Колымская трасса. Остановки по требованию Глава 29

                Конечная остановка

А мы все еще в Усть-Нере. Наконец, после полудня, дождавшись последнюю группу старателей, мы выезжаем на  трех машинах  из поселка. На крыльце гостиницы грустно сидит группа зарубежных геологов, еще надеющихся добраться до Магадана. Как сказано у классика: "Блажен, кто верует", больше, похоже, им не на кого надеяться.

Мы расположились на переднем сиденье, вернее Петр Михайлович нас туда усадил своим волевым решением, несмотря на Раины слабые возражения, мол, ноги деть некуда, решение его было непреклонным  и, как мы смогли убедиться за время поездки, правильным.

Напротив нас, на одинарном сиденье спиной к кабине расположился юноша, вид у него довольно жалкий, он сильно простужен и очень грустен. В общем, "обнять и плакать". Плакать мы не стали, а сразу начали его лечить, благо арсенал лекарств у нас внушительный, а еще и неизменный Раин термос с горячим чаем.

Он  рассказывает свою грустную историю. Юноша живет на юге Якутии, весной окончил колледж и прочитав объявление, что старательская артель в Усть-Нере набирает сезонных рабочих, решил испытать свое счастье. Подписал договор и приехал на работу.

Первым делом у него забрали паспорт, месяц спустя, когда пришло время получать заработанные деньги, ему их пообещали. но... потом. На второй повторилось то же самое, третий по договору был последним, но ему не только денег не дают, но и паспорт не возвращают. Парнишка попал в рабство.

В поселке мы видели внушительный офис этой артели, в небе летал вертолет, им принадлежащий. Бандиты не бедные.
 
Как-то парнишка умудрился вызволить свой паспорт, но денег на обратную дорогу, да и вообще никаких денег, у него нет. Родственники связались с перевозчиками в Усть-Нере, попросили взять парня, заверили, что  расплатятся с водителем в Якутске. Мир не без добрых людей, его забрали, а тут еще и "тетушки" и лечат, и подкармливают. Жизнь налаживается.
 
Парень засыпает, а в разговор вступает молодой человек, сидящий со мной через проход. Надо отдать должное - очень красивый молодой человек, неведомо, сколько в нем намешано сибирских и прочих кровей, но экземпляр получился очень удачный: хорошо сложен, форма головы, как у античной скульптуры. Он знает себе цену и уверен, что настолько же умен, как красив.

- Вы журналисты?- был первый вопрос.
Мы с Раей переглядываемся, как вырос наш статус: несколько дней назад нас принимали за поварих, а теперь за представителей второй древнейшей профессии. Правда, основания задать такой вопрос у него были: у нас видеокамера, несколько фотоаппаратов, и на каждой остановке мы выскакиваем первыми и начинаем снимать.

Дальше вопросы пошли из области науки, проблем мироздания, мы сначала пытались честно что-то объяснять, потом терпение лопнуло."Это изучают в пятом классе", - с раздражение отвечаю.- "А я школу прогулял". Тем не менее последний вопрос поставил нас в тупик: "Куда пойти учиться, чтобы сразу стать начальником и только подписывать бумаги?" Вопрос повис воздухе, парень успокоился достал бутылку принялся догонять тех, кто бутылку не выпускал с самого начала пути.
Пили тихо, я бы сказала "культурненько", без выяснения отношений и постепенно засыпают все.

Мы выехали  в прекрасную, солнечную погоду, и она сопровождала нас еще несколько часов. На коротких стоянках снимаем трассу, которая узкой лентой  вьется по склону Верхоянского хребта, разрезая зелень сбегающих к дороге невысоких пушистых лиственниц и ковер из мхов. Рая с уверенностью говорит: "Мы еще обязательно повторим наше путешествие, и тогда уже точно доберемся до Магадана".

Ровно по середине пути  - 300 км. от Усть-Неры и 300 до Хандыги - у нас первая длительная остановка. Вдали от дороги видим небольшой деревянный дом и идем к нему. Это оказалась метеостанция "Восточная".

Дом охраняет собака, на лай выходит улыбчивая женщина, знакомимся, ее зовут Татьяна, они с мужем  метеорологи родом из Новосибирска, приехали несколько лет назад, контракт закончился, но они его перезаключили еще на один срок. Муж с племянником, приехавшим к ним погостить, ушел в тайгу по грибы, она сейчас одна.

На станции обязательно кто-нибудь должен  оставаться. Они собирают и передают данные о погоде восемь раз в сутки – днём и ночью. Если один из них заболевает, другой работает в две смены. На сотни километров от них нет никакого жилья, продукты по заказу привозят водители, работающие на трассе. На прощанье Татьяна  одарила нас несколькими банками маринованных грибов.

Погода испортилась окончательно. Зловещими стали горы, от сильных дождей поднялся уровень Восточной Хандыги - реки вдоль которой проложена трасса, за окном автомобиля она уже пугающе сурова. Мы торопимся, но понимаем, что к парому через Алдан уже не успеваем, значит еще одну ночь придется коротать на берегу.
Хандыгу проезжаем в темноте, белые ночи заканчиваются, работает один дежурный магазин, наша братва устремилась к нему, вероятно, иссякают запасы алкоголя.
Часа в два ночи мы уже на берегу, постепенно рассветает, тишина, народ по машинам, а мы гуляем по берегу этой для нас самой красивой реки, реки нашего детства. Даже комары не слишком докучают. В восемь утра появляется паром, пересекаем Алдан, его уровень тоже значительно вырос.

Дальше опять по машинам, проезжаем километров 60 и... дорога обрывается, ее пересекает пока еще не очень широкая, но глубокая промоина. Судя по всему, случилось это недавно, с той стороны несколько машин, они спешили на паром, с нашей пока мы одни.

Какие же мы были самоуверенные дурочки, когда не задобрили якутских духов на Шаманском ручье, не повесили цветную тряпочку на дерево!

Децибелы ненормативной лексики стоят над дорогой, но это помочь не может. А я наблюдаю за мгновенным преображением Раи, в одночасье она становится комиссаром из "Оптимистической трагедии", для довершения образа не хватает только маузера.
Рая собирает водителей и объясняет: так как не известно, сколь долго продлится это ЧП, надо запастись продуктами. Здесь неподалеку есть село Мегино-Алдан, едем туда. Ее слушаются без возражений, вся братия уныло и послушно рассаживается по машинам. Приезжаем в село, магазин работает, Рая просит водителей проследить, чтобы не закупали алкоголь. Мы тоже что-то купили, но надо думать и о ночлеге, кроме Раи, думать никто не способен.
 
Идем в местную школу, объясняем сторожу ситуацию, спрашиваем, если придется у них переночевать, примут ли 30 человек. Сторож отвечает, что это возможно, у них есть спортзал, но нужно согласовать с начальством, а начальство уехало в Хандыгу. У Раи все телефоны под рукой, хандыгское начальство она знает, тем более, что мы, будучи в Хандыге, его посетили.
Дозванивается.
- Возвращайтесь на переправу. За вами придет паром. Будем думать, как вас отправить из Хандыги.

- Но с нами 30 человек старателей, их тоже нужно отправить или по крайней мере, устроить на ночлег, - отвечает Рая.

Вечером мы  в Хандыге. Рая звонит местному начальству, сообщает о нашем прибытии. Решился и вопрос дальнейшего движения: в поселке в частном владении есть старенькая посудина на подводных крыльях, завтра в 6 утра мы должны быть у Больничного ручья, там проводится посадка.

А раньше судоходство на Алдане было очень активным: груженые караваны барж шли один за другим, регулярно ходили пассажирские теплоходы, позже - уже и суда на подводных крыльях. В поселке работала контора Речфлота, да и самолеты летали, но это осталось в 20-ом веке, сейчас даже нет причала.

Вроде все складывается удачно,  Рая спрашивает, где будут ночевать старатели. О них-то, оказывается, забыли. Через несколько минут перезвонили: "Везите их в общежитие техникума, там примут". С последними напутствиями явиться трезвыми к 6-ти утра на берег мы покидаем эту присмиревшую компанию и идем в гостиницу. Ночуем в тех же "апартаментах", что и раньше, находим Эдиком забытую вещь и понимаем, что наше возвращение было предопределено свыше.

Наутро у Больничного ручья собралось много людей, у большинства билеты из Якутска на "материк"- время отпускное. "Полесье" берет на борт 40 человек, нас со старателями - 60. Забирают всех, но сидеть будут только женщины и дети, остальные стоять в проходах. Плыть 12 часов, сначала вниз по Алдану до впадения в Лену, потом вверх по Лене до Якутска.
 
Время от времени раздается команда командира: всем стоящим переместиться на корму или на  нос. Это связано с тем, что подводные крылья захватывают плывущее по реке бревна, и чтобы от них освободиться, нужно поднять нос или корму перегруженного судна.
 
Вообще-то плавание не для слабонервных, но мы наслаждаемся  видами берегов, проплываем Мамонтовы горы, там до сих пор находят останки мамонтов. Жалко, что нет открытой палубы, а стекла поцарапаны, фотографируем в надежде, что хоть немного сумеем передать красоту открывающихся пейзажей.

Вечером приплываем в Якутск, как говорится усталые, но довольные. Не многим так повезло, не у всех же есть такие "комиссары", способные быстро принимать правильные решения.

Наутро надо решить вопрос с моим билетом до Москвы, конечно же, их в продаже нет, но поднимаются все связи, и билет находится, правда, вылет через несколько дней. Значит, есть возможность еще раз встретиться с одноклассниками, погулять по городу.
 
Рая считает, что мы должны посетить Леонида Николаевича Ковалева - председателя Госкомитета Якутии по геологии. Начинал он свою геологическую биографию в Хандыге. Мы долго сидим в его кабинете, он вынимает из шкафа книги воспоминаний, альбомы  достижений, подписывает и дарит мне. Их столько, что пришлось отправить посылкой. Они мне очень помогли, когда я писала этот текст, о котором еще и не помышляла.

Говорят, не следует возвращаться в места своего прошлого. Но эта сентенция не универсальна, в моем случае - так точно. Встреча с друзьями, с родной природой, увидеть, как изменился этот суровый край - подарок судьбы.

 За этот подарок я благодарна своим друзьям. Они у меня поистине драгоценные.  И не только потому что Рая работает на алмазах, а Эдик  - на золоте, а потому что мы оказались во многом единомышленниками, нам было просто и легко общаться, что по прошествии  стольких десятилетий бывает не часто.