Студенты о душе мироздания божьего

  РУБРИКА  «СТУДЕНТЫ  ГАЙКОВОЙ  Н.Н.»
Ахмадшин Иннокентий Владимирович и Леонов Денис Юрьевич
 Живая душа Мироздания Божьего                и трагедия отреченья человека.               
               Часть Первая.
 Кровная связь человека  с «братьями нашими меньшими», заповеданная Творцом.               
 Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.
А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать...
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.
В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.
И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звездами в снег.
 Перед нами стихотворение «Песнь о собаке» С.А. Есенина. Невозможно оставаться равнодушными к этим строкам, которые действительно трогают сердце, вызывают щемящее чувство сострадание и грусти.
Крестьянская поэзия! Издавна слово «крестьянин»  происходит                от слова «христианин» –  и потому физически ощущали  крестьяне свою неразрывную связь с мирозданием.  Да и близость природы – мироздания Божьего тому способствовала. Потому и С.А. Есенин как истинный крестьянин  любил животных                и умел выразить свои чувства в незамысловатых, но запоминающихся на всю жизнь, удивительно ярких строках. И животных – «братьев наших меньших» наделял человеческими чертами – и сострадал им, как сострадают близким людям. Да и само столь поэтическое название живущим рядом с нами  тварям Божиим дал именно он.
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове  –
скажет поэт в одном из поздних и самых лучших своих произведений «Мы теперь уходим понемногу», как будто подводя некий жизненный итог. И как важно для поэта, что не причинил он боли и страданий тому, кто слаб и беззащитен – нельзя же обидеть своего «младшего брата»! Оттого-то и проникнуты такой болью произведения, в которых человек немилосерден                к окружающим его животным.
По воспоминаниям друзей, когда сам поэт читал эти преисполненные болью и состраданием строки, то на глазах его каждый раз выступали слёзы.
Человек поставлен был царём над природой, над всем мирозданием Самим Творцом. Царём – а не палачом, хладнокровно решающим, кому жить, а кому - нет.
А ещё при чтении произведения бросается в глаза, что всё хорошее в произведении изображается жёлтым цветом – цветом солнца, цветом, которым иконописцы изображают Мир Духовный, - и “закуток ржаной”, и “циновки златятся”, и “рыжие щенки”.
А с появлением палача - хозяина цвет жизни и солнца исчезает, мир вообще становится бесцветный. Когда малыши убиты, над миром вместо желтого цвета добра разливается мрачный, холодный цвет бесконечности страдания: “В синюю высь звонко глядела она, скуля”. Сугробы внизу, синяя пустота наверху, в которой восходит над домом рыжим щенком месяц, давно известный символ собачьего плача. И вот перед нами словно бы конец света -  “Покатились глаза собачьи золотыми звездами в снег”. И поэт даёт читателю повод - нет, не задуматься – то, что нельзя отнимать не тобою данную жизнь, объяснять незачем. А «повод» не разучиться сострадать!   
И пример этот  у поэта не единственный:
 Не; дали матери сына,
                Первая радость не прок.
И на колу под осиной
Шкуру трепал ветерок.
    А эти, тоже преисполненные болью душевной,  строки о старой корове. И у неё отняли  сына – и тоже убили. Сделал это «выгонщик  грубый»  - такой же лишённый жалости, сострадания палач, как и «хозяин хмурый» собаки. И саму корову  в скором времени убьёт.
И  ещё один пример скорби.
 На раздробленной ноге приковыляла,
У норы свернулася в кольцо.
Тонкой прошвой кровь отмежевала
На снегу дремучее лицо.
 Речь идёт о раненой лисице. Такие разные животные – но все они твари Божии, как  и человек. И все они оказываются беззащитными перед утратившим милосердие, душу, Образ Божий «человеком» - вернее, наделённым силой и властью над слабыми палачом, присвоившим себе право решать, кому жить, а кому быть убитым.
     А сейчас снова возвратимся к  образу собаки – всё-таки именно она ближе всех  к человеку. К произведениям, на этот раз не скорбным.
 
Снова выплыли годы из мрака
И шумят, как ромашковый луг.
Мне припомнилась нынче собака,
Что была моей юности друг.
 Знаменитое  стихотворение «Сукин сын».
Пёс -  сердечный друг и в другом произведении  - «Собаке Качалова». С этим  другом можно вместе «полаять на погоду» - как с самым  – самым близким, который обязательно поймёт!
 Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду –
предлагает другу лирический герой. Удивительно близкие, доверительные отношения, которые и у людей нечасто встретишь!
     И в предыдущем  произведении лирический герой  тоже, очевидно, сам поэт, мечтает прижать к сердцу молодого пса, бросившегося к нему навстречу «с лаем ливисто ошалелым». Пёс, видимо, больше всех рад возвращению поэта на родину – оттого-то   и «выплыла боль души». Оттого-то и хочет лирический герой обняться с псом, как со старым другом
 Хочешь, пес, я тебя поцелую
За пробуженный в сердце май?
 Поцелую, прижмусь к тебе телом
 И, как друга, введу тебя в дом...
 Обняться  - и тоже, может быть, «полаять при луне»!
      И Джиму  лирический герой настолько доверяет, что рассуждает с ним  о смысле жизни:   
Пожалуйста, голубчик,   не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.
 И только  очень близкому другу можно поверить свои  сердечные тайны:
 Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?
Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват-
        И в предыдущем стихотворении поэт «припомнил я девушку в белом, для которой был пес почтальон». Девушка не оценили чувств поэта, а собака - «юности друг» любила его бескорыстно. Как любит теперь и «молодой ее сын». Собака всегда была и будет другом человека, если сам он эту дружбу не предаст, если не разорвёт данную Творцом связь, как хозяин, утопивший щенков, как «выгонщик грубый», убивший телка, как жестокий охотник, нанёсший смертельную рану лисице.
     Образ животных – и особенно, - собак в творчестве С.А. Есенина, как в общем-то и во всей русской литературе, – это своего рода зеркало человеческой души. А в крестьянской поэзии - особенно. Подобно тому, как человек познаёт себя                в отношении с другим  человеком, так познаётся человек и  в отношении                к «братьям нашим меньшим», ко всему окружающему мирозданию.                «Мы в ответе за тех, кого приручили» - эти известные каждому с детства  слова, произнесённые устами одного из самых трогательных персонажей всей мировой литературы, как будто «звучат» и в творчестве русского, крестьянского поэта…               
       И вот  снова трагедия разрыва, отражённая в произведениях другого крестьянского поэта Николая Алексеевича Клюева.
 Обозвал тишину глухоманью,
Надругался над белым "молчи",
У креста простодушною данью
Не поставил сладимой свечи.
В хвойный ладан дохнул папиросой
И плевком незабудку обжег.
Зарябило слезинками плёсо,
Сединою заиндевел мох.
Светлый отрок - лесное молчанье,
Помолясь на заплаканный крест,
Закатилось в глухое скитанье
До святых, незапятнанных мест.
Заломила черемуха руки,
К норке путает след горностай...
Сын железа и каменной скуки
Попирает берестяный рай.
 
В этом стихотворение лирический герой – хотя его даже и назвать так очень трудно - обозвав «тишину глухоманью», тем самым надругался над тишиной мироздания Божьего.  И, конечно, свечи у креста не поставил – ведь для него это лишено всякого смысла. И стал этот «человек» безблагодатным – а оттого ему самому очень плохо. И тогда благодатная тишина превращается в «глухомань» - потому что ощутить благодать пребывающий в отрыве от Творца и сотворённого                Им мироздания  просто  не в состоянии. Плохо самому –  и, естественно, плохо становится всем, кто с ним соприкасается. И вот вся природа, всё мироздание плачет  от соприкосновения с тем, кто утратил главное, что присуще человеку – нравственное начало:
Зарябило слезинками плёсо,
Сединою заиндевел мох…
В отчаянии и черёмуха «заломила руки».  Как от палача,  от него  прячутся все звери – оттого-то и «путает след горностай» -  чтобы не быть найденным и убитым.
И Святость Руси  «уходит», как Китеж, только не на дно озера, а в  далёкие, непроходимые леса.
 Светлый отрок - лесное молчанье,
Помолясь на заплаканный крест,
   Закатилось в глухое скитанье
  До святых, незапятнанных мест.
    Он «попирает берестяный рай», он отказывается от Рая – а значит, в душе воцаряется ад.
 И у С.А.Есенина такими были и хозяин собаки, и «выгонщик грубый», и охотник, о которых говорилось ранее. Все они пребывают в  ненависти –   а, значит, - могут только разрушать.
 Та же мысль по сути звучит и в другом стихотворении Н.А.Клюева:
 «Братья, мы забыли подснежник»
Братья, мы забыли подснежник,
На проталинке снегиря,
Непролазный, мертвый валежник
Прославляют поэты зря!
   Этот образ уже более обобщённый - ещё более пугающий масштабом трагедии.
 Ненавистна борцу лампадка,
Филаретовских риз глазет!
Полюбить гудки, кривошипы —
Снегиря и травку презреть...
Осыпают церковные липы
Листопадную рыжую медь.
   О каких  же «борцах»  идёт  речь? Конечно же о тех, кто совершил переворот, кто захотел лишить народ веры, Церкви, Креста. Оттого-то и «ненавистна» им лампадка – да и вообще всё, что с Церковью связано. Они хотят построить «свой мир», где нет места душе. А отрекаясь                от Творца, нельзя не возненавидеть мироздание Божие, не причинять боль  всему живому – собаке                и лисице, незабудке  и «лесному молчанию». И бесконечно страдать самому, даже не осознавая  этого.
И, потому,  завершая первую, часть, хотелось бы обратиться к этим строкам:
 Пока человек естества не пытал
Горнилом, весами и мерой,
Но детски вещаньям природы внимал,
Ловил ее знаменья с верой;
Покуда природу любил он, она
Любовью ему отвечала,
О нем дружелюбной заботы полна,
Язык для него обретала.
Почуя беду над его головой,
Вран каркал ему в спасенье,
И замысла, в пору смирясь пред судьбой,
Воздерживал он дерзновенье.
На путь ему выбежав из лесу волк,
Крутясь и подъемля щетину,
Победу пророчил, и смело свой полк
Бросал он на вражью дружину.
Чета голубиная, вея над ним,
Блаженство любви прорицала.
В пустыне безлюдной он не был одним,
Нечуждая жизнь в ней дышала.
Но, чувство презрев, он доверил уму;
Вдался в суету изысканий...
И сердце природы закрылось ему,
И нет на земле прорицаний.
      Это не крестьянская поэзии, и никакого отношения к окаянному двадцатому веку не имеет. Произведение  создал поэт                из дворянского рода, всего на несколько лет моложе А.С. Пушкина – Е.А.Баратынский. Только нельзя не увидеть, не услышать предупреждения                о том,  что будет, если утратить душу. 
И вот  пророчество сбывается – и того, что произошло  после 1917 года,                ни один поэт не мог в самом страшном сне увидеть.   
     Но душа бессмертна – и каждый делает свой выбор – каким быть, даже в самых тяжёлых испытаниях.  И об этом речь пойдёт во второй части.
               
               Часть Вторая. «Возвращённая любовь»
 В лесу на проталой полянке,
В дремучем весеннем бору
 Устроили зайцы гулянки,
Затеяли зайцы игру...
 Звенели весенние воды,
И прыгал с пригорка родник,
 И зайцы вели хороводы,
Забывши про мой дробовик.
И зайцы по-заячьи пели,
Водили за лапки зайчих...
И радостно сосны шумели,
И звёзды качались на них...
Всю ночь я бродил всё и слушал,
Ах, друг мой, открою тебе:
За бедную заячью душу
Я так благодарен судьбе!..
        Не оставляющие никого равнодушными строки эти  отразили удивительную душевную близость, вековую неразрывную связь  человека и природы. Зайцы беззащитны против оружия, которое приносит с собой человек – но он убивать их вовсе   не собирается.
    Итак, произведение создано крестьянским поэтом т.н. «Есенинского круга» - Сергеем Антоновичем Клычковым. Всё стихотворение проникнуто неподдельным чувством близости человека с природой, ощущением единства всех живых существ. И для этого  поэт, естественно, приводит множество сравнений природы с человеком – он олицетворяет природу - зайцы «устроили гулянки», «вели хороводы». И наблюдающий эту картину охотник проявил сострадание и не стал нарушать эту общую гармонию.  Да и кому же, как не крестьянину, всем свои существом связанному с природой, суметь затронуть такие сокровенные чувства?!   
      И вот истинно русский крестьянин убийства не совершает, не может, потому что думает и о «заячьей душе», и о своей, конечно. И эта, на первый взгляд, обычная ситуация даёт повод задуматься о вечных вопросах сострадания, милосердия и  о предназначении человека на этой земле.
  А вот ещё очень яркий пример, в котором тоже образ наделённого чертами человека беззащитного зайца заставляет задуматься о глубинных нравственно-философских  вопросах.
 Заяц в лес бежал по лугу,
Я из лесу шёл домой, -
Бедный заяц с перепугу
Так и сел передо мной!
Так и обмер, бестолковый,
Но, конечно, в тот же миг
Поскакал в лесок сосновый,
Слыша мой весёлый крик.
И ещё, наверно, долго
С вечной дрожью в тишине
Думал где-нибудь под ёлкой
О себе и обо мне.
Думал, горестно вздыхая,
Что друзей-то у него
После дедушки Мазая
Не осталось никого.
  Стоит обратить внимание на упоминание такого известного персонажа, как Дедушка Мазай. Это упоминание здесь присутствует неспроста. Мазай  - обыкновенный крестьянин, которому живётся очень нелегко, но он берется за спасение животных попавших в беду – он может остаться равнодушным к попавшему в беду потому что не никакие жизненные невзгоды не убили в душе его сострадание. 
   Наверное, образ зайца  в стихотворении помог поэту отразить  вполне «человеческое» одиночество. Только автор этих строк уже не «Есенинского круга», а родившийся в окаянные  тридцатые годы двадцатого столетия, когда лучшая часть крестьянства была просто физически истреблена новой властью, Николай Михайлович Рубцов.  Значит, несмотря ни на что,                не утратила  истинно русская, крестьянская душа живой связи с окружающим  мирозданием
  А ещё, оказывается, животные нередко могут служить человеку примером смирения  и незлобия.
 Чуть живой. Не чирикает даже.
Замерзает совсем воробей.
Как заметит подводу с поклажей,
Из-под крыши бросается к ней!
И дрожит он над зёрнышком бедным,
 И летит к своему чердаку.
А гляди, Не становится вредным
Оттого, что так трудно  ему...
 Маленький, беззащитный воробей становится для человека примером стойкости.  К сожалению, человек слишком часто недоволен жизнью, бывает слишком озлобленным  и вымещает накипевшею обиду на других людей. А воробей смиренно принимает тяготы жизни и просто пытается выжить, «выстоять» суровую зиму.
А вот ещё один очень трогательный и столь любимый русским человеком образ – ласточка.
 Ласточка носится с криком.
Выпал птенец из гнезда.
Дети окрестные мигом
Все прибежали сюда.
Взял я осколок металла,
Вырыл могилку птенцу,
Ласточка рядом летала,
Словно не веря концу.
Долго носилась, рыдая,
Под мезонином своим...
Ласточка! Что ж ты, родная,
Плохо смотрела за ним?
   Насколько неравнодушны и прибежавшие на помощь ласточке дети из окрестных сёл                и сам лирический герой! В стихотворении с особой остротой раскрывается человеческое сочувствие, умение сострадать братьям нашим меньшим, столь близкое и созданному Н.А.Некрасовым деду Мазаю, и С.А.Есенину, и крестьянской поэзии в целом  - и, наверное, всей русской литературе.
  Все   в стихотворении сочувствуют ласточке, потеря которой невосполнима, и жалеют о том, что помочь уже невозможно. Лирический герой не бросает тело птенца,  как мусор, а хоронит – ведь это – тоже тварь Божия. Он относится к птице  и к погибшему птенцу с уважением, как к равным себе существам.
Ласточка! Что ж ты, родная,
Плохо смотрела за ним? –
с болью вопрошает он в конце произведения.
    А вот пример, на первый взгляд, совсем иной – животное, которое всегда ассоциировалось с огромной силой, которого многие боялись:
 В медведя выстрелил лесник.
Могучий зверь к сосне приник.
Застряла дробь в лохматом теле.
Глаза медведя слез полны:
За что его убить хотели?
Медведь не чувствовал вины!
Домой отправился медведь,
Чтоб горько дома пореветь...
   Большой и сильный, медведь всё равно беззащитен перед ружьём человека. Поэт сочувствует зверю, показывая настоящее человеческое страдание. Ведь  леснику медведь ничего плохого не сделал. Просто человек этот совсем  разучился сострадать, как и не единожды упомянутые люди, таковыми быть переставшие - утопивший щенков «хозяин хмурый», убивший телёнка «выгонщик грубый» и смертельно ранивший лисицу охотник   в произведениях С.А.Есенина.      
   Только были всегда на Руси люди, которых  слушались, которым служили с покорностью  домашней собаки,  хищные звери, наводившие на многих ужас. Речь идёт, конечно,  о святых. Написание жития святого почти никогда не обходилось       без изображения живущего рядом  со святым отшельником дикого зверя. Служили медведи  Преподобному Сергию Радонежскому,и Преподобному Серафиму Саровскому.   древнему Святому  Герасиму Иорданскому служил спасённый им лев. Потому что «сила» старца  в Святости – а не в ружье. Ружьём можно отнять жизнь,  но не заставить любить!  И часто животное посылается человеку Творцом, чтобы  сам человек стал милосерднее, чище  сердцем. А писатель Серебряного века Иван Саввич Лукаш в рассказе  «Медведь Святого Серафима» именно в этом образе  воплотил  образ «Серафимовой Руси», которая, несмотря ни на что  должна возродиться.
  И потому, завершая разговор об образах животных, об их роли в жизни человека, нельзя не вспомнить, что даже одна из Ипостасей Святой Троицы  -  Святой Дух изображается  в виде птицы – белого голубя.
       И вот, возвращаясь снова к проникновенным строкам Н.М.Рубцова, нельзя не вспомнить об удивительном образе человека, не утратившего ощущения  себя как части Великого Мироздания Творца,  и так герой этот так похож на святого отшельника!   
 Я запомнил, как диво,
Тот лесной хуторок,
Задремавший счастливо
Меж звериных дорог...
Там в избе деревянной,
Без претензий и льгот,
Так, без газа, без ванной,
Добрый Филя живет.
Филя любит скотину,
Ест любую еду,
Филя ходит в долину,
Филя дует в дуду!
Мир такой справедливый,
Даже нечего крыть...
— Филя, что молчаливый?
— А о чем говорить?
     В этом стихотворении «Добрый Филя» раскрывается образ жизни, далёкой от шумных городов,  максимально ограждённой от суеты, от греховности. 
Жизнь Фили, действительно очень  близка к жизни святого отшельника – живёт он без требований  к комфорту, без шумных компаний, просто в спокойном уголке наедине с собой, природой и Богом.
И вот  ещё один похожий образ:
 Глядел он ласково и долго
На всех, кто встретится ему,
Глядел на птиц, глядел на ёлку..
 Перед нами  главный герой стихотворения «Старик». Как  Филя,  как дед Мазай не  был он «обласкан жизнью», но не утратил чистоты душевной и способности любить и птиц,и деревья – словом, - всё подаренное  нам Творцом мироздание. Не утратил в отличие от столь отрицательных есенинских персонажей, о который не раз говорилось. Оттого-то и душа  этого старика  «светлая» - не замаранная злобой и ненавистью. Оттого она и  «светлая, как луч» - луч, посланный   свыше!
Этим светом проникнуто и большинство произведений С.А. Есенина.                И вообще, многие считают творчество Н.М.Рубцова неким «продолжением»  есенинской поэзии. Несмотря на то, что С.А.Есенин вырос в крестьянской России, а Н.М.Рубцов в годы коллективизации и безбожной пятилетки, большая часть творчества обоих поэтов проникнута ощущением причастности мирозданию. Природа –  Нерукотворный Храм Творца. Как писал великий русский мыслитель И.А.Ильин,  «человек должен духом одухотворить и себя и природу».
Недаром ещё Святой Дионисий Ареопагит написал: «В животных и растениях жизнь проявляется словно отдалённое эхо Жизни. Эта Божественная Жизнь оживляет и согревает весь животный и растительный мир».
     Человек неразрывно связан с природой, она постоянно влияет на него - каждое время года по-своему отражается на людях. Например, осенняя атмосфера -  идеальная пора для подведения итогов, а потому волей-неволей  вдохновляет человека на философские размышления. И вот – один из  очень ярких примеров того:
 Закружилась листва золотая.
В розоватой воде на пруду
Словно бабочек легкая стая
С замираньем летит на звезду.
Я сегодня влюблен в этот вечер,
Близок сердцу желтеющий дол.
Отрок-ветер по самые плечи
Заголил на березке подол.
И в душе и в долине прохлада,
Синий сумрак как стадо овец.
За калиткою смолкшего сада
Прозвенит и замрет бубенец.
Я еще никогда бережливо
Так не слушал разумную плоть.
Хорошо бы, как ветками ива,
Опрокинуться в розовость вод.
Хорошо бы, на стог улыбаясь,
Мордой месяца сено жевать...
Где ты, где, моя тихая радость —
Все любя, ничего не желать?
   Естественно, что образ природы в крестьянской поэзии - один из самых главных, если не самый главный. И, конечно, не может поэт, говоря о природе родного края, об окружающем мироздании Божием, обойтись без самых разных, порою неожиданных сравнений, без олицетворения. А в этом произведении «превращается» в столь привычное для крестьянина, жующее сено животное сам месяц – небесное светило!  Ведь сам поэт не мыслит себя в отрыве и от того, и от другого. А ещё вместо привычного, столь распространенного олицетворения вдруг  сам лирический герой  желает «мордой месяца сено жевать» -  то есть слиться и с небом,                и с окружающими его тварями Божьими! И к этим истинно христианским мыслям мы ещё возвратимся – но несколько позже.
    А пока  обратимся к ещё одним известным каждому с детства строкам:
 
 Нивы сжаты, рощи голы,
От воды туман и сырость.
Колесом за сини горы
Солнце тихое скатилось.
Дремлет взрытая дорога.
Ей сегодня примечталось,
Что совсем, совсем немного
Ждать зимы седой осталось.
Ах, и сам я в чаще звонкой
Увидал вчера в тумане:
Рыжий месяц жеребенком
Запрягался в наши сани.
      Наверное, - один из самых трогательных образов. Всё в неразрывном, нераздельном единстве – вода, дерево, животное и человек, поставленный царём над мирозданием и ощущающий и свою причастность, и свою ответственность. А потому  снова   и снова возвращаемся мы вместе с нашими русскими поэтами к мысли о том, что природа Нерукотворный Божий Храм. Оттого и рождаются такие проникновенные, берущие за душу произведения.
  «СЧАСТЛИВ, КТО В  РАДОСТИ УБОГОЙ,
  ЖИВЯ БЕЗ ДРУГА И ВРАГА,
       ПРОЙДЕТ ПРОСЕЛОЧНОЙ ДОРОГОЙ,
        МОЛЯСЬ НА КОПНЫ И СТОГА».
   И в другом, очень известном произведении «Осень» тоже отразилось  это нераздельное
   единство.             
ТИХО В ЧАЩЕ МОЖЖЕВЕЛЯ ПО ОБРЫВУ.
ОСЕНЬ, РЫЖАЯ КОБЫЛА, ЧЕШЕТ ГРИВЫ.
НАД РЕЧНЫМ ПОКРОВОМ БЕРЕГОВ
СЛЫШЕН СИНИЙ ЛЯЗГ ЕЕ ПОДКОВ.
 СХИМНИК-ВЕТЕР ШАГОМ ОСТОРОЖНЫМ
МНЕТ ЛИСТВУ ПО ВЫСТУПАМ ДОРОЖНЫМ
И ЦЕЛУЕТ НА РЯБИНОВОМ КУСТУ
ЯЗВЫ КРАСНЫЕ НЕЗРИМОМУ ХРИСТУ.
     В одном из поздних произведений А.П.Чехова есть удивительные, правдивые  и хорошо известные слова о том, что вся наша Россия – «монастырь». Два столь разных писателя - кажется, вообще ничем не «пересекающиеся» - А.П.Чехов и С.А.Есенин. Только  мысль эта звучит у обоих.  И «монастырем»  становится  можжевеловая чаща  и  берег реки. Сначала, показано довольно распространённое для поэта сравнение  осени с «рыжей кобылой», как в предыдущем произведении месяца с «жеребёнком». А вот далее от привычного для русского человека – особенно для крестьянина – образа «кобылы»  «возвышается» поэт до образа  схимника, возможно, подвизающегося в скиту, и стоящего сейчас перед Распятием.
Образ Православной Руси отражён и в  хорошо известном стихотворении:
 ГОЙ ТЫ, РУСЬ, МОЯ РОДНАЯ,
ХАТЫ - В РИЗАХ ОБРАЗА...
НЕ ВИДАТЬ КОНЦА И КРАЯ -
ТОЛЬКО СИНЬ СОСЕТ ГЛАЗА.
КАК ЗАХОЖИЙ БОГОМОЛЕЦ,
Я СМОТРЮ ТВОИ ПОЛЯ.
А У НИЗЕНЬКИХ ОКОЛИЦ
ЗВОННО ЧАХНУТ ТОПОЛЯ.
ПАХНЕТ ЯБЛОКОМ И МЕДОМ
ПО ЦЕРКВАМ ТВОЙ КРОТКИЙ СПАС.
И ГУДИТ ЗА КОРОГОДОМ
НА ЛУГАХ ВЕСЕЛЫЙ ПЛЯС.
ПОБЕГУ ПО МЯТОЙ СТЕЖКЕ
НА ПРИВОЛЬ ЗЕЛЕНЫХ ЛЕХ,
МНЕ НАВСТРЕЧУ, КАК СЕРЕЖКИ,
ПРОЗВЕНИТ ДЕВИЧИЙ СМЕХ.
ЕСЛИ КРИКНЕТ РАТЬ СВЯТАЯ:
"КИНЬ ТЫ РУСЬ, ЖИВИ В РАЮ!"
Я СКАЖУ: "НЕ НАДО РАЯ,
ДАЙТЕ РОДИНУ МОЮ".   
    И хотя говорит в финале поэт о том, что Родина ему дороже  Рая, только  для него Родина неотделима от Православной Церкви –                а по сути –  от православного восприятия окружающего мироздания.                И Родина его не Советская Россия –  и не просто Россия даже -  а именно Русь – Русь родная, Русь Святая! Потому что себя он от икон, риз, колокольного звона, от «Кроткого Спаса» поэт и его лирический герой ни в коем случае  не отделяет! Ведь Россия для него «монастырь», о чём говорилось ранее, - «монастырь», который лирический герой «полюбил… тоской журавлиною» - и в этом тоже нераздельная связь природы и храма. И русского крестьянина, конечно. Да и вообще всех, кто русский душою. 
     И, завершая работу, хотелось бы обратиться ещё к одному примеру неразрывной связи русской души с Родиной, с русской природой, возводящей к небу, и с Православным Церковью
 Душа грустит о небесах,
Она нездешних нив жилица.
Люблю, когда на деревах
Огонь зеленый шевелится.
То сучья золотых стволов
Как свечи, теплятся пред тайной,
И расцветают звезды слов
На их  листве первоначальной.
Понятен мне земли глагол,
Но не  стряхну я муку эту,
Как отразивший в водах дол
Вдруг в небе ставшую комету.
Так кони не стряхнут хвостами
В хребты их пьющую луну...
О, если б прорасти глазами,
Как эти листья, в глубину.
   Только истинно русский, православный человек может в сучьях деревьев увидеть  церковные свечи, теплящиеся перед Церковным Таинством -  потому что мечтает он слиться с Божиим мирозданием: «О, если б прорасти глазами, как эти листья, в глубину» - значит, ощутить себя частичкой Мироздания Божьего и  понять, что душа бессмертна – и тогда  ненависть, разобщённость будут побеждены любовью!
               
               
                Литература.
1.«Серебряный век русской  поэзии».  Москва 1995 год. 
2.Серия «Школьная библиотека» Есенин С.А. Москва 1993 год. 
3.Сборник произведений Н.М.Рубцова. Издательско-просветительский дом «Профиздат». Москва.
4.И.А. Ильин «Путь духовного обновления». Глава «Обретение Родины»
5.Дунаев М.М. Фильм «Виждь и внемли»
6.И.С.Лукаш «Медведь Святого Серафима».
7.Житие Преподобного Сергия Радонежского, изложено Епифанием Премудрым.
8.А. Экзюпери «Маленький принц»
9.Журнал «Русское возрождение», номер, посвящённый Святому Серафиму Саровскому.
10.Гайкова Н.Н.сертифицированная статья «Лето Господне русской природы».