Сволочь, друг Шибздыка

Смеркалось. Вечерело. В соседних коттеджах уже спали. Тутошние ложились рано. Без толку жгущих электричество здесь не жаловали.

Куранов, пожилой седой здоровяк, со свечей вошел в кабинет, задернул тяжелую бархатную гардину и уселся в кресло у старинного, помнящего его деда и прадеда письменного стола.  Открыв толстую тетрадь, он просмотрел написанное накануне и продолжил:

Сволочи – суть опора государства, руки его хваткие, жесткие, но справедливые. Ноги же его - топотуны.  Последние тихи и неприметны. Служба государственная топотунов состоит в наблюдении, выявлении и своевременном докладе. Они – глаза и уши. Увидел, услышал, доложил. Куда? В мыслильню, понятно. Мыслильня – государству голова. Тут умы: анализу доклады подвергнут, решение примут, пойдет сигнал рукам хватким, левой и правой, объять мерзость хваткой незыблемой, сволОчь, куда следует в указанные сроки. Отсюда сволочи, их задача – доставить, сволОчь.

Сволочи сигнал примут, и пошло. Служба государственная сволочей в том состоит, чтобы кого следует, туда, куда следует сволочь, да так, чтобы не рыпнулся. Отсюда следует, что сволочь недюжинной силой обладать обязан, психологически защищен быть должен, уверенность в правоте дела своего излучать. Надобно в сволочи людей со статью богатырской отбирать, дабы величие государства они народу самим видом своим презентировали.
 Когда сволочь волочет нарушителя, все это видят, гордостью проникаются, уважением к государству, некоторые страх обретают, он, страх, тоже не без пользы, живителен – от проступка глупого уберечь может.

Топотуны, эти, как уже отметил выше, тихи и неприметны с внешностью ординарной, росточка среднего или ниже, без особых примет, но с глазом приметливым, все вокруг подмечающим, ухом чутким, памятью отменной.

Куранов отложил перо и отправился на кухню. Чаю захотелось. Испив, вернулся в кабинет и продолжил работу:

Помню, в бытность мою сволочью первого разряда, получил указание одного банкира - мироеда в мыслильню доставить. Волоку его по улице в людном месте, извивается он, вырваться пробует, но, куда ему. Я для куража, как бы ослабляю хватку, он на свободу рвется, тут я ему по сусалам, он затих, а я снова хватку ослабляю, мол, давай, пытайся. Так и идем. Люди вокруг останавливаются, многие благое дело приветствуют, в ладоши хлопают.

Гляжу, среди них приятель мой старинный – Шибздык, топотун безразрядный. Кивнул я ему, он рукой помахал мне в ответ. Нечего нам на людях знакомство демонстрировать.

Шибздыком приятеля моего за субтильность и малый рост прозвали. Метр тридцать с кепкой. Парень он молодой и талантливый. Безразрядный пока, но это не на долго, дослужится со временем до топотуна высшего разряда, талант, он пробьется.
 
Однажды Шибздыка в детский летний лагерь послали для разоблачения воспитателя-педофила. Он ноги побрил, шорты надел, усы убрал тщательно и прибыл с путевкой на вторую смену. Справки все при нем, о том, что в восьмом классе отучился, о том, что глистов нет, и прочее в этом роде. Зачислили его в первый отряд. Стал он рядом с воспитателем задом крутить, ну и поймал того на живца уже на третий день пребывания. Талантище! Я тогда по сигналу в лагерь прибыл и сволок мерзавца куда положено.

 Во многих операциях мы с ним совместно участвовали. Позже опишу. Я сейчас на пенсии пребываю, а Шибздык молодой, еще работает. Завтра меня навестить собирался. Расскажет, что нового на свете происходит, а я с ним мыслями своими поделюсь, мыслей много, мемуары пишу, не что-либо как.


 
 


.