Большая перемена. Первая любовь. Часть 1

— Серый, ты какие сигареты куришь? — спросил восьмиклассник Фёдор пятиклассника Сергея.
— «Прима», — прикуривая от зажжённой спички и оглядываясь по сторонам тихо сказал Серёга.
— Дай закурить, мои все уже выкурили нахлебники. Не успеваю выбежать за угол школы, они тут как тут. То одному дай, то другому, как будто у меня родители самые богатые, — стряхивая с одежды пепел, Фёдор втягивал в себя дым и выдыхал, словно пар в парилке, дымил во все стороны.
— Поаккуратнее дыми, а то Рудольф заметит, окно его почти на нас смотрит.
— Не заметит.
— Ага, вчера Саню Лобова из десятого Б поймал. Мамка его сегодня приходила, за Сашку краснела, долго её директор пилил. Сашка с класса не выходит, боится. А если батя узнает, то совсем хана парнишке.
— Его батя в командировку недавно уехал на месяц.
— А ты откуда знаешь?
— Мне его сестра Надька сказала, моя одноклассница. Надька целый день рот не закрывает, что не спроси, всё расскажет, и о себе, и о других. На днях такое рассказала!
— Что? Что было? Расскажи, — заинтригованный Серёга забыл, что прячется от директора школы, в зубах с сигаретой выскочил из-за угла.
— Марию Игнатьевну знаешь? Училка по русскому языку и литературе. В прошлом году в нашу школу после университета приехала.
— Да, знаком с ней. Она две недели в нашем классе преподавала, когда Вера Ивановна заболела. Привлекательная, приятная девушка.
— В неё почти все старшеклассники влюбились.

Платья и костюмы меняет в каждый день. В понедельник — одно платье одевает, во вторник — другое. В воскресение выходит на посёлок в красном спортивном костюме. Фигуристая! Пацаны пялятся на неё, как на диковинку, городских баб никогда не видели. Живёт в деревянном бараке на трёх жильцов. Комната небольшая с отдельным входом, окно высокое под потолок, на половину закрытое занавесками. Напротив этого дома через улицу стоит дом Лобовых, окно в окно дышит.

Прошлой весной, ещё холодно было, первые проталины стали появляться, люди на апрельское солнце погреться вылезли. Как-то раз, поздно вечером Надька Лобова спать укладывалась, выключила свет, подошла к окну, чтобы шторы задёрнуть, смотрит, у Марии в окне свет ещё горит, а под её окном трое пацанов суетятся, один на другого запрыгивает, третий помогает. Достать до окна пытаются. На высокую завалинку поднялись. Пригляделась Надька, узнала парней из десятого Б Кольку Седова, Мишку Лазарева и Толика Громова. Лобова думает, что они там высмотреть хотят. Взобралась повыше на стул.

Комната Марии очень хорошо с высоты просматривалась: Мария голая, полностью нагишом у трюмо стоит, себя в зеркалах разглядывает, губы ярко-красной помадой накрасила. Глаза пронзительно-синие, красивые с густыми ресницами так и режут по-живому, как острая бритва. Её босые ноги на белом льняном коврике переминаются. Волосы на свету серебром переливаются, волнистые до пояса. На голове перламутровый бант с блестящими краями. Причёсывается. Водит расчёской массажной по гладким плечам, пышным грудям, мягкому животу, округлым бёдрам и белым, как снег, ягодицам. Упругое сочное женское тело налилось вином красным, через край льётся, пьянит, человеческую плоть возбуждает. Она то левым боком к зеркалу повернётся, то правым, то спиной.

Зеркальные изображения милой дамы в разных ракурсах появляются словно великолепные картины, мастерски написанные кистью художника без единого изъяна. Её кожа нежна и чиста. Мальчишеская кровь кипит, заставляя их сердца волнительно биться всё чаще и чаще. Три пары мужских глаз с расширенными зрачками жадно скользят по очертаниям завораживающего сексуального тела, охватывая все его точки интимных мест, любуясь красотой молодой учительницы.

Не выдержав такого напряжения, Толик, высокий, спортивного телосложения, симпатичный парень с чёрными глазами и длинными ресницами, густым чубчиком на голове от внезапно появившейся жары, распахнул зимнее пальто. Его тело горело от головы до пят.
— Я иду к ней, — сказал Толик.
— Зачем? — удивлённо в один голос спросили двое.
— Хочу её.
— Да, ну, на х… Она тебя подальше пошлёт, — продолжая смотреть в окно, Мишка удерживал Толика.
— Не пошлёт, — у Громова созрел план, он спрыгнул с завалинки и твёрдо направился к дверям учительницы.

Толик громко постучал в дверь. Он в голове прокручивал свой план.
— Кто там? — приоткрыв вторую дверь в коридор, спросил женский знакомый голос.
— Мария Игнатьевна, это я Толя Громов.
Учительница сняла крючок с входной двери. Она стояла в одном домашнем халате и удивлённо смотрела на своего ученика. Пропуская его в комнату, она закрыла за ним дверь.
— Толя, почему так поздно? — Мария встала в дверной проём, позади её горел в комнате свет.
— Так я вспомнил, что завтра диктант, надо подготовиться, а батя выпил и буянит. Мне не понятны правописания некоторых слов, хотел Вас спросить, — Толик сочиняя на ходу, уставился на Марию, у которой легкий халат на свету превратился в прозрачную накидку, и голое тело, недавно увиденное в окно, было представлено перед ним вновь.
— Ну, что ты встал, как вкопанный, раздевайся, проходи коль пришёл, — Мария усадила парня за стол, положила перед ним бумагу и шариковую ручку.
— У Вас тепло, ни то, что на улице, — усаживаясь поудобнее, Толик кинул взгляд на халат, но он уже не просвечивал.
— Слушай небольшой рассказ, потом будешь писать. «Весной река разлилась широко. Деревенские дома стояли на пригорке, лишь одна деревянная изба попала под потоки журчащей воды. Из неё ловко выскакивали оловянные солдатики, прыгая…»
— Мария Игнатьевна, а Вы были в настоящей русской деревенской избе? — спросил Толик, не услышав последних слов диктанта.
— Нет, не разу. А почему ты об этом спрашиваешь? — поправляя на голове бант, Мария внимательно посмотрела в большие глаза ученика.
— Я хочу Вам показать избу сегодня.
— Громов, ты ни чего не попутал? Посмотри на часы.
— Это не далеко, от силы пятнадцать минут туда и обратно.
— Ладно, если только быстро. А диктант?
— Я понял, как писать, завтра напишу на уроке, — вставая со стула, он направился в коридор, чтобы надеть пальто и валенки.
— Я сейчас выйду, подожди меня на улице, — любопытство овладело учительницей.

Пацаны, после того, как Мария накинула на себя халат, поняли, что бесплатный эротический концерт закончился, разбежались по домам. Громов с Марией шли по заснеженной дороге, через неосвещаемые дворы вышли к лесу. Толик впереди по едва видной тропе, светил фонарём, стараясь осветить путь для попутчицы. Кружились и падали лёгкие снежинки, касаясь тёплых лиц, они таяли, под ногами приятно скрипел снег, безветренная погода прибавляла шагу.

Мария была одета в тёплые синие брюки с шерстяным начёсом, зимние рыжие полуботинки на толстой прорезиненной подошве, светло-серый свитер с широким воротом, который изящно закидывался на голову и коричневом полушубке с квадратными деревянными пуговицами, на руках вязаные из тонкой пряжи варежки.
— Громов, ты на кладбище меня ведёшь?
— Мария Игнатьевна, на кладбище нам ещё рано, — пошутил Толик, улыбаясь. — Не волнуйтесь, скоро будем на месте, — проходя через небольшой овраг, он протянул ей руку, — здесь осторожнее, можно провалиться в ручей. — Парень уверенно захватил руку Марии и потянув, вытащил девушку на верх, почувствовав через варежку её тонкие хрупкие пальцы.

Чтобы не упасть, она второй рукой удержалась за его плечо. Громов, на голову выше Марии, обхватил её талию и крепко прижал к себе. В этот момент молодые лица чётко освещались ночным светилом. Их глаза встретились неожиданно и близко. Они на какой-то миг услышали друг друга: «Я Вас люблю», — мысленно сказал он. Она ответила ему нежным взглядом. Дальше он вёл её за руку. На небе мерцали звёзды, тусклый свет луны указывал путь. Мария обернулась и увидела за спиной жуткую темень, нервный холодок пробежался по её телу, ей стало страшно, но тепло от руки юноши внушило спокойствие и доверие к нему. Поле с редкими кустарниками закончилось. Два чёрных силуэта вошли вглубь леса, безмолвные сосны и ели встречали их своими полу снежными мохнатыми лапами.
— Мы пришли, — Толик посветил фонариком в сторону, где находился дом.

Прозвенел звонок. Сергей и Фёдор, докурив сигареты, затушили окурки об угол школы, закинули их в траву и помчались каждый на свой урок.
— Серый! Завтра на большой перемене расскажу, — пообещал Фёдор, помахав рукой Серёге.
Продолжение:
http://proza.ru/2022/07/17/714