36. Высшая математика в институте благородных деви

Лето жаркое. Кладу в рюкзак вместе с рубашками и полотенцем свои ласты. Такой жары не помню. В Бие вода сейчас, наверное, тёплая. Намного теплей, чем в Катуни. В жару приятно плюхнуться в Затон и проплыть под водой над родниками. Какой дурак в такую жару будет окучивать  картошку? Ясно дело, сейчас все мальчишки на Затоне. Ныряют наперегонки, играют в воде в догоняшки, пурхаются, бесятся и ведь не вылезут из воды до тех пор, пока губы от холода не посинеют. Выскочат и бегом на горячий песок. Что может быть приятней?!

В теле дрожь от холода, зуб на зуб не попадает, надо подгрести к себе руками с обеих сторон верхний раскалённый на солнце слой речного песка. К рёбрам и к почкам. Спереди надо подгрести кучу побольше, чтоб до самого подбородка было. Лежат пацаны на песке, сверху солнышко греет, снизу песок жжёт, а их всё ещё трясёт. Зубы стиснули и никаких разговоров, только и слышно как то один, то другой ыкает сквозь стиснутые зубы: «Ы-ыы-гх-х-ы-ыы-ы…»

Песок остудили, капли воды на спине испарились, и стало ещё холоднее. Надо сменить остывшее место на другое, на горячее и всё повторить по новой. Через минуту наступает момент тихой радости. Всё тело расслаблено и млеет от тепла и света. Так здорово было летом. Каждым летом были эти счастливые дни, часы и минуты. Они прошли. Мне на Затон нельзя. Детство прошло.

Жаль, что быстро, но юность впереди манит сильней, чем детские радости на нашем Затоне. Они остались в прошлом. О нём напоминают лишь ласты в рюкзаке. Этим ластам завидовали все пацаны на Затоне. С ластами можно проплыть под водой весь Затон. Весь. Не поперёк, а вдоль, от самого начала и до того места, где начинается течение большой протоки. Эта протока петляет по порогам меж островов и втекает в матеру за Притором. Под водой почувствуешь это течение всем телом. Можно выныривать. Если течение не чувствуешь, а сил уже не хватает, значит в этот раз не доплыл до протоки.

В Ае ни у кого из пацанов не было ласт. Ни у кого. Они достались мне случайно. В Горно-Алтайске забрёл в охотничий магазин. Делать мне там, вообще-то нечего, хотел поглазеть на фотографии природы Горного Алтая. Их развесили на стенах для рекламы. И тут увидел рядом с ненужным мне охотничьим снаряжением эти ласты. Охотникам ласты не нужны. Денег на ласты как раз хватило. Сейчас, в эту жару, самый бы раз сбегать на Затон, но судьба выложила перед носом совсем другие планы. Надо ехать в Бийск на установочную сессию.

Бийский педагогический институт расположен в старинном здании. Раньше, в царские времена в этом доме располагался другой институт – институт благородных девиц. Он находился во дворе Успенскго собора. Потом Церковь отделили от Государства, между институтом и храмом соорудили забор, благородных девиц послали на фиг и заставили учиться вместе со всеми.

Зашёл на физмат. Отметился. Дали адрес проживания. Проживать лето буду в городской средней школе. Женщин и девушек расселили по классным комнатам, а парней и мужчин в спортзале. Там уже расставили для нас раскладушки. До школы ехать трамваем три остановки. Захожу в спортзал и вижу Кольку Коновалова. Он уже тут и забил для меня раскладушку рядом с собой. Обрадовались. Обнялись. Снова вместе. Здорово!

Начались студенческие будни. С утра пораньше в институт, вечером обратно в этот спортзал. Днём в аудитории невыносимая духота. Со стороны реки несёт прохладой, с улицы духотой. Высокие окна настежь распахнуты. Через них в аудиторию доносится запах перегретого на солнце асфальта. Тянет в сон. Не заснуть бы и дожить до перемены. Чтобы веки не смыкались, деды предлагают нам с Колькой вставить в глаза спички. Можно сделать проще – напялить чёрные очки.

Высшую алгебру ведёт низенького роста добродушный старичок, ужасно близорукий. Окуляры плюс двенадцать, если не больше. Он не заметит. Спи, лишь бы голова на стол не упала. Стукнешься лбом об стол, алгебраист стразу услышит. Старичок видит плохо, почти слепой, но слух у него отменный:

- Слышите, велосипед скрипит. Слышите? Это Вадим Павлович едет на велосипеде. Значит скоро звонок. Вадим Павлович очень пунктуальный человек. Не поверите, но он просто поразительно пунктуальный человек!

Мы с Колькой встрепенулись, сон как рукой сняло. Навострили уши. Слышим уличный шум. Слышим, как автобус тронулся с остановки. Вот он мимо окна проехал. Девчонки мимо окна прошли. Смеются. А где скрип велосипеда?! Не слышим никакого скрипа. И вдруг, точно! Слышим скрипит. Скрип всё ближе и ближе и вот, наконец, за окном промелькнула голова нашего преподавателя высшей математики. Прозвенел звонок. Впереди до перерыва ещё одна пара.

Уроки здесь преподают парами. После высшей математики пообедаем и на речку. М-м-м, скорей бы! Искупаемся! У Вадима Петровича слух не такой острый, как у алгебраиста, но он видит всё. Меня, во всяком случае, видит насквозь. Я не хочу, чтобы он видел меня насквозь, не хочу, чтобы он видел мой рюкзак, который лежит в проходе на полу рядом со мной. Лежит или стоит? Если бы из него не торчали мои ласты, то можно бы было сказать, что он лежит, но ласты торчат из рюкзака стоймя, значит, рюкзак мой не лежит, а …

- Ну вот, Вы, например, как Вы думаете, можно ли с помощью первой производной этой функции вычислить оптимальное положение краеугольного камня здания, чтобы расход кирпича при той же кубатуре был наименьшим?

Блин, он же меня спрашивает! Меня? Может быть Кольку? Нет, блин, меня. Какая кубатура, какая функция?! Пара ведь скоро кончится, и мы все рванём в столовую. Какая функция? Так, так, так, ага:
-А-а, э-э, м-м… Производная выдаёт… э-э … значения площади основания. М-м-м, в квадратных метрах. Значит, э-э-э

- Верно! Верно! Продолжайте!
Я вдохнул в свои лёгкие побольше воздуха, хотя ещё не успел сообразить, что буду говорить дальше и тут… И тут прозвенел звонок!! Ух ты! Боже мой, как здорово!
Столовая расположена в подвале. Стены толстенные как у бомбоубежища. Махом проглотил котлету с макаронами, стакан компота и скорей на речку. Вместе с рюкзаком. В нём ласты. Ласты-ы-ы!!! Колька протирает свои очки и спешит за мной. Вниз по течению от лесозавода катер тянет длиннющий плот. В конце плота ещё один катер. Этот не тянет, а толкает. Скидываю с себя рубашку и штаны, плетёнки в сторону…

- Колька, ты чё?:
- Я плавки не взял.
- Ну ё-моё!!

Одеваю ласты, и падаю в Бию. Кольку жалко. Сидит и завидует. Вода намного теплей чем в Катуни. Пытаюсь успеть доплыть до конца плота. Передо мной проплывают связки кедровых брёвен, одна вторая, третья, а вот и катер. За ним из-под винта бушует настоящий водяной ураган. Изо всех сил работаю ногами и всем телом залетаю в струю. Она несёт меня вверх по течению.

Момент непередаваемый. Шикарный момент!!! Широкая струя воды несёт меня вверх по течению. Вверх по течению! Никогда, ни разу в жизни я не плыл так быстро вверх по течению! Смотрю, как вместе с берегом проплыл мимо меня Колька, а над ним купол церкви и крыша нашего института. Как здорово! Всё. Меня уже несёт обратно. Струя кончилась. И перерыв скоро кончится.

Так. Успею или не успею ещё сплавать на тот песчаный островок. Успею. Тогда вперёд! Ложусь на спину и болтаю изо всех сил ногами. Если с ластами, то на спине плыть быстрее. Только напряг больше. Ноги гудят будто только что на Бабырган поднялся. Ласты прут меня прямо на песчаный остров.

Доплыл. Затылком упёрся в песчаный берег. Выхожу на островок как Робинзон Крузо. Стою на песке и машу Кольке рукой. Он увидел меня и тоже машет в ответ. Колька зря плавки не одел. Я - Робинзон Крузо? Как мне в голову такое могло прийти. За матерой церковь. Рядом с ней наш институт. Скоро начнётся четвёртая пара. История педагогики. Или школьная гигиена? Да какая разница! Надо в темпе плыть обратно!

Тёплый вечер. Дневная жара спала. Заочники собрались на танцы. Шума в спортзале будет меньше. Можно бы засесть за книги и решить хотя бы пару задач по линейной алгебре, но со второго этажа спустилась Алька с утюгом и сказала, что погладит наши рубашки, мою и Колькину. На танцы положено ходить в наглаженных рубашках: «Мальчишки! Вы же не в Ае! Это же Бийск. Город!» Опять не выспимся.

Танцплощадку заочники устроили прямо в школьном дворе. Среди старшекурсников были учителя музыки, настоящие таланты. Импровизированный оркестр расположился под клёнами: баян, гитара, самодельный стеклофон, расчёска с папиросной бумагой и гулкий чемодан вместо барабана.
 
На расчёске можно играть. Об этом можно прочитать в «Четвёртом позвонке» писателя Мартти Ларни. Замечательная книга о жизни финского эмигранта Джерри Финна в Америке. Он застрял в туалете на вокзале Ла Салля. Замок заклинило и бедняга не мог выбраться из проклятой вонючей каморки. Шум вокзала заглушал крики о помощи. Джерри сидел на унитазе и играл на расчёске печальные финские народные мелодии.
 Спасло его то, среди пассажиров оказался композитор мистер Эткесон. «Ухо его уловило нежнейшую мелодию, а нос  грубейший запах аммиака. Он отошел подальше от окна и громко воскликнул: Флейта? Нет? Рожок? Нет! Саксофон? Нет! Что же это за дьявольщина?!»

Эту книгу я встретил на целине. Смешно сказать, но не в сельской библиотеке, в которой располагался наш восьмой класс, а в туалете. Книгу кто-то положил вместо туалетной бумаги. Вырвано было всего лишь несколько листов. Прочитал несколько листов и решил, что книга та достойна более замечательного места. Прочитал всё, что от неё оставалось.

Из всех играющих расчёсок, которые мне встречались, та, что украшала своей музыкой наш студенческий ансамбль, была самой музыкальной расчёской. Конечно потому, что играл на ней профессионал.

Стеклофон изготовили оригинально и просто. Между клёнами натянули шнур и подвесили к нему бутылки разных форм и размеров: молочные, пивные, водочные и из-под тройного одеколона. Бутылки заполнили водой по нотам, целых две октавы получилось.

На нашу танцплощадку приходила молодёжь с соседних улиц. Погода как на южном курорте, атмосфера как на семейном празднике. Играли танго, фокстрот и вальсы. Много я перевидел музыкальных и танцевальных вечеров, но таких интересных и романтичных нигде и никогда больше не встречал.

В спортзале раскладушки стоят в три ряда. Мы с Колькой спим у стены против огромных окон. Наш ряд видит рассвет первым. Там, за городом, в Солтонском районе, прямо по курсу против окон встаёт солнце. Остальные раскладушки стоят в тени, а мы начинаем с раннего утра ворочаться во сне и жмуриться под  яркими лучами. К семи часам солнце бьёт по нашим лицам уже в упор. Оно будет целый день жарить весь город как на сковородке, а пока солнышко не жарит, оно лишь пытается нас разбудить.

Каждое утро мне снится один и тот же сон: вижу, как горит облепишник у ручья против Молоканки. Удивляюсь во сне, откуда там облепиха? Её там сроду не было. Земляники полно, клубники - тоже и никаких тебе кустов, а тут вдруг облепишник. Вижу оранжевые ягоды на кустах. Спелые, крупные. Хочу набрать целую горсть. Уже чувствую, как у меня во рту кислит. Ягоды на глазах крупнеют, потом взрываются ярким красным огнём. Не соком, а огнём. Огонь переходит на кусты и вот уже горячее пламя охватывает весь облепишник. Он горит каждое утро и всё никак не может сгореть. Я с вечера задумывал увидеть какой-нибудь другой сон. Всегда снилось что-нибудь интересное, но самая последняя серия была всегда про этот горящий облепишник.

В одно прекрасное утро сон стал явью. Вижу, как снова горит всё тот же облепишник у ручья против Молоканки. Он никогда не сгорит дотла. Самый разгар пожара действует на меня как будильник. Я в такое время нахожусь в полусне и думаю то ли вставать, то ли досмотреть этот пожар до конца. Слышу кто-то истошно заорал: «Пожар! Горим! Вставайте! Скорей! Пожар!!!»

Та-ак, это во сне орут или наяву? Спать или просыпаться? Ужас. Разве можно так орать?! Будто человека режут. Жуть. Слышу шум и крики. Открываю глаза и вижу, как народ вскакивает со своих раскладушек и в панике лезет друг на друга. Сон как рукой сняло, глаза на выпучку, я заорал ещё тошней того пожарника: «Колька! Вставай!» Колька сел в раскладушке, начал шарить руками по тумбочке. Там его очки.

Я вскакиваю и бежать. Падаю, встаю, пытаюсь догнать народ, который рванул к выходу быстрее меня, но не получается. Я снова падаю и, наконец, отрезвев от паники, чую на своих ногах мои знаменитые ласты. Колька напялил свои плюс пять на нос, но это ему не помогло. Он в панике не увидел бельевую верёвку, которой его привязали к раскладушке.

Колька рванул вслед за мной и потянул её за собой.
Старшекурсники не первую сессию спят в этом спортзале. Мы не знали, мест не выбирали, всё равно было, а они выбрали место под окнами. В тени.

Сегодня они сдают экзамен по психологии. Поздно легли, рано проснулись и за учебники. Знали, что нам всем снится пожар. Они его тоже видели. Ещё на первом курсе. Предположили, что и мы его тоже сейчас видим. Решили проверить так ли это. Психология! Предмет очень важный для нашей будущей профессии.