Таящийся в глуши

                Деревня-призрак

   Узкая нить разбитой старой дороги петляла среди бескрайних лесов. Если смотреть сверху, с высоты птичьего полета, то по обе стороны не увидишь никакого жилья, лишь бесконечная тайга, раскинувшаяся на многие километры, до самого горизонта. Иногда ее разрывали заросшие вырубки, болота да пустоши на месте заброшенных деревень. Когда наступала ночь, ни одного огонька не горело среди угрюмых пространств, покрытых мраком, и неизвестно, что скрывалось в глубине этих нехоженых дебрей. Но некому было смотреть на тот дикий край с небес, где теперь редко пролетали самолеты и вертолеты.

   Старый, видавший виды грузовичок уже пару часов тащился по этой дороге, изредка с натугой взревывая на подъемах да в низинах, где глубокие колеи петляли среди размытого грунта. Василий Битюг терпеливо сидел в кузове, среди ящиков и тюков. Он не стал садиться в кабину, решив присматривать за собакой. И действительно, Джульбарс вел себя как-то странно и беспокойно. Временами он вскакивал и лаял, глядя куда-то в глубину леса. А когда дорога огибала небольшой холм со скалами и валунами, которые были покрыты мхом и еле виднелись под сенью деревьев, пес вдруг зарычал и ощетинился, а затем как-то жалобно заскулил, поджав хвост. Как Василий ни вглядывался, так и не смог увидеть то, что напугало довольно-таки агрессивного волкодава.

   Когда до деревни оставалось совсем немного, грузовик внезапно остановился посреди какой-то поляны. Геша вылез из кабины, попинал колеса, а затем обратился к Битюгу:

  - Подожди, разговор есть.
  - Чего тебе? – недовольно зыркнув, спросил Битюг.

  - Не мое это, конечно, дело, - ответил Геша, раскуривая сигарету, - Но все-таки зря ты туда надумал переселяться. Про те места всякое бают, но всё сводится к тому, что нехорошая это деревня.

   Василий пристально посмотрел на него долгим тяжелым взглядом и процедил:

  - Вот вроде бы взрослый человек, а всяким бабкиным сказкам верит.

  - Сказки или нет, но мое дело – тебя предупредить, а дальше уж сам решай. И, если что, потом не говори, что я тебя не предупреждал.

   Битюг лишь плюнул и махнул рукой, не желая продолжать разговор. Геша сел обратно в кабину, вполголоса матерясь, и грузовик с лязгом и скрежетом рванул к повороту, за которым уже виднелась деревня.

   С первого взгляда было понятно, что этот населенный пункт медленно умирал. Ветхие бревенчатые почерневшие дома сиротливо стояли под хмурым небом. Рухнувшие крыши, темные провалы заколоченных окон, покосившиеся стены, вросшие в землю нижние венцы. Некоторые дома уже представляли собой кучу бревен, гнилых, заросших мхом и бурьяном. От одного участка вообще остались лишь ворота, черные, перекошенные, ведущие в никуда, в чисто поле. И все эти унылые руины зарастали высокой травой, кустарником и деревьями, которые, подобно разведчикам, проникали на ничейное пространство, и было ясно, что со временем лес возьмет обратно некогда отвоеванные у него земли.

   Только в одном месте, на берегу озера, избы выглядели получше, и было видно, что в них кто-то еще живет. Возле одного из этих домов, старого, но еще крепкого пятистенка с крытым двором, грузовик и остановился. Разгружали его быстро и молча, перекидав тюки и ящики во двор. Так же молча Битюг сунул Геше купюры, и тот сразу же рванул обратно, словно торопясь покинуть до заката это унылое место.

   Василий остался один. Откровенно говоря, он давно хотел переселиться в такую глухомань, где никто не мешает и не капает на нервы. После развода и выхода на пенсию он стал еще более угрюмым и нелюдимым, и городская жизнь, пусть и на окраине, похожей на большую деревню, откровенно его тяготила.

   В этих местах он бывал и раньше. Рыбалка здесь, в труднодоступных краях, была знатной, деревня стояла на берегу длинного извилистого проточного озера с множеством заливов и островов. А прежнего хозяина этого дома, деда Филиппыча, хорошо знал. Тот еще был куркуль, необщительный, скупой, хваткий да хозяйственный. А в Василии, таком же бирюке, видать, признал родственную душу, и частенько посиживал с ним за стаканом самогона, когда тот приезжал сюда в отпуск порыбачить.

   И вот нынешней весной Филиппыча не стало. Поговаривали, будто вышел он ночью за ворота, да сердце-то и прихватило. Так и нашли его, лежащим на земле вниз лицом. Лет-то ему много было, так что никто особо и не удивился. А Битюг, приехав на очередную рыбалку, нежданно попал на похороны, и там-то и договорился с внуком Филиппыча насчет дома. Сошлись на смехотворной цене, в разы ниже той, что дали б за такое хозяйство в более обжитых местах. Но наследник и этому был рад, он вообще не думал, что удастся продать дом в таком «таежном тупике», куда его, городского жителя, калачом не заманишь.

   А хозяйство-то было знатным. Пятистенок из потемневших бревен чуть ли не в медвежий охват, резные наличники и фронтоны, шиферная крыша. Крытый двор, похожий на большой гараж со смотровою ямой, в нем стоит довольно старый, но ухоженный «уазик». А к этому двору примыкали всевозможные постройки. Раньше-то Филиппыч в них скотину держал, но под старость ему тяжело стало с нею управляться, всю заколол, а помещения приспособил под мастерскую, кладовки, да еще под генератор, с большой закопанной емкостью для горючего. Деревня-то уж лет тридцать как была без света.

   Одна дверь из этого двора-гаража вела в дом, другая – в огород. Там тоже много чего было. Теплица с хитрой печкой, от которой вода сама циркулировала по трубам отопления. Высокий глухой забор. А на дальнем краю огорода, примыкавшем к берегу, стояла баня с мостками. Напарился, да ныряй в воду. Или в прорубь, если такое желание зимой возникнет. А рядом с баней – большой лодочный сарай. Не пожалел в свое время дед Филиппыч трудов, да вырыл от озера небольшой канал, укрепил его, и возвел над ним сарай с воротами, через которые лодка внутрь заплыть могла.

   Сейчас обе лодки, поднятые лебедкой из воды, стояли внутри, справа и слева от этого канала, похожего на затопленную смотровую яму. Деревянная весельная лодка и дюралевая моторка. Василий осмотрел их, не обнаружив никаких изъянов, затем закрыл сарай и пошел в дом. Заглянул в погреб, там тоже всё было в порядке. Картошка насыпана в лари, банки со всевозможными соленьями-вареньями ровными рядами стоят на полках. Пересчитав запасы, он поднялся наверх.

   Никакого телевизора в доме не было. Покойного Филиппыча никогда не интересовала такая блажь, и Василий с ним был вполне согласен. Да и не ловился в этой глуши никакой сигнал, что телевидение, что сотовая связь. Разве что спутниковая тарелка могла помочь, но она ему была нафиг не нужна. Делом надо заниматься, а не ерундой. Он достал удочки и сети, принялся их осматривать и чинить, готовясь к завтрашней рыбалке.

                *****

   Ни одной рыбы он так и не поймал. Наутро густой серый туман окутал озеро, берега едва виднелись через это грязное облако, стелившееся над черной водой под пасмурным хмурым небом. Странный туман. От него несло еле уловимым запахом тления, слышались какие-то глухие звуки, похожие на вздохи и стоны, а в глубине серой хмари медленно вставали странные высокие призрачные тени.

   Рыба, словно спасаясь от этой напасти, ушла в глубину, поплавок ни разу не дернулся. Василий плюнул и развернул обратно лодку.

   Но неприятности, похоже, сегодня не кончились. Когда он поворачивал к дому, то на берегу, среди причудливых коряг, мшистых и склизких, вдруг неожиданно поднялась какая-то сгорбленная фигура, от которой прямо-таки веяло нездешней жутью. Василий узнал ее. Бабка Октябрина Панкратовна, будь она неладна. Ее покосившийся, вросший в землю домишко стоял на окраине, около леса, людей она сторонилась, а Филиппыч говорил, что она чокнутая. И это, похоже, действительно было так. Одета в какое-то грязное домотканое рубище, похожее на бесформенный балахон из мешковины. Из-под рваного черного платка злобно выглядывает лошадиное вытянутое лицо с густыми бровями, мясистым носом и длинной широкой нижней челюстью. Разве такая челюсть бывает у человека? А тусклые глаза внезапно вспыхнули, словно у волка.

  - У-у, пришлый! – зашипела бабка, погрозив ему клюкой, самодельной, кривой и сучковатой, - Зачем сюда приперся, да беду за собою на хвосте приволок? Что, ни одной рыбины сегодня не поймал? И не поймаешь, коль ты Хозяина прогневал, да тот всю рыбу разогнал!

   Бабка раскатисто захохотала, а затем внезапно спряталась за какую-то здоровенную корягу и пропала. Сколько Василий ни вглядывался, так и не мог понять, куда она делась. Он плюнул и поплыл дальше.

   А вечером, когда он угрюмо сидел в мастерской, перебирая старую бензопилу «Дружба», кто-то постучал в запертые ворота. Василий цыкнул на Джульбарса, который захлебывался лаем, отодвинул засов и вышел наружу. Вот уж кого он меньше всего ожидал там увидеть, так это Налима. Вообще-то по паспорту тот Макаром был, но так редко его кто называл, все больше к погонялу привыкли, в том числе и он сам. Был Налим действительно чем-то на эту рыбину похож. Возраст далеко за шестьдесят, но еще крепок и подвижен. Взгляд выцветших глаз какой-то тухлый и ехидный, лицо и большая плешь покрыты конопушками. Да еще тонкие, но длинные усы под маленьким плоским носом.

   Почему-то сразу вспомнились те слова, что сказал когда-то Филиппыч об этом Налиме.

  - Ты, Василий, держи с ним ухо востро. Бают, что раньше-то он в вертухаях был, пока за какие-то там делишки его на пенсию не выперли по-тихому. С тех пор он почему-то тут в глуши и хоронится, но хватки своей не утратил. Чуть что не по нему, так может под монастырь подвести, что взвоешь. Гнилой он человек. Тухлый.

                *****

   – Ну что, теперь соседями, значит, будем, - начал издалека Налим. Вообще-то, это было не совсем так, его дом находился через два участка от Василия. Причем в этих двух домах давно уж никто не жил, они слепо глядели на улицу заколоченными окнами сквозь бурьян.

  - Так вот, сосед, разговор к тебе есть, долгий да серьезный. Лучше будет, если до хаты пригласишь, а то в ногах правды нет.

   Василий кивнул, и они прошли в дом. Вскоре там зашумел чайник, а на столе появилась ваза с баранками.

  - Вот это правильно, чаек-то самое-то, а от более крепкого сейчас воздержимся. Такие дела надо на трезвую голову решать. Значит, сегодня ты ни одной рыбы не поймал?

  - А ты почем знаешь? – насторожился Битюг.

  - Да уж знаю. Когда Хозяин такой туман напустит, вся рыба от него уходит.

  - Ты чего несешь? Какой, к лешему, Хозяин?

  - А вот такой! Хошь верь, хошь не верь, но он есть. И он здесь самый главный. Но кто он такой, я и сам не знаю. Только вот что думаю. В здешних местах-то раньше много народу жило, а нынче кругом деревни все заброшены, от некоторых вообще ничего не осталось, всё лесом заросло. А когда люди покидают обжитые места, то в них и другие жильцы могут поселиться.

  - А ну-ка, признавайся, много пил? – внезапно рыкнул Битюг, цепко и пристально глядя на Налима, - А то видал я таких, неделю не просыхают, а потом белку словят и еще похлеще тебя всякую чушь несут.

   Налим осоловело уставился на него, затем не выдержал и расхохотался.

  - Ну, ты, блин, даешь! Да я б так пил, от меня б таким ядреным перегаром несло за километр, что хоть закусывай! Трезв я сейчас как стеклышко. Да и всякую дурь никогда не потреблял. Не, тут дело посерьезнее будет. Прогневал ты Хозяина, вот что я тебе скажу. Без его ведома нельзя селиться тут, в его владениях. Он такого не любит. Что, не мог со мной посоветоваться, прежде чем дом Филиппыча купить?

  - Знаешь что? Кто ты такой, чтоб у тебя еще совета спрашивать?

  - А вот такой! – захихикал Налим, - В своем роде полпред Хозяина в сей деревне. Да ты не зыркай так, я-то с тобой еще по-доброму говорю. А вот ежели к тебе вдруг старик придет, высокий да седой как лунь, так это Хозяин и есть. И говорить он с тобой будет по-другому.

  - И что ему от меня нужно?

  - Клятва твоя ему нужна. Особым образом произнесенная, типа перехода в его подданство. Не переживай, я ведь тоже пришлый, и тоже ее произносил. А выгода от нее есть. Защиту Хозяин дает, и очень сильную. Только вот еще загвоздка есть. Ведомо Хозяину, что хвост какой-то за тобой тянется с недавних пор. Какие-то старые дела. И не хочет он, чтобы этот хвост сюда, в его владения, притянулся.

  - Погоди, - снова зыркнул Битюг, - Ты что, сговорился с чокнутой бабкой? Та тоже мне что-то плела про рыбу перепуганную, да про какой-то хвост, что якобы за мною тянется.

  - Октябрина-то? Согласен, что она чокнутая. Покукуй-ка весь век без мужика, конечно, кукухен съедет. Дали ж ей имечко, ладно хоть, не Даздраперма. Она и по молодости-то, говорят, была страшней чумы, а сейчас тем более, ясен пень, что никто ее замуж не брал, вот и озверела от такой собачьей жизни. Вот токмо, хоть она и чокнутая, к ее словам иной раз и прислушиваться надо. Она ж последняя из местных, из коренных, а они все тут с давних пор Хозяину служили. Что он им велит, то они и делали.

  - И где они теперь, все эти местные?

  - Старики померли, а молодежь вся по городам разъехалась. Была тут одна семья, приезжали летом как на дачу, порыбачить да грибов пособирать. Да потом вдруг резко перестали, дом уж года три как заброшенный стоит. Так что и у тебя тоже выбор невелик. Или к Хозяину, или уезжать отсюда, держать никто не будет. А третьего не дано.

  - Такие вещи сразу-то не решаются, - глухо сказал Битюг, - Тут крепко подумать надо.

  - Хорошо. Думай, да побыстрей, Хозяин-то не любит, когда резину тянут.

   Налим ушел, а Битюг неподвижно сидел за столом, погруженный в свои думы.

                Незваные гости

   Джип, ревя мотором, выбрался из грязи в низине и понесся вверх, по щебеночной дороге. Сидевший за рулем Олег усмехнулся:

  - Танки грязи не боятся.

   Два его начальника, сидевшие, как и подобает боссам, сзади, не обратили на его слова никакого внимания, обсуждая какие-то производственные дела. Вадим Эрастович Гутов бросил взгляд на смартфон. Связи тут не было. Никакой.

  - Я же предупреждал об этом, - пожал плечами Беляшов, - Здесь, в глуши, никакой сигнал не ловится. Но, согласитесь, в этом есть и свои плюсы. Отдохнем пару-тройку дней в отрыве от цивилизации, порыбачим. А рыбалка тут знатная.

    Он мечтательно сощурился, словно кот в предвкушении сметаны, и продолжил:

  - Бывал я здесь года три назад. Какой был клев! Рыба здоровенная, непуганая. Кореш один тут раньше жил, приезжал на лето. Вот я у него и гостил. Да только сейчас он уже не ездит, забросил дедовские хоромы. А зря. Но не возражает, если у него поселимся. Впрочем, в плане жилья у меня есть и другой, запасной вариант.

  - Какой еще? – буркнул Гутов.

  - По здешним меркам – апартаменты люкс. Дом крепкий, просторный, с баней. А поселился в нем, как мне нашептали, один мой бывший подчиненный. Складами заведовал, сейчас на пенсии. А на этого человечка есть у меня хороший крючок. Толковый руководитель должен уметь подбирать крючки не только для рыбы, но и для людей.
                *****

  - Запустение, - пожал плечами Гутов, когда они двигались по этой деревне. Следуя указаниям, Олег подъехал к заброшенному дому беляшовского кореша. И сразу стало ясно, что для жилья тот непригоден. Выбитые окна. Торчат острые обломки рам, пол внутри усеян россыпью мелких стеклянных осколков. Двери сорваны с петель, валяются неподалеку в бурьяне. И дыры на крыше, в нескольких местах. Судя по всему, пробиты они давно, в них лились дожди, сыпал снег, внутри все было пропитано затхлостью и плесенью. А сгнивший потолок опасно прогнулся, грозясь вот-вот рухнуть.

  - Не нравятся мне те дыры, - вдруг хмуро сказал Олег и бесшумно, точно кот, запрыгнул на крышу веранды. Осторожно подошел к основной крыше, осмотрел те самые проломы в шифере. И спрыгнул вниз.

  - Ну, и что выяснил? – ухмыльнулся Беляшов, - Кувалдой кто-то дубасил спьяну, решив соседу насолить?

  - Непохоже на кувалду. И сам по себе этот шифер никак обрушиться не мог. Больше смахивает на удар лапой. И еще глубокие следы когтей.

  - Значит, сюда топтыгин приходил. Искал, видать, пожрать чего на халяву!

  - Да нет, непохожи те следы на медвежьи. Размах когтей гораздо больше. Говорю, не нравится мне все это.

  - Ладно, Шерлок Холмс! – хлопнул Олега по плечу Беляшов, - Садись за баранку, время поджимает. Раз первый вариант не прокатил, сейчас буду в темпе отрабатывать второй. А там, глядишь, у местных и выясним, кто это так шуткует.

                *****

   Битюг ремонтировал ограду палисадника, и джип увидел еще издали. А вышедшего из него здоровенного светловолосого мужика узнал сразу же. И плюнул от досады.

  - Ну, здрав будь, Василь Захарыч! – подмигнул ему Беляшов, - А мы тут к тебе погостить приехали!

  - А я вас не звал! – угрюмо зыркнул на него Битюг.

  - Ну, зачем так грубо. Нельзя же так с руководством, пусть и бывшим. Смотри, кто со мной приехал. Сам Гутов, Вадим Эрастович. В прежние-то времена ты бы перед ним спину гнул, а нынче на пенсии совсем зазнался. Ну, раз по-хорошему разговор не получается, то придется по-плохому.

   Беляшов присел на скамейку, достал смартфон и вывел нужные файлы на экран.

  - Сядь! – рыкнул он Битюгу, - В ногах правды нет, да как бы и ноги у тебя не подкосились от того, что покажу.

  - Не разбираюсь я в ваших гребаных игрушках, - процедил Василий, но затем достал из кармана футляр с очками.

  - А зря! С прогрессом надо идти в ногу. Теперь ближе к делу. Напомнить тебе некоторые фамилии? Гунько, Стерлядская, Росомахин? А ведь все они давно уж срок мотают. Вот только ты умудрился выйти, как гусак, сухим из воды. За недостатком улик. А улики-то вот здесь! Разумеется, оригиналы хранятся в надежном месте. Ты читай, читай! Там и твоя подпись имеется. Что тут можно сказать? Мелко воруете, господа! Как говорится, кто по-крупному ворует, попадает в Лондон, а по-мелкому – в Магадан. Или в другие, такие же унылые места. Ну как, интересные бумаги? Кто бы сомневался, что следствию они тоже будут интересны.

  - Что тебе нужно? – буркнул Битюг. Вид у него был какой-то поникший, но взгляд по-прежнему цепкий.

  - Мне-то? Да сущие пустяки. Так, приезжать буду изредка, да привозить нужных людей. Домишко-то у тебя, как погляжу, тут самый справный. Вот и будет он своего рода закрытой VIP-турбазой для избранных, с рыбалкой, шашлыками да банькой.

  - Черт с тобой. Кстати, баня давно уж топится.

  - Вот это другой разговор! – обрадовался Беляшов и направился к машине.

                *****

  - Оп-па! А это что за база кригсмарине? – спросил неугомонный Олег, по пути в баню сунув нос в приоткрытую дверь лодочного сарая.

  - Да, действительно, гараж для лодок знатный, - хмыкнул Беляшов, тоже заглянув туда.

  - Это что, тот куркуль сам все построил?

  - Василий-то? Он лишь купил все готовое. А до него тут еще более матерый куркуль обитал, он все и построил.

   Баня действительно была очень хорошо натоплена. Особенно доволен был Гутов, он вовсю хлестался веником, а затем выскочил наружу и плюхнулся с мостков, словно тюлень. А Олег, быстро помывшись, начал одеваться.

  - Куда ты? – удивленно посмотрел на него Беляшов.

  - Пойду, прогуляюсь, посмотрю тут, что к чему. Говорю же, не нравится мне эта деревня.

  - С чего это не нравится?

  - Вам не понять. Не в обиду будет сказано, просто дело в том, что вы никогда не шлялись по горячим точкам. А я в разведроте был, всякого насмотрелся. И чутью привык доверять, без этого иной раз и не выжить. Вот и хочу тут осмотреться, выяснить, что здесь не так.

  - Ладно, разведрота, - потянулся к венику Беляшов, - Действуй, как считаешь нужным.

                *****

   Он медленно крался в сумерках, подобно призраку. На миг ему показалось, что он провалился в прошлое, и снова движется по какому-то населенному пункту, разрушенному артобстрелом и бомбежками. Но на эту деревню никогда не падали бомбы и снаряды, она разрушалась сама, когда из домов уходили люди. Олег бесшумно шел среди руин, и вдруг замер, притаившись за какой-то сгнившей баней. Из черного покосившегося дома неторопливо вышел тот, кого он давно уже считал мертвым. Старший прапорщик Берзяев, будь он неладен. Эту рожу Олег узнал бы из тысяч.

   Тогда, много лет назад, Олег Большаков пришел с той войны борзым и дерганым. И сразу же схлопотал срок за драку в кабаке. Отмотал два года, от звонка до звонка, да потом, не найдя себя в мирной жизни, шатался наемником по всяким далеким и отнюдь не мирным местам. Но затем решил остепениться. Его бывший однополчанин, Пахомов, к тому времени дорос в гутовской фирме до шефа службы безопасности, охотно приняв туда и Олега. Вот и сейчас, в этой поездке, он выполнял обязанности шофера и телохранителя.

   Но этот Берзяев…. Как там у него погоняло? Налим. Гнилой был человек да жадный. Мог за хорошее бабло грев на зону пронести, а мог и заложить всех с потрохами. За это его, говорят, и зарезали, когда он уже на пенсию вышел. А тут, поди ж ты, живучим оказался, спокойно разгуливает в этой глухомани.

   Олег бесшумно, короткими перебежками, двигался за этим Налимом среди бурьяна и почерневших развалин. А Берзяев, не замечая слежки, уверенно шел куда-то в сторону окраины, к выезду из деревни. Когда-то там, судя по всему, располагался дом с большим двором и огородом, но сейчас на этом месте не было ничего. Только черные ворота без створок угрюмо возвышались на краю заросшей вездесущим бурьяном пустоши, по какой-то странной прихоти не падая и не превращаясь в труху.

   К ним сейчас и направлялся Налим. Внезапно он остановился и неразборчиво произнес какую-то фразу. А затем произошло нечто странное. Из ворот вдруг хлынули клубы тумана, Берзяев шагнул в них и исчез. А туман развеялся, слабый ветерок уносил его остатки к дороге. Но за воротами не было никого! Чертовщина какая-то, спрятаться там просто негде, трава здесь почему-то низкая, до леса далеко. Но, тем не менее, Берзяев исчез, как сквозь землю провалился.

   Олег подошел к черным воротам. Добротное сооружение из лиственницы, покосившееся, потемневшее, но пока что не рухнувшее на землю. И знаки на столбах, вырубленные топором. Он вдруг вспомнил, как это называется. Руны. Но какие-то странные, необычные. И, похоже, вырублены давно, такие же темные, как и столбы. Напоследок он в неверном сумеречном свете внимательно осмотрел землю под воротами. Вот они, следы кирзачей Налима и примятая трава. А дальше эти следы вдруг резко обрываются.

   Да, похоже, с наскоку такую загадку не решить. Ну, Берзяев, чертов жук…. Говорят, он тогда перебежал дорогу серьезным людям, а они кого попало на его ликвидацию не пошлют. Как этот хмырь умудрился выжить? И что за чертовщиной он владеет, уходя неизвестно куда? Вопросы без ответа. Ясно лишь одно – надо уезжать из этой чертовой деревни, да как можно быстрее.

                Непонятки

   Связи не было никакой. Олег вполголоса выругался, потом задумчиво посмотрел на пологий холм, заросший лесом. Что, если пробежаться до вершины, возможно, там удастся поймать хоть слабенький сигнал. Ему нужно позвонить. Жоре Пахомову. Тому, кто с самого начала был против этой поездки, на которую Гутова, заядлого рыбака, сагитировал Беляшов. А ведь они вообще хотели ехать сюда без всякой охраны, но Пахомов уперся и настоял на том, чтобы они взяли с собой хотя бы одного Олега. И вот теперь предчувствия «генерала», похоже, начали сбываться. И Пахомов должен знать обо всем, что здесь творится. А дальше пусть сам решает.

   Путь на вершину занял немного времени. Все-таки Олег постоянными тренировками поддерживал себя в хорошей форме, да и лес на холме был без всяких кустарников и буреломов. Но на вершине его постигло разочарование. Связи не было и тут. Чертова глушь! Он прикинул азимут, решив спуститься прямо к дому этого куркуля, и неторопливо пошел вниз по склону.

   Странно. Откуда здесь эти груды камней? Луна светила ярко, скоро, через пару дней, должно быть полнолуние, а на небе ни облачка. В призрачном, неземном свете «волчьего солнца» старые руины на склоне, у подножия холма, заросшие мхом и деревьями, предстали во всем своем мрачном величии. Большой дом, разрушенный то ли временем, то ли непонятной силой. Упавшие колонны среди травы и деревьев, груды кирпичей, уцелевший треугольник фронтона с непонятным барельефом. Все какое-то древнее, явно дореволюционное. Барская усадьба? Возможно. А стиль похож на классицизм, да, так Светка его и называла.

   Светка. Самая яркая из его подружек, умница с дипломом искусствоведа, но работавшая продавцом. Пыталась приобщить его к культуре, от нее Олег и узнал про руны, классицизм, барокко и много чего еще. Она ушла от него, громко хлопнув дверью, когда он избил ее по пьянке. А он потом жалел об этом, и другие женщины казались после нее скучными тупыми курицами. Ладно, хватит, нашел, о чем думать.

   Какое-то предчувствие заставило его замереть, а потом упасть на землю, под прикрытие очередной лежащей колонны, одновременно выхватывая «Грач» из кобуры. Существо из каких-то похмельных кошмаров сидело, сгорбившись, посреди развалин и с урчанием пожирало тушу животного. Вроде бы козы. Высокое, покрытое грязно-серой шерстью, с неестественно длинными руками. Глаза, горящие в темноте, крупные острые зубы, похожие на волчьи, с легкостью рвущие сырое мясо. У него не было лба, скошенная приплюснутая верхняя часть головы начиналась от бровей и переходила сзади в мощный бугристый затылок. Тварь увидела Олега и молча прыгнула. Тот выстрелил, но промахнулся, потому что существо, оттолкнувшись в прыжке лапами от древесного ствола, ловко ушло с линии огня. И вдруг обложило Олега ядреным матом, причем голос почему-то был похож на шипение и лай. Олег тщетно пытался поймать эту тварь в прицел, она удирала слишком быстро, зигзагами, по ломаной траектории, а затем исчезла среди леса. Похоже, она знала, что такое огнестрельное оружие.

   Кто это? Зверь или человек? А черт его знает. Больше всего тварь походила на обезьяну, но какую-то странную. Откуда обезьяна умеет материться, да еще рвет клыками добычу не хуже волка? Если бы не ствол, неизвестно, кто победил бы в этой схватке с шустрой бестией.

   Олег быстрым шагом подошел к дому. И замер. У соседней развалины стояла какая-то бабка. В нищенской одежде, худощавая, с жутким, нечеловеческим лицом, казавшимся еще страшнее в бледном лунном свете. И глаза, горящие как у волка или как у той непонятной твари. Она стояла неподвижно и молча, но почему-то мурашки пробежали по спине.

  - Эй, бабка, - тихо спросил Олег, и рука снова потянулась к стволу, - Чего тебе надо?

   Та презрительно глянула на него и прошипела:

  - Зачем тут ходишь? Доходишься!

   Затем быстро зашла за угол и пропала. Олег так и не понял, куда она делась.

   Он вышел к бане, но та уже была закрыта и пуста. Понятно. Пьянка переместилась в дом. Но и в нем все входы-выходы тоже заперты. Тогда Олег постучал в окно. Битюг мельком зыркнул на него и, кряхтя, пошел открывать.

   В глубине пристроек работал генератор, и дом внутри, ярко освещенный, казался островком уюта посреди этой мертвой деревни. Гутов с Беляшовым сидели за столом, уже изрядно поддатые. Донесся обрывок разговора.

  - А вот это ты зря. Руководитель не должен дружить ни с кем из подчиненных, тем более с рабочими, - назидательно произнес Гутов, - Это же одна из аксиом бизнеса. Иначе он потеряет возможность спрашивать с них со всей строгостью.

   Это казалось диким, смотреть на мирную пьянку, когда в округе творится непонятно что. Олег замер, и тут Беляшов его заметил.

  - А вот и наш разведчик, - произнес он с иронией, - Ну, докладывай, как тут обстановка.

  - Хреновая, - ответил Олег. Затем вкратце рассказал обо всем, что увидел.

  - Ну и что? – удивился Гутов, - Что же тут хренового? Стоило ли тратить патроны на какую-то обезьяну, скорее всего сбежавшую из какого-то зоопарка? Пусть шастает по лесам, пока зимой от холода не сдохнет.

   Беляшов захохотал, а затем спросил у Битюга:

  - Слышь, хозяин, а тебе знакомы тот старичок прыткий да бабка страхолюдная?
  - Знакомы, - хмуро ответил тот, - Макар Берзяев, Налимом еще кличут. Да бабка Октябрина Панкратовна, но с ней общаться не советую. Крышу у ней, говорят, давненько уж снесло.

  - Ну вот, всё и выяснили, - подытожил Гутов, - И не надо было на ту горку бегать, в ногах правды нет. Что, у меня не мог телефон попросить?

   Под хохот Беляшова он достал спутниковый телефон и протянул его Олегу.

  - Держи. Я понимаю твое похвальное стремление держать свое начальство в курсе событий, так что звони, только осторожно, у этой модели хрупкая антенна.

   Олег вышел во двор. К его удивлению, Пахомов, с которым он соединился сразу же, отнесся к его словам серьезно, и даже пообещал прислать подмогу. Затем попросил повторить всё, но более подробно, и особенно об этом Налиме. Когда он отключился, во двор вышел Битюг, покормить собаку. Олег загородил ему дорогу:

  - А ну, дед, колись. Что за ерунда тут творится? И что за зверье тут шастает?

  - Ты чего? – нахмурился Битюг, - Места тут спокойные, глухие, конечно же, зверья тут много. Пусть шастают, в хату не ломятся, и ладно. Иди уж, на боковую давно пора.

                *****

   Спал Олег плохо. Несколько раз просыпался, во сне казалось, будто кто-то огромный подходил к дому, нависал над ним и пристально разглядывал. Проснувшись под утро в холодном поту, Олег вышел покурить в огород. Над сонным озером, укрытым туманом, блуждали странные огоньки, похожие на болотные. Очередная загадка этого места. Он плюнул и пошел обратно в дом, где начальники уже проснулись, готовясь к завтраку и опохмелу.

   На удивление всем, рыбалка в тот день действительно вышла знатной. Больше всех везло Гутову, он с азартом вытаскивал одну рыбину за другой. Олегу в двухместной лодке места не нашлось, да он и не переживал из-за этого. Его все-таки больше интересовала непонятная деревня. На этот раз он, не таясь, шел по заросшей улице меж черных развалин, пока не вышел за околицу, к еще более угрюмому месту. Кладбище. Какое-то странное. Ни одного креста, только покосившиеся памятники среди высокой травы, железные, покрытые ржавчиной и облупившейся поблекшей краской. Сюда давно уже никто не заходил. Но тут было еще кое-что, от чего у Олега зашевелились волосы под фуражкой. Некоторых могил попросту не было. Точнее, на их месте виднелись ямы, заплывшие воронки, которые заросли травой, а из дна, залитого водою, торчали черные трухлявые доски, похожие на обломки гробов. Что это? Ответа не было, лишь одна мысль упорно стучала в голове. Уезжать отсюда, и как можно быстрее. Чертовы начальнички, расслабились тут, как на курорте, а ему отвечать за их безопасность. Да, подкрепление, обещанное Пахомовым, не помешало бы. Только вот где они, и когда еще приедут?

                *****

   Он не мог знать, что они уже не приедут никогда. «Ландкрузер» с выбитыми стеклами стоял в четырех километрах от чертовой деревни, съехав с дороги и уткнувшись в пень. Внутри никого не было.

   Хорь и Бурый тоже видели эту разбитую машину, когда их «Нива» выбралась из грязи и помчалась по твердой дороге.

  - Что это? – Бурый слегка притормозил и покосился на «Ландкрузер».

  - Не отвлекайся, буркнул в ответ Хорь, - Змей будет недоволен, если мы не управимся быстро.

   Он и сам не понимал, чем вызвана такая спешка. Смотрящий попросил его разобраться с этим делом как можно быстрее. А ведь Хорь поначалу не поверил. Налим жив? Да он лично видел этого зарезанного козла, мертвее не бывает. И, тем не менее, один из пахомовских людей опознал этого типа, который спокойно обитает в той заброшенной деревне. А Пахомов, из каких-то своих соображений, слил эту информацию Змею. Вот только кто там, Налим или некто, похожий на него? Ничего, скоро выясним. «Нива» мчалась по колдобинам, приближаясь к деревне.

                Хозяин и его слуги

   Рыбалка затянулась. А потом начальники задумали варить уху да коптить пойманную рыбу. Хмурый Олег был вынужден им помогать, а затем не выдержал и между делом спросил, когда они собираются обратно.

  - Завтра с утра и поедем, - хмыкнул Беляшов, - А сегодня уж поздно ехать. Куда торопиться-то на ночь глядя?

   Недоволен был и Битюг, все чаще зыркая на незваных гостей по-волчьи. А затем вдруг как-то незаметно исчез. Никто из начавшей трапезу компании не заметил, куда он направился. К дому Налима.

   Тот был у себя. Сидел на завалинке и думал о чем-то, глядя куда-то вдаль, на закат. Казалось, что он и не замечает подходившего к нему хмурого Битюга. Или, скорее всего, притворяется, что не замечает.

  - Значит, так, Макар, - буркнул Василий, - Я согласен. И принимаю твое предложение.

  - Поздно, - процедил Налим и наконец-то повернулся, равнодушно глядя своими блеклыми глазами.

  - Что поздно?

  - Долго кумекал ты, Вася. А за это время много чего произошло. Короче, зол на тебя Хозяин, за то, что ты таких гостей привел. Особенно того, шустрого, который всюду шастает да вынюхивает, а потом по его наводке могут и другие явиться.

  - Слушай, мне такие гости и самому поперек горла. Может, передумаете, а?

  - Решаю не я. Решает Хозяин. И нынче ночью он придет, но не советую теперь к нему обращаться. А самым лучшим для тебя будет, если плюнешь на все и рванешь отсюда, пока цел. Пока солнце не зашло.

   Что-то было такое в его словах, в равнодушном голосе, что Василий вздрогнул и, сутулясь, пошел обратно.

                *****

  - Вот она, та хата, - сказал Хорь, и Бурый затормозил у черного покосившегося дома.

   Налим увидел их еще издали, но паниковать и не думал. Вошел в дом, открыл скрипучий шкаф и достал с полки нечто, похожее на старую почерневшую кость. Сунул ее в карман. А потом раздался громкий, какой-то бухающий стук в дверь.

  - Открыто! – крикнул Налим.

   Двое вошли, с отвращением оглядев черные стены, самодельную грубую мебель, поморщились от вонючего спертого воздуха.

  - А ведь не соврал Пахомыч-то, - хмыкнул Хорь, - Это он и есть. Ну, вот и свиделись, гражданин начальник. Живучий ты, как я погляжу.

  - Эх, знал бы ты, отчего я такой живучий, то подумал бы, а стоит ли вообще в эти края соваться. Да, когда-то я на хозяина работал, но сейчас другому Хозяину служу, который того покруче будет. Да и пострашнее.

  - Ты чего мелешь? – не выдержал до того молчавший Бурый, - Какой такой Хозяин? Хорь, чего ты с ним рассусоливаешь?

  - Да так, интересно мне стало, как можно выжить с пером в сердце.

  - Меньше знаешь – крепче спишь. И твой напарник прав, нечего рассусоливать.

   Налим быстро выдернул из кармана черную кость и сломал ее с громким хрустом, выкрикнув при этом непонятную фразу:

  - Чагару-вака, Уш-Тирра!

  - Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша, - хохотнул Бурый. Но затем им стало не до смеха. Черный дым или туман хлынул из углов, сплетаясь в похожие на водоросли веревки. Хорь и Бурый рухнули на грязный пол, оплетенные этой странной липкой дрянью.

  - Вот так-то лучше, - хохотнул Налим, затем охлопал им карманы, выудив оттуда стволы.

  - Мочить, значит, меня приехали? Ну-ну, как бы вам самим мочилки не поотрывали.

                *****

   Костер догорал, и над тлеющими углями испускали дивные ароматы шампуры с мясом и луком. Солнце уже касалось зубчатой стены леса на горизонте.

  - Эх, хорошо здесь летом! – протянул Гутов, откинувшись в старом кресле, - Снести бы все руины, да построить нормальную турбазу. Эх, какой тут клев! Ну, давай еще по одной!

   Внезапно со стороны дома раздался шум мотора. Олег насторожился. Куда это Битюг собрался на ночь глядя? Солнце уже скрылось, наступили вечерние сумерки. Наползали тучи.

  - Эй, Олег, ты куда? – раздался пьяный голос Беляшова, - Выпей-ка лучше с нами, а то ты в натуре, как святой отец, ни капли не употребил.

  - В городе напьюсь, - буркнул Олег, - Когда вас туда доставлю.

   Он вошел во двор и замер. Наружные ворота распахнуты настежь, «уазика» нет. Джульбарса на цепи – тоже. Как и самого Василия. Олег осторожно выглянул на сумрачную улицу. И вдруг волосы встали дыбом.

                *****

   Он выходил из леса, раздвигая ели, словно кустарник, и его голова с вытянутой вперед клыкастой мордой была вровень с вершинами этих елей. Он отдаленно походил на человека, сутулого, тощего, безволосого, с бледно-серой кожей, а сзади вдоль спины тянулся гребень, похожий на иглы дикобраза, и эти острые иглы продолжались на его хвосте. Пальцы длинных рук гиганта заканчивались острыми лезвиями когтей, вполне способных проломить крышу дома и оставить на ней глубокие страшные следы. Вот кто это…. Местные «хозяева жизни» приперлись на рыбалку, не подозревая, что у здешних мест давно есть свой Хозяин.

   Олег вышел из ступора через пару секунд, и сразу же бросился обратно, выдергивая «Грач» из кобуры. Он еще успел заметить, что чудовище движется не одно. Рядом с ним скакала его свита. Нелюди с короткой шерстью, похожие на обезьян, крыс или волков. Эта орда уже перекрыла дорогу, и не было возможности прорваться мимо них на джипе. Впрочем, пока что оставался еще один путь. По воде. Олег ворвался в огород, когда Беляшов уже снимал шампуры с огня.

  - Уходим! Быстро! – заорал он, ворвавшись в лодочный сарай и сбрасывая засов с наружных ворот. Затем прыгнул в лодку и завел мотор.

  - Ты что, Олежек, грибов объелся? – захохотал Гутов. Но Беляшов насторожился, обернувшись назад, в ту сторону, откуда прибежал Олег. И увидел.

  - Бежим! – заорал он, схватив за шиворот ничего не понимающего Гутова, швырнул его в лодку, и та рванула вперед, распахнув носом ворота. Но было поздно.

   Серый гигант перешагнул через забор, из его когтистой длани хлынули черные нити, ударившие в нос моторки, прилипшие к ней. Лодку развернуло, она опрокинулась, а затем врезалась в берег. Выстрелы Олега были бесполезны против стаи зверолюдей, задавивших массой, и вскоре беглецы, все трое, связанные, валялись возле бани, бессильно глядя, как твари с урчанием поедают их шашлык и копченую рыбу. Но потом им стало не до этого, когда серое существо, согнувшись в три погибели, принялось разглядывать их светящимися в темноте глазами. Чем-то невыразимо древним веяло от его облика, от этих глаз, от странной жути, накрывшей всё вокруг. А затем контуры огромного тела вдруг расплылись, начали съёживаться, и гигант словно перелился в старика, высокого и седого как лунь, с властным тяжелым взглядом. На нем была одежда какого-то дореволюционного покроя, но отнюдь не крестьянская, а господская, в которой он выглядел довольно-таки внушительно. И даже в человеческом облике от него по-прежнему разило жутью. И властью. Он медленно обвел взглядом толпу притихших нелюдей, выделив среди них человека. Такого же старого, с короткой седой стрижкой, чем-то неуловимо похожим на крысу. И глухо сказал ему:

  - Асессор, этих троих – в Анклав. Дом и постройки уничтожить. Начать подготовку к церемонии.

  - Повинуюсь, Хозяин.

   Мохнатые лапы подхватили пленников и пронесли через темный двор обреченного дома. Положили на траву. Затем человек, похожий на крысу, достал из-за пазухи какую-то штуку, костяной жезл. Что-то пробормотал, и из этой штуковины хлынула струя огня, мгновенно воспламенившая дом.

   Странный это был пожар. Дом, баня, лодочный сарай сгорали с какой-то немыслимой скоростью. Рванули емкости с бензином. Но огонь почему-то не выходил за границы периметра, совпадавшего с забором. А вскоре от обширного хозяйства Битюга остались лишь тлеющие угли, покореженный металл, да печь с рухнувшей трубой.

                *****

   Василий, как очумелый, гнал по лесной дороге, каким-то проснувшимся звериным инстинктом чуя беду. Черт с ним, с хозяйством. Не до жиру, быть бы живым. Главное, вырваться в город из этого проклятого места, а там разберемся.

   Когда он подъехал к очередному повороту, Джульбарс на заднем сиденье вдруг завыл. В этом месте чащоба вплотную подступала к дороге, и в ней злым огнем горело множество красных точек, светящихся глаз. А посреди дороги как-то нагло стояла сгорбленная фигура. Бабка Октябрина. Битюг и не подумал сбрасывать скорость, он, отчаянно сигналя, пытался объехать ее слева, но тут старая карга подняла руку с какой-то палкой. Нет, скорее , костью. Из нее вырвалась струя тумана, ударив по правым колесам. Раздался громкий хлопок, похожий на выстрел, уазик с разорванными шинами вильнул вправо и перевернулся. А карга захохотала, затем выкрикнула что-то непонятное. Из леса прыжками выскочили твари, отдаленно похожие на людей. Окружили перевернутую машину, вырвали дверцу и отбросили в сторону. А оттуда выскочил Джульбарс и, жалобно скуля, умчался в лес. Больше его не видел никто.

  - Ну, што, пришлый, удрать хотел? – зашипела ведьма, когда зверолюди выволокли наружу Битюга, - От Хозяина так просто не уйдешь! Эй, вы, тащите его к Воротам!

   Василий, толком не оклемавшийся от удара, так и не понял, почему несущая его толпа этих полуобезьян, идя вслед за бабкой, вдруг резко повернула к здоровенной коряге. Что-то пронеслось мимо него, какая-то серая мгла, и они вдруг переместились обратно, на окраину деревни, озаренную пожаром. Битюг заорал, поняв, что это горит его дом.

                Корявый лес

   Олег снова приближался к этим странным воротам. Теперь, увы, в качестве пленника, которого несли за руки и за ноги непонятные твари. А тот, которого почему-то звали Асессором, первым подошел туда, что-то пробормотал, и из ворот, ведущих в никуда, снова хлынул туман.

   Ничего особенного в момент перехода Олег не почувствовал. Твари просто внесли его в туманное облако, а затем продолжили идти дальше. Но, когда туман развеялся, местность вокруг сильно изменилась. Под серым, пасмурным, сумеречным небом простирался странный низкорослый лес. Казалось, что это низкое небо как будто давило на него, и деревья причудливо изогнулись, они стелились по земле, закручиваясь в спирали, круги, зигзаги, словно ползущие змеи. Ветви вгрызались в землю, образуя новые стволы и корни, и непонятно было, где кончается одно дерево и начинается другое. Тропа между ними так же причудливо петляла, пока не вышла к холму. Олег узнал это место сразу. Похоже, тот самый холм с руинами. Или его двойник, отражение в этом странном корявом мире? Здесь на нем не было деревьев, лишь какая-то жесткая высокая трава, да кое-где росли кустарники. А вместо руин угрюмо возвышался огромный дом. Да, та самая барская усадьба, в стиле классицизма, но не разрушенная. Зато с выбитыми окнами, грязными потеками на стенах и обвалившейся штукатуркой. Мерзость запустения. Туда их и несли. Олег заметил, что кроме него, Беляшова и Гутова, было еще несколько пленников. Незадачливый куркуль. И еще двое, среди которых он вдруг узнал Бурого. Старый знакомый, на одной зоне срок мотали. Его-то каким ветром сюда занесло?

   Так, и Берзяев здесь. Ходит гоголем, что-то приказал двум тварям, и те умчались. А Налим, ехидно ухмыляясь, направился к пленным, явно намереваясь сказать какую-нибудь гадость. Но был остановлен властным окриком:

  - В контакты не вступать! Камеры готовы?

  - Так точно, господин Асессор!

  - Каждого в отдельную! Исполняй!

   Налим засуетился, быстрым шепотом отдавая приказания нелюдям. Так, значит, вот какая у них здесь иерархия. Берзяев имеет право командовать полузверями, но сам он не более чем шестерка у этого Асессора. А тот, в свою очередь, является таковым у монстра-Хозяина.

   Процессия начала подниматься на холм. В его склоне Олег заметил какие-то норы, закрытые почерневшими досками с грубо сколоченными дверями и крохотными окнами. Они что, здесь обитают, хоббиты чертовы? А угрюмая громада усадьбы приближалась. И над ней в сумеречном свете проносились крылатые тени. Одна из них просвистела над ними, и мороз пробежал по коже. Такая же тварь, только крылатая. Тощий человек с низким лбом, горящими злобными глазами, вытянутой мордой. Длинные руки с кожистой перепонкой, как у летучей мыши. Кто это? Куда они попали, черт побери, и что это за место?

   Внутри усадьба представляла собой такое же унылое зрелище, как и снаружи. Грязь, обвалившаяся штукатурка, потемневшие обои, кое-где висевшие клочьями, а в одном месте покрытые темными пятнами, о происхождении которых лучше бы и не думать.

   Дальний край коридора заканчивался лестницей, ведущей в подвал. Коридор в нем был слабо освещен, а вот источник этого света представлял собой воткнутую в железный держатель высохшую руку, сжимавшую человеческий череп, который испускал тусклое гнилушечное сияние.

   Олега швырнули в камеру, на солому. То ли на него напустили какой-то колдовской дурман, то ли сказались усталость и нервное напряжение, но он сразу же провалился в беспокойный сон.

                *****

   Он проснулся оттого, что кто-то его пристально разглядывал. В гнилушечном свете еще одной руки с черепом перед ним в кресле сидел Асессор. И, не моргая, смотрел на него. Олег напрягся, готовясь к прыжку.

  - Не советую тебе этого делать, - раздался ироничный голос. На руки и ноги легли невидимые, но прочные оковы.

  - Вы, невежи, несмотря на свою, как теперь говорят, крутизну, бессильны против Искусства, - равнодушно и как-то меланхолично продолжил его собеседник, - Хотя ты в этом плане, в отличие от других, небезнадежен, поэтому меня и заинтересовал, в качестве наиболее подходящего кандидата. И меня так же интересуют причины этой, скажем так, не безнадёжности. Одна из них лежит на поверхности. Шестое чувство, пробудившееся при участии в боевых действиях. А вот вторая…. Как зовут ту даму, светловолосую, образованную?

  - Ты роешься во снах, Асессор? – процедил Олег.

  - Во-первых, не советую обращаться ко мне на «ты». Я тебя старше, на целый век. Удивлен? А ведь меня так называют неспроста. Я действительно коллежский асессор, Говядинов Илларион Анемподистович. Можешь называть меня и так.

  - Но ведь это…. До революции ж были такие чины.

  - Верно. Я родился задолго до этой вашей революции. Но мы отвлеклись. Итак, ее зовут Светлана, ты поневоле мысленно ответил на мой вопрос. И, не обижайся, Олег, но ты болван. Потерять такую даму…. Редкий тип женщин, с очень сильным, но спящим Даром. А ты избил ее, и она такого не простила. Но даже при общении с ней твоя способность к Искусству непроизвольно возросла. Немного, на самый мизер, но этой величины достаточно для того, что я задумал.

  - Что вам от меня надо?

  - О, совсем немного. В нужное время и в нужном месте произнести необходимые слова. Проблема в том, что из всей вашей компании на это способен только ты. Остальные – приземленные простецы, не обладающие даже каплей Силы. Поэтому участь их незавидна. Они все лягут, как бараны, на жертвенный алтарь во время Церемонии. Такая же участь ожидала бы и тебя, тем более, что ты сильно прогневил Хозяина, шастая там, где не следует. Но я даю тебе шанс. При условии, что ты мне поможешь немного изменить Церемонию, скажем так, в мою пользу.

  - А если я откажусь?

  - Тогда вместе с остальными баранами ляжешь под жертвенный нож. И я лично разделаю тебя. Из костей воинов получаются отличные артефакты.

   Он задумчиво повертел своим жезлом, который, похоже, был действительно сделан из человеческой кости. Жезл засиял всполохами огня, заметавшимися по стенам. Асессор продолжил:

  - Еще один совет. Не вздумай глупить, устраивая тут половецкие пляски с побегом. Здесь не обычное пространство, а Анклав. Ты даже не знаешь, как выбраться отсюда, и бездухи с радостью устроят на тебя охоту.

  - Кто такие бездухи?

  - Мне доложили, что ты побывал на кладбище. И должен был видеть следы их появления. Надеюсь, это заставит тебя задуматься о том, что выбора у тебя действительно нет.

  - Я согласен. У меня действительно нет выбора, Асессор, - хмуро сказал Олег. Он предпочел называть этого типа именно так, потому что его прежнее старорежимное имя натощак и не выговоришь.

  - Я рад, что ты принял правильное решение. Признаться, у меня были и запасные варианты, но этот является самым простым и перспективным. О подробностях нашей сделки поговорим позже, когда я изготовлю артефакт, настроенный на твою ауру. Спокойной ночи! – иронично усмехнулся старик и вышел. Невидимые оковы исчезли. Олег продолжал неподвижно лежать на жесткой соломе. Что за неведомую игру ведет здешний бонза? И, похоже, делает это втихаря от своего Хозяина. А Олег теперь был вынужден присоединиться к этой игре, где на кону стоит его жизнь.

   Пока он лежал, невидимый сонный морок снова окутал камеру. Похоже, кое-кому было выгодно, чтобы он выспался и был полон сил.

                *****

   Илларион Анемподистович Говядинов медленно шел по извилистому коридору подвала, и зверовидные бездухи-охранники вытягивались в струнку при его появлении. Он вошел в лабораторию, задвинув изнутри засов на массивной двери. Всё. Жребий брошен, и назад пути нет. До вхождения Луны в восьмой дом оставалось еще около часа, и Асессор уселся в кресло, погрузившись в размышления. Он знал, что Анклав обречен, и собирался вовремя удрать с тонущего корабля. Переселившись в молодое здоровое тело преуспевающего бизнесмена, не отягощенное меткой Хозяина, привязывающей к Анклаву.

   Анклав. Осиное гнездо, прилепившееся снизу к обычному пространству, висящее на четырех точках опоры. Большую часть своей странной непутевой долгой жизни Говядинов провел здесь, лишь изредка выбираясь во внешний мир. И теперь, в который раз, анализировал историю этого места, богатую событиями, совершенно неизвестными там, в большом мире. Когда же всё это началось? Да, более трехсот лет назад. Когда ученик шамана осмелился вызвать могучего демона.

                Тень из Нижнего Мира

                Черные сказки белой зимы
                На ночь поют нам большие деревья,
                Черные сказки про розовый снег,
                Розовый снег даже во сне.

                Группа «Агата Кристи»

   За стенами большой юрты деревья потрескивали от мороза, но внутри было жарко, и мальчишки грелись у очага, сидя на звериных шкурах и слушая старого Тогрула.

  - Теперь вы знаете, - продолжил шаман, глядя на учеников, - что Нижний мир далеко не так прост. Он состоит из множества миров, они лежат в нем слоями, подобно кольцам на древесном стволе. В шаманском сне я провел вас лишь по двум из них, самым верхним. Но бойтесь погружаться дальше! Чем глубже мир, тем больше он непохож на наш, и тем больше сила, злоба и коварство могучих духов, обитающих там. Лишь самые опытные шаманы могут ходить в тех местах и беседовать с теми духами, а иногда и вызывать их в наш мир.

   Мунхэ слушал учителя, затаив дыхание, а вот неугомонный Юхар перебил его:

  - Учитель, а пробовал ли кто-нибудь вызывать их, чтобы они помогали в битве?

  - Да, говорят, в старые времена было и такое. Но это под силу лишь самым могучим, способным своей волей подчинить этих духов. А зачем тебе это? – с усмешкой глянул на ученика Тогрул.

  - Как зачем? Чтобы изгнать русов из наших лесов!

  - Вот даже как! И чем же они тебе мешают?

  - Когда-то мое племя жило далеко к полудню отсюда. В лесах там было полно зверья и птиц, а в реках рыбы. Пришли русы, вырубили лес, построили заводы. Ушел оттуда зверь, и мы тоже. А если призвать могучих духов Нижнего мира, то перед их силой падет сила русов, уйдут они обратно на закат, а их разрушенные заводы снова зарастут лесом.

  - Опасные мысли приходят тебе в голову, Юхар, - вздохнул старый шаман, - Подумай, какой же мощью должен обладать дух, способный на это? Да, такие могучие существа есть в Нижнем мире, начиная с тех мест, где лес становится железным, а солнце – черным. Их Сила велика, и слова их лживы. Сможешь ли ты одолеть их, и не станешь ли ты подобен молодому неопытному охотнику, который хвалился поймать медведя, но пропал в лесу, и от него не осталось даже костей?

  - И что же, нам остается только смотреть, как незваные пришлые люди рубят и жгут наши леса?

  - Значит, на то воля великих духов из Верхнего мира. Ничто не делается без их ведома, по их слову текут реки, падает снег и покрываются листвой деревья. Подумай об этом.

                *****

   Юхар быстро шел по заснеженному лесу, и широкие охотничьи лыжи, подбитые снизу мехом, казалось, сами несли его к запретному Священному месту. Он уже успел расставить силки, но не торопился возвращаться в стойбище. Было еще одно дело.

   Он с раздражением подумал об учителе. Старик слаб и труслив, боится сунуть нос в глубины Нижних миров. Но Юхара он хвалит, говоря, что у него дар сильного шамана. И сейчас ученик докажет, что он сильнее своего учителя.

   Священное место лежало перед ним. Огромное непроходимое болото, теперь скованное льдом. А посреди него возвышался скалистый пологий холм, заросший кедровником. Непонятный ужас гнал простых людей от этого места, но Юхар был шаманом и знал, как противостоять этому ужасу. Он быстро пересек замерзшее болото и вышел под сень деревьев. Там, среди ветвей, покоились в долбленых гробах десятки умерших шаманов. А в глубине этого острова, между причудливых скал, возвышались почерневшие идолы  и жертвенный камень. Неподалеку, укрытая деревьями и скалами от ветра, стояла неприметная и приземистая шаманская юрта, занесенная снегом. Юхар вошел внутрь, сбросил со спины вязанку дров и разжег очаг. Погружение в Нижний мир лучше проводить здесь, в месте Силы. Когда забулькал котелок на огне, он бросил туда из кисета особую смесь трав и грибов, подождал немного и начал медленно пить обжигающий отвар. Голова закружилась, он рухнул на спину, шепча слова заклинания. Тело Юхара осталось неподвижно лежать на шкурах, а дух унесся в Нижние миры.

                *****

   Он шел по унылым серым землям, под низким небом с неподвижными плотными тучами. Только три цвета были здесь, черный, серый и белый. Не было ни травы, ни деревьев. Тоской и голодом веяло от этих мест. Он сосредоточился и переместился глубже, в другой слой. Пейзаж мало изменился, лишь небо потемнело, а на горизонте возникли странные развалины, невообразимо древние. Под ногами стелилась черная трава, острая и жесткая. Еще один слой, и возникли корявые деревья, которые стелились по земле, а между ними проносились какие-то белесые существа, наблюдая за ним издали. Он погрузился дальше,  и стволы деревьев стали похожи на ржавое железо, а над ними на темно-сером небе всходило черное солнце, окруженное красным ореолом. Повеяло жарким ветром. Юхар остановился. Это были те края, о которых говорил учитель. А еще навстречу ему кто-то шел.

   Это существо словно бы возникло из ниоткуда, похоже, оно умело, как и Юхар, перемещаться меж мирами. Оно было огромным, серым, похожим на человека, но с клыкастой пастью, игольчатым гребнем вдоль спины и с хвостом. Внезапно оно словно съежилось, его рост сравнялся с Юхаром. И обратилось к нему, дружелюбно глядя желтыми глазами:

  - Приветствую тебя, странник меж мирами. Нечасто здесь бывают люди из Срединных миров. Что привело тебя сюда?

  - Желание обрести знания. И Силу, - твердо ответил Юхар.

  - Вот как? И для чего они тебе?

  - Для победы над врагами.

  - Тогда расскажи мне об этих врагах.

   Юхар начал говорить, а желтые светящиеся глаза словно проникали в глубины его памяти, высвечивая там яркие картины, насыщенные цветом.

  - У нас общий враг, - наконец сказало существо, - Тот, кто строит храмы, увенчанные крестом. И я помогу тебе его сокрушить, но для этого ты должен вызвать меня туда, в Срединный мир, и подготовить жертвы для обретения плоти. Знаешь ли ты, как это делать?

  - Да, я знаком с Ритуалом, - важно ответил Юхар, - Но для этого еще нужно….

  - Знать мое имя? Я Уш-Тирра, это лишь одно из моих имен, и его будет достаточно для проведения Ритуала. А теперь поговорим подробно о том, что тебе нужно сделать.

   Когда Юхар очнулся у погасшего очага в холодной юрте, он действительно знал, что надо сделать. И как.

                *****

   Они мчались по искрящемуся снегу, а заходящее солнце уже касалось верхушек елей. Крупный белый олень, один из упряжки, вел себя беспокойно, словно чувствовал уготованную ему участь. Мунхэ, сидевший в нартах позади Юхара, опасливо спросил:

  - Что скажет учитель Тогрул?

  - Ничего не скажет. Что он может сказать шаману, который теперь сильней его?

   Сегодня Юхар дождался, когда старый шаман уехал к дальнему стойбищу за Черным ручьем, лечить какого-то заболевшего охотника. И уговорил Мунхэ участвовать в невиданном деле – вызове духа из Нижнего мира. И теперь они мчались на упряжке к запретному острову среди болота. А вскоре уже были на этом месте.

   Мунхэ, широко раскрыв глаза, смотрел, как с ладоней Юхара сорвался белый вихрь и загудел, втягивая в себя сугробы с жертвенного камня и площадки вокруг него, окруженной черными идолами. Стало темно, по небу неслись низкие тучи. Значит, Юхар действительно стал великим шаманом. Как ему это удалось?

   Между тем Юхар что-то прошептал, и вокруг жертвенного камня появился багровый светящийся круг. Сверкнул нож, разрезая ремни у белого оленя. Животное покорно шло за шаманом в круг, лишь иногда по его шкуре пробегала дрожь.

   Резкий гортанный выкрик на неведомом языке. Олень рухнул на жертвенный камень, залитый кровью, получив безжалостный и точный удар ножа в сердце. А над ним поднималась огромная серая тень, выходя из неведомой дали Нижнего мира. Пролитая кровь исчезала, впитываемая этой тенью, становившейся все плотнее. И вдруг призрак слился с оленем, втянувшись в него. Животное медленно поднялось, встав на дыбы. Мунхэ, оцепенев, смотрел на зверя, ставшего чудовищем.

  «Зачем я пришел сюда?» - мелькнула запоздалая мысль. А вскоре он получил страшный ответ на этот вопрос.

  - Юхар, не медли! Действуй дальше! – проревел олень. А Юхар усмехнулся, направив на Мунхэ какую-то кость и что-то сказав. Кость сама по себе сломалась, громко хрустнув, голова у Мунхэ вдруг закружилась, он упал, а затем словно помчался куда-то, унесенный диким вихрем. Чтобы очнуться в теле мертвого оленя.

   Он увидел себя со стороны. Его тело, в его малице и унтах. Но сейчас в нем был кто-то другой. Тот, кто пришел серой тенью из Нижнего мира. Этот «кто-то» медленно поднялся и торжествующе захохотал.

                *****

   Старый Тогрул почуял беду, когда вернулся в стойбище и узнал, что оба его ученика куда-то умчались, а Юхар еще и взял белого оленя. Он знал, для чего нужны такие животные, и понял, что должно произойти. И где именно.

   Не жалея оленей, он мчался по свежим следам от нарт, ведущим к шаманскому острову посреди замерзшего болота. Быстро темнело, тучи неслись по небу, и поднявшийся ветер качал кроны деревьев. А когда его упряжка уже ворвалась на остров, невидимый удар опрокинул нарты, и Тогрул полетел в снег. Он опоздал.

   Возле жертвенного камня стояли двое. Юхар и Мунхэ. Тогрул посмотрел иным взглядом и ужаснулся, потому что Мунхэ не был собой. Он вообще уже не был человеком. А на камне бился белый олень.

  - Юхар, остановись! Что ты делаешь! – закричал старик. Неведомый ветер срывался с рук Юхара, швырял снег в лицо Тогрула, сорвал с него шапку и трепал седые волосы.

  - Что я делаю? Становлюсь величайшим из шаманов! – усмехнулся Юхар.

  - Убей обоих! – вдруг резко сказал тот, что когда-то был Мунхэ. Юхар кивнул, и с его ладоней сорвались ледяные стрелы. Одна угодила в голову белому оленю, и тот, дернувшись, застыл на камне. Другая вонзилась в горло Тогрулу. Старый шаман упал, заливая кровью снег. А Мунхэ покрылся туманом и начал стремительно расти, превращаясь в того, кем он теперь стал. Демона из Нижнего мира. Он поднял вверх тощие лапы, увенчанные когтями, и выкрикнул несколько гортанных слов. Деревья зашумели, а лежащие на ветвях долбленые гробы начали открываться. Оттуда вылезали существа, когда-то бывшие шаманами, а за много лет ставшие высохшими черными мумиями. Их глаза горели в сумерках, они спускались по стволам, жадно набрасывались на тела оленя и старика, пожирая их.

   А Уш-Тирра продолжал выкрикивать непонятные слова, резавшие слух. Вокруг болота закрутился черный вихрь, земля качнулась и дрогнула, словно проваливаясь куда-то. Таким, как он, было неуютно в Срединном мире, поэтому и нужно было создать убежище, нору в пространстве, подвешенную к нему снизу. Закончив это нелегкое дело, гигант снова обернулся человеком и подошел к Юхару, почтительно склонившемуся перед ним.

  - Ты доказал мне свою преданность. За это я возвеличу тебя, сделав своим верховным жрецом. И научу многому, тому, чего и знать не мог тот старый невежда.

   Юхар бросил взгляд туда, где лежало тело Тогрула, но его там не было, он уже был сожран пробудившимися страшными слугами.

                Горелая падь

   Странные дела творились в окрестных стойбищах. Минуло несколько лет с той зимы, когда исчез шаман Тогрул, и вдруг неожиданно появился его ученик, Юхар. И велел всем поклоняться новому божеству, великому духу со странным именем Уш-Тирра. Были некоторые горячие головы, не согласившиеся отринуть старых богов, но Юхар их быстро угомонил своей невиданной силой. Кого молнией уничтожил, кого огнем или льдом. А вскоре и сам Уш-Тирра начал по ночам приходить, и страх пришел вместе с ним. Стали ему поклоняться лесные люди, да жертвы приносить. Возросла от этого его Сила, и настал день, когда Хозяин и его слуга решились напасть на ближайшее селение русов.

   Стояло в тех краях село, располагалось оно на берегах небольшой речки, текущей в долине меж двух холмов. И на вершине одного холма возвышалась деревянная церковь. Была она построена на совесть, да на хорошем месте, там, где когда-то, как говорили, лошадь остановилась отдохнуть. А настоятелем в тот храм, вместо недавно почившего батюшки, был назначен иеромонах Филимон. Шептались на селе, что нынешний батюшка  больно уж суров. И это действительно было так. А потом в село пришла беда.

                *****

   Он выходил из леса, великий Юхар, осквернитель храмов и могил, верховный жрец жестокого божества, пришедшего из темных миров. Настал час возмездия, и сейчас незваные пришельцы ответят за то, что заняли землю его предков, строят на ней коптящие небо заводы и вырубают леса. Юхар торжествующе захохотал, с его ладоней сорвались огненные шары и полетели в избы на окраине. Те вспыхнули, словно свечки, темное небо озарилось взметнувшимися вверх столбами пламени. Стаи бездухов, крылатых и бескрылых, ринулись вперед, хватая выскакивающих из огня людей и чумея от свежей крови. А трое из них уже летели обратно к Юхару, рассекая ночное небо кожистыми крыльями, неся в когтях козла, собаку и свинью. Кровь этих животных должна обагрить алтарь, и тогда храм, стоящий на месте Силы, будет осквернен, станет иным, Темным храмом. Туда и направлялся черный шаман. Он знал, что за его спиной, у леса, стоит Хозяин в своем страшном истинном облике. Но не может перейти незримый круг, ограждающий село. А если он сделает то, что должен сделать, этот круг исчезнет, и Уш-Тирра взойдет на место Силы, чтобы стать сильнее. Вот впереди замаячило кладбище, лежащее возле церкви. Юхар усмехнулся, с его ладоней сорвался призрачный огонь, и могилы словно взорвались изнутри, взметнулась земля, из образовавшихся воронок полезли мертвецы, чтобы присоединиться к его воинству.

   Отец Филимон задержался в храме допоздна, молясь перед иконами. Когда могилы разверзлись, то дрогнула земля, и заплясало пламя свечей. Иеромонах сразу понял, что вокруг творится что-то недоброе, и с крестом в руках вышел наружу.

   Ночь озарялась пламенем пожаров, в их отсветах было видно летящих по небу крылатых бестий. Толпа оживших мертвецов наступала на храм, среди них Филимон  опознал двоих, похороненных на той неделе. А еще был тот, кому подчинялась вся эта нежить. Черный колдун в одежде из звериных шкур. Но не это было самым жутким. Там, вдалеке, у кромки леса, возвышаясь над ним, стояло огромное тощее бледно-серое существо, ждавшее, когда слуги откроют ему дорогу.

  - Прочь, нечисть! – закричал священник, воздев над собою крест. Велик был отец Филимон в свой последний час, походил он на библейского пророка, и настолько крепка была его вера и сильна молитва, что она была услышана там, в неведомой выси Верхних миров. Сияющий столб из синего пламени упал с небес на землю, и это пламя сжигало крылатую нежить, горящими клочьями летящую вниз. Мертвое войско Юхара умирало во второй раз, уже окончательно, а сам шаман вдруг закричал и рухнул, как подкошенный, пожираемый огнем. Уш-Тирра взвыл от ярости, схватился за ствол большого дерева и вырвал его с корнем. Какой-то человечишка осмелился противостоять ему! Дерево, с шумом и свистом рассекая воздух, полетело к иеромонаху, сбив его с ног. Филимон умер мгновенно, а столб небесного огня вдруг расширился, и демон заорал, пытаясь противостоять враждебной силе. Еще немного, и он развоплотится, улетит через пустоту обратно в Нижние миры. Но Уш-Тирра был упрям. Собрав оставшиеся силы, он создал еще один проход к себе, в пространственную нору. И провалился туда, вместе с жалкими остатками своего воинства. Но и там, внутри, в сумрачном анклаве было неспокойно. Земля ходила ходуном, еще немного, и это место может оторваться от пространства, улететь в бездну. И тогда он применил то, что берег на крайний случай. Черное облако вырвалось из прохода у шаманского острова, зависло над Гнилым болотом, поползло в стороны и обрушилось на окрестные стойбища, неся им неведомый мор, черную чуму, от которой эти стойбища полностью вымирали. Некому было хоронить сотни умерших, оставшихся в глухомани посреди своих утлых жилищ, накрытых шкурами, лишь дикие звери устроили там свое пиршество. И люди долго обходили стороной почерневшие, сгнившие юрты и чумы, боясь заразиться страшной болезнью.

   А Уш-Тирра, получив поток энергии от множества жертв, направил его на укрепление Анклава. И закрылся в нем на долгие годы, восстанавливая силы. Теперь у него было две точки опоры – Гнилое болото и Горелая падь. Да, так теперь прозвали бывшее село, сгоревшее дотла. Немногочисленные выжившие в панике бежали, и никто из них не видел ничего, кроме стены огня, пожиравшего их избы. Сгорела и церковь, которую так и не удалось осквернить. А еще демона прямо-таки сжигала досада. Благодаря ему возник новый святой. Неизвестный, неканонизированный, но вознесшийся в недосягаемую даль Верхних миров. И уничтоживший его верного пса, Юхара. Удастся ли найти замену такому шаману?

                *****

   Имя Уш-Тирра было лишь одним из его имен, и оно не являлось истинным. Здешние языки не были способны передать весь древний ужас, таящийся в нем. Его можно было перевести как «голодный костлявый» или «глодающий кости». А позднее это существо стали называть более кратко – Глод.

   В неуютные Срединные миры его привело желание подняться на еще одну ступень в сложной темной иерархии, повысив свой энергетический уровень. А для этого были нужны поклонение и жертвы. Он помнил свой предыдущий приход в этот мир. На другом континенте, по ту сторону океана. Два его сородича, позднее ставшие там божествами, принявшими имена Уицилопочтли и Тескатлипока, тоже вступили в контакт с молодым шаманом, и тот, как и Юхар, призвал их в свой мир. Позднее к ним присоединилась и демоница, назвавшаяся именем Коатлики, в чью властную вертикаль входил и Уш-Тирра, тоже сменивший там имя. Но ему перепадали всего лишь крохи от потока темной энергии. Тот шаман стал верховным жрецом и щедро подпитывал своих хозяев, принося кровавые жертвы на вершинах пирамид.

   Так продолжалось много лет, но однажды могучая империя пала от удара какой-то кучки авантюристов, приплывших из-за моря. Похоже, тем покровительствовали силы Верхних миров, которые помогли сокрушить царство кровавого ужаса. Поток темной силы иссяк, и им всем пришлось вернуться в Нижний мир. Но тем из них, кто был главнее, удалось хапнуть столько Силы, что они перешли на более высокий энергетический уровень и повысили свой ранг.

   И теперь Уш-Тирра задумал все это повторить. Ему повезло, что он первым вступил в контакт с Юхаром, сунувшим нос в глубину Нижних миров. Но потом везение кончилось, и он едва удержался, чтобы не улететь обратно, через пустоту. Но демон был терпелив, он затаился в логове, восстанавливая силы, а иногда совершая вылазки в Гнилое болото и Горелую падь, места, которые теперь были его владениями.

                *****

   Через много лет подвернулся подходящий случай. Какой-то парень по имени Евсей был зол на весь белый свет и приперся в Горелую падь, чтобы там повеситься. К тому времени это место заросло хвойным редколесьем, угрюмым и чахлым. Уш-Тирра явился в облике Мунхэ, уже изрядно постаревшем. И ехидно спросил у Евсея, делавшего петлю:

  - Никак, вешаться собрался?

  - Да, Глод.

  - Вот как? Это хорошо, что ты знаешь, кто я такой. Но ты не знаешь, что я могу тебе помочь.

  - И чем же? – кисло усмехнулся Евсей.

  - Я дам тебе Силу. И возможность мстить. А еще я знаю, что здешние тупые людишки почему-то ненавидят тех, кто обладает даже нераскрытым Даром. У тебя он есть, и в моих силах его раскрыть, чтобы возвысить над всем этим отребьем.

  - Хорошо. Я согласен, - кивнул Евсей, как-то по-волчьи сверкнув глазами. Затем учитель с учеником подошли к двум обгоревшим деревьям и исчезли среди клубов неизвестно откуда взявшегося тумана.

   Но кто же знал, что так получится! Едва освоив самые азы, не утерпел Евсей, да мстить пошел всем обидчикам. Наслал проклятье на село, но не сумел справиться с отдачей дикой Силы, потерял над ней контроль, да и был раздавлен под обломками рухнувшего дома. Глод был в ярости. Из этого парня вполне мог бы получиться второй Юхар. Проклятье-то вышло знатным, почти все село от холеры полегло, а оставшиеся в огне сгорели. Прозвали то место Холерной пустошью, и одно лишь утешало, что можно теперь и его к владениям присоединить, да протянуть к нему очередной проход из Анклава, третью точку опоры. Стал Анклав теперь устойчивей и шире, но Уш-Тирра все же ожидал гораздо большего. И вскоре нашел-таки очередного кандидата в свои Верховные Жрецы.


                Барские забавы

   Вечерние сумерки медленно окутывали окрестные леса, деревню на берегу озера и господский дом на склоне холма. Двухэтажный, с колонными и античными статуями, он походил на богатую помещичью усадьбу и был бы более уместен где-нибудь в средней полосе, а не здесь, в диком лесном краю.

   В просторной столовой сидели трое. Хозяин этого особняка, Ерофей Шапкин. Из местных, богатый промышленник, благодаря деловой хватке поднявшийся из низов. И двое гостей. Сразу видно, что главным здесь в данный момент был не Шапкин, а другой. Статский советник Лев Аполлонович Горобцов. Грузный, высокий, представительный, с тяжелым властным лицом и нитками ранней седины в густых черных волосах, он сейчас вдохновенно вещал на мистические темы. Шапкин делал вид, что внимательно его слушает. Он скептически относился ко всей этой мути, и в Ложу вступил не из-за этого. А из-за открывшихся перед ним перспектив, деловых контактов и знакомств с полезными и нужными людьми.

   Впрочем, скептицизм Шапкина вполне разделял еще один человек, находившийся здесь. Коллежский асессор Илларион Говядинов. Но, конечно же, благоразумно держал свое мнение при себе, поскольку подчинялся Горобцову не только по линии Ложи, но и в канцелярской иерархии. Было ему лет под тридцать, и чем-то он неуловимо смахивал на крысу, особенно когда внимательно смотрел, словно выискивая недостатки и как будто готовясь сделать кому-то замечание. Но сейчас его лицо выражало почтительное внимание к словам своего шефа. Тем более, что речь на этот раз шла о вещах, которые были весьма необычны. И дело, которое им сегодня ночью предстояло совершить, тоже являлось таковым.

   Все началось, когда статский советник Горобцов проводил ревизию местных заводов, а Говядинов был назначен его помощником. И они наткнулись на непонятный феномен. В здешних местах, там, где по косвенным данным, возможно наличие залежей медной руды, никогда не проводилось никакой разведки. Недавно отправленная туда партия рудознатцев бесследно исчезла, словно растворилась в воздухе. А местное население панически боится этих мест, считая, что у них есть свой Хозяин. Горобцов отнесся к этим легендам серьезно, отнюдь не считая их пустыми байками. Оставил на местах нескольких человек для сбора информации. А теперь вернулся из столицы, на этот раз во всеоружии.

   На Шапкина его выбор пал по нескольким причинам. Во-первых, этот вылезший из грязи в князи местный туз был ему обязан очень многим. Во-вторых, его усадьба. Тщеславный толстосум построил ее в глуши, чтобы расслабляться там во время охоты и кутежей. И эта усадьба располагалась неподалеку от Черного треугольника. Его вершины назывались Горелая падь, Холерная пустошь и Гнилое болото. В двух из них когда-то жили люди. Но они чем-то прогневили Хозяина, которого звали Глод, и эти селения сгорели дотла. А вот Гнилое болото…. Людям Горобцова удалось найти старого спившегося аборигена и развязать ему язык испытанным средством, «огненной водой». Тот много чего порассказал. О святилище на шаманском острове, посреди Гнилого болота. И о Черном Юхаре, который вызвал там злого духа из Нижнего мира. Имя Уш-Тирра тот старик произносил шепотом, говоря, что в былые времена ему поклонялись, но все равно он разгневался на людей, наслав черный мор, выкосивший окрестные стойбища. Да и позднее в тех местах пропадали люди, а еще видели там нездешних странных тварей. Только издали. Те, кто видел вблизи эту жуть, не мог уже рассказать ничего.

  - Таким образом, - продолжал разглагольствовать Горобцов, - все факты говорят, что где-то внутри Черного треугольника, в окрестных лесах, скрывается демон, вызванный шаманом в этот мир. И наша задача состоит в том, чтобы подчинить эту сущность посредством давно известного ритуала вызова. С теми артефактами, которые я привез, наши шансы резко возрастают, а выигрыш обещает быть очень крупным, сравнимым с могуществом царя Соломона, повелевавшего джиннами. Всё уже готово, и нам остается лишь терпеливо ждать указанного в эфемеридах часа, наиболее благоприятного для проведения ритуала.

                *****

   Они шли по коридору первого этажа, тускло освещенному масляными лампами. Было уже далеко за полночь, но, похоже, никто в особняке и не думал спать. Возле двери в конце коридора стояли вооруженные люди. Зверовидные мордовороты с пистолетами, ружьями и саблями, которых Шапкин кичливо именовал «мои гайдуки». Вот, значит, как. Хоть и скептически настроен толстосум к этому ритуалу, но меры на всякий случай принял.

   В небольшом зале уже всё было готово. Горели черные свечи, на полу искрилась перевернутая пентаграмма, заключенная в круг. За ее пределами были начертаны еще три круга, защитные. Окна и стены закрыты плотными шторами. А на специальной подставке лежал один из артефактов, «Длань Инквизитора». Почерневшая мумифицированная рука трупа, с одетыми в нескольких местах шипастыми браслетами.

   Они заняли места, каждый в своем круге. Там, где находился Горобцов, была установлена небольшая кафедра, он бережно раскрыл лежащий на ней старинный гримуар с пожелтевшими страницами. Слова на древнем и мертвом языке слетали с его губ, и от этих звуков мороз пробегал по коже. Заплясало пламя свечей, за окнами завыл ветер. А в центре пентаграммы вдруг появилось тусклое пятно, светившееся каким-то гнилушечным светом. Из него медленно поднималось Нечто. Серое худощавое существо, две сажени ростом, похожее на человека, но с клыкастой мордой, гребнем и хвостом. Вскоре оно материализовалось полностью и проревело:

  - Кто посмел?

   Горобцов хладнокровно коснулся «Длани Инквизитора», быстро прошептав слова заклинания. Мертвая рука ожила, согнулась в локте, а ладонь поднялась вверх, испуская бледное сияние. Демон расхохотался:

  - Невежды! И вы хотели меня этим подчинить?

   Он развел в стороны когтистые лапы, с них сорвалась молния. «Длань Инквизитора» словно свело судорогой, она забилась и бессильно повисла. Существо спокойно перешагнуло через границу пентаграммы, и она вдруг полыхнула разрядами, внезапно погасшими, словно эта защита перегорела. Демон приблизился к побледневшему Горобцову и навис над ним.

   Первым опомнился Шапкин, заоравший:

  - Федька, Митроха, ко мне!

   Дверь распахнулась от могучего пинка, и гайдуки ворвались в зал. Надо отдать им должное, стреляли они метко, но пули натыкались на неизвестную преграду, сгорая в воздухе. Бесполезны были и клинки, они отскакивали от чего-то, невидимого глазу, но обладавшего твердостью стали. А затем последовал ответный удар. Взгляд существа потяжелел, Шапкин ударился о стену, забрызгав ее кровью, и обмяк на полу, раздавленный неведомой силой. Та же участь постигла и его гайдуков. А Говядинов оказался самым сообразительным. Упав на колени, он закричал:

  - Повинуюсь тебе, о Повелитель!

   Демон повернулся к нему, светящиеся глаза, казалось, проникали в душу.

  - Хорошо, - усмехнулся он, - Я принимаю твою клятву. Но ты должен доказать свою преданность делом.

   Он выкрикнул Зов. Из туманного прохода, возникшего над погасшей пентаграммой, выскочили существа, похожие на помесь людей с обезьянами и волками, подхватили лежавшего в обмороке Горобцова и унесли в проход.

  - Следуй за ними, - хмуро сказало существо Говядинову. Затем склонилось над обмякшей «Дланью Инквизитора». Опасный артефакт. Эти профаны не сумели использовать его в полную силу. И он должен быть уничтожен. Демон склонился над ним и что-то прошептал, затем скрылся в проходе. А «Длань» через пару минут окутало тусклое сияние, разгоравшееся всё ярче. Затем артефакт взорвался, и взрыв был настолько силен, что от усадьбы остались лишь обломки. Мало того, от воздействия взрыва сместился проход, четвертая точка опоры, соединяющая Анклав с этим миром. Она переместилась из усадьбы в деревню, полностью спалив и разрушив чей-то дом, от которого остались лишь почерневшие ворота, ставшие точкой входа в Анклав из деревни.

                *****

  - Этот жезл сделан из кости вашего Шапкина, - сказал Уш-Тирра почтительно склонившемуся перед ним Говядинову, - И с его помощью ты сейчас докажешь мне свою преданность.

   Они находились в Анклаве на шаманском острове среди Гнилого болота. Как понял Асессор, к которому здесь уже прочно прилипла эта кличка, вся местность в Анклаве являлась отражением владений Глода в обычном мире. Правда, не совсем точным. Например, особняк здесь не был разрушен. И лес был странным и корявым, а низкое небо всегда укрыто угрюмыми плотными облаками и вечными сумерками.

   Настроение у Асессора тоже было сумрачным и угрюмым. Назад пути не было. Там, в большом мире, его считают мертвым, и вдобавок он теперь был особым заклинанием привязан к Анклаву, не мог удаляться от него на большие расстояния. Но здесь у него было то, к чему он стремился. Власть. И получение знаний. Что ж, если Глоду так нужен Верховный Жрец, он станет им, даже если ради этого придется подниматься вверх по головам и трупам.

   Какой-то шум отвлек его от раздумий. Бездухи волокли Горобцова, тот сопротивлялся и орал. Равнодушные твари поставили его на колени, заломив руки назад. Значит, Хозяину Глоду нужно новое тело, вместо старого, изношенного. Что ж, Говядинов его вполне понимал, и сейчас действительно докажет свою преданность.

  - Действуй! – рявкнул Уш-Тирра. Асессор поднял костяной жезл, сосредоточился и четко произнес вызубренную абракадабру. Из кости вырвалась туманная струя, закрутилась в кольцо, охватившее двоих, меняя души в их телах. Какое-то время они стояли неподвижно, затем тот, кто был когда-то Горобцовым, торжествующе захохотал и начал расти, принимая свой демонический облик. Бездухи, увидев это, склонились перед ним. А старик в одежде, сшитой из звериных шкур, вдруг застонал и упал на землю. Статский советник Лев Аполлонович Горобцов оказался в дряхлом теле аборигена, из которого стремительно, как из решета, вытекала магия. И это тело, принадлежавшее сначала Мунхэ, затем Глоду, теперь не могло сопротивляться своему полуторавековому возрасту. Он упал на землю, не в силах стоять на ногах. А полузвери уже волокли его к жертвенному камню.

  - Убей его! – рявкнул Глод. Асессор кивнул и вытащил нож.

  - Илларион, за что? – простонал бывший Горобцов.

  - За то, что ты проиграл. А я всего лишь вовремя перешел на победившую сторону, - с усмешкой сказал Говядинов и ударил ножом в сердце. А Уш-Тирра замер, впитывая энергию от жертвы на камне. Как в давние века, на вершинах ступенчатых пирамид, возвышавшихся над джунглями, среди свирепых жрецов с обагренными кровью обсидиановыми ножами.

                *****

  - Бездухи делятся на несколько категорий. В зависимости от степени свежести, - усмехнулся Глод, неторопливо шагая по одной из комнат особняка. Говядинов почтительно внимал своему наставнику, пребывавшему в облике Горобцова. А тот продолжал:

  - Итак, если лекарям удается оживить человека в течение двадцати минут, он останется человеком. Но дальше начинается уже некромантия, магические методы. Если оживить с их помощью труп в течение трех дней, получится упырь. Можно даже особым заклинанием вернуть ему способность переносить солнечный свет, употреблять человеческую пищу. У него сохраняются личность, сообразительность и даже способность к примитивной магии. Но на более позднем оживлении получаются лишь тупые исполнители, преданные как псы. А после девяти дней душу практически невозможно вернуть в мертвое тело. Но есть другой вариант. Вселить в тело сущность, из тех, кого у вас называют бесами. Они способны восстанавливать полученные тела и менять их облик, делая его таким, какой он был у этих сущностей в Нижних мирах. Но есть одна тонкость. До сорока дней они способны усвоить память предыдущего владельца тела. После этого срока подобное невозможно. А теперь поговорим об этих заклинаниях подробно.

                *****

   Глод вышел из туманного облака в осиннике посреди Холерной пустоши. Раздражение не проходило. Этот Говядинов слишком туп в магическом плане, и его обучение проходило очень медленно. На то, что Юхар схватывал за считанные дни, у Асессора уходили долгие годы. Зато по административной части он был силен. Да еще по части идеологии. Тихой сапой внедрял во всей округе тайное поклонение Хозяину, за что Глод уже иронично называл его Черным апостолом. Но этого все же было мало! Нужен кто-то, равный Юхару. В эти темные времена, после смуты, именуемой здесь революцией, шансы для перехода на следующую ступень резко возрастали.

   Раздался шум кожистых крыльев. Канзар, его верный слуга из Нижнего мира, вселившийся в шаманскую мумию, приземлился рядом. Желтые глаза преданно сверкнули, когда он доложил:

  - Сведения подтвердились. И они обнадеживают. Новая власть действительно рушит храмы по всей округе и, сама того не зная, расчищает нам дорогу. Но есть еще кое-что. Летя сюда, я заметил яркое сияние обладателя скрытой Силы. Точнее, обладательницы. Это девушка. Разумеется, ее соплеменники не видят этого и не знают, кто она такая. Но вам стоит поглядеть на одну из тех, кого вы ищете столько лет.

  - Хорошо, Канзар. Ты отлично справился с заданием. Где это место?

   Вскоре жуткое крылатое существо исчезло в портале Анклава. Глод, задумавшись, продолжал стоять на том же месте. Вот, значит, как. Если это дело выгорит, у него появится Верховная Жрица. А Говядинов, туповатый в магии, останется на вторых ролях.

                Несостоявшаяся Жрица

   Маланья, утирая слезы, бежала к озеру. Коса растрепалась, подол сарафана был мокрым от росы. Некрасивое рябое лицо девушки опухло от слез, но она не обращала на все это никакого внимания. Растрепа, Квашня, Малашка-замарашка! Так ее все звали. Нелюбимая дочь, не знавшая ласки. Она была пятым ребенком в большой крестьянской семье, и до нее тоже рождались одни девочки. Когда наконец-то родился младший брат, все внимание отца с матерью сосредоточилось на нем. А на нее взвалили всю работу по дому. Старшие-то сестры, смазливые да бойкие, быстро замуж повыскакивали, а от Маланьи парни нос воротили. Рыхлая, рябая, неопрятная. Когда за собой следить, если работы столько? Как же она эту беспросветную крестьянскую работу ненавидела! И вонючий навоз в коровнике, и лютую жару на сенокосе, и полоскание белья в ледяной проруби. Временами ей казалось, что вся ее жизнь – это бесконечный кошмарный сон, и она может вдруг проснуться и стать какой-то другой. Кем? Она не знала. Лишь иногда во сне она была этой «кем-то». И в этих снах она могла летать. Среди облаков, над исполинскими деревьями и снежными пиками. А на горизонте вставал огромный сияющий город. Где это? Она не знала. Когда, очень редко, выдавались свободные минуты, она задумчиво сидела на берегу, глядя на пылающий закат, и слова сами складывались в песню:

       Взлететь бы птицей в небеса,
      В неведомую даль,
      Костер заката навсегда
      Спалит мою печаль.

   Однажды спела она одну из этих песен, и ее подняли на смех.

  - Барыней тебе, Малашка, надо было родиться! – сказала ей тогда мать, и послала грядки полоть, чтобы меньше думалось о всякой ерунде. По этой же причине была она неграмотной. Даже в церковноприходскую школу ее не отпустили. Зачем девке грамота, когда работы по дому столько?

   А затем беда пришла. Решили ее замуж выдать. За Сидора-вдовца, сына мельника. Этого мужика она всегда боялась. Чернявый, злой, угрюмый, взгляд какой-то цыганский. Поговаривали, что прежнюю жену-то он бил постоянно, и та слегла от побоев да померла. Кто бы сомневался, что и ее этот Сидор будет лупить, как сидорову козу! Но родители были непреклонны. Задолжал отец мельнику очень много, а тот намекнул, что простит новоявленному свату все долги, если тот свою дочь за его сына выдаст.

   И вот теперь Маланья бежала к озеру, чтобы утопиться. Пропади все пропадом, не мил ей белый свет, вся ее жизнь собачья, которая еще беспросветней станет. Говорят, что становятся утопленницы русалками-мавками, неосторожных парней на дно волокут. Что ж, пусть и она станет одной из них.

   Но до воды она добежать не успела. Внезапно, из-за коряги, перед ней появился тот, кого Маланья меньше всего ожидала здесь увидеть. Глод. Хозяин здешних мест. Значит, это не сказки и не враки, он есть на самом деле. И она узнала его сразу. Внушительный, выглядит как барин. И в одежде барской, такую еще при царе носили. Но глядит приветливо, с усмешкой.

  - Куда это ты собралась, красна девица? Никак, топиться?

  - Да, Глод! – как-то дерзко ответила Маланья. Ей уже было наплевать на всё.

  - Это хорошо, что ты знаешь обо мне. Но ты не знаешь, что я способен предложить лучший выход. И дать тебе силу и власть. А также месть.

  - Вот как? Хорошо, я согласна. Что я должна сделать?

  - Я не сомневался в твоем ответе. Сейчас мы пойдем в одно необычное место, и я разбужу твою Силу, которой ты обладаешь. Из-за которой ты чужая среди своих сородичей.

                *****

   Никто не помнит, кем он был в прошлой жизни. Лишь избранным удается это сделать. Маланья стала одной из них. Впрочем, никакая она теперь не Маланья, ее когда-то звали по-другому.

  - Я Лаола, - произнесла она, словно наслаждаясь прежним красивым именем, - Я Лаола кьен Венсильмар, и прочая, и прочая. Все мои титулы займут страницу.

   Откуда это? Она встала с пыльного дивана, голова кружилась, но сознание становилось все более ясным. Воспоминания о той, прежней жизни хлынули потоком, а с ними возвращалось ее прежнее «я». Затем девушка рассмеялась, поняв всё. Этот глупый демон решил сделать ее своей Верховной Жрицей! Ее, которая могла вызывать подобных существ из Темных миров, и они служили ей в битве, как псы! А теперь этот Уш-Тирра привел ее в свой мирок, прилепившийся к пространству, и пробудил ее Силу. Но та оказалась слишком велика, и пробила плотину забвения в ее душе.

   Она, конечно же, не собирается служить этому Глоду. Еще чего! Лаола открыла дверь и отвела глаза двум зверовидным зомби с душами бесов, охранявшим ее. Вышла из особняка под сумрачное небо, быстро побежала по корявому лесу к одному из выходов, который был отчетливо виден, если смотреть по-иному. Открыла магический засов, и в облаке тумана вышла наружу, в обычное пространство. Ее никто не заметил. Снаружи наступило утро, и нежить в Анклаве крепко спала. Но и на нее вдруг навалилась усталость. Простейшие заклинания забрали слишком много маны, это тело не было приспособлено к управлению магической энергией. Но она может поменять его на прежнее тело! Да, такое возможно. Она умела оборачиваться, и в той, последней битве погибла в облике пантеры. Но человеческая грань осталась нетронутой, она так и висела в скрытом виде, в информационном состоянии, примыкая к ее внепространственному хранилищу. И сейчас она восстановит эту грань. А для этого нужно….

   Лаола вышла к лесному озеру, скрытому в тени хвойных деревьев. Что ж, это место вполне подойдет для того, что она задумала. Девушка разделась и с отвращением посмотрела на свое рыхлое и грузное тело крестьянки. Затем шагнула в воду. Вокруг нее завертелся кокон из силового поля, окутал ее и погрузился в озеро, на глубину. Никто не видел, что происходило там. Ее тело внутри кокона стало искрящимся туманом, начался процесс замены генетического кода, физических и астральных параметров. Это происходило само по себе, не требуя ее вмешательства. Бывшая Маланья, а ныне Лаола, крепко спала и видела яркие сны.

                *****

   Она принадлежала к высшей тейри. В здешнем языке было похожее слово. Каста. Но она его не знала, поскольку здесь была неграмотной. Но там, в Налуане, она являлась образованной дамой. В Императорский магический университет брали далеко не каждого. Но она поступила, и с блеском его закончила. Тогда же она и получила титул «кьен». На здешнем языке его невозможно выразить одним словом. Дворянин или дворянка, не только по праву рождения, но и по доказанной Силе, те, кто способны реально стать крепким щитом и разящим мечом Империи. Она действительно стала им, позднее. А в те беззаботные времена Лаола кружилась в вихре развлечений и с удовольствием училась тому, что нравилось ей больше всего. Магии. Она великолепно играла на музыкальных инструментах, сочиняла стихи. Но и ей посвящали стихи и песни. У красивой, бойкой, блистательной девушки было много поклонников, и среди них был Мельтир, один из младших принцев. Лаола, смеясь, говорила ему, что они не пара, поскольку она не принадлежит к так называемым Старым семьям. А Мельтир возражал, что эти Старые семьи закоснели в своем величии, а также в невежестве, и среди них очень мало тех, кто обладает титулом «кьен». Сам он тоже обладал этим титулом, его познания и Сила были не хуже, чем у Лаолы, и они часто развлекались, летая наперегонки в небе на силовых вихрях. Он называл ее Всадницей вихря и Летящей меж мирами.

   А потом началось Вторжение. Неведомому Врагу стало тесно в своем перенаселенном параллельном мире, и он атаковал Налуан. Но его путь лежал через еще один мир, находившийся под протекторатом Налуанской империи. Лаола была в числе тех магов-добровольцев, которых направили на помощь находившимся там войскам. Она легко переместилась туда, не пользуясь никакими порталами. Не зря же ее называли Летящей меж мирами. Когда она пролетала над районом предполагаемых боевых действий, ей вдруг пришла в голову шальная идея. Которая окончательно оформилась, когда Лаола кьен Венсильмар вошла в кабинет, чтобы представиться командующему укрепрайоном. Но, вопреки опасениям, тот отнесся к ее словам крайне серьезно. Он долго смотрел на нее усталыми, красными от недосыпа глазами. Из воинской тейри. Из настоящих, боевых, а не паркетных генералов. Наконец, он сказал:

  - Я верю тебе, девочка. Что конкретно нужно для твоего плана?

  - Всего лишь пять стандартных накопителей энергии, полностью заряженных. Я сумею перевести эти заряды в силовую форму.

  - Хорошо. Ты их получишь, но будь осторожна. И желаю тебе удачи.

   Она вышла, чеканя шаг. А командующий задумчиво сидел за столом. Похоже, удача пришла и к нему, вместе с этой необычной девушкой. Он понимал, что в случае вторжения укрепрайон обречен. У Врага не было магов, но его техника на порядок превосходила военную технику Налуана. Гигантские корабли, способные, подобно древним рыбам, выходить на сушу, скользя над ней на антигравитационной подушке. Своими могучими орудиями они разнесут в щебень весь укрепрайон, расположенный на невысоких горах, в миле от побережья. А теперь, когда Генштаб выделил ему хоть одного, но действительно сильного боевого мага, появился небольшой шанс избежать этой катастрофы.

                *****

   Она сумела сделать всё, что задумала. Создала пять силовых коконов, до предела накачанных энергией. Затем, низко летя над океаном, погрузила их на дно. Согласно ее расчетам, они образовали широкую дугу. А когда вернулась на базу, там уже выли сирены боевой тревоги. Вторжение началось, и она вовремя успела завершить первую фазу своего плана.

   Лаола ненадолго задержалась на базе. Лишь для того, чтобы создать два Круга Власти, вызвав через них двух сильных демонов из Нижнего мира. Что ж, у них сейчас будет великолепный повод сорвать свою ярость. Она снова взлетела, огибая появившуюся на горизонте вражескую армаду. Зашла ей в тыл и подала кодированный сигнал подрыва.

   Все пять зарядов сработали одновременно, и столб воды, казалось, поднялся до самых облаков, а затем помчался чудовищной волной вслед за неприятельским флотом. И на гребне этой волны неслась Лаола. Страха она не испытывала, один лишь азарт. Да еще досаду, когда увидела, что волна может пройти чуть в стороне от цели. Ненадолго создала силовую стену, и водная гора, с грохотом отразившись от нее, помчалась в нужном направлении, наконец-то настигнув корабли, крутя их, сминая и переворачивая, волоча вглубь побережья. Но эта магическая операция отняла у нее остатки сил. В этот момент и последовала атака с воздуха. Откуда они взялись, эти летательные аппараты Врага, странные быстрые диски? Демоны, похожие на сгустки огня и дыма, с воем обрушились на них, но силы были неравны. Им удалось подбить лишь несколько машин, прежде чем их самих не разорвали совместным залпом, отправив обратно в Нижний мир. А обессилевшую Лаолу захватили и обездвижили силовой ловушкой. Кажется, она потеряла сознание, и не помнила, как ее на полной скорости поволокли во вражеский тыл.

                *****

   Оперативный штаб сил вторжения располагался в пустыне. Гигантская конструкция, состыкованная из множества модулей. Сам штаб, модули связи, жилые помещения. И вся эта махина могла двигаться, паря над землей вслед за наступающими войсками. Лаолу поместили в тюремный модуль. К ней боялись даже прикоснуться, обездвижив и лишив магии каким-то подавляющим полем. Но они не учли того, что она умела оборачиваться, а это умение работало совершенно по другим принципам. Когда наступила глубокая ночь, и над барханами и скалами поднялась луна, часть ее израсходованной маны восстановилась. И тогда Лаола вспыхнула туманным облаком, заскользила к выходу из камеры, просачиваясь сквозь зарешеченные окошки. Крепкие оковы из силовых полей и стали оказались бессильны против магии леса. О, если бы враги знали об этой грани, которой она владела, они бы, конечно, уничтожили ее сразу, а не взяли в плен для допросов и изучения. Но теперь было поздно. Пролетев по коридорам, облако уплотнилось и обернулось быстрой и сильной пантерой. Могла ли она незаметно улизнуть из этого логова? Да, безусловно. Если бы рядом не находилась верхушка сил врага, и она не устояла перед искушением обезглавить эти силы, что грозили ее прекрасному Налуану, всем, кого она любит.

   Пантера вышла на охоту, скользя по коридорам бесшумной тенью. Даже в облике зверя она могла применять магию, не такую, правда, сильную, как в человеческом облике. Но и ее хватило, чтобы замки кают открывались от ее взгляда, и она врывалась туда, разрывая спящим глотки. Неважно, кто был перед ней – сам командующий, штабные офицеры или техники. Все они полегли от ее когтей и клыков.

   Центр управления она решила оставить напоследок. Ворвалась туда, устроив кровавую бойню. Но на этом ее везение кончилось. Командир одного из парящих крейсеров, прибывших в Ставку после ремонта, подключился по видеосвязи для доклада оперативному дежурному. Он увидел всё, что творилось в штабе. И отдал приказ ударить главным калибром по командному модулю, чтобы угомонить эту бестию. Лаола исчезла в огненной вспышке, она даже не почувствовала боли, всё произошло мгновенно.
               
                *****

   Они стояли на краю скалистого обрыва, за ними возвышались орудийные башни укрепрайона. Император лично прибыл сюда, чтобы вручить орден и маршальский жезл тому генералу, что не побоялся принять нестандартное, но верное решение. Тому, кто поверил молодой, но очень сильной волшебнице. А результаты битвы сейчас лежали перед ними, как на ладони. Вот они, эти обломки некогда грозных кораблей, смятые гигантской волной, усеявшие всё побережье подобно мертвым тушам выбросившихся на берег китов.

  - Я был неправ, когда высказался против твоего брака с ней, - глухо сказал император, - Считал ее очередной выскочкой, которая хочет примазаться к трону. А она стала настоящей кьен, крепким щитом и разящим мечом Империи.

   В его словах не было ни капли пафоса, одна горечь. Принц Мельтир слушал отца, а в глазах стояла боль. Что толку в словах, что толку в этой победе над обезглавленным, лишившимся командования врагом? Он не уберег ее.

   Император ушел, свита почтительно следовала за ним. А Мельтир всё смотрел в сторону побережья.

  - Лаола! Лаола! – шептали его губы. Никто не отозвался, лишь птицы кричали над волнами.


                Всадница вихря, летящая меж мирами

   Затерянное в чащобах лесное озеро вдруг взбаламутилось неведомым вихрем, из его глубин поднялся сияющий шар, подлетел к берегу и пропал, когда из него появилась обнаженная девушка с длинными распущенными волосами. Процесс трансмутации забрал много энергии, поэтому берега озера покрывал иней, быстро тающий под лучами летнего солнца.

   Лаола кьен Венсильмар снова стала собой. Первым делом она создала повисшее в воздухе призрачное зеркало, нетерпеливо взмахнув руками. Руки аристократки, белая кожа, ухоженные ногти. Крепкая грудь, осиная талия, красивые стройные ноги. Длинные золотые волосы, как и подобает представительнице высшей тейри. И большие синие глаза, словно отражавшие синеву неба, которое снова стало ей доступно. Что ж, недаром ей посвящали столько стихов. Если собрать их в одну книгу, получится, наверное, толстый том.

   Она огляделась. На берегу по-прежнему валялись тряпки, что когда-то были ее одеждой. Снова одеть это? Которым бы побрезговали в самой низшей тейри? Еще чего! Пусть всё так и лежит, и пусть думают, что Маланья утопилась. А у нее есть кое-что получше. Лаола мысленным приказом открыла свое личное внепространственное хранилище. Так, шикарные наряды подождут. Вот он, боевой доспех, сделанный в Подгорном королевстве по ее меркам, обошедшийся ей в круглую сумму. Легкий, красивый, сверхпрочный, идеально облегающий фигуру. И способный выдержать удары здешних клинков и пуль. Впрочем, теперь у нее есть еще одна защита. Магическая. Которая, похоже, очень скоро понадобится, потому что всплеск такого заклинания, как трансмутация, наверняка привлек внимание здешнего Хозяина. Но Лаола и сама жаждала встречи с ним.

                *****

   Она шла по лесу, и трава стелилась ей под ноги мягким ковром. Птицы и белки кружились вокруг нее. Волчица привела выводок волчат, чтобы приветствовать Лесную Королеву. Огромный матерый медведь примчался к ней, словно собака, и довольно заурчал, когда она погладила его густую шерсть. Ястреб спикировал с небес и с клекотом уселся на ее протянутую руку. Птица с ее герба. Это хороший знак.

   Лаола знала, что всё это – лишь один из ее аспектов. Но для того, что она задумала, не подходило такое проявление Силы. Поэтому она остановилась и приказала зверью:

  - Уходите! Здесь опасно!

   Лесная свита разочарованно ушла, готовая по первому зову владычицы примчаться и вонзить клыки и когти в ее врагов. А Лаола вдруг заметила шевеление в кустах и посмотрела по-иному. Дети. Два мальчика, две девочки. Скорее всего, пошли по ягоды, да увидели такое. И затаились, как мышки.

  - Вас это тоже касается! Уходите! – крикнула им Лаола. Они рванули прочь, только пятки засверкали. Что-то в ауре одной из девочек было странным, и она поняла, что именно. Мерзость. Плод отвратительной связи человека с бездухом. Что здесь такое творится? Впрочем, ей сейчас не до этого. Она приближалась к Холерной пустоши.

                *****

   Уш-Тирра действительно почувствовал всплеск неведомой Силы. И сейчас тот, кто ей обладал, двигался к одному из входов, к Холерной пустоши. Проклятье! Он хорошо помнил, как в давние времена обладатели неведомых знаний, скрывавшиеся в том отряде конкистадоров, обрушили еще более великий Анклав, среди пирамид и джунглей. А сейчас к его владениям приближался еще более могущественный маг, и Сила, которой он владел, была чем-то похожа на друидскую, и пахла лесом.

   Они выскочили из облака тумана. Разъяренный Глод, принявший свой гигантский облик. И Канзар с Асессором, подвернувшиеся ему под руку. Остальные обитатели Анклава спали, и не было времени их будить. Полдень – плохое время для порождений ночи. Обоих демонов корчило от солнечного света, но, преодолевая боль, они обрушили удар на неведомого врага в странных облегающих доспехах. Но и ответный удар не заставил себя ждать, и он был еще страшнее. Демоны были обездвижены вспыхнувшими вокруг них светящимися кругами, причем Глод сжался до человеческого роста. О, это были не жалкие творения дилетанта Горобцова, а настоящие Круги Власти, ловушка для существ из Нижних миров. А Говядинову хватило ловушки попроще. Невидимые оковы крепко привязали его к стволу осины. Он опомнился первым и заорал:

  - Кто ты такая?

   Девушка сняла шлем, золотые волосы рассыпались по плечам. А в синих глазах был арктический лед.

  - Я не давала тебе слова, холуй, - таким же ледяным голосом произнесла она. И заткнула ему рот невидимым силовым полем.

  - Налуанская кьен! – внезапно застонал Канзар, корчась внутри ловушки.

  - Верно, демон. Похоже, в давние времена тебя уже призывали в мой мир, где люди обладают властью над такими, как ты. В отличие от этого захолустья, где всё обстоит наоборот. Значит, вы хотели сделать меня своей Жрицей?

  - Нет! – заорал Глод, который понял всё.

  - Почему же нет, Уш-Тирра? – усмехнулась Лаола, посмотрев на него по-иному, - Ты совершил две ошибки. Пробудил Силу в несчастной Маланье, не определив ее предыдущую инкарнацию. А затем напал на меня. И проиграл.

  - Кто ты?

  - Я? Лаола кьен Венсильмар. Над нашими именами у вас нет власти, поэтому ты можешь знать, от кого потерпел поражение. Только то, что ты невольно вернул мне мое истинное «я», удерживает меня от последнего удара. Иначе твой Анклав уже бы рухнул, а вы все, развоплощенные, летели в свой мир через Пустоту. Но неписаные законы надо соблюдать, поэтому продолжайте прозябать в этом глухом далеком мире, где люди скатились до такого состояния. Правда, осталась еще одна мелочь. Вы напали первыми и проиграли, поэтому я имею право на трофей. Энергию. И лишь после этого обещаю навсегда забыть о вас.

   Лаола щелкнула пальцами, и дрогнул Анклав. Призрачная арка входа появилась из воздуха, сияя всеми цветами радуги. А из нее хлынул такой же призрачный сияющий поток, завертелся по кругу, превращаясь в сверкающий шар, диаметром в человеческий рост. Оба демона взвыли, поняв, что это такое. То, что Уш-Тирра заново копил в течение стольких лет, со времен катастрофы в Горелой пади, та энергия от поклонений и жертвоприношений, необходимая для повышения ранга, теперь уходила в руки наглой похитительницы! А они с Канзаром лишь бессильно смотрели на это безобразие, скованные Кругами Власти. Проклятие едва не вырвалось из уст Глода, но он вовремя опомнился. На таких оно не действует. Отразится и ударит по нему же.

   Светящийся поток иссяк. Лаола вгляделась в шар и произнесла:

  - Что ж, этого достаточно. Прощайте, и копите энергию дальше. Если получится, и кто-нибудь еще не помешает.

   Она усмехнулась и взмыла вверх, окруженная маревом вихря. Этот же вихрь подхватил сияющий шар, и они исчезли в вышине. А потом пропали все оковы. Канзар опустился на траву и как-то по-волчьи взвыл. А Глод рыкнул:

  - Уходим в Анклав! Иначе тут загнемся, эта бестия выпила из нас всё, что можно!

   Оба демона поплелись к порталу, шатаясь от энергетического голода. Вслед за ними плелся и Говядинов, состояние которого было похожим на лютое похмелье. А из головы почему-то не выходила эта девчонка, дерзкая и красивая, владеющая силой полубога.

                *****

   Лаола улетела на полдень, где среди безлюдного леса возвышалась гора с причудливыми скалами на вершине. Это место Силы идеально подходило для того, что она задумала. Для возвращения в Налуан. Этот план был слишком дерзок, но Летящая меж мирами умела рассчитывать свой путь, и вдобавок у нее теперь было то, что необходимо для такого пути. Энергия.

   Конечно, она могла и остаться здесь. Покорить этот мир, основать великую империю и стать императрицей. Здесь не было тех, кто был способен противостоять Всаднице вихря, которая может спалить любую армию и любой флот, что осмелятся бросить ей вызов. Но этот мир был слишком скучен для нее. Зачем ей это? Ее ждет блистательный Налуан.

   Лаола сосредоточилась, и перед ней развернулось трехмерное отражение великого Древа Миров. Далеко же ее занесло. Когда-то наставник предупреждал, что при сверхдальних перелетах меж параллельными мирами траектория может прогнуться вниз, в прошлое. Но ей туда и надо! Так, теперь выводим рядом абсолютную шкалу времени. Да, тридцать два года прошло с момента ее последней битвы. Двадцать лет назад она родилась в теле Маланьи, а до этого двенадцать лет пребывала неизвестно где, в потустороннем мире. И теперь планировала вернуться туда, в ту точку пространства-времени. Нет, на пару суток позже, чтобы не столкнуться с собой и не нарушить причинно-следственную связь. Она замерла, погрузившись в расчеты, и причудливая картина перед ней вспыхивала рядами цифр, знаков и диаграмм. Да, такое возможно. А на создание и корректировку пути уйдет почти вся трофейная энергия. Но для такого дела ее не жалко. Серая нить ее унылой судьбы разорвана, и осталось сделать еще один шаг, чтобы восстановилась прежняя, золотая.

   Наконец Лаола решилась, и перед нею повисло в воздухе огромное круглое окно, уходящее неведомо куда. Раздался гул невидимого вихря, прокладывающего силовой туннель, мост, соединяющий миры. Непрерывный контроль, главное, не дать этому туннелю отклониться слишком глубоко в прошлое. А затем она погасила все призрачные экраны, взлетела, и вихрь стремительно понес ее по туннелю вдаль, среди радужных всполохов и тумана.

   Она не знала, сколько времени продолжался этот дикий полет, да и было ли там вообще время. Но внезапно она вылетела из устья на простор, среди облаков, озаренных лучами восходящего солнца. И сразу же погасила за собой туннель, развеявшийся туманным облаком.

   Да, перед ней действительно простирался Налуан. Только здесь росли такие исполинские деревья, а вдали виднелись знакомые снежные пики, неподалеку от которых стоял ее замок, Венсильмар. Туда она и мчалась над облаками, а затем начала снижение.

                *****

   Старый мажордом Лорн с недоверием воспринял известие о гибели своей юной госпожи. И с большой неохотой выполнил приказ о поднятии траурных знамен над Венсильмаром. Такого не может быть, всё не так просто, кричала ему интуиция. Поколения его предков служили этой семье, и он сам начал служить еще прадеду Лаолы. Она была его любимицей с малых лет, а особенно с тех пор, как получила титул «кьен», и семья выделила ей этот замок, не очень и большой, но очень уютный. Они все гордились ей, красивой, блистательной, талантливой. Нет, не могла она уйти просто так, для этого она слишком сильна и хитроумна.

   Лорн проснулся в предрассветных сумерках. Не спалось, и он поднялся на вершину одной из башен. Что-то словно гнало его туда, и он долго смотрел, как солнце восходит над великими лесами, окутанными туманом. А затем понял, что не зря поднялся в такую рань.

   Только она могла летать так лихо, по-пижонски, «распушив хвост», искусно крутя вихри так, что за ней тянулся туманный шлейф. Лорн среагировал моментально. Щелкнул пальцами, и перед ним повис шар голосовой связи. Он тоже владел магией, конечно, не такой могучей, как у высшей тейри. Дежурный откликнулся моментально. Его внук. Он с малых лет приучал парня к этой почетной службе.

  - Убрать знамена, поднять штандарт. Распорядись о подготовке большой ванны и завтрака. Госпожа вернулась.

  - Будет исполнено.

   Лаола, заходя на посадку по спирали, успела заметить, как траурные знамена ползут вниз, а вверх взметнулся ее личный штандарт с ястребом на гербе. И на верхней посадочной площадке стоит верный мажордом.

  - Я вернулась, Лорн, - устало сказала она. Сняла шлем, поправила роскошные волосы, - Привычка у меня такая, всегда возвращаться.

  - Я никогда не сомневался в этом, госпожа. Добро пожаловать домой, ваша любимая ванна уже ждет вас.

  - Ты самый лучший мажордом в Налуане.

   Синие глаза Лаолы вдруг стали влажными, а затем она замерла, глядя в небо. И добавила:

  - Вот только сверхинтуицией, похоже, обладаешь не только ты.

   Лорн снова посмотрел наверх. В мареве силового вихря на посадку заходил не кто иной, как принц Мельтир. А та самая интуиция подсказывала, что скоро, возможно, предстоят нешуточные хлопоты, связанные со свадьбой.


                Еще одна Жрица

   Анклав спал, погруженный в зачарованный сон. Под сенью угрюмых облаков и вечных сумерек спали бездухи в своих вонючих норах, вырытых в склоне холма. Среди корявого леса неподвижно лежали чудовищные звери, служащие пищей для этих бездухов. Потомки свиней, коров и коз, они были изменены Глодом, обрели огромные размеры и всеядность, могли пожирать жесткую черную траву и мелкие деревья, но охотно ели мясо, а при случае лакомились человечиной. Ставшие похожими на диких предков, но гораздо крупнее и опаснее их, они были покрыты густой и грубой шерстью, а глаза горели в темноте, как у всех обитателей Анклава.

   Старый господский дом возвышался на холме. Где-то там, в одной из комнат, скорчился на пыльном диване Асессор. А Глод выбрал для себя второй этаж. Он был вынужден пойти на этот шаг и погрузить всех подданных в колдовской сон, а затем уснуть самому. Иначе им всем грозила гибель от энергетического голода, после того, как налуанская ведьма опустошила все запасы, накопленные за столько лет. Уже засыпая, Хозяин снова призвал чуму. Черная зараза, дремавшая в земле, в сгнивших костях на месте вымерших, исчезнувших стойбищ, призрачным облаком поднялась наверх и расползлась по округе. Но внезапно заглохла, сумев уничтожить всего лишь двух человек. Откуда Глоду было знать, что при новой власти медицина сделала шаг вперед и сумела локализовать некогда страшную болезнь, лишив его притока энергии. Разочарование Глода было столь велико, что он уже хотел плюнуть на всё и, разрушив Анклав, улететь обратно, в Нижние миры. Но упрямство оказалось сильнее, и он окончательно погрузился в сон, а десятилетия проносились над спящим Анклавом, как тени. Где-то вдалеке гремели войны, лилась кровь. Уш-Тирра впитывал, как губка, эти слабые отблески эманаций темной энергии, медленно восстанавливая силы, но это были всего лишь жалкие крохи. Но где-то на рубеже веков он пробудился от резкого притока Силы. Потому что кто-то начал приносить жертвы именно ему. Человеческие жертвы.

                *****

   Давно, до войны, когда Лаола еще не стала собой, а была лишь маленькой девчонкой Малашкой, жили в соседней деревне Устин да Ганна. Была та Ганна бабой рослой, мордатой, наглой да горластой. Мужа своего не любила, да втихаря налево погуливала. К Панкрату, который тот еще был бабник, веселый да работящий. Все время с пилой да топором куда-то бегал, а еще ни одной юбки не пропускал. Вот такие Ганне были по нраву, не то, что лодырь Устин, которому лишь бы выпить да по лесу с двустволкой пошататься.

   И добром всё это не кончилось. Ушел однажды Устин, якобы на охоту, да вернулся в деревню среди ночи. И застал ту парочку у себя дома. Первый выстрел угодил Панкрату в ногу. Тот упал, корчась от боли, воя и матерясь. Затем вдруг начал шептать молитвы. Устин захохотал:

  - Он тебя не услышит! Ты и в церкви-то не внимал слову Божьему, а бабам подмигивал!

   И выстрелил снова, в сердце. А Ганна уже сиганула в окно и с визгом, нагишом, помчалась по огородам, чтобы спрятаться у соседей. Тем временем Устин закрылся, достал бутыль самогона и наклюкался с горя в одиночку. Таким, пьяным в стельку, мужики его и повязали. А потом приехали двое из НКВД и отвезли его в город. С тех пор об Устине никто не слыхал, и поговаривали, что сгинул он в лагерях, на одном из каналов.

   А дальше жуть началась. Схоронили Панкрата, а через две недели пришел в деревню Глод, в своем истинном обличии. Все жители в страхе по домам попрятались, а Хозяин перешагнул кладбищенскую ограду и встал у свежей могилы. Разверзлась она, и поднялся Панкрат из гроба. Только уже не Панкрат это был, а похотливый бес из Нижнего мира, которого Глод вселил в мертвое тело. И через несколько дней явился он к Ганне. Та поначалу-то испугалась, когда тот посреди ночи постучался. Но с виду это был как живой Панкрат, весёлый, прибаутками сыплет. Сорока-то дней еще не прошло, и новому обладателю этого тела память Панкрата была доступна.

   А вскоре Ганна забеременела. Глод рассчитывал, что после подобной связи родится сильный, жестокий и бесстрашный воин, но родилась девочка. По тогдашней революционной моде назвали ее Октябриной. Вот только страшной она была. И злющей.  Поначалу пацаны ее дразнили,  но потом, когда она подросла, перестали.  Потому что  дралась она не хуже пацанов, умело и жестоко. Ни капли женственности, а повадками напоминала хорька или крысу. Неудивительно, что и подружек у нее не было, боялись ее девчонки. Впрочем, была одна женщина, с которой Октябрина быстро нашла общий язык. Бабка Секлетинья.

                *****

   Жила Секлетинья на отшибе,  среди леса,  была знахаркой да травницей, но за глаза ее все ведьмой звали. И ежели кто  приболел, то все равно к ней шел, а не к городским дохтурам.

   Ну а Октябрина часто у нее пропадала. Оказалась она смышленой в этом деле, и бабка охотно учила ее всей премудрости. Вскоре та могла и лесные травы в нужные часы собирать, готовить мази, настои да отвары, а еще заговоры нашептывать. От бабки она и услышала о Глоде. Мол, есть у этих мест свой Хозяин. Велика его власть,  и подчиняются ему слуги невиданные, жуткие. Нельзя его гневить,  иначе сгинешь, и костей твоих  не найдут.  А вот если ему угодишь, то наградить он может щедро,  властью да силой колдовской. И однажды увидала она нечто, после которого этим словам поверила.

   Хоть и не любили Октябрину ее ровесники, но в лес брали с собою часто. Владела она каким-то нюхом на грибные да ягодные места, и заблудиться не  могла, всегда к деревне выведет. Вот и в тот раз пошли они по ягоды, да увидали лесную мавку. Красоты невиданной, и одета как-то по-чудному. А еще Сила у нее была колдовская великая, и власть над  зверями лесными. Испугались  они тогда, в кустах затаились,  но она все равно их  увидела,  от глаз ее синих  нигде не скроешься. И приказала им уходить. Ну, они и рванули,  попробуй-ка такую  ослушаться!

   Прибежала Октябрина к бабке Секлетинье, рассказала ей про всё, да спрашивает:

  - Кто это такая по лесам ходит?

   А та уже все свежие сплетни обмозговала, да и говорит:

  - Видать, это рябая Малашка-квашня из соседней деревни, это ее одежду давеча у лесного озера нашли.  Значит, хорошо она Хозяину служила, ежели наградил он ее так щедро. Кто еще на такое способен,  кроме него?

   Эти слова тогда Октябрину потрясли. Как так, а если и она  будет служить этому Глоду, то и ее он может наградить красотой и Силой, чтобы и люди,  и звери валялись у ее ног? Да для этого она готова на всё!

   Наутро убежала она в Горелую  падь. Знала уже Октябрина про все входы в царство Хозяина, а этот ближайшим был. Вот только закрытым он оказался, да и другие тоже. Откуда было ей тогда знать, что обессиленный Уш-Тирра уже погрузился в зачарованный сон?

   А вскоре у Холерной пустоши охотники обнаружили мертвого Панкрата, ее так называемого отца. Этот бездух-потаскун не только к Ганне продолжал наведываться, но и других баб вниманием не обделял. Вот и в тот день,  когда Лаола забрала энергию  у Глода, он задержался у какой-то пылкой молодухи. И вдруг почувствовал болезненную  слабость. Дождался ночи, кое-как доковылял до Пустоши. Сил для превращения в крылатую тварь уже не было. И опоздавший бездух помер во второй раз, от энергетического голода, рядом с наглухо закрытой невидимой дверью.

   Вскоре опять приехали из НКВД. С недоверием отнеслись к свидетельским показаниям, якобы это тот самый Панкрат, которого лет десять назад похоронили. Распорядились вскрыть могилу, а она пуста! Ни в какую мистику эти начальники, конечно же, не поверили, вот и решили, что сей гражданин выжил, да скрывался по лесам. С тем и уехали. А Панкрата снова закопали в эту же могилу, кол осиновый вбив промеж  лопаток, дабы больше не вставал.

                *****

   Война гремела где-то далеко на западе, а в том заснеженном краю деревья трещали от лютого мороза. Голодные волки сбивались в большие  стаи, ночной порой нападали на деревни, грызли собак, волокли в лес овец. А иногда нападали на людей. Некому было их отстреливать, все мужики на фронте, остались лишь дряхлые старики да малолетние пацанята. И еще конюх, одноногий Трифон. К нему на конюшню и повадилась бегать похотливая Ганна, пока не добегалась. Застукала однажды парочку Трифонова жена, баба здоровенная, и давай охаживать соперницу всем, что под тяжелую руку подвернется. Выскочила та на мороз, да понеслась к дому. И не заметила, что в сумерках за ней несутся почуявшие кровь серые звери с горящими глазами.

   То, что осталось от Ганны, обнаружили за околицей. Так Октябрина осиротела, но она не больно горевала по этому поводу. С матерью она с давних пор собачилась, когда поняла, что из-за ее похоти и появилась она на свет такой уродиной. Поэтому окончательно переселилась к Секлетинье, тем более, что та чаще хворать начала, все-таки сказывался возраст. А однажды, уже после войны, пошла Октябрина далеко в лес, за травами редкими. Вернувшись, застала бабку уже при смерти. Вот только помереть та никак не могла, пока кому-нибудь свою силу не передаст. Но Октябрина и сама этого жаждала, схватила ее за руку, сила-то в нее и перетекла, а бабка сразу испустила дух. Вот так Октябрина Панкратовна и стала по-настоящему ведьмой.

                *****

   Десятилетиями верила она в могучего Глода, поклонялась ему и всё ждала, когда же он вернется. С такой-то пламенной верой идти бы ей в монастырь, вышла бы из нее истовая монахиня. Но она выбрала другой, темный путь. Вся округа знала ее как сильную ведьму. Могла она и на картах ворожить, и травами лечить, и приворот сделать. А однажды чуть ли не весь колхоз ей в ноги кинулся, чтобы она нового председателя извела. Был тот мужиком правильным, идейным да вредным, потому всех и достал. И что бы вы думали? Такую Октябрина порчу навела, что прямо на колхозном собрании рухнул председатель с трибуны, да и помер. После этого ведьму еще больше бояться стали.

   А потом другие времена пришли. Опустели деревни, старики умирали, а молодежь уезжала в города. Тоскливо тогда стало Октябрине, думалось ей, что и она вот так помрет, а Хозяина не увидит. И вскоре ей сон приснился. Лежат Глод и всё его воинство под сумрачным небом, обессиленные после битвы, и просят жертв человеческих, чтобы силы к ним вернулись. «Что ж, это можно», - злорадно подумала ведьма, когда пробудилась. Могла она сделать отвар, гасящий у человека волю. И сразу же приступила к делу.

                *****

   Глод пробудился после третьей жертвы. Ей оказался какой-то незадачливый турист, отбившийся от своей группы и тупо бродивший в лесу по кругу. Октябрина вышла на него каким-то звериным нюхом, и. когда тот попросил воды, с улыбкой протянула ему фляжку с отваром. И сказала, что выведет его к деревне. Но вывела его к Горелой пади. Там она давно облюбовала плоский валун, пригодный в качестве жертвенного камня.

  - Ложись, отдохни. Дорога длинная, - приказала она обормоту, не умевшему ходить по лесу. Тот послушно лег на камень и уснул. Тогда ведьма вонзила нож ему в сердце, крикнув:

  - Тебе, Хозяин Глод, эта жертва!

   И замерла. Кровь на камне вдруг закипела, испаряясь, превращаясь в туман. И он жадно поглощался вспыхнувшей странной аркой из такого же тумана. А оттуда кто-то выходил. Высокий, седой как лунь, в старинной одежде. Уш-Тирра вернулся в этот мир.

   Она пала перед ним ниц. А демон, стремительно вырастая, принял свой истинный облик и уставился на нее, проникая в мозг, листая память. Затем произнес:

  - Ты самая преданная из моих слуг. Значит, хочешь стать второй Лаолой? Это в моей власти. Я увеличу твою Силу, а со временем ты получишь и тело молодой красивой девушки. Но это надо заслужить.

  - Я готова служить тебе, Хозяин. И делать всё, что ты прикажешь.


                Большая игра Асессора

   Глод быстро шел по корявому лесу в пробудившемся Анклаве, и бездухи прятались кто куда, опасаясь гнева Хозяина. Ярость душила его. Он проворонил великолепную Жрицу! Преданную, как собака, и обладающую Силой. Пусть не такою мощной и яркой, как у той Маланьи-Лаолы, но он запросто сумел бы поднять ее до таких уровней, что ведьма переплюнула бы этого дубомага Говядинова, тупого, но хитрого. А Маланья пусть бы утопилась. Ха! Аристократка, образованная и утонченная. Конечно, для такой дамы простая деревенская жизнь будет лютой тоскливой каторгой. А он собственноручно сбил с нее кармические оковы, наложенные, вероятно, для усмирения гордыни. И поплатился за это.

   Немного успокоившись, Уш-Тирра принял облик Горобцова и вошел в свой особняк, уже изрядно обветшавший. Сколько десятилетий потеряно впустую! Глод вошел в кабинет и сел на высокое кресло, похожее на трон, погрузившись в размышления. Он знал о Налуане. О том, что предки этих сверхлюдей были, как ни странно, выходцами из здешнего мира, где про них не знали ничего, одни лишь смутные легенды.

                *****
   Давным-давно, несколько тысячелетий назад, простиралась на севере великая страна Ориана, известная также как Арктида и Гиперборея. Ее обитателей называли Белыми Богами, потому что все они владели могущественной магией. Но беда случилась, когда часть из них переселилась на большой остров, именуемый Атла, далеко на жарком юге. Они брали себе в жены девушек из местных племен, и постепенно становились такими же злобными, жадными и хитрыми. Да вдобавок попали под влияние лукавой расы змеелюдей-нагов, и те натравили их на Ориану. Кончилось всё большой войной, с применением сверхоружия. Небо затянуло дымом и пеплом, проснулись вулканы, и Атла погрузилась на дно морское. Ориана также поглощалась океанской пучиной и ледниками, медленно, по частям, но всем было ясно, что она тоже обречена. Климат изменился, пришла лютая многолетняя зима. Тогда среди северного народа объявился вождь со светлыми волосами и синими глазами, в которых отражалась ледяная стужа. Звали его Налуан, и он был тем, кто указал недавно открытый путь в другие, параллельные миры. Большинство ушло за ним, улетев на дисковидных кораблях через арки призрачных порталов, среди заснеженных развалин великих городов. Они летели из мира в мир, пока не нашли тот, который им приглянулся, и покорили его. А потом так и назвали его – Налуан, в честь великого мага-вождя, потомками которого являлись императорский дом и знать из высшей тейри, которые сохранили и приумножили свою магию. В отличие от тех, кто остался на Земле и ушел на юг, растворившись среди окружающих народов.

   Демон усмехнулся. Здешнее невежество ему только на руку. В Налуане он был бы слугой и рабом, а в здешних краях является господином и Хозяином. И он еще наверстает упущенное.

                *****

   По улицам провинциального райцентра неторопливо шел седой, но еще бодрый старик в неприметном сером костюме, чем-то неуловимо смахивающий на крысу. Его вполне можно было принять за местного жителя, настолько уверенно он шагал, не глядя на таблички с названиями улиц, но вовремя сворачивая в нужном направлении. Это, в принципе, действительно было так. Говядинов бывал здесь очень часто, с тех пор, как обнаружил, что невидимый поводок, привязывающий к ослабленному Анклаву, тоже ослаб и растянулся. Он даже снимал здесь однокомнатную скромную квартирку на втором этаже ветхого двухэтажного дома, исправно платя хозяйке каждый месяц. В деньгах он не нуждался. Здесь, на берегах таежных речек, с давних пор мыли золотишко. С лотками Асессор, конечно же, не возился. Взмах костяного жезла, вода, бурлит, из нее вылетают золотые песчинки. А найти здесь канал сбыта золота оказалось для него еще проще. Он как-то быстро освоился в здешних структурах, легальных и теневых. И этот новый мир ему нравился. Столько возможностей! Если бы он родился не в девятнадцатом веке, а сейчас, то запросто бы стал руководителем, менеджером, бизнесменом. В его здешней квартире вся полка была уставлена книгами по этим интересным для него темам, которые он схватывал на лету. В отличие от магии. Все-таки Асессор был практиком, руководствовался логикой, а не интуицией и озарениями. Но это дело поправимое.

   Всё началось, когда он узнал о существовании компьютеров. Заинтересовавшись этими артефактами, купил ноутбук и книги для чайников. Освоил азы и понял, что такие штуковины, помимо всего прочего, могут ему помочь в той области, где он был, скажем так, слабоват. В магии. Нужна особая программа, способная систематизировать все сведения, что он так старательно записывал, но не мог осмыслить. Все эти плетения символов, рун, глифов и прочего. А затем создание готовых заклинаний для каждого конкретного случая. Говядинов с досадой подумал, что любой нормальный маг делает это интуитивно, шутя, на одном дыхании. А он вынужден тупо зубрить заклинания, не понимая их смысл и не вкладывая Силу разного спектра в каждый звук. Оттого они и получаются такими слабыми.

   Но если создать программу…. О, для нее он даже придумал название. Великий Гримуар. Вот только учиться этому программированию придется долгие годы. Хотя зачем? Руководитель не обязан быть разносторонним специалистом. Для выполнения поставленной задачи он должен поручить ее тому, кто справится с ней лучше других. Это же одна из аксиом бизнеса. И вскоре он действительно нашел человека, способного справиться с подобной парадоксальной задачей.

                *****

   Этот городок фактически был вотчиной Гутова. Сей магнат местного разлива подгреб под себя и оба завода, и рудник, и лесокомбинат. Хотя его головной офис и располагался в областном центре, бывал он здесь довольно часто. Как и его ведущий специалист по информационным технологиям, Борис Чердынов. На него окольными путями и вышел Говядинов, который все-таки с людьми умел работать лучше, чем с этими чертовыми заклинаниями.

   Переговоры были долгими. Сначала Чердынов принял его за какого-то психа, и уже собирался вышвырнуть вон из гостиничного номера, но демонстрация кое-каких возможностей, а также внушительный аванс заставили его передумать. А затем невольно заинтересоваться этой необычной проблемой. Почти полгода ушло на создание и отладку программы, и вот теперь Асессор спешил за результатом.

   Кафе, где была назначена встреча, называлось как-то банально. «Уютный дворик». Впрочем, оно действительно было уютным, это место со столиками под тентом и сенью деревьев. Чердынов сидел за дальним столиком, неторопливо потягивая холодное пиво.

   Чем-то его облик напоминал обезьяну. Лет под сорок, низкорослый, приземистый, грузный, сутулый и угловатый. Грубые черты лица, скрытого под темными очками. Довольно длинные прямые черные волосы, закрывавшие низкий лоб, и щетина, росшая не только на подбородке, но и, похоже, по всему телу. Он походил на хитрого премудрого питекантропа, обнаружившего, что, если взять в руки палки, то можно изгнать враждебное племя и занять его пещеру. Что ж, если дело выгорит, то с помощью этого типа в руках у Асессора тоже появится своего рода дубина, с помощью которой можно сделать очень многое. Несмотря на обезьянью внешность, мозги у этого деятеля варят, и новомодными артефактами, то бишь компьютерами, он владеет виртуозно. Вот и сейчас он не тянул резину, а сразу достал из сумки увесистый том.

  - Это и есть бумажный вариант «Великого Гримуара». Распечатки в формате А4, переплетенные мною вручную. Но я бы рекомендовал другой вариант. Электронный.

   Он извлек планшет и флэшку.

  - Можете ознакомиться с возможностями программы прямо сейчас. А на этом носителе заархивированы установочные файлы.

   Асессор уставился на экран. Да, это именно то, что ему так не хватало. Он молча передал Борису дипломат с пачками купюр. Эта штука стоила таких денег.

  - Ну, а теперь, когда сделка состоялась, я хочу задать пару вопросов, - продолжил его собеседник, - Не буду отрицать, что я не удержался от искушения. И попытался применить эти заклинания на практике. Но ничего не вышло, кроме потери сознания, а затем я переболел чем-то, похожим на похмелье.

  - Конечно, ничего не выйдет, - ухмыльнулся Говядинов, - Потому что вы не являетесь инициированным магом.

  - Вот как? Тогда следующий вопрос. Можете ли вы провести мне эту инициацию?

  - Могу. Но для этого необходимо отправиться на место Силы.

  - Согласен. Где это место?

  - Довольно далеко отсюда. Похвально, что вы стремитесь к освоению Искусства, я надеюсь, мы и дальше продолжим работать в одной команде.

   Асессор мысленно усмехнулся. Зверь сам бежит в ловушку. Этот тип стал не нужен, и подлежал ликвидации, потому что никто не должен знать о «Великом Гримуаре». А магических способностей у питекантропа все равно не было никаких, тут не помогла бы никакая инициация. Так почему бы не совместить ликвидацию с тайным жертвоприношением? Причем энергия от него предназначена не демону. А лично ему, Асессору.

                *****

  - Ну, и где это ваше Священное место? – тяжело дыша, спросил Чердынов. Да уж, не привычен кабинетный работник для хождения по лесам.

  - Вот оно, - хмуро ответил Говядинов, указав на неприметный холм, заросший осинником. Никаким таким местом Силы он, конечно, не являлся, но в его планах ему отводилась важная роль, как геометрическому центру Черного Ромба. Они поднялись на вершину этого невысокого пологого холма. Плоские валуны, заросшие мхом, лежали среди деревьев.

  - На, выпей, - Асессор протянул Борису фляжку с подчиняющим отваром бабки Октябрины. Тот благодарно кивнул и начал жадно пить из этой фляжки. Горе-турист, не взял с собою ничего.

  - Ложись на валун.

   Чердынов послушно лег, и Асессор, выкрикнув формулу, неожиданно ударил кинжалом в сердце жертвы. Кровь залила валун, а затем, шипя, превратилась в багровый туман, окутавший вершину. Планшет уже был включен, Говядинов, как по шпаргалке, произносил странные слова заклинаний. «Великий Гримуар» теперь работал против своего создателя, погружая его высохшее тело в землю. А жертвенный холм изменился. Точнее, с виду он остался таким же, но теперь по своей сути он стал еще одной, пока что скрытой точкой входа, своеобразным пультом, способным взять под контроль другие четыре точки. И обрушить Анклав.

                *****

   Почему он собирался это сделать? Ведь это являлось великим предательством по отношению к его Господину. Но вера в Хозяина пошатнулась давно, когда он понял, что тот не всемогущ. Когда дерзкая красотка с запредельной Силой помыкала им, как хотела. А окончательно эта вера рухнула, когда он услышал пророчество.

   Чертова бабка! Ее потенциал был велик, но обучалась она медленно, сказывался возраст. Однако в процессе этой учебы у нее неожиданно открылся дар ясновидения, пока что слабый, но достаточный для того, чтобы при погружении в транс пифии она могла хоть немного, но видеть будущее. И это будущее совсем не радовало.

   Асессор поморщился, вспомнив, как эта бабка вангует. Тьфу! Нахватался ж новомодных словечек от Чердынова. А зрелище было отвратительным. Старая ведьма металась на вонючей лежанке с пеной на губах, корчилась, выкрикивая страшные слова.

  - Они придут! Пришлые люди, всюду сующие свой нос. А за ними придут другие, наследники древней великой Силы. Будет битва, и много с обеих сторон поляжет, и бездухов, и людей. А потом рухнет великий Анклав, и улетит в Бездну!

  - Как этого можно избежать? – спросил Глод.

  - Тянуть время. Чем дольше мы копим силы, тем больше шансов одолеть врага. Но битва все равно будет кровавой….

   Ведьма дернулась и потеряла сознание. Глод хмуро сказал:

  - Кто предупрежден, тот вооружен. Будем готовиться к этой битве, и пусть враг умоется кровью.

   Говядинов кивнул, держа свои мысли при себе. Он не собирался героически погибать за Хозяина. Нет, на этот счет у него были совершенно другие планы. И он никогда не держался за тех, кто обречен на поражение. Как Горобцов. И теперь у него в руках был идеальный инструмент для выполнения этих планов, «Великий Гримуар», с помощью которого он вполне способен достигнуть мощи легендарного Юхара.

  - Покойся с миром, - прошептал Асессор, глядя на место, где погрузилось в землю высохшее тело Чердынова, - Ты слишком много знал.

   И вдруг он замер. Там, среди деревьев, кто-то был. Говядинов почувствовал тяжелый, давящий взгляд, и переместился туда. Дед Филиппыч, старый куркуль. Какого черта он оказался не в то время и не в том месте?

  - Уходи отсюда. Хозяин будет недоволен, когда узнает, что ты шастаешь там, где не следует.

  - Конечно, конечно, господин Асессор, - подобострастно закивал старик и зашагал в сторону деревни.

  - Заложит, сука, - прошептал Говядинов и, недолго думая, швырнул в затылок старику проклятие замедленного действия. Тот даже ничего и не почувствовал. В магии он был полный пень.

   А вечером Филиппыч действительно собрался к Хозяину. Но едва он вышел за ворота, как проклятие сработало, и тут же развеялось, не оставив никаких следов. Обширное кровоизлияние в мозг, смерть наступила мгновенно. Никто и не удивился, возраст Филиппыча был более, чем почтенным. А Глод, осмотрев ночью тело, с досадой сказал, что бездух из него не получится.

                *****

   Кто бы мог подумать, что уничтожение нежелательного свидетеля повлечет за собой такие последствия! Всё началось гораздо раньше, чем рассчитывал Глод. Пустующий дом Филиппыча быстро купил этот Битюг, и к нему вскоре действительно заявились пришлые люди. Тогда Хозяин и решил, что все они должны сгинуть без следа в Анклаве, во время жертвоприношения. Более того, Глод задумал в очередной раз сменить тело, выбрав для этого Беляшова. А для Асессора он выбрал одного из тех, что мчались в деревню на джипе. Если ожидается битва, то ввязываться в нее лучше в молодых здоровых телах, а не в старых изношенных. Что касается бабки Октябрины, то она лишь недавно достигла магического уровня, при котором возможен такой перенос. Но среди пленных не было ни одной девушки. Хотя Говядинов и заверил Хозяина, что подыщет какую-нибудь девчонку в городе. Можно даже золотоволосую и синеглазую. М-да, не позавидуешь молодой красивой девушке, вдруг оказавшейся в страшном теле старой карги.

   Но это были планы Хозяина. А у Асессора они были совершенно другими. Во-первых, его совершенно не устраивало тело того охранника, на которое Глод уже успел наложить метку, привязывающую к Анклаву. Нет, он выбрал другое тело. Вадим Эрастович Гутов. Чем-то тот напоминал Ерофея Шапкина, такой же местный туз, да и гайдуки, как выяснилось, у него тоже имеются. Довольно молод, еще и сорока нет. Пробился благодаря многочисленным связям. Что ж, он вполне устраивает будущего владельца его тела для прорыва к новым горизонтам. То, чем, сейчас занимается Гутов – так, мелочевка, стартовый капитал для более грандиозного дела. И пора ему выбираться из этой глухомани. Перебазироваться на Запад, в места, где текут финансовые потоки. И там обращать в золото мощь «Великого Гримуара». Один лишь обмен тел чего стоит! «Гримуар» выдал формулу, позволяющую проводить эту операцию даже над простецами, не способными к магии. Дряхлые миллиардеры будут стоять в очереди перед ним, и платить любые суммы, чтобы получить молодое здоровое тело. Или разведки, которым будет весьма интересно засунуть в чужое тело душу какого-нибудь прожжённого лиса. А он, великий Гутов, будет владеть монополией на эти операции. Да, именно так. Говядинова больше нет, а есть лишь Гутов, могущественный маг, владелец корпораций, дворцов, островов и яхт. С некоторых пор он мечтал об этих личных кораблях, огромных плавучих дворцах. До этой мечты осталось лишь два шага. Получить другое тело и обрушить Анклав. Пусть обреченный Хозяин летит в свой дом родной, в Нижний мир, не дожидаясь прихода неизвестных могучих врагов. Тогда его длинные руки не будут мешать Асессору двигаться к вершинам богатства и власти.

                *****

   Он вынырнул из воспоминаний. Пора. Луна вошла в восьмой дом, дом смерти. Благоприятное время для изготовления артефакта. Он поднялся, достал из сейфа пластину, сделанную из черепной кости, которая болталась на золотой цепи. Включил планшет. Здесь, в Анклаве, не было, конечно, никаких розеток. Но странный нарост, прилепившийся к планшету, конвертировал разлитую повсюду магическую энергию в электричество. Экран запульсировал разноцветными всполохами, и в такт им появлялись формулы заклинания.

   Он завершил работу лишь к утру. И сразу же направился в камеру к тому гутовскому «гайдуку». Олег уже не спал. Настороженно глядел на вошедшего Асессора. Тот швырнул ему амулет и лист бумаги.

  - Ты обязан выучить этот, на первый взгляд, бессмысленный набор звуков. И прочесть его во время церемонии, по моей команде. Амулет должен быть у тебя на шее. Помни, что от всего этого зависит твоя жизнь.


                Жертвоприношение


                А теперь седые люди помнят прежние дела:
                Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела

                В. Высоцкий

   Их всех подняли на рассвете. Выгнали из камер в подвале, связали руки. Затем привязали их к длинной веревке и шеренгой погнали по тропе через корявый лес. Зверовидные твари маячили справа и слева. И над ними, летя нетопырями среди сумрачных угрюмых туч. Внезапно шеренга остановилась, повинуясь окрику Налима. Понятно. Бывший вертухай заметил, что Хорь умудрился достать обмотанную изолентой бритву и втихаря резал веревку. Двое бездухов пинками повалили его на землю, вывернули руки. Бритва улетела в заросли.

  - Налим, сука! Урою! – крикнул Хорь.

  - Руки коротки. Отсюда не убежишь, - ухмыльнулся тот, и быстрым шагом умчался назад, где Гутов орал на Беляшова.

  - Разговорчики в строю! Молчать! – раздался окрик Берзяева, и Гутов заткнулся, вдобавок получив затрещину от одного из мохнатых конвоиров.

   Олег шел где-то в середине шеренги. Внезапно сзади раздался свистящий шепот Бурого:

  - Шебутной, и ты здесь? Тебя-то как сюда занесло?

  - Да так, по грибы пошел.

  - И тебя повязали? Уж ты-то, Рэмбо, мог бы от них отмахаться.

  - От колдовства не отмахаешься.

  - Да, это так. Чертово место, колдун на колдуне. А чего-то ты спокоен, как удав? Никак задумал что-то?

  - А что тут задумаешь? Только и остается, что молиться. Говорят, против нечисти молитва помогает.

   Олег умолк, получив затрещину. Ни с кем делиться планами он не собирался, похоже, здесь каждый сам за себя. И все они обречены. А его призрачный шанс был заключен в амулете, от которого почему-то веяло холодом. Неожиданно, за поворотом, корявые заросли расступились, и процессия вышла к зловонному болоту, посреди которого возвышался остров. Налим трусцой подбежал к стоявшему на берегу Асессору и что-то отрапортовал. Тот хмуро кивнул:

  - Веди их по льду.

   И взмахнул костяным жезлом. Повеяло холодом, струя тумана повисла над трясиной, а когда она развеялась, все увидели ледяную дорогу, ведущую к острову.

  - Шаг вправо, шаг влево…. - ехидно начал Берзяев, но Хорь оборвал его:

  - Не учи ученого!

   Шеренга двинулась по льду, и вскоре оказалась на острове. Хвойные деревья на нем не были гнутыми и корявыми. Нет, здесь они были высокими, черными и угрюмыми, их вершины касались низких темно-серых облаков. А в разлапистых ветвях кое-где виднелись штуковины, похожие на пустые долбленые гробы. Впереди показалась поляна, окруженная почерневшими деревянными идолами. Они были похожи на Хозяина в его истинном облике. А вскоре показался и сам Хозяин, в облике старого внушительного барина. Он о чем-то переговорил со своей свитой, затем ткнул пальцем в Асессора. Бабка Октябрина, поджав губы, отошла в сторону, явно недовольная тем, что вести церемонию предстояло не ей, а более опытному Говядинову.

   Бездухи-зверолюди завыли, исполняя какой-то гимн, заунывный и жуткий, на странном древнем языке. Асессор достал из ножен отполированный до блеска кинжал и замер у жертвенного камня. Того самого, на котором Юхар когда-то заколол белого оленя. Налим наклонился к своему боссу и что-то зашептал на ухо. Тот кивнул, и Макар Берзяев с ухмылкой подал знак бездухам, державшим Хоря.

  - Дозвизделся, звездобол! – захихикал Налим, когда того повалили спиной на камень, словно на ацтекский жертвенник.

  - Волки позорные! – успел взвыть Хорь, прежде чем получил нож в сердце. Заклинание Асессора резало по ушам, словно железо по стеклу. Кровь из жуткой раны не стекала вниз, а испарялась багровым туманом, уходившим в зависшее над поляной облако.

   Следующим был Василий Битюг. Он не сопротивлялся, когда его вели к жертвенному камню. Лишь плюнул и сказал непонятную фразу:

  - Эх, прав был тот Геша!

   А жертвы продолжали идти. Охранник, из пахомовских людей. Бурый, который умудрился расшвырять двух бездухов, но на него навалились уже четверо. Еще один охранник. Багровое облако над ними росло и уплотнялось. Наконец, стоявший в стороне Глод сказал:

  - Достаточно. Остальных можно позже. Приступаем к переносу.

   Асессор указал на Беляшова. Тот побледнел, готовясь тоже лечь под нож, как баран. Но произошло иное. Говядинов стал чеканить слова, похожие на те, что успел выучить Олег. Между Глодом и Беляшовым возникло кольцо из тумана. Обмен телами начался, и они оба замерли, словно статуи. А Говядинов не зевал. Указав пальцем сначала на Олега, затем на Гутова, он выкрикнул команду, и ничего не подозревающие бездухи поволокли обоих к жертвенному камню.

  - Пора, - сквозь зубы сказал Олегу Асессор, - Действуй. Иначе….

   Он покачал обагренным клинком. Олег кивнул и начал произносить причудливые, бессмысленные слова. Амулет на груди словно вспыхнул каким-то ледяным огнем, и между  Асессором и Гутовым появилось такое же туманное кольцо. А на Олега вдруг навалилось мерзкое состояние, похожее на похмелье. Неведомая сила истекала из него, взамен приходили слабость и тоска. Но он продолжал упрямо твердить вторую часть этой тарабарщины. Последнее слово стоило ему неимоверных усилий. А затем что-то произошло. Он был подхвачен неведомым вихрем, который, словно смерч, втянул его в трубу из призрачных серых струй. Несколько мгновений он несся по этой трубе, а затем она выплюнула его. Упав на землю, он сразу же узнал это место, точку выхода. Черные ворота в чистом поле, на краю заброшенной деревни.

                *****

   Магический договор – штука тонкая. Все пункты должны соблюдаться в точности. Нельзя обманывать, и нельзя быть кому-либо обязанным. Именно поэтому Лаола не стала обрушивать Анклав, чтобы не быть обязанной Глоду, пробудившему ее магическую мощь. И поэтому Асессор не стал обманывать Олега, настроив амулет, который должен вышвырнуть его за пределы Анклава. А дальше пусть выбирается сам, его он больше не интересует.

   Уже оказавшись в теле Гутова, Говядинов увидел, что артефакт сработал, как по нотам. Олега унесло туманным вихрем, и теперь, пока не поздно, пора сматываться самому. Асессор глянул на державших его бездухов и произнес формулу оцепенения. Те неподвижно замерли. В таком же замершем состоянии пока что находился и Глод. Все-таки «Великий Гримуар» выдал более совершенное заклинание переноса, и Говядинов оклемался быстрее. Он ухмыльнулся, затем наклонился к своему бывшему телу, достав у него из-за пазухи планшет с «Гримуаром». Оказавшийся в том теле Гутов застонал, всё еще лежа в отключке. Асессор захохотал, выкрикнул заклинание, и тоже исчез в туманном вихре. Он сделал это вовремя, потому что через пару секунд очнулся Глод.

                *****

   Уш-Тирра пришел в себя, полностью овладев телом Беляшова. Затем начал стремительно расти, принимая свой истинный облик. Бездухи пали ниц. Но он не обратил на это никакого внимания, заподозрив неладное. Говядинов корчился у его ног. Впрочем, никакой это не Говядинов. Хозяин взглянул по-иному, затем рявкнул:

  - Ты кто?

  - Гутов Вадим Эрастович, - заскулил похожий на крысу старик, испугавшись смотревшего на него чудовища. Глод взревел. Тот, кого он столько лет считал верным слугой, обманул его! И удрал, выбрав тело, не привязанное к Анклаву! Обуздав свой гнев, Хозяин подозвал Канзара:

  - Докладывай.

   Так, очень интересно. Этот Говядинов, похоже, вступил в сговор с одним из жертвенных баранов. И наказание для обоих будет одно. Смерть. Глод поманил когтистым пальцем Налима, тот подбежал к нему.

  - Кто этот человек, что удрал? Который самый шустрый? – проревел Хозяин.

  - Олег Большаков. Клички – «Шебутной» и «Рэмбо». Отбывал срок по статье….

  - Тьфу! Меня не интересуют эти мелочи. Ты должен выследить и убить его. Как ты это сделаешь, неважно. Исполняй.

   Вихрь подхватил Налима и унес к черным воротам. Глод повернулся к бабке Октябрине.

  - Твоя задача посложнее. Ты найдешь того, кто овладел телом Гутова. На самом деле это никакой не Гутов, а изменник Асессор. Если его убьешь, сделаю из тебя Лаолу.

  - Повинуюсь, Хозяин, - с поклоном ответила бабка. Вихрь подхватил и ее. Вдруг Уш-Тирра замер. Когда тот вихрь вышвырнул Октябрину за ворота, Хозяин почувствовал, что эти ворота медленно закрываются! Кто-то, обладавший невероятным могуществом, взял их под контроль. Кто это? Неизвестные враги из пророчества, или все-таки Говядинов? Глод поманил пальцем бездухов, державших последнюю жертву, того парня с меткой, теперь уже ненужного. Затем ударил его в сердце, сформировав на этот раз не энергетическое облако, а багровый столб, который бил из жертвенного камня. Здесь, на Гнилом болоте, было самое древнее и могучее место Силы, позволяющее контролировать весь Анклав. И призрачный столб мог становиться своего рода пультом, управляющим всеми силовыми узлами и потоками. Вот и сейчас, повинуясь воле Хозяина, внутри столба вспыхнула схема. И при взгляде на нее шипы на спине у Глода встали дыбом.

   Анклав гас. Все четверо ворот уже наглухо закрылись. И были еще одни, пятые ворота, куда уже успели переключиться силовые линии от Холерной пустоши, Гнилого болота, Горелой пади и Барских руин. Вдобавок эти проходы таяли, повинуясь разрушительным командам из нового центра. Недолго думая, Глод нанес по нему сокрушительный удар. Но не добился ничего, лишь ненадолго увидев холм, заросший осинником. А на нем, у валуна с таким же энергетическим столбом, стоял этот… Гутов-Говядинов. Он ухмыльнулся:

  - Ты проиграл, Уш-Тирра. Я сильнее, чем ты думал.

   И исчез. Глод взвыл от ярости. А сумрачный горизонт Анклава уже пылал огненными всполохами.

                *****

   Бабка Октябрина неслась по лесу, словно росомаха. Глаза горели по-волчьи, ничего человеческого в ней уже не осталось. Она уподобилась адской гончей, идущей по следу. И выносливость у нее тоже была волчьей, несмотря на преклонный возраст. Укрепляющие заклинания позволили сохранить здоровье, а великая цель и приказ Хозяина гнали фанатичку вперед. К тому же у нее были умения, которым бы позавидовали все ниндзя и асассины. Прыжки через пространство по туманным проходам среди деревьев и коряг. А еще звериный нюх и обостренное шестое чувство, безошибочно ведущее к цели, к врагу. Она определила его сразу, едва лишь выскочив из одиноко стоящих черных ворот у деревни. А теперь приближалась к этой цели, находившейся в центре Черного ромба.

   Говядинов не видел ее, он был сосредоточен на другом. Багровый столб пылал перед ним на валуне, два планшета лежали рядом, основной и резервный, выкопанный здесь же, из контейнера в тайнике. На экранах вспыхивали слова и символы, сопровождаемые разноцветными бликами. Наступала решающая фаза. Он сосредоточился и выкрикнул заключительные слова. Силовой удар по пяти до предела истончившимся проходам разрушил их, и лишившийся опоры Анклав улетел вниз, в бездну. Но именно в этот момент Октябрина прыгнула! Причем не просто так, а через очередной туманный портал, миновав мерцающий вокруг холма защитный силовой купол. Она умудрилась в кошачьем прыжке упасть на спину жертвы. Сухощавая рука, не дрогнув, ударила в сердце остро заточенной человеческой костью. А потом содрогнулась земля. Отдача от разрыва нитей, на которых был подвешен Анклав, хлестнула по холму, сотрясая его склоны, выворачивая камни, ломая деревья. Небо заволокло пылью. Этот удар отбросил ведьму в сторону, но она, ловко приземлившись, подобно кошке, снова ринулась в атаку. Асессор не мог пошевелится из-за дикой боли, он держался лишь на ненависти к той, что осмелилась нанести удар в миг его триумфа. И эта ненависть позволила собрать последние силы для ответного удара сгустком невидимого поля.

   Рядом была одна из рухнувших осин. Высокий пень и лежащий на земле, не до конца отделившийся ствол, из которого в месте разлома торчала метровая щепа. На этот осиновый кол ведьма и улетела, он вонзился ей промеж лопаток и вышел спереди. Она взвизгнула и затихла.

   А Говядинов из последних сил полз к лежавшему меж камней планшету. Острый артефакт иссушал его, отравляя кровь трупным ядом. Нужно активировать в «Гримуаре» Большое исцеляющее заклинание. Но планшет был разбит, его погасший экран мертво глядел на него сквозь паутину трещин. Асессор застонал и затих.

   Две мечты умирали вместе с одолевшими друг друга врагами. Синеглазая золотоволосая девушка исчезала в глубине леса. Огромная океанская яхта, сияя огнями, уходила за горизонт.

   А в небе над местом побоища нарастал гул боевых вертолетов. Неизвестные враги из пророчества появились. К шапочному разбору.

                *****

   В молодости Налиму приходилось участвовать в облавах на зэков, сорвавшихся в побег. Вот и сейчас ему предстояло такое же азартное дело. Но он понимал, что за этим тренированным Рэмбо по лесу ему не угнаться. Нет, действовать надо тоньше. Тут важно поставить себя на место дичи. Куда тот рванет? Конечно же, в райцентр, к себе домой. И в первую очередь он там побежит с докладом к своему боссу, гутовскому «генералу» Пахомову. Налим усмехнулся. То-то они всполошились, и Пахомыч, и Змей. Он много чего про них знал. А они считали, что весь этот компромат умер вместе с ним, когда он оплошал и был зарезан урками. Но никто не знал, что когда-то Макар Берзяев приезжал в отпуск на рыбалку сюда, к своему корешу, покойному деду Филиппычу. И присягнул на верность Глоду. А тот, почуяв смерть своего слуги, явился ночью на кладбище, к тому поселку рядом с зоной, севернее Черного ромба. И поднял Берзяева из могилы. Сделал нежитью, неотличимой от человека. Произошло это на второй день, поэтому Налим остался самим собой, а не сделался бездухом. И вот пришла пора возвращать этот долг, убить врага Хозяина, причем он принял тот приказ весьма охотно, его всегда раздражал этот борзый Рэмбо.

   Налим первым делом забежал к себе в дом, сгреб в рюкзак все костяные артефакты из тайника. Пригодятся. Затем активировал один из них. Значит, райцентр. Как Олег туда будет добираться? Колес он лишился, вот он, обгорелый остов джипа, рядом с пепелищем на месте дома Битюга. Значит, пешком, по той дороге до райцентра? Далеко, однако. Впрочем, есть и другой путь. Восточнее деревни, за горным хребтом, проходит железная дорога. Если перевалить через тот хребет, можно выйти к одному из полустанков и сесть на электричку. Что беглец выберет? Налим сосредоточился, острая горелая игла из кости завертелась в его пальцах. Затем указала на восток. Что ж, второе предположение оказалось верным, и Шебутной Рэмбо выбрал именно этот путь. Берзяев быстрым шагом вошел в лес, и там сделал короткое перемещение в пространстве. Затем еще одно. Колдовать он умел, правда, очень плохо, и только с помощью артефактов. Далеко ему было до Октябрины и Асессора. Но для того, что он задумал, сойдет и так. Главное, что охотник опередит дичь, и не будет гнаться за ней по лесу, а подкараулит в засаде, на том полустанке.

                *****

   Олег действительно выбрал ту дорогу, еще, когда вырвался из чертовых ворот и увидел обгорелый джип. Карту этих мест он держал в голове, поэтому не раздумывал и направился к железной дороге, к полустанку за хребтом. Его шатало, он все еще находился в том похожем на похмелье мерзком состоянии, которое знающие люди назвали бы мана-голодом. Но оно постепенно проходило, после того как он напился воды из ручья, а затем в болотистой низине вдоволь наелся клюквы. Вскоре тропинка начала подниматься в гору. Стоял погожий день, и с ориентацией на местности по солнцу не было никаких проблем. Через несколько часов Олег уже стоял наверху, на диком скалистом водоразделе, который тянулся с севера на юг. Вот она, его цель, там, внизу. Небольшой поселок и нитка железной дороги. Люди ездят по ней и не подозревают, что за этим хребтом находится гнездилище всевозможной жути.

   Путь вниз, к тому поселку, занял еще меньше времени. Под вечер он уже стоял на перроне, и подумал, что пришел вовремя. Электричка подойдет минут через пять. Народу почему-то было довольно много, и Олег сразу понял причину. Клюква. Нынче богатый урожай на здешних болотах, большинство стоит с ведрами, а то и с мешками. Он оглядел цепким взглядом толпу. Нет никого, кто был бы похож на обитателей деревни и Анклава.

   Внезапно в небе раздался вертолетный гул. Олег присвистнул. «Крокодилы» огневой поддержки. Эти-то что здесь делают? Хотя, понятно что. Похоже, за то осиное гнездо взялись всерьез, и тамошней нечисти сейчас точно не до него.

   Подошла электричка. Толпа ринулась к ней, у дверей возникла давка. Олег тоже вклинился в эту толпу. А сзади напирал какой-то здоровенный курчавый губастый мужик в болотных сапогах и штормовке. И вдруг Олега обожгла дикая боль! Стилет, сделанный из человеческой кости, вошел ему со спины в сердце. Он упал, а толпа продолжала равнодушно напирать, пока вся не пролезла внутрь вагона. Электричка тронулась, тело Олега так и осталось лежать на перроне, а потом к нему подошла дежурная по станции, прикоснулась и завизжала.

                *****

   Налим вышел на следующей остановке. Хорошо, что неторопливая электричка останавливалась чуть ли не у каждого столба. В тамбуре он достал из кармана кость, когда-то принадлежавшую тому мужику, чью личину он сейчас носил. Который давно уже сгинул в Анклаве, на жертвенном камне. Легкое движение пальцев, кость сломалась, личина пропала, и он снова стал Берзяевым. Вышел на вовсе уж глухом полустанке и скрылся в лесу.

   Что-то было не так. Все труднее прыгать в пространстве среди деревьев, лучи солнца слепят глаза и опаляют кожу. Налим кое-как достиг деревни, а затем в ужасе замер. Черных ворот больше не было, на их месте возвышались лишь груды вывороченных из земли камней. Вот оно что…. Анклава больше нет, он не чувствовал его. Налим был привязан к нему, и без его магической поддержки скоро станет обычным упырем, ночной нежитью, боящейся света и питающейся кровью. Берзяев огородами подкрался к своему дому, закрыл ставни, а затем с облегчением растянулся внутри, в темноте, на вонючей лежанке. Нужно дождаться наступления ночи, забрать оставшиеся артефакты и бежать отсюда, искать новое убежище.

   И в этот миг раздался вертолетный гул. Налим замер. Бежать он уже не мог, солнечный свет становился нестерпимым. Скрыться в погребе? Он не успел дойти до него. От вертолета шла группа людей, и среди них молодая женщина. Кожаный плащ, высокие сапожки, русые волосы струятся по плечам. И запредельная колдовская Сила. Почему-то вспомнилась та Лаола, он слышал про нее от Октябрины, видевшей ее воочию. Только глаза у незнакомки зеленые, а не синие. Но Сила почти та же.

   А затем последовал удар. Налима скрутило невидимыми оковами, он рухнул на пол. Незваные гости вошли в его убогое жилище. Та, что владела Силой, брезгливо сморщила нос и сказала, обращаясь к кому-то:

  - Я же говорила, что это типичный упырь. Мне уже приходилось встречаться с подобными тварями, а вам нет. Поэтому и удалось засечь его издали. Запомните его ауру, кто знает, может быть, и пригодится.

   Налим застонал. Он проиграл окончательно. Они все проиграли, все те, кто был с Хозяином.


                Эпилог

   Анклав стремительно падал среди многомерного пространства, в глубину Нижних миров. Пылающий горизонт был похож на огненные стены чудовищного колодца, уходящего в недосягаемую вышину. Бездухи в ужасе замерли, ожидая страшный удар. И только два человека бились не на жизнь, а на смерть. Гутов и Беляшов. Хоть они и находились в чужих, очень старых телах, но быстро разобрались, кто есть кто.

  - Значит, рыбалка здесь знатная! – раздался яростный возглас Гутова, а затем он, подпрыгнув, нанес удар ногой в голову Беляшова. Тот рухнул, а Гутов, находившийся в теле Говядинова, внезапно побледнел и схватился за сердце. Тело столетнего старца, из которого вытекла магия, не выдержало подобного прыжка. Этим воспользовался Беляшов. Тяжело дыша, он поднялся и начал сосредоточенно пинать противника. Затем вдруг застонал и упал на землю. Тело, принадлежавшее сначала Горобцову, а затем Глоду, было не лучше.

   Падение Анклава внезапно замедлилось. Его метафизическая плотность, его тяжесть сравнялась с тяжестью того мира, выходцем из которого был Глод. И Анклав медленно упал в этот мир, соединился с ним, стал его частью. Земля дрогнула, и огненные стены, уходящие в вышину, гасли, их развеивал черный ветер, несущий гарь. Корявый лес загорелся, на раздвинувшемся горизонте появились угрюмые горы, с которых текли потоки лавы, а над ними вставало черное солнце в багровом ореоле.

   Первым опомнился Канзар.

  - С возвращением! В наш мир! – захихикал он, а затем, не теряя времени, принялся утолять голод, пожирая тело, когда-то принадлежавшее Хозяину. К нему присоединились еще несколько бездухов, набросившихся на бывшего Асессора. Но Глоду было наплевать на это пиршество. Он смотрел вдаль, туда, где кто-то двигался через горящий лес, и пламя расступалось перед ним. Точнее, перед ней. Его начальница, будь она неладна. У нее было множество имен, и когда-то, среди джунглей и пирамид, ее звали Коатлики. Ее облик молодой женщины с длинными волосами можно было бы назвать прекрасным. Короткая юбка из кольчуги. Две металлических полусферы прикрывают высокую грудь. Вот только стройные ноги заканчивались птичьими когтями, сзади щелкал, словно кнут, шипастый хвост, а за спиной раскинулись кожистые крылья. Впрочем, обликов у нее было не меньше, чем имен. Она могла стать чудовищем, или прекрасной девушкой. Использовать свою похоть для поощрения подчиненных и жрецов. Надо обладать железной волей, чтобы не подсесть на нее, как на наркотик, и не стать ее преданным фанатичным рабом.

  - Ты разочаровал меня, Уш-Тирра, - певучим голосом сказала демоница, приблизившись к нему, - Мы рассчитывали, что ты повысишь свой ранг, насытившись энергией от поклонения и жертв. Мы хотели присоединиться к тебе, когда ты расширишь свой Анклав еще дальше. Но ты трижды проиграл. Впрочем, святой старец и налуанская кьен – достойные противники. Но твое последнее поражение…. Это позор, проиграть невежественному слуге, обманувшему своего господина. Человеку, что в подлости превзошел демона.

  - Сначала я сдеру с него кожу, - начал Уш-Тирра.

  - Увы, это не в твоей власти, - захохотала Коатлики, - И даже не в моей. Черный иуда, ради своих шкурных интересов умудрившийся предать не только Свет, но и Тьму, заинтересовал Великие Иерархии, потому его и затянуло в нижние слои. Он помешал тебе, разрушил твой Анклав, потому что опасался тебя. А вскоре пришли те, которых опасался ты. В битве с ними тебе удалось бы повысить ранг, убивая их и принося в жертву. Один маг в этом плане стоит тысячу простецов. Повторяю, ты меня очень сильно разочаровал, Уш-Тирра. Приступай к своим прежним обязанностям.

   Демоница взмахнула крыльями и улетела. Уш-Тирра продолжал стоять среди огня, пожиравшего корявый лес. Он поднял когтистые лапы к небу и проревел:

  - Я отомщу! Пусть пройдут века, но я вернусь и отомщу!

   Никто его не услышал, бестия разогнала всех. Лишь грозное небо с черным солнцем равнодушно взирали на него.

                *****

   Первый снег, предвестник наступающей зимы, падал на озеро, на пепелище, на окончательно опустевшую полуразрушенную деревню. Двое стояли возле вертолета.

  - Сегодня утром, в одиночной камере спецтюрьмы, скончался Макар Берзяев, - сказал один из них, - Причина смерти до конца не ясна. Да и нет у нас таких медиков, способных лечить вампира. Вскрытие лишь добавило загадок. Ткани стремительно разлагаются от солнечного света. Необычные изменения внутренних органов, атрофия системы пищеварения. Он действительно мог питаться только кровью.

  - Я долго беседовал с ним, - ответил второй, - И он утверждал, что не всегда был таким. Изменения начались лишь после падения Анклава, к которому он был привязан, а до этого особая магия Хозяина позволяла ему переносить солнечный свет и питаться человеческой пищей. Кстати, именно после первой беседы с ним я распорядился насчет эксгумации. Гроб в могиле Берзяева действительно был пуст.

  - Но это ничего не доказывает. И вдобавок единственный свидетель мертв, несмотря на то, что его усиленно кормили донорской кровью. Возможно, охота на реальную «дичь» дала бы ему то, что не дают эти «консервы». Но, конечно же, никто ему такого не позволил. Признаться, Ярослав Михайлович, высшее руководство в недоумении. От ваших экстрасенсов ожидали большего.

   Генерал поморщился. Экстрасенсы! Это все равно, что его самого обозвать лейтенантом. Его собеседник, заметив это, вздохнул и продолжил:

  - Я понимаю, что это неточное определение. Но оно официальное. Я знаю, что ваши подчиненные по своей сути являются боевыми магами. Да и вы тоже. Однако предпочитаю называть вас именно так. Из соображений секретности.

  - И чего же от нас ожидали? Заарканенного демона? Или покоренный Анклав, по которому можно водить экскурсии?

  - Не ерничайте. Лично я вам верю. Но, как непосредственному руководителю, мне уже приходилось выдерживать бой за ваше подразделение, которое всякие посвященные шутники называли «русским Аненербе». Вы в курсе, что оно уже было на грани расформирования, если бы вы очень кстати не нашли свою козырную даму, Варю. Которая волею случая оказалась наследницей древних знаний и подготовила множество учеников, в том числе и вас. Увы, я не смог им стать. Из-за своей чрезмерной практичности.

   Подошел командир группы, проводившей обыск в деревне. Оба генерала были в штатском, но что-то в них все равно заставляло вытянуться в струнку и доложить по всей форме.

  - Собирайте группу. Скоро вылетаем, - ответил Ярослав Михайлович, затем склонился над находками, - Ничего нового. Еще один контейнер с резервным планшетом, с «Гримуаром». И еще одна рукописная «Книга деяний Великого». Знаете, Андрей Петрович, я внимательно изучил сей опус Черного апостола, и пришел к выводу, что весь он представляет собой приукрашенное вранье. Хотя в основе лежат реальные события, но какие именно, мы, возможно, и не узнаем.

  - А что вы хотели? Дьявол – обезьяна Бога. Не помните, кто это сказал?

  - Кажется, Блаженный Августин.

  - Вот именно. Видимо, и у нечисти, что поменьше рангом, тоже есть склонность к такому обезьянству. Раз уж у нее появляются верные адепты, священные книги, да еще и Черные апостолы.

  - Да, это так. И все-таки мне охота отделить зерна от плевел. Особенно меня интересует эта Лаола. Кто она? И откуда? Глод не смог бы дать ей такую Силу. Где же она взяла ее?

  - Что ж, занимайтесь, в том числе, и этими вопросами. А заодно и «Великим Гримуаром». Хотя, я считаю, его следует уничтожить. Я не силен ни в программировании, ни, тем более, в магии, но способен исходящую от него угрозу.

  - Варя сильна и в том, и в другом. Сначала она была настроена скептически, считала его шпаргалкой для двоечников, но потом пришла в ужас. Действительно, любой слабый начинающий маг, держа его в руках, способен обрести невиданную мощь. Боевые заклинания, игры с пространством – это еще, куда ни шло. Но  перенос душ в другие тела…. Последствия непредсказуемые, тут я с вами полностью согласен.

   Вертолет взлетел, унося с собой всю группу. И то, опасное, что они там нашли. Угрюмые, черные, окончательно умершие развалины остались далеко внизу. Ярослав Михайлович задумчиво сидел, глядя в иллюминатор. Вот они, те проплешины в лесу, с поваленными деревьями и вывороченными камнями, сверху их отчетливо видно. Углы Черного ромба и его центр. В тот день, когда они впервые прилетели сюда, эти точки внезапно вспыхнули грибовидными облаками пыли.

   О Глоде он знал и раньше, из разных источников, но поначалу считал его легендой, чем-то вроде здешнего лешего. А потом выяснилось, что число исчезновений людей в этих краях является аномально высоким. И последней каплей стало то, что некий Пахомов, начальник службы безопасности в фирме весьма известного бизнесмена Гутова, поднял тревогу, заявив об исчезновении своего босса, а также своих людей. Причем у этих людей был реальный боевой опыт. Это настораживало, и кто-то из руководства посчитал, что в лесах скрывается какая-то банда или секта. На прочесывание были брошены внушительные силы, но всё кончилось ничем. Да, было обнаружено тело Гутова, а также некой местной ведьмы. И еще один из пахомовских людей, на том полустанке. Как ни странно, его сразу же опознала Света, новенькая, одна из Вариных учениц. Остальные исчезли. А единственным «языком» оказался плененный Варей Налим. Правда, он охотно пошел на сотрудничество, но то, что он рассказывал, было слишком невероятным. Хотя Ярослав ему почему-то верил. А позднее ледяной страх пронесся через него запоздалой волной. Они все погибли бы там. Ну, может, и не все, но большинство. Он спросил тогда у  Вари, смогла бы она победить демона и обрушить Анклав.

  - Демона? Навряд ли, - подумав, честно призналась она, - Для такого единоборства нужны высочайшие уровни, мы еще только на подступах к ним. А вот обрушить Анклав я могу. После ознакомления с «Гримуаром».

   Вот именно. Сейчас это сделать легко, воспользовавшись готовыми сведениями того, кто знал Анклав изнутри. А затем загрузил их в «Гримуар». Но как это делать на месте, во время битвы, методом проб и ошибок? Под огнем чудовищ, владеющих магией?

   Генерал вздохнул. Говядинов, сука, черный иуда, двойной предатель. Крыса, бежавшая с обреченного корабля и потопившая этот корабль. А ведь он, сам того не желая, сохранил жизни его людям. Плевать, что за это дело никто не получит ни денег, ни орденов. И плевать на то, что это дело закончилось большим пшиком. Главное, что оно не закончилось большой кровью.
                _____