Рецепт бабы Маши

Баба Маша была ветераном нашей районной больницы. И не просто ветераном, а ветераном чистоты. И не где-нибудь, а в родильном отделении. Она продолжала блюсти в нем чистоту и когда достигла пенсии по возрасту, и не бросала свое дело даже после того, как возраст этот, назло пенсионной системе, стремительно преодолел установленный в нашей стране «период дожития».

Роддом был для бабы Маши священным местом, можно сказать, храмом, где появляются на свет новые ангелочки (и с этим трудно не согласиться). Она искренне верила, что без нее храм этот покроется толстенным слоем пыли, углы его порастут паутиной, а главное, бестолковые мамашки не успеют донести своих младенцев до дома живыми.

«Угробют! Как пить дать, угробют!», - возмущалась она, поглядывая, как они с неуклюжей осторожностью управлялись с первенцами.

Детей баба Маша очень любила, и твердо считала, что любовь эта наделяла ее значительно большими полномочиями, чем те, которые значились в должностной инструкции у санитарки. Поэтому, управившись со своим нехитрым делом, баба Маша неизменно приступала к «воспитательной работе», коей в каждой палате было достаточно.

- Тебе титьки – что, подушки, на них разлеживаться?! Откуда ж молоко появится, если ребенку груди не даешь! Приложила и сиди, час, два сиди! А к сестричкам за смесью сунешься, как давеча, я тебя вот ентой самой тряпкой! Бушь знать, как дите с рожденья портить!

От бабы Машиной заботы, не знающей ни обращения на «вы», ни вообще маломальской деликатности, новоиспеченные матери рыдали в три ручья, ходили жаловаться к руководству отделения, требовали отстранить хамку от работы, грозились прокуратурой – это уже кому на что сил хватало после родов. Только ничего бабу Машу ни брало. Начальство ее не то чтобы очень ценило, скорее жалело. Да и роддома без нее никто уже не представлял. Она стала его легендой, неотъемлемой частью единого организма. И уволить ее было бы тем же, что и ампутировать человеку здоровую конечность, которая иногда ныла на перемену погоды из-за давнего-давнего перелома.

Заведующая отделением в ответ на возмущения понимающе покачивала головой и обещала принять меры. Потом бабу Машу, естественно, отчитывали – больше для вида – и брали с нее честное слово впредь быть повежливее. Если намерения у очередной обиженной пациентки были угрожающе серьезными, ну или она, по стечению обстоятельств, была супругой какого-нибудь крупного районного чиновника, бабу Машу на пару дней отправляли в отгулы – до тех пор, пока жалобщицу с младенцем не выписывали домой. А в отгулах баба Маша не скучала – бог дал ей пятерых сыновей и, соответственно, пятерых безалаберных невесток. И от «воспитательной работы» большую семью не спасало даже то, что их всех уже настиг пенсионный возраст, у всех были взрослые дети, а у кого-то даже внуки…

Конечно, жительницы нашего района, хоть однажды побывавшие в роддоме, бабу Машу помнили всю оставшуюся жизнь. Впрочем, обида на пожилую санитарку, как и боль родовых мук, с годами забывалась. Но те, кто собирались рожать еще раз, непременно брали с собой «противоядие» от бабы Маши и советовали делать это подругам-первородкам. Ведь, как и всякая женщина, она любила внимание и подарки. Это мог быть новый шелковый платок, набор кухонных полотенец, шоколадка или пакет чая – да любая мелочь. Дорогих презентов баба Маша не признавала, более того – могла за них обругать. А небольшой сувенир-«противоядие» хоть и не избавлял полностью от «воспитательной работы», но значительно смягчал бабы Машино отношение, и провести оставшиеся дни в больнице можно было вполне спокойно.

Как-то из-за особо важной роженицы случился в роддоме переполох. Она была женой самого районного главы. Ребенок запросился на свет раньше срока, и мать не успели доставить в областной город, где у супругов был заключен договор на платные роды в частной клинике.

Заведующая распорядилась подготовить для пациентки отдельную палату и оснастить ее всем необходимым – вплоть до микроволновки и телевизора. А бабу Машу предупредила, чтоб к палате не смела и близко подходить.

- Ну и ладно, - пожимала плечами баба Маша. – Пусть вон Светка у нее намыват. А за дите посоветовать у ней, поди, есть кому.

Роды проходили тяжело и закончились кесаревым. К счастью, малышка родилась здоровой по всем показателям, и через неделю им с матерью можно было выписываться. Первой леди, как ее прозвали среди персонала, не приходилось ходить ни в общую буфетную, ни в процедурный кабинет – питание и уколы ей доставлялись в палату по расписанию. Но однажды возникла проблема.

Захотелось первой леди чаю, а чайник, как на беду, перестал работать. Греющий элемент отказал у старенького прибора, который специально для важной пациентки из сестринской принесли. Впрочем, женщина она оказалась не такая уж и гордая – накинула халат, взяла кружку с чайным пакетиком и направилась в буфетную за кипятком. А там термопот один единственный, полный, на ощупь горячий, только вместо кнопки подачи воды у него дырка – и не поймешь, как пользоваться.

- Вы не подскажете, как воды можно налить? – растерянно спросила она у бабы Маши.

Баба Маша, привыкшая молниеносно реагировать на любые движения в коридоре, конечно же, оказалась рядом. Натирая и без того чистые стекла на дверях буфетной, она наблюдала, как важная птица ходит вокруг казенного термопота с пустой кружкой.

- У тебя ж чайник в палате есть! – возмутилась баба Маша. – Тебе мало что ли?

- Извините… - опешила пациентка, - Но он сломался!

- Сломааааался! – передразнила ее баба Маша, забыв о предупреждениях заведующей.

Ну, а что? К палате она не приближается, слово свое держит. А чтобы не разговаривать с этой фифой, про то уговора не было.

- Сломаааался! Девочки-сестрички из-за нее без чая остались, а она еще недовольная! – баба Маша заводилась все больше. – И здесь все тычут на кнопки своими руками-крюками, вот и сломали. Варварки!

- П-простите, я поняла… - молодая женщина, одной рукой придерживая ноющий послеродовый живот, в другой держа пустую кружку, засеменила обратно в палату.

- Поняла она! – бурчала ей вслед баба Маша. – Лежит там, как королева, дите, поди, обоссатое все и голодное! А она чаи гоняет, бесстыдница!

Еще больше бабу Машу возмутило то, что в этот же день в палату для «голубых кровей» доставили новенький электрический чайник. Это ей Светка рассказала – та самая санитарка, которой поручили в той палате убирать и приносить туда передачи.

- Ишь чего! - ворчала баба Маша. – Несколько дней без чая не перетерпют. Еще разносолы им всякие таскают мешками.

- Да будет тебе, баба Маша! – смеялась Светка. – Девчонкам и так ни сна ни отдыха после родов, тебе что, кипятка жалко!

Поговорили и забыли. И совсем вылетело из пожилой бабы Машиной головы, что у непростой пациентки новый чайник появился. А за каких-то три дня до выписки у нее возникла еще одна проблема, поделикатнее. Вышла она из палаты – и на пост к дежурной медсестре. Баба Маша, естественно, тут как тут, со своей шваброй.

- Извините, у вас не будет слабительного? – тихонько, почти шепотом, спросила первая леди у медсестры.

Та в ответ вежливо кивнула:

- Да, проходите к себе, вам сейчас принесут.

А баба Маша полы натирает и вспоминает, что же она такого важного хотела сообщить первой леди. Ведь был к ней какой-то разговор… А вот, точно. Вспомнила!

- Ты постой! – окликнула ее баба Маша. – Там же просто! Берешь ложку чайную, обратной стороной засовывашь поглубже, и пойдет дело! А ну пошли, покажу!

И ухватив первую леди за рукав дорогого халата, потянула ее за собой. Та, услышав про ложку, побледнела и как завизжит:

- Нет!!! Спасибо, я как-нибудь сама!

- Ты ж сама просила, а теперь сама! – возмутилась баба Маша, - Пошли, говорю!

Но первая леди вырвалась и, забыв про швы, почти бегом побежала в свою палату.

- Чего это она? – спросила баба Маша у медсестры. – Я ей показать хотела, как воду из чайника набирать. Сама додумалась. Ложку чайную обратной стороной вставить надо в дырку и надавить. Тогда пойдет вода.

На несколько секунд в воздухе повисла неловкая пауза, после чего медсестра начала смеяться. Сначала тихо, потом все громче. На этот смех слетелись другие медсестры и санитарки и даже врачи повысовывались из ординаторской…

Заведующая тоже смеялась до слез, когда ей рассказали, как баба Маша предлагала первой леди «облегчить положение».

- Баба Маша! - сказала она, наконец, отдышавшись, - Если от них будут жалобы, вот точно уволю нахрен!

Но никто бабу Машу не уволил. И претензий никаких ни у первой леди, ни у ее супруга не оказалось. А в день выписки от них привезли в роддом подарки: два новеньких самых современных термопота – один в сестринскую, другой в буфетную. Еще медиков одарили новой микроволновкой и телевизором. А летом сделали в отделении ремонт. В роддоме еще долго шутили, что это рецепт бабы Маши подействовал. Хотя, бывает же такое, что пациенты «из властей» благодарными оказываются. Этого тоже исключать нельзя.