Привет с того света. Часть 2. Я уже совсем близко

...В тот вечер Мила едва успела ступить на порог своего дома после длинного рабочего дня, как зазвонил телефон. Это была Маша. Ее дрожащий голос сразу выдал, что что-то не так:

- Привет, Мила, слушай... – Она замолчала. – Ты можешь приехать?

- Что случилось?

- Я получила от нее еще одно послание...

Можно было не спрашивать от кого – и так сразу было понятно, что от Олеси. Мила поинтересовалась:

- Ты Диме говорила?

- У него сегодня дежурство, он будет только утром. Я решила его пока не беспокоить. К тому же он не любит, когда я звоню ему на работу. Приезжай, а? Я тебя очень прошу...

И хотя у Милы за плечами был тяжелый рабочий день – была пара сложных случаев, – она без разговоров собралась и поехала к подруге.

Маша встретила ее при полном параде: брючный костюм в тонкую полоску, стильный макияж с ярко-красной помадой – видимо, она даже не успела переодеться после работы. Она была бледнее обычного; даже ее каштановые волосы как будто потускнели и утратили медный блеск. Она обняла Милу и сказала:

- Спасибо, что приехала.

Они прошли на кухню, и Маша протянула Миле ярко-зеленый конверт с надписью «Диме и Маше от Олеси»:

- Это было в нашем почтовом ящике. Вообще-то я его несколько дней не проверяла. Кто знает, когда его принесли...

В конверте была такая же зеленая карточка, на которой знакомым убористым почерком было написано: «Иногда в организме-хозяине появляется плесень. Вы думаете, что вы хозяева своей жизни, но плесень уже подбирается к вам».

Подруги переглянулись. Маша сказала:

- Помнишь тот урок в восьмом классе? Это же оттуда. Это после него мы стали ее дразнить «Олеся-плесень».

Мила ответила, продолжая разглядывать слипшиеся буквы, выведенные черной шариковой ручкой:

- Конечно, помню.

И добавила:

- Может, кто-то из ее родственников мстит нам? Помнится, у нее была старшая сестра.

У нее перед глазами возник дождливый апрельский день, робкие, как плечи девчонки, побеги на деревьях и жуткая чернеющая яма в земле. Гроб с белой обивкой и такое же белое лицо, спрятанное в пушистой шевелюре, которая продолжала защищать ее обладательницу от любопытных глаз даже после смерти. Бледная заплаканная женщина с красивыми темными волосами, которые, в отличие от Олесиных, гладкими волнами лежали у нее на плечах. И миниатюрная молодая девушка, которая держала ее за руку и не плакала, а только безучастно смотрела куда-то вдаль, словно пыталась разглядеть среди веток и надгробий силуэт своей погибшей сестры. На вид ей было лет двадцать и она была похожа на Олесю, только ее фигура и стиль одежды были более женственными.

Маша взяла конверт и принялась задумчиво вертеть его в руках:

- Я тоже тут про нее вспомнила. Мы же с тобой были на похоронах и видели ее. Копия Олеси. Но откуда ее сестра могла узнать про тот случай на уроке биологии?

- Только если от самой Олеси... Только как бы она сошла за шестнадцатилетнюю? Сейчас ей должно быть лет тридцать. Хотя в ресторане было темно, и если она выглядит моложе своих лет, то все возможно...

Маша положила конверт на стол и принялась накручивать выбившуюся прядь волос на палец – она всегда так делала, когда пыталась сосредоточиться:

- А еще эти буквы... Это же Олесин почерк! Я хорошо его помню.

- Я тоже. Но почерк можно и подделать. Слушай, а может, кто-то из наших одноклассников мстит за нее?

- Ну, не знаю, кто например? У Олеси же не было друзей. Весь класс ее травил.

Маша заглянула Миле в глаза. В ее взгляде читалась тревога:

- А главное, она как будто угрожает нам. Именно так звучит это послание, кто бы это ни написал. Мне становится страшно. Что может быть на уме у человека, который отправляет такие письма?

Вдруг Милин телефон запиликал звуками скрипки, и Маша вздрогнула от неожиданности. На экране высветилось имя «Костя». Странно... Вообще-то Мила с Костей не были близки – их связывала только совместная дружба с Машей и Димой. Конечно, у них были телефоны друг друга, но они никогда не созванивались и не встречались, а их общение ограничивалось поздравительными сообщениями на праздники и дни рождения. Что за день сегодня такой! Мила сняла трубку, пока Маша, затаив дыхание, смотрела на нее.

Голос на другом конце провода выпалил:

- Я поймал ее!

- Что? Костя, это ты? Кого «ее»?

- Кого-кого! Любительницу передавать приветы с того света – вот кого! Она сейчас у меня дома. Приезжай, похоже, тут для тебя работенка! Она явно не в себе.

У Милы зашевелились волосы на голове. Она с замиранием сердца задала глупый, нерациональный, но неизбежный вопрос:

- Но... это ведь не Олеся?

- Нет, просто похожа очень.

- Хорошо, присылай адрес... Мы вместе с Машей сейчас приедем.

...Костина дверь сразу же бросилась в глаза, как только Мила и Маша вышли из лифта. Красными узкими буквами на ней было выведено: «Здесь живет у...». На этом надпись обрывалась, а хвостик буквы «у» длинной кривой линией уходил вниз. Видимо, Костя поймал хулиганку в самом разгаре действия.

Маша нажала на кнопку звонка, за дверью послышались торопливые шаги, и на пороге возник Костя. Он выглядел взволнованным и каким-то скованным – от его привычной манеры держать себя уверенно и даже несколько развязно не осталось и следа. Он без прелюдий перешел к сути дела:

- Прихожу домой – а она стоит с баллончиком и пишет на моей двери. Ну, тут я ее и скрутил. Смотрю, а она какая-то двинутая, будто вообще не соображает, что происходит. Пойдемте, она в комнате.

Подруги зашли в гостиную и обомлели. В кресле у окна сидела Олеся. Точнее, девушка, которую легко можно было принять за нее. Такие же непослушные волосы – только не черные, а темно-русые и более кудрявые, – худые белые руки и хрупкие плечи. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что девушка находится в неадекватном состоянии. Она лунатически покачивала слегка опущенной головой из стороны в сторону и потрясывала коленями в беззвучном, одной ей известном ритме, а взгляд ее широко распахнутых глаз был стеклянным. Мила осторожно подошла, села на корточки перед креслом и спросила:

- Здравствуйте, меня зовут Мила. А вас?

Девушка не ответила и даже не посмотрела в ее сторону, продолжая в прежнем ритме покачивать головой и коленями.

- Вы меня слышите?

Мила провела рукой перед самым носом девушки. Реакции не было. Потом она достала телефон, включила фонарик и посветила ей прямо в глаза. Зрачки девушки не реагировали на свет, а ее взгляд оставался таким же безжизненным. Мила обернулась к друзьям:

- Тут либо острый психоз, либо... гипноз.

Костя подошел ближе – все это время они с Машей мялись в дверях, не решаясь приблизиться к странной гостье:

- Вот и я говорю – тут и психиатром не надо быть, чтоб увидеть, что с ней что-то не так.

- Но это же не Олесина сестра? – Сказала Маша, выглядывая из-за спины Кости.

- Нет, – обернулся он к ней. – Дима разве не рассказывал тебе, что пробил ее сестру? Я сегодня ему звонил, и он мне сказал, что он еще несколько дней назад поднял дело Олеси и пробил ее родственников. Так вот, ее мать умерла вскоре после нее самой, а сестра уже несколько лет живет и работает в Сочи. Не она это!

А потом покачал головой и с ухмылкой добавил:

- Ну, Димка... Вот они какие, эти следователи – даже с собственными женами информацией не делятся!

- К тому же, судя по физиологическим признакам, этой девушке явно не больше восемнадцати лет, - сказала Мила.

Тут ей в голову пришла одна идея. Она напряглась, пытаясь вспомнить все, что она знала из гипнологии. Плечи, ладони и колени – именно эти части тела используются гипнологами для введения и выведения человека из гипноза.

Мила взяла девушку за угловатые плечи. Она только слегка дернулась всем телом, но продолжала так же покачивать головой и потрясывать коленями. Не то. Тогда Мила взяла ее ладони в свои – они были ледяными, хотя в комнате было тепло, даже слегка душно. У нее у самой прошел холодок по коже от этого прикосновения. Она заглянула в лицо девушке:

- Слышите меня?

Опять ноль реакции. Вдруг подошла Маша, села на корточки перед девушкой и сказала:

- Олеся, ты слышишь меня? Олеся?

Мила, было, хотела поднять подругу на смех, но тут девушка встрепенулась, приподняла голову и растянула губы в жуткой, неестественной улыбке. За свою недолгую карьеру психиатра Мила уже успела повидать всякое, но даже ей стало не по себе от этого оскала и выпученных стеклянных глаз. Неужели девушку ввели в гипноз, используя имя «Олеся» как слово-якорь?

Она тихо произнесла, продолжая покачивать головой:

- Олеся... Олеся... Олеся...

И начала повторять все громче и громче, пока ее довольно низкий голос не сорвался на визгливый крик:

- Олеся! Олеся! Олеся!

Вдруг девушка замолчала, затряслась мелкой дрожью и откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. Она была без сознания.

- Костя, у тебя нашатырь есть? – Спросила Мила.

- Сейчас поищу.

Костя исчез в дверном проеме и вернулся через пару минут с коричневым пузырьком в руке.

От нашатыря девушка сморщила нос, зашевелилась и открыла глаза. Теперь ее взгляд был осознанным, и она растерянно оглядывалась по сторонам.

- Где я? Кто вы такие? – Наконец, спросила она. Ее речь была вялой, будто каждое слово давалось ей с большим трудом.

- Ничего себе! – Гаркнул Костя. Девушка аж дернулась от его резкого голоса. – Это ты писала гадости на моей двери, а сейчас еще и спрашиваешь, кто мы такие! Это ты кто такая!? Говори сейчас же!

Мила шикнула на него – нельзя было так разговаривать с человеком в таком состоянии. Мало ли какая реакция может последовать. Но девушка невозмутимо ответила:

- А, это... Это не я, это Олеся.

Все трое застыли, не решаясь задавать вопросы. Девушка сказала:

- Отвезите меня, пожалуйста, домой. Мама вам все объяснит, а то у меня сил нет...