Историк Морозов о действиях Балтфлота в 1945 году

Продолжаю делиться  своими впечатлениями о лекциях  известного российского историка, знатока действий советского ВМФ в годы Второй мировой войны Мирослава Морозова. Сегодня речь пойдет о действиях Балтийского флота в первой половине 1945 года, на завершающем этапе Великой Отечественной войны.  На эту тему Морозов прочитал десять лекций продолжительностью от часа с небольшим до двух часов продолжительностью каждую.  Он привел массу интересных деталей о плохо изученных нашей историографией событий войны на Балтике, которые невозможно изложить в одной заметке. Поэтому я остановлюсь на некоторых, наиболее интересных фактах.

Как известно, Балтийский флот долгие годы был единственным из четырех флотов в СССР, где отчетливо боевая служба делилась на сезоны.  В отличии от Северного, Черноморского и Тихоокеанского флотов в зимнее время флот не мог выходить в море и заниматься боевой подготовкой. Причина одна – восточная часть Финского залива замерзала, и плавать там не было возможности.  Только после Второй мировой войны, когда флот получил военно-морские базы в Калининградской области, в Прибалтике и где базировались некоторые боевые корабли и подводные лодки, он стал всесезонным.  Там Балтийское море не замерзало в зимнее время.

Но с началом Второй мировой войны Балтийский флот был лишен возможности выходить в Балтийское море и летом. Как известно, успешное наступление немецких войск на Ленинград, который был нужен Германии как порт, через который можно было обеспечить снабжение группы армий «Север», заставило уйти наши корабли из военно-морской базы в Таллинне, с большими потерями в кораблях и личном составе совершить героический Таллиннский  в Кронштадт и Ленинград.  Орудия крупного калибра надводных кораблей Балтфлота помогли отразить все атаки немецких войск на «город революции», и Гитлер отказался от своей идеи захватить город, желая заморить жителей и личный состав Балтфлота голодом. После этого немцы вместе с союзниками финнами приступили к минированию восточной части Финского залива.  Если еще в 1942 году плотность минных полей позволяла советским субмаринам выходить в открытое Балтийское море и топить торговые суда, которые везли из Швеции железную руду в Германию, (по мнению Морозова, немцы не дополучили примерно миллиона тонн руды в 1942 году), то все попытки следующим летом 1943 года форсировать минные поля и прорывать противолодочные цепи заканчивались гибелью подвдных лодок. На одно потопленное немецкое транспортное судно Балтфлоту пришлось заплатить очень высокую цену – погибло 26 советских подводных лодок. Поэтому Ставка Верховного командования запретила командующему флотом Трибуцу посылать субмарины на прорыв.

Не плавали наши лодки, торпедные катера и всю первую половину лета 1944 года. Но затем успех Красной армии заставил союзницу Германии Финляндию согласиться на условия перемирия, а затем финны объявили войну Третьему рейху.  Только тогда Балтфлот получил возможность по финским шхерам уходить далеко на север, выходить в Ботнический залив и далее в Балтийское море. Но по шхерным фарватерам могли ходить только подводные лодки, торпедные катера и тральщики.  Большие надводные корабли (линкоры, легкие крейсера и эсминцы были лишены такой возможности. Одновременно на финских верфях стали ремонтироваться подводные лодки и торпедные катера, а так же тральщики, в которых очень нуждался Балтфлот. К тому же за годы войны на заводах Ленинграда смогли изготовить 45 новых тральщиков для Балтийского флота.

Но корабельный состав Балтийского флота на начало 1945 года был  невелик. Оставались в строю всего 16 подводных лодок, из которых на позициях в Балтике могли одновременно действовать 5-6.  Но все равно, немцы ощутили наше присутствие на Балтике. Командир субмарины С-13 капитан 3 ранга Маринеско потопил два огромных судка Кригсмарине. Он является лидером по суммарному тоннажу уничтоженных кораблей противника среди советских подводников. Будучи командиром подводной лодки С-13, стал широко известен потоплением 30 января 1945 года плавказармы военно-морского флота нацистской Германии (бывшего лайнера) «Вильгельм Густлофф», в результате которого погибло, по разным оценкам, от 3700 до 9300 человек, подавляющее большинство из которых являлись беженцами. В ряде советских и современных российских публикаций уничтожение «Вильгельма Густлоффа» именуется «атакой века», а самого Александра Маринеско в них называют «подводником № 1». Другим крупным успехом Александра Маринеско является уничтожение 9 февраля 1945 года крупного транспорта раненых (бывшего лайнера) «Штойбен», на котором погибло около 3500 человек, в основном раненых военнослужащих. По мнению Морозова, вопли западной пропаганды о том, что Маринеско топил гражданские суда или госпитальные, неправомочны.  Оба судна были в камуфляжной окраске, шли в сопровождении кораблей охранения, и не вина Маринеско, что эти корабли отстали из-за штормовой погоды.

За февраль-март наши субмарины совершили 13 торпедных атак и потопили 3 судна (13% эффективности торпедных атак). Наиболее успешно на позициях в Балтике показали себя командиры подводных лодок Л-21 и Л-3, о которых у меня есть две отдельные заметки.

Более успешно действовала минно-торпедная авиация Балтфлота, но количество самолетов в полках было небольшое. 2 минно-торпедных полка, 1 полк штурмовиков, и действующие в интересах флота 2 полка штурмовиков не смогли нарушить снабжение окруженных нашей РККА войск в начале в Курляндии, а затем еще 4 анклавов у побережья.  Данные о количестве потопленных судов расходятся в наших и немецких архивах, но подтверждено потопление 10 судов немцев за январь-февраль, 11 – за март, и 15 – за апрель. Из апрельских судов 1 было потоплено подводной лодкой, 3 авиациях во время перехода морем, и 11 – в портах нашей авиацией. По мнению Морозова, недооценка нашим сухопутным командованием важности нарушения коммуникаций в портах не позволило быстрее достичь победы. Обещанные  наркомом ВМФ Кузнецовым  100 самолетов Балтфлоту так и не поступили.

А вот авиация союзников бомбила порт Свинемюнде, откуда велось снабжение в Данциг и Либаву, и куда поступали беженцы из котлов в Прибалтике и Восточной Пруссии, весьма интенсивно и с успехом.  12 марта над портом появилось свыше 600 английских бомбардировщиков в сопровождении 400 истребителей, которые обрушили свой смертоносный груз на порт и город. Считается, что во время этой бомбардировки погибло от 8 до 23 тысяч как военнослужащих, так и мирных граждан, 26 судов было потоплено и 12 повреждено.

Город и порт Данциг в планах немецкого командования играл важную роль.  Из него шли конвои на восток, в первую очередь для Курляндской группировки,  и на запад, в Свинемюнде, с раненными и беженцами.  За март на восток прошло 28 конвоев, и 59 – на запад.  По этим конвоям наносились удары нашими торпедоносцами и бомбардировщиками, было потоплено 11 судов и столько же повреждено. К тому же атаки нашей авиации привели к тому, что тяжелое вооружение окруженных группировок приходилось бросать, вывозя лишь военнослужащих с личным оружием.

Но, по мнению Морозова, Балтфлот  хоть и вышел на просторы Балтики, не смог прервать снабжение окруженных немецких войск, прижатых к побережью Балтики, которых в отдельные моменты было пять больших «котлов», и все они получали не только удовлетворительное снабжение вплоть до конца апреля, но и могли эвакуировать шесть групп, в следующей очередности. Вначале вывозили раненых и больных, следующей группой были беженцы, мирное население, далее наши военнопленные (действовал приказ вывозить их для работы в Германии, далее вывозили военнослужащих  тыла, и последними солдат, которые умели держать в руках оружие.  И приведенные Морозовым цифры впечатляют – немцы сумели до последнего эвакуировать людей из окружения в западную часть Балтийского моря. 

Так что основные порты Третьего рейха на Балтике выполняли свои функции практически всю весну, несмотря на потери от бомбардировок нашей авиации. Хотя воздействие сухопутных авианосных соединений могло был намного эффективнее, но вот командующий 3-го воздушной армии (забыл фамилию), которая действовала в интересах 2-го Прибалтийского фронта Багрямяна,  игнорировал блокаду портов, снабжающих окруженные войска немцев, и по мнению Морозова, если бы снабжение их было сокращено или прервано, бои на суше завершились на два месяца раньше.  Удивительно, что ни командующий Балтфлотом Трибуц, ни нарком ВМФ Кузнецов, который с февраля 1945 года стал членом Ставки Верховного командования, не подсказали армейским генералам и маршалам, насколько важно прервать коммуникации противника с помощью авиации, особенно в условиях нашего преимущества в воздухе.  Не более 80 самолетов могли противопоставить немецкое люфтваффе нашей 3-й армии, в составе было к началу весны 694 самолета, в том числе 285 истребителей, 150 бомбардировщиков, 130 штурмовиков,  83 ночных бомбардировщика, 46 разведывательных самолетов.  В авиации Балтфлота самолетов было в несколько раз меньше, к тому же было изрядное количество торпедоносцев, которые в закрытых портах типа Либавы малоэффективны.

А вот действия Кригсмарине Морозов оценил намного лучше, чем нашего флота. Конечно, корабельный состав немцев на Балтике включал два старых броненосца, три тяжелых крейсера, два дивизиона эсминцев (один дивизион был переведен из Норвегии), много других как боевых кораблей и вспомогательных судов,  и огромное количество подводных лодок на завершающих стадиях заводских испытаний. Достаточно назвать количество таких субмарин в Данцигской бухте – 80 единиц, которые или самостоятельно, или на буксире, были  перемещены в западную часть Балтики.

Все тяжелые корабли Кригсмарине, сменяя друг друга на позициях, вели стрельбу большими калибрами своих орудий (от 200 до 280-мм) по нашим войскам на берегу и помогали окруженным войскам вермахта оборонятся.  Правда, иногда наши подводные лодки пытались прорвать окружение эсминцев и миноносцев и совершить атаку на стоящие на якорях крупные корабли немцев, но ни одна их этих редких атак не принесла успеха. А вот наша авиация по кораблям не работала,   хотя не всегда была нелетная погода,  и не было воздушного прикрытия этих немецких кораблей. Так что в этом вопросе явно прослеживается недостаточное взаимодействие войск Прибалтийского фронта и Балтийского флота (Баграмян и Трибуц).

И этому количеству крупных кораблей наш Балтфлот мог противопоставить  15 субмарин,  около 40 торпедных катеров (остальные были в ремонте) и до 30 бронекатеров, которые создавались для речных флотилий, даже не имели компасов. Это привело к тому, что во время десантной операции в апреле на косу Фриш бронекатера в условиях тумана и отсутствия береговых ориентиров высадили десант не там, где следовало. И два десанта с запада и востока косы дрались в изоляции, что привело к огромным потерям – до 40% от количества личного состава десанта, что снова подтвердило мнение многих, что высаживать десант Балтийский флот так и не научился.  Наученные горьким опытом предыдущих десантных операций люди не привлекались к разработке новых  десантных операций, не обученные и неопытные командиры проводили десантирование, что приводило к неоправданно высоким потерям среди десантников. Таково мнение Морозова.

Правда, оказывали поддержку сухопутным воскам Красной армии железнодорожные поезда Балтфлота. Они входили в состав береговой обороны.  Имея большие калибры своих орудий  до 180-мм, они обстреливали войска противника, помогая наступающей пехоте.