал любовь и уважение к этому народу, который все мог... Двор наш для меня явился первой школой жизни — самой важной и мудрой. Здесь получились тысячи толчков для мысли. И все то, что теплого бьется в душе, заставляет жалеть и негодовать, думать и чувствовать, я получил от сотен простых людей с мозолистыми руками и добрыми для меня, ребенка, глазами».
         Москва — глубинный источник творчества И. Шмелева. Именно самые ранние детские впечатления навсегда заронили в его душу и мартовскую капель, и вербную неделю, и “стояние” в церкви, и путешествие старой Москвой. И именно поэтому в его произведениях можно заметить, как автор пишет о Москве глазами ребенка с чистой душой. Москва - это мир воспоминаний писателя, его маленькая вселенная, наполненная светом одушевления и высшей нравственности. Образы Москвы у Ивана Шмелева глубоки и поэтичны. Его произведения представляют собой яркую зарисовку московской жизни конца 19 века - любой район старой Москвы имеет свое лицо, свои обычаи, традиции, свои храмы. Но представление о городе в первую очередь дают его жители. И, разумеется, мир шмелевской  Москвы богат и разнообразен своими героями. Также писатель очень реалистично изображает купеческую Москву: многофигурные композиции, филигранно сделанные панорамы, бытовые зарисовки...
Ярким примером этого является известное его произведение «Лето Господне».   В этой книге, обращаясь к годам детства, Шмелев запечатлел мировосприятие верующего ребенка, доверчиво принявшего в свое сердце Бога. Крестьянская и купеческая среда предстает как целостный, органичный мир, полный нравственного здоровья и внутренней культуры.   
               
«Двор  и узнать нельзя. Лужу накрыли рамой из шестиков, зашили тёсом, и по ней можно прыгать, как по полу…  Нет грязного сруба помойной ямы: одели её шатёрчиком, и блестит она новыми досками, и пахнет ёлкой. Прибраны ящики и доски в углы двора…Новым мне кажется наш двор – светлым, розовым от песку, весёлым. Я рад, что Царице Небесной будет у нас приятно. Конечно, Она всё знает: Что у нас под шатёрчиком помойка, и лужа та же, и мусор засыпали песочком; но всё же Её приятно, что у нас стало чисто и красиво, и что для Неё всё это. И все так думают…
С крыши кричат: «Едет!» - Матушка -  Иверская… Царица Небесная!...
…плавно колышась, грядёт Царица Небесная надо всем народом. Валятся, как трава, и Она тихо идёт надо всеми. И надо мной проходит, - и я замираю в трепете…  Она восходит  по ступеням, и лик Её обращен к народу, и Она вся блистает…
Спаси от бед…рабы твоя, Богородице…
…в короне из алмазов и жемчугов, склонённая скорбно над Младенцем, Царица Небесная – над всеми…и кажется мне, что Она вся – на воздухе…
 Вся Она  - свет, и всё изменилось с Нею, и стало храмом. Тёмное – головы и спины, множество рук молящихся, весь забитый народом двор… - всё под Ней, Она - Царица Небесная. Она над всеми» - так   простые русские  люди – работники в доме отца будущего писателя с благоговением ждали Иверскую  икону Божией Матери.  (Именно этот Образ Её неоднократно упоминается и в цикле «Москва»  М.И.Цветаевой, дядя которой, будучи учителем словесности в гимназии развил талант Вани – будущего писателя И.С. Шмелёва).
       Впервые в русской художественной литературе столь полно и глубоко воссоздан церковно-религиозный пласт народной жизни. В психологических переживаниях персонажей И.С.Шмелева открывается душевно-духовная жизнь православного христианина. Смысл и красота православных праздников, обрядов, обычаев, остающихся неизменными из века в век, раскрыт настолько ярко и талантливо, что книга стала подлинной энциклопедией русского Православия.       Удивительный язык Шмелева органически связан со всем богатством и разнообразием живой народной речи, в нем отразилась сама душа России. Москва, которую Шмелёв очень любил и считал душой России, в «Лете Господнем» — живое, одушевлённое существо. Повествование построено по единому принципу: сначала описаны события в доме или на дворе, после этого — рассказ о том, как встречают праздник дома, в храме и во всей Москве. Каждый описанный день — модель бытия. Колокольные звоны, чудотворные иконы, московские храмы и монастыри наполняют пространство романа. Перед читателем открывается дивная картина православной Москвы. В романе "Лето Господне" каждый праздник, будь то Святки, Масленица, Пасха или Яблочный Спас невозможно представить без какой-нибудь части старой Москвы. И вот – один из самых ярких примеров – глава «Москва», не требующая комментариев:
« Отец смотрит на Москву долго – долго. И будто говорит сам с собой:  - А там …Донской монастырь, розовый… А вон, Казанская наша… а то – Данилов… Симонов… Сухарева башня…
Подходит Горкин, и начинают оба показывать друг дружке. А Крынкин гудит над ними. Я сую между ними голову, смотрю на Москву и слушаю…  - А Кремль-то наш…ах хорош! – говорит отец, - Успенский,  Архангельский…А где же Чудов?... Что-то не различу…  А отец всё на Москву любуется…
И вижу я – губы у него шепчут, шепчут… - и будто вспоминает что-то…задумался. И вдруг, -  вычитывать стал стишки! Любимые мои стишки. Я их из хрестоматии вычитывал, а он – без книжки! И всё, сколько написано, длинные - длинные стишки. Так всё и вычитал, не запнулся даже… Я шепотком повторял за ним и всё-таки сбивался… В первый раз я слышал, чтобы он говорил стишки. Он любил насвистывать  и напевать песенки, напевал молитвы, заставлял меня читать ему басни и стишки, но сам никогда не сказывал.  А теперь на Воробьёвке, на высоте, над раскинувшейся в тумане красавицей – Москвой нашей, вдруг начал сказывать…. – и как же хорошо сказывал!  С такой лаской и радостью, что в груди у меня забилось, и в глазах стало горячо.
И все-то  стишки до самого последнего словечка!... Он прикрыл глаза рукой и стоял так, раздумчиво. И все притихли. А у меня слёзы, слёзы… с чего-то  слёзы»
               
        В повести становится возможным охватить одним взглядом всю древнюю столицу. Горбатые московские улочки с деревянными домами, люди, живущие в этих домах, храмы, куда они приносят свои радости и скорби, - всё это микромир одного человека, который смог сохранить чистоту детской души и поделиться ею с другими. 
И, приближаясь к финалу, надо, наверное, сказать, что  образ этот не только в художественных произведениях, но и в статьях, многие из которых написаны уже вдали от родины и незадолго до того, как писатель оставил этот мир:
«Москва стоит живая. Чем держится? Не сказать ли народным словом «Николай - Угодником» держится? Не под незримым ли  Покровом – Омофором ? Услышаны ночные перекликанья стражи с кремлёвских стен: «Пресвятая Богородица, спаси нас!...» - Преподобный Отче Сергие,  моли Бога о нас!...»
Чем же она стояла эти века нашествий, пожаров, ига? Летописцы, мыслители, поэты … - по сие время раскрывают это чудо – стояние. После всего, что творилось с Москвой в эти восемь веков,  - кажется. И следа не должно бы уцелеть на этом открытом месте, на этом пересечении ста дорог! А Москва всё стоит и ширится. Не только стоит, а явила миру новое чудо бытия: отбила нашествие западных «монголов», повергла их и раздавила в прах. Откуда это чудо? Откуда все чудеса минувшего: от Веры, от русского хотенья, от исконного нашего инстинкта – быть, свершать данное нам в удел. Это не объяснить словами: это от недр, подспудное, дремлющее в неясной грёзе, и, вдруг, в  страшный урочный час, взрывающее свой спуд стихийно. Эта сила являет себя в водительстве русских Святых Угодников; толкуется мудрецами, русской мыслью и русским чувством;  Вскрывается вдохновением поэтов. Это – стихийное, «русский дух», никем ещё неосознанный. Это хранило и сохранило Москву – Россию для нас, - для человечества, может быть. Так вещают духовные водители России, истолкователи российского удела. Этим  путём, ищущим вечного, нетленного, вели русский народ его святые, давая собой пример.  И народ шёл за ним, сердцем, бессознательно чувствуя величие удела, взыскуя Града».
Эти слова, посвящённые 800-летию нашей древней столице, отражают суть каждого человека, считающего себя русским не по крови, а по сути. Недаром и в известном неоконченном романе «Пути небесные» простой урядник с благоговением говорит о Николае Чудотворце и о том, сколько в одном только Зарядье  в честь него возведено храмов.               
  И Иван Сергеевич Шмелев – один из этих людей, в которых, по словам наших русских философов «живёт жажда праведности».
                Светлая ему память!

   
                Литература
1.И.С.Шмелёв «Лето Господне» Москва 1997
2.И.С.Шмелёв «Пути небесные» Москва 2000
3.И.С.Шмелёв   Статьи  (Статья «800-летие Москвы»). Москва 1999
4.И.С.Шмелёв биография,  взятая из предисловий к вышеуказанным книгам
5. «Серебряный век русской поэзии» Москва 1995
6. В.С.Соловьёв Статьи Москва 2001
7. Программа цикла «Библейский сюжет» канала «Культура», посвящённая                жизни и творчеству В.С.Соловьёва. «Приход антихриста» Студия «Неофит»                Свято-Данилова Монастыря.
8. С.А.Нилус «Великое в малом». Москва 2005