Студент причастность тайне мироздания

РУБРИКА  «СТУДЕНТЫ  ГАЙКОВОЙ  Н.Н.» Агаларов Александр Александрович.
       Творческое исследование
«Причастность Тайне Мироздания».
(На примере творчества Б.Л.Пастернака)
           Глава  первая «Узкая тропинка, к Великой Тайне ведущая».
 Глухая пора листопада,
Последних гусей косяки.
Расстраиваться не надо:
У страха глаза велики.
Пусть ветер, рябину занянчив,
Пугает ее перед сном.
Порядок творенья обманчив,
Как сказка с хорошим концом.
Ты завтра очнешься от спячки
И, выйдя на зимнюю гладь,
Опять за углом водокачки
Как вкопанный будешь стоять.
      Жизнь наша, как времена года - и «глухая пора листопада» - старость, приходящая к каждому. Всему свой срок - и пусть нет уже ярких красок жизни, всё же «расстраиваться не надо», не стоит. Не надо - потому что каждое время жизни человека, как и время года  у природы,  по-своему прекрасно.     С возрастом приходит мудрость, осознание своей неразрывной связи                с мирозданием, с Небесами.
    И вот достигнувший мудрости лирический герой ощущает себя единым целым  с природой  - с окружающим мирозданием. Оттого и «как вкопанный стоит» - наверное, ожидая чего-то -  чуда, наверное.
 
Опять эти белые мухи,
И крыши, и святочный дед,
И трубы, и лес лопоухий
Шутом маскарадным одет.
Все обледенело с размаху
В папахе до самых бровей
И крадущейся росомахой
Подсматривает с ветвей.
   Все произведение словно некий путь  - путь познания мира – потому и всё происходящее «говорит» о неком сокрытом во всём Таинстве. Иначе, при более поверхностном взгляде, привлекли бы скорее расцветающие деревья, буйство летних красок или хотя бы золото, усыпавшее все деревья.
Здесь же «на каждом шагу» символы. А символ всегда многопланов. 
     Итак, лирический герой, продолжает следовать, подсознательно, как мы уже сказали, ожидая чуда. И веря, что оно свершится.
  А «крадущаяся росомаха», словно поджидает за углом, тихонько следуя за ним  по пятам. Возможно, она и являет собою «конец»  чего-то или какое-то судьбоносное событие, что  вот-вот должно свершиться.  И конец этого пути вслед за  Тайной, наверное, уже  близок.
 Ты дальше идешь с недоверьем.
Тропинка ныряет в овраг.
Здесь инея сводчатый терем,
Решетчатый тес на дверях.
 За снежной густой занавеской
Какой-то сторожки стена,
Дорога, и край перелеска,
И новая чаща видна.
   Узкая тропинка, что «ныряет в овраг», - тоже символ. Очевидно, символ пути, который человек должен пройти сам -  в одиночку…
А из оврага тропинка, конечно, потом поднимется…
Глава вторая «Белое Царство, благодать дарующее».
И вот подходит она  терему. Возможно, это – образ дома, может быть – Дома Вечного...
    Поэзия Б.Л.Пастернака очень непроста для понимания, в том числе и потому, что в те годы верующий человек христианскую символику вынужден был скрывать, «вуалировать». Оттого и привлёк поэта, как мы уже сказали,  не слишком яркий внешне пейзаж осени,        в  зиму переходящей.
 Торжественное затишье,
Оправленное  в резьбу,
Похоже на четверостишье
О спящей царевне в гробу.
И белому мертвому царству,
Бросавшему мысленно в дрожь,
Я тихо шепчу: "Благодарствуй,
Ты больше, чем  просят, даешь".
    Последние строки говорят вроде бы о смерти – именно вроде бы,     о чём мы скоро скажем. Только нет здесь – и не может быть обреченности.  Это – принятие! Принятие того, что человеку Свыше даётся. Лирический герой словно доходит до конца жизни -  и как будто «напоминает» себе и другим, что надо быть благодарным за то земное время, что было даровано.
     «Ты больше, чем просят, даешь»… Разве умершее может что-то давать?!
Нет, даёт то, что живо, что переживёт каждого из нас, то, что Высшим Смыслом наполнено. Потому и «смерть» только «внешняя», только «кажущаяся». И дрожь лирический герой испытывает не перед смертью, а перед Этой Великой Тайной Мироздания.
И русская душа, русский пейзаж, русская литература Этой Тайне Великой причастны.
 И причастны, конечно, не только при созерцании зимней природы. Ведь зима - лишь часть Вечного Цикла Мироздания.               
  Глава третья «Небо, в озере отражённое».
А потому зимний пейзаж летним сменяется.
 Большое озеро как блюдо.
За ним — скопленье облаков,
Нагроможденных белой грудой
Суровых горных ледников.
По мере смены освещенья
И лес меняет колорит.
То весь горит, то черной тенью
Насевшей копоти покрыт.
Когда в исходе дней дождливых
Меж туч проглянет синева,
Как небо празднично в прорывах,
Как торжества полна трава!
 Образ леса символизирует мир -  мир особенный, живущий своей жизнью. Первое, что видит человек, – Небо. Вечное Небо над нашими головами.  И озеро, с образа которого начинается стихотворение, небо с облаками отражает  - не может не отражать.
И  лес символизирует жизнь человеческую. (Неслучайно                и у другого поэта Серебряного века М.А.Волошина «Тёмный лес»  - название целого цикла стихов и символ нашей жизни). А в жизни бывают светлые моменты, периоды,                а бывают  и  не очень.
Но всё происходящее определяется цветом, светом небес – потому что небо надо всей  жизнью нашей.  Небес  прекрасных и непостижимых!
Очищается  небо от туч  - и наступает просветление в душе, в жизни лирического героя. Уходит всё наносное, лишнее, мешавшее  - остаётся только чистое, голубое небо и радость в душе.  Душа радостью и торжеством наполняется! И благоговение перед всем сущим.
Глава четвёртая «Храм Творца, в природе воплотившийся».
Это чувство возвышает – оттого вдруг – хотя не вдруг, конечно, появляются эти образы:
 B церковной росписи оконниц
Так в вечность смотрят изнутри
В мерцающих венцах бессонниц
Святые, схимники, цари.
Как будто внутренность собора —
Простор земли, и чрез окно
Далекий отголосок хора
Мне слышать иногда дано.
 Лирический герой преисполнен благоговения перед Вечным Мирозданием -  потому что для христианина природа – Храм Творца – оттого и литературный образ природы становится Храмом. «Как будто внутренность собора — простор земли…» -                а «окно»  - «Окно в Царство Божие», как писал об Иконе, Иконостасе философ, учёный, священник П.А.Флоренский. Всё в Храме «смотрит  в Вечность» - «смотрит» в Небеса. И внимает  хору ангелов, Творца неба и земли прославляющего.   
 И тогда приходит мир и спокойствие в душу лирического героя, мир красоты созерцающего.
Но всё же чувство это несколько отличается  от «смирения тревог души» лирического героя М.Ю.Лермонтова, созерцающего «желтеющую ниву», «ландыш серебристый» и «студёный ключ». (Эти строки хорошо известны всем с самого детства).
 Сердце лирического героя Б.Л.Пастернака одновременно наполняется трепетом перед Великим – перед Вечным Мирозданием. Именно трепетом, побуждающим «искать»,                а не только миром, как у М.Ю.Лермонтова.  Возможно, созерцающий лес и озеро ищет то, что слушающий «таинственную сагу студёного ключа» уже обрёл.
Может быть, даже, он увидел и осознал  что-то очень важное, чего не замечал раньше.
   И вот финал – вершина всего, о чём говорит поэт – апогей всех размышлений:
 Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
B слезах от счастья отстою.
 Лирический герой, как  все мыслящие люди – все, задумывающиеся  о сути земной жизни,   преклоняется перед Вечным Мирозданием  - ведь оно Нерукотворный Храм Творца неба и земли. Лирический герой и, конечно, сам Великий Поэт принимает Красоту Мироздания                как некий «закон» земного бытия – и словно даёт клятву идти до конца по избранному пути – всегда – в любое «время года», а значит, несмотря на все жизненные испытания.
Оба произведения, в беседе прозвучавшие, отражают некое «восхождение» -  от созерцания пейзажа  до  прикосновения                к Тайне Мироздания, Тайне Самого Творца.
Узкая дорожка, что ныряла в овраг, а потом из него поднималась, привела к Храму  - привела к Создателю Нашему.
               
                Литература.
1. Пастернак Б.Л. Сборник стихов «Вальс с чертовщиной.
2. Предисловие к сборнику «Вальс с чертовщиной.
3. Флоренский П.А. «Иконостас».
4. Сборник поэзии «Слово и Дух».
5. Гайкова Н.Н. Литературоведческое исследование «Белое Царство».
               
                (https://cloud.mail.ru/public/2Ncu/3qsiveo6u)