Любовь притаилась на небе, а зло - за углом

        - Ой! – сказала мама, прикоснувшись к его макушке. – У тебя на голове, как бы это выразиться, маленькая лысинка.

        - Значит, я взрослею, - пробурчал он, не открывая глаз.

        - Да нет, не та это лысинка, - не отставала мама. – Не взрослеешь ты, а скорее наоборот.

        - Значит, молодею, - сказал он, переворачиваясь на другой бок.

        - И это не так, - настаивала мама. – Видимо, головешкой своей непутевой куда-нибудь приложился.

        - Это не я приложился, - сказал он в подушку, - это меня приложили, на тренировке.

        Мама вздохнула. Ее младшенький, ласковый и нежный как девушка, вздумал вдруг посещать секцию кикбоксинга. Результаты были, как говорится, на лице, вернее на макушке.

        Она пощекотала ему шею, и младшенький застонал.

        Затем она раздвинула шторы и впустила солнце.

        Младшенький перевернулся на спину и сделал глубокий вдох.

        - Быстренько подымайся, тебя ждет Оксана, - сказала она.

        - Какая Оксана?

        - Увидишь, потом я тебе все объясню.



        Год назад папа объявил сыновьям:

        - Ребята, наша мама сошла с ума.

        И добавил:

        - Ударилась в религию.

        Оказывается, тихая мамочка случайно зашла с подругой на службу в храм, и с ней это случилось – она обрела Бога.

        И началось…

        Когда папа, придя с работы, увидел в своем кресле свежеотмытого бомжа, он вывал милицию.
 
        Мама стала задерживаться по вечерам. В папе заклубились подозрения. Он нанял детектива. Тот принес ему бесконечный список благодеяний. В маме обозначилась внутренняя сила, и папа сдался.

        Только младшенький отнесся с интересом. Мамочка сводила его в храм. К сожалению, служба была долгая, а народу по случаю праздника набилось много.
Стоять неподвижно в толпе – дело нелегкое.

        Вдруг девушка, стоящая впереди, стала кашлять и поспешила выйти. Путь попытался перекрыть крупный мужчина, который зашептал грозным шепотом: «Молитесь!» Младшенький пропустил девушку.

        А мужчина стоял сбоку. И вдруг младшенький почувствовал, что мужчина как бы слегка наваливается на него. Причем все сильнее. В конце концов, младшенький напрягся и стал давить в ответ. Но весовые категории слишком разнились. Младшенький применил хитрость - он резко отклонился, и мужчина пошатнулся. Одним словом, служба прошла в борьбе.
 
        Больше не удалось заманить его в храм, но он с удовольствием выполнял разного рода необычные поручения.

        На этот раз мама привела из детдома девочку – провести день в семье, христианская такая помощь сиротам. Поручила младшенькому провести с ней день.
Девочка была красивая.

        И как всякая красивая девчонка она вроде бы должна быть такой себе воображалой.

        А эта - нет. Смотрит, как бездомная собачонка какая-нибудь. Ты для нее неизвестная величина – то ли ударишь, то ли приласкаешь.

        Улыбается вроде бы заискивающе, а в глазах – что-то похожее на горе.
На ногах какие-то престарелые сандалики и белые носочки. Именно эти белые-то носочки были самым отстойным в ней. Кошмар.

        И вот мамочка поручила ему развлекать ее. Конечно, она не обратилась к старшему. Тот – деловая колбаса – всегда был занят.

        - И что я буду с ней делать? – спросил младшенький маму.

        - Погуляйте, в кино сходите, - просветила мама, опуская ему в карман денежку.

        В лифте они с девушкой встретились взглядами, и он опустил глаза.
Ее платье убило – оно было не просто старомодным, оно было каким-то ветхим, застиранным что ли. Вспыхнула досада на мамочку. А вдруг дворовые друганы попадутся?
К счастью, друганы не попались. Спокойно дошли до троллейбусной остановки.

        Имелся планчик – посетить один маленький кинозал в Доме офицеров. Уж там-то имелась гарантия не встретить знакомых.

        Пока ехали, молчали.

        Вдруг она повернулась и сказала:

        - Извините, наверное, вам не интересно со мной? Давайте лучше я поеду к себе.

        Его лицо полыхнуло огнем. Стало стыдно, даже в глазах защипало.
А что скажет мамочка?!

        Он выкатил глаза, силясь изобразить наивное изумление:

        - Что вы! Все наоборот, мне очень даже приятно!

        Девочка серьезно посмотрела на него. Он почувствовал себя болваном. Пришлось держать на лице, так сказать, светлую мину. Хорошо, что в метро из-за шума не надо было разговаривать.

        Наконец, на остановке «Кастрычницкая» вышли.
 
        Широкая магистраль ударила запахом бензина и шорохом автомобилей. Проспект Независимости был главной артерией города. Здесь к тому же был его центр.

        Младшенького вдруг охватило ощущение праздника. В младшешкольном детстве здесь проходили воскресные прогулки со старшим братом.

        Одно время тот был активным членом пионерской организации, существовавшей вопреки всем бурям. В качестве вожатого водил отряды октябрят на разного рода культурные мероприятия. Естественно, брал с собой младшего братишку, которого сделал октябренком.

        Во время этих культпоходов младшенький от старшенького получил массу полезных сведений об этом месте. Когда пришло время младшенькому торжественно самому вступить в ряды пионеров, старшенький доверил ему подменять его в роли экскурсовода. Перед этим брат заставлял учить материалы, собранные специально для этого случая.
Однажды, младшенький показал их председателю отряда. Тот куда-то унес материалы. Вечером от старшенького получил увесистый подзатыльник и объявление о том, что их исключили из славной организации.

        Так вот, когда бывший пионер узнал, что Оксана не бывала здесь, он мгновенно обрел смысл жизни на данный момент.
 
        Он вспомнил наставления старшего, вдохнул, выдохнул и спросил вызывающе:

        - А вы знаете, кто стоял на Октябрьской площади?

        И он указал на площадь, расположенную за широкой полосой автомобильного движения напротив.
 
        Девушка испуганно мотнула головой.

        - Там, - сказал он торжественно, - стоял десятиметровый Сталин.

        И добавил:

        - Вернее, его памятник, высотой десять метров. А знаешь, куда он потом девался?

        Девушка снова мотнула головой.

        - Подъехали два танковых тягача и свалили его. А потом пришли саперы и взорвали постамент. Потом залили яму бетоном, и утром люди увидели вместо Сталина пустое место.

        Девушка грустно кивнула.

        Экскурсовод посмотрел на нее. Перед ним зажглись восторженные глазенки октябрят, и горячий энтузиазм вождя и лидера охватил его.
 
        За свою историю проспект Независимости четырнадцать раз поменял имя. Был он Захарьевской улицей по имени первого гражданского губернатора Российской империи, потом он стал Новым городом во время наполеоновской оккупации, Гаупштрассе во время двух немецких оккупаций, далее Советской улицей, затем проспектом  Сталина, затем проспектом Ленина, затем проспектом Франциска Скорины, и теперь уже он проспект Независимости.
 
        Одним словом, каждая власть оставила на нем свой отпечаток, вернее, каждая новая власть ее переименовывала. Ха! Получается власть – это песик, который, оказываясь на новой территории, где-нибудь возле самого большого столба обязательно задерет ножку и пометит это место.
 
        При этом особо следует остановиться на архитектурном стиле, в котором в основном выстроены его здания.

        Стиль этот носит название «Сталинский ампир».

        Древнегреческий Акрополь уложил вечные брусья гармонии – симметрию, колонны, портики, фронтоны и скульптурный декор. Все, что развивалось в этом направлении, стало классицизмом. В конце концов, каждая власть, претендующая на историческое наследие, считала своим долгом оставлять после себя архитектурное совершенство именно в этом стиле.

        Вот и Сталин…

        Захотел имперского величия.
 
        Казалось бы, отец народов любил селить эти самые народы в лагерные бараки, однако именно благодаря именно его этому самому сталинскому стилю центр города так изумительно красив. Именно его ЮНЕСКО внесло в список мировых архитектурных сокровищ.
 
        Младшенький удовлетворенно продолжил. Он рассказал историю монументального Дворца Республики, висевшего над площадью гигантским прямоугольником. Он рассказал, как партизанский руководитель республики задумал его строительство. Среди представленных на конкурс проектов выделялись следующие – громадная полусфера, здание, похожее на московскую высотку, даже здание, похожее на птицу раскинувшую крылья. Победил этот, удивительным образом напоминавший мавзолей Ататюрка в Анкаре. Потом бывший партизан умер. Вернее, погиб в автокатастрофе, что как члену Политбюро, было ему как бы и не к лицу. А потом умерла страна Советский Союз, что было совсем не к лицу могущественной державе, намерившейся осчастливить человечество. Появилась новая страна – поменьше. Страна, в которой финансы сразу же спели романсы, то есть они попросту отсутствовали. И про дворец забыли. Потом страна, наконец, поняла, что она независимая и построила эту гранитную громадину.

        - Здесь каждый камень историей дышит! – сказал и даже топнул ногой. И было непонятно – всерьез он это или так, прикидывается.

         Архитектура, по сути дела, застывшее в камне время. Вернее, даже представления о красоте каждого конкретного времени.

         Рядом с мавзолеем стоит очень даже симпатичный Дворец профсоюзов. Прямо античное сооружение – колонны устремленные вверх. А на них – фронтон. А на фронтоне – скульптурная группа: рабочий, колхозница, мальчик с глобусом, спортсменка.
 
        Итальянское Возрождение - открытие античности. А в Минске античность открыли во время послевоенного возрождения. По сути, дворец был построен на месте военных пожарищ.

        - А знаешь, какое здание послужило образцом?

        Она мотнула головой.

        - Древнегреческий храм Парфенон.

        - А знаешь, как переводится это слово?

        Мотание головой.

        - Девственница.
 
        Дальше рассказ постоянно прерывался этим «а знаешь?» и ответным мотанием головы.

        Такое прозвище было у Богини Афины.

        Дальше следовала история рождения Афины. Нерассказанная история. Его вдруг заклинила самоцензура. И он постеснялся рассказать то, что без зазрения, так сказать, выкладывал октябрятам.

        Как известно, Афина является дочерью Зевса и его первой жены Метиды. Ходит множество мифов и легенд на этот счёт, где самый распространённый гласит о том, что Зевс был женат на одной из мудрейших женщин среди богов и людей - Метиде. Но однажды он услышал пророчество, в котором было сказано, что его жена родит ему сына мудрее его самого, который попытается свергнуть отца с трона. Дабы не допустить подобного, Зевс обманом усыпил Метиду, а затем проглотил её. Но было уже слишком поздно, потому что жена его была уже беременна. Через несколько месяцев у Зевса разболелась голова, и он попросил Гефеста помочь ему снять давление, расколов ему голову топором. Когда Гефест вскрыл его голову, из неё вышла прекрасная взрослая Афина, облачённая в доспехи. Таким образом, считалось, что Афина родилась из головы своего отца Зевса. И совсем неудивительно, что она стала его самой любимой дочерью, ведь она была его первенцем. Такая вот история из древнегреческих мифов.

        Когда с Октябрьской площадью было покончено, он повел Оксану по той стороне, на которую они вышли из метро. Они поднялись по широкой лестнице из гранита. Вышли на проверенный маршрут.

        Конструктивизм открыла Октябрьская революция. Она была пролетарской, отсюда и особенности стиля – простота, функциональность, отсутствие разного рода завитушек всяких там барокко, Для эстетики оставалась лишь геометрическая гармония.
Дом офицеров – великолепное воплощение этого стиля. Готическая строгость военного замка и угрожающее величие серого гранита как нельзя больше соответствуют его назначению.

        Место представляло собой уютное окружье …

        Он указал на строгое серое здание и сказал, что раньше на этом месте стояло архиерейское подворье. Бога упразднили, архиерея посадили, подворье разрушили, а на его обломках воздвигли Дом Красной Армии, внутри которого повесили портрет Чапаева. Кстати, четыре этажа этого здания находятся под землей – видимо, на случай ядерной войны. Спроектировал его архитектор Лангбард, который шутил, что советский стиль это то, что он построил. А построил он еще здания Правительства и Театр оперы и балета, которые стали европейским лицом Минска.

        А вот перед Домом офицеров на пьедестале стоит танк, знаменитый Т-34. Легенда гласит, что его нашли после освобождения Минска в лесу возле города – в окружении трех подбитых Тигров.
 
        - В те времена я подсел на англосаксонский возглас «вау», - уточнил младшенький.
 
        Увидев танк, я вскрикнул: «Вау! Какой танчик!» Брат возразил: «Что ты все вау, да вау. Танчик как танчик». С тех пор вау исчезло из моего лексикона.

        - А знаешь, мой старший брат очень умный, - сказал он вдруг. То внимание, с которым девочка слушала его, располагало к откровенности.

        - Мамочка определила его в экспериментальный класс с английским уклоном, - продолжил он, - сейчас он свободно говорит на этом языке. Когда к отцу на завод приехала японская делегация, он работал у них гидом. И хорошо заработал.

        Отчего-то захотелось вдруг открыться ей.

        Напротив Дома офицеров расположился Александровский сквер. Они вошли в него.
 
        - А ведь больше всего гадостей мне наделал именно братик, - продолжил младшенький. - Недаром папа сказал, что в армии бывает дедовщина, а у нас братовщина. Если брат играл в футбол, то меня ставил на ворота, и, в конце концов, я получал мячом по лбу. Если он с друганами тырил яблоки из сада, то меня ставил на стрему, подкарауливать опасность. Естественно, я попадался. В результате, прямо в милиции папа залепил мне такую оплеуху, что милиционеры испугались.
 
        - Он даже заставлял меня доедать его объедки! – сказал младшенький возмущенно, - вернее, я сам вызывался, чтобы папа не наказал старшего.

        - Как же меня братик гнобил, - вдохнул он, - и как же я его любил. Вот уехал он, а мне скучно жить стало.

        Он посмотрел на нее жалостливо. Она сочувственно вздохнула. И он вдохнул. Короче, вдохнули они вместе, и младшенькому стало легче. Он вспомнил о своих обязанностях экскурсовода.
 
        - А это, - он указал на величественное бело-розовое здание, ограничивающее сквер с центральной стороны, - администрация Президента.

        Оно отличалось тем, что улица перед ним была абсолютно пуста – ни машин, ни прохожих. Только одинокий офицер в зеленой форме.

        Они продолжили движение по скверу.

        - А вот это замечательное здание, - указал он на миниатюрный типа особнячок – бывший общественный туалет. Про него имеется легенда. Один старинный архитектор спроектировал красивое здание одному богачу, а тот не заплатил. Тогда архитектор построил вот этот самый туалет, представляющий из себя миниатюрную копию того самого дворца. Сейчас в нем театральные кассы. А рядом сам театр – имени Янки Купалы. В нем подпольщики взорвали бомбу во время спектакля. Первое покушение на гауляйтера Кубу.
 
        Они прошли в другой угол сквера. Остановились возле небольшого памятника в виде трех невысоко уложенных плит. На них отпечатки босых ступней.

        - А здесь повесили подпольщиков, - сказал он, нахмурившись, - они вознеслись, а следы остались.

        Молча постояли.

        - А вот театр кукол, - сказал он, указывая на высокую стеклянную стену.
Знаешь, что мне в нем больше всего нравится? Его белорусское название – Тэатр лялек. Единственное, что я помню из спектаклей, на которые нас водила мама, это попугай. Вернее, его не слишком хорошо выполненное чучело. Во время спектакля оно на проволоке, со скрипом проехало из конца зала на сцену. Эффект, произведенный на детей, был потрясающим.

        - О! – вдруг вскрикнул он. – Еще одно местечко забыл. Пойдем, покажу.
И они вошли. Прошли через фойе. И вошли в небольшое помещение.

        Буфет.

        Он взял два сока и два громадных бутерброда с ветчиной. Девочка отказалась от бутерброда. Младшенький с удовольствием умял оба.

        Что такое новые районы – асфальт, бетон и безликие перспективы. А старые – брусчатка, камень и фасады, обладающие индивидуальностью. А здесь был не просто старый район, а – центр города. Даже памятный знак по этому поводу имелся. Здесь ты подошвами ощущал историческую территорию.

        Затем вернулись и опять оказались возле Дома офицеров.

        Младшенький  сообщил, что во время оккупации в нем были кинотеатр для солдат и бордель для офицеров. А также в нем состоялись похороны гауляйтера Кубы. После второго уже удачного покушения.

        Зашли вовнутрь. Оказались в буфете.

        Младшенький взял два пирожных, два пирожка с мясом и два стакана томатного сока.
 
        Девушка полакомилась только пирожным. Все остальное умял юноша.

        Затем снова оказались на проспекте. Он стал резко спускаться. Внизу посреди паркового пространства стояло здание с куполом, слегка напоминавшее американский Капитолий.

        - А вот и знаменитый Государственный цирк, - сказал экскурсовод, когда они подошли.

        Оказывается, появился он здесь благодаря оперной диве Ларисе Помпеевне Александровской. Была такая певица, любимица Сталина. И отчество именно такое.
Долго выбирали представителя на восемнадцатый съезд ВКП(б). Из партийных руководителей никто не решался. Все помнили про предыдущий семнадцатый, после которого большинство делегатов были расстреляны. Поэтому предложили поэту Янке Купале. Поэт, тоже не дурак, сослался на плохую память – дескать, не сможет должным образом сделать доклад. Тогда решили отправить женщину, оперную приму, то есть Помпеевну, уж ее-то память точно не подведет.
 
        Помпеевна забрала из реквизита шелковое платье и отправилась в Москву. По прибытии как-то никто не сообщил ей дату заседания. Только успела она постирать свое белье в гостинице, как раздался звонок телефона. Внизу ее ждал автомобиль, чтобы отвести на съезд. Так, в платье на голое тело она и отправилась.

        Увидев такое чудо на трибуне, вождь лукаво спросил:

        - А почему белорусский делегат докладывает на русском языке? Он должен это делать на белорусском.
 
        И Помпеевна не подвела. После доклада она разделила с Иосифом Виссарионовичем аплодисменты зала.

        Поэтому когда она узнала, что цирк собираются строить далеко от ее дома, где-то на окраине, то пошла прямо к первому секретарю Патоличеву. И тот, несмотря на свои одиннадцать (!) орденов Ленина, тут же удовлетворил ее просьбу и пересмотрел генеральный план застройки города.

        На здании цирка висела афиша – «Сияние маленьких звезд».

        Они обогнули его. Во дворе, за оградой стояли раскрашенные фургоны.
 
        Навстречу им вышли лилипуты. Мальчик и девочка - с лицами старичков – были одеты вычурно. От них нельзя было отвести взгляд, и в то же время было неудобно за ту жалость, которая охватывала.

        Дорогу преградили мутные воды Свислачи. На каменном мостике сгрудилась толпа детей. Тонкий голосок кричал:

        - Смотрите! Мальчик кормит уточек чипсами!

        Действительно, под мостом мальчик кидал перед собой корм. Утки выходили на берег, прямо к его ногам. За мостом начинался детский парк имени Горького.
На самом высоком месте на высоте пятидесяти метров парило Колесо обозрения. Именно туда и повлек девушку младшенький.

        Они вошли в кабинку, и земля под ногами качнулась, а парк с людьми, аллеями и киосками поплыл вниз. Затем все заслонила листва и она поползла вниз. Затем она прекратилась, и они увидели редкое зрелище – верхушки деревьев. Вдруг поразило ощущение хрупкости и ненадежности сооружения, на котором они путешествовали.
Обозрение ширилось. Показались крыши. Пока весь город не раскинулся и не стал виден с высоты птичьего полета. Горизонт отодвинулся до самых синих лесов.
 
        Именно там, над городом, среди облаков он поделился заветным. Чудак не заметил, что слушать его было некому. Девушка впилась пальцами в поручень и не могла ничего воспринимать.

        - Мой путь одинок, - сказал он задумчиво, - путь Мандалора…

        - Манда…? – запнулась девушка.

        - Какая манда, - нахмурился младшенький, - Мандалора. Так звали охотника за головами из американского сериала.

        Понимаешь, как-то старший сказал мне, что жизнь нужно прожить так, чтобы не было обидно и больно за бесцельно прожитые годы. Понятно? Нельзя быть тюхой и рохлей. Это уже папа мне говорил. И я решил стать Мандалорцем.
 
        Наконец, кабинка достигла самой высшей точки.

        - Ты чего? – вдруг спросил он, заметив ужас в ее глазах.

        - Страшно, – прошептала она.

        - Боже мой, - улыбнулся он и привлек ее за плечи. Она спрятала голову на его груди.
 
        Казалось, они висели прямо под солнцем. Необыкновенная тишина царила здесь.
 
        И кабина стала опускаться. Горизонт постепенно сузился. Крыши приблизились. Показались верхушки деревьев. Листья поползли снизу вверх.

        И вот он осторожно вывел девушку на твердую почву. О впечатлениях даже не стал спрашивать. Все было ясно.

        Они спустились по аллее и остановились возле стеклянной двери, над которой имелась терраса со столиками. «Фэмили клаб» гласила загадочная надпись.
 
        - А раньше это было кафе «Аленка», - задумчиво сказал младшенький.

        Они поднялись туда.

        Пока она сидела за столиком, он сходил вовнутрь.

        И тут же вернулся с двумя стаканами сока и тарелкой, на которой лежали булочки с марципаном. Все это он виртуозно донес и поставил на стол.
 
        Девушка отказалась от булочки и слегка пригубила сок. У младшенького с аппетитом все было в порядке.

        Рядом, за соседним столиком сидела странная пара – крепенький мужчина и мальчик. Что в ней было странного? Странным было их сочетание – важность мужчины, упершего руки в колени, и очевидный страх и мучение мальчика. И было не похоже, что они родственники. От мужчины исходила угроза, абсолютно неестественная для кафе.

        Младшенький ел булочку и косил глазом. Мужчина чего-то выжидал и косил в свою очередь.

        Наконец, он так запросто сказал:

        - Пошел вон!

        В сторону младшенького.
 
        Младшенький вздохнул и вытер губы. Он как бы перестал быть собой. Мандалорец встал из-за стола, подошел, склонился над мужчиной и тихо сказал:

        - Пойдем, выйдем.

        Мужчина задумался. Наконец уточнил:

        - Драться будем?

        Мандалорец нетерпеливо добавил:

        - Ну, там видно будет, здесь неудобно.

        Мужчина опустил голову и твердо замолчал.

        Младшенький сел за свой столик, со вкусом доел булочку и допил сок. Они вышли.

        - Что за ерунда произошла, - подумал младшенький по дороге.
 
        Он вступил в возраст, когда воображение и реальность бурлили в одном котле. Он искал свое «я» и постоянно примеривал на себя чужие. Это сейчас он был Мандалорцем, а ведь недавно был Сократом. Древний грек учил его ставить вопросы и пытаться отвечать на них. Одним словом, грек учил его размышлять. Раньше он это делал вслух, пока папа не сказал ему «тоже мне философ нашелся». Тем не менее, роль Сократа пришлась ему по душе. Только играл он ее как бы про себя.
Вот и сейчас – они вышли на аллею, и Мандалорец стал Сократом.

        Последнее время Сократа волновал вопрос, что такое Зло и что такое Добро.
Мама говорила, что Зла не существует. Что то, что называется Злом, есть лишь отсутствие Добра. Надо делать Добро, и тогда никакого Зла не будет. Но он был не согласен с нею. Жизнь его сто раз убеждала, что Зло существует само по себе и всегда нападает неожиданно.

        Вот, например этот дядька.

        Как он оказался в детском кафе, с этим намерением кого-то унизить?

        Причем, зло – это вирус, который передается от человека к человеку. Вот уже Сократ стал опять младшеньким и застеснялся старенького платьица на девушке. Ему захотелось как можно быстрее завершить мероприятие.

        Из- за кустов послышались истошные вопли, и младшенький свернул туда.
Они вышли на новый аттракцион. Тот как раз только что остановился.

        На первый взгляд сооружение вполне себе детское. Такие себе детские чашечки с сиденьями внутри – для двух человек. Такие себе красные чашечки в белый горошек.
Только поставлены они были на круги. Три чашечки на круг, а каждый круг на один большой круг.
 
        Вроде ничего замысловатого, только люди выходили из них какие-то взволнованные и, как бы, не в себе.

        - Прокатимся? – спросил он девушку. Та отрицательно мотнула головой.

        Младшенький кивнул, и, отстояв очередь, забрался в одну из чашечек.

        Постепенно другие желающие заняли свои места.

        Когда аттракцион включили, все круги начали кружиться, в том числе и чашечки вокруг своей оси.
 
        По мере нарастания скорости эта самая коловращательная система начала крениться на бок.
 
        Когда она приняла почти вертикальное положение, раздались те самые истошные крики. То посетители аттракциона, видимо, испытывали настоящий экстаз от космической процедуры.

        Вдобавок в самой высшей точке из одной из чашечек веером разлетелись какие-то брызги.

        Когда аттракцион остановился и младшенький вышел, его лицо было бледно. Одной рукой он держался за живот.

        Девушка предложила закончить экскурсию. Экскурсовод тут же согласился. В метро они расстались – девушка поехала в свой детдом, он к себе домой.

                ***

        Жизнь состоит из поворотов. Город состоит из углов. Городская жизнь – из сюрпризов, прячущихся за этими углами.

        Посреди двора, полного старушек, детей, собачек, кошечек, стоял человечек, на бледном лице которого прыгали яркие веснушки. Его белесые гляделки не предвещали ничего хорошего. Заметив младшенького, он вскинулся.

        - Кабан идет по району! – кинул он то ли вопль, то ли клич.

        С веснушками был неутомимый поджигатель пацанских баталий, слабосильный провокатор Пашека. А свирепое прозвище носил тяжелый парень, полоснувший бритвой по горлу самого безобидного мальца из их двора.
 
        Произошло это так.

        Ехали в маршрутном такси Кабан с компанией, этот самый малец и какие-то женщины. Кабан разрезал бритвой сумочку одной из женщин. Малец заметил это и сообщил женщине. На выходе Кабан махнул бритвой, и по горлу мальца полилась кровь.

        Хорошо, что женщины тут же вывали скорую помощь. Мальца удалось спасти. В правоохранительные органы никто не обратился. Вернее, малец не захотел – как-то не принято было это в пацанской среде. Но весь район знал об этом.
 
        Кабан же был из другого района. Он купался в инфернальной славе.

        И вот пришел сюда. Куда приходить ему было нельзя.

        Собственно, Кабан уже превратился в фантом Ужаса, нечто нечеловеческое.

        Призрак Зла, раскинувшего крыла над городом.

        Навстречу фантому шагнул Мандалорец. Он не мог иначе.
За одним из углов они встретились.

        Кабан оказался плотным парнем с бессмысленным взглядом убийцы. Силы были неравные. Честный боец противостоял убийце, который тут же вынул бритву.

        Предсмертная тоска охватила младшенького. Все правила кончились. Все было бесполезно. Все было обречено. Конец один.
 
        И вдруг по лицу Кабана полилась кровь и он упал.

        Оказывается, из-за спины младшенького выскочил Пашека с железным прутом наперевес и превратил фантом в истекающую кровью тушу.

        Потом все происходило как во сне. Прибыли скорая помощь и милиция.
Скорая помощь увезла Кабана, милиция – младшенького.
 
        Как только холод наручников коснулся кистей, несвобода сделала окружающую жизнь потусторонней. В тесной клетушке автомобиля, глядя на убегающий город через зарешеченное окно, он почувствовал, что окружающая жизнь стала сжиматься как шагреневая кожа.
 
        В райотделе у него отобрали все карманные вещи, ремень и даже шнурки из кроссовок. Когда его заставили снять брюки, наклониться и раздвинуть ягодицы, он перестал быть младшеньким.

        А стал ЗАДЕРЖАННЫМ.



        - Ну, что, будем признаваться или запираться? – спросил следователь, блеснув белозубой улыбкой.

        - Я убил Кабана.

        Следователь перестал дышать. Он вынул папочку, из нее лист бумаги и осторожно положил перед задержанным.

        - Пишите чистосердечное признание, - сказал он будничным тоном, протягивая ручку.

        Задержанный написал.

        - Поставьте дату и подпись, - прибавил следователь.

        Задержанный поставил и стал ОБВИНЯЕМЫМ, даже не заметив этого.

        Следователь придвинул к себе лист, прочитал. Только тут снова задышал. Сунул лист в папку, папку - в ящик стола.

        - Что ж, - сказал, усмехнувшись, - вы свободны.

        Нажал кнопку и приказал вошедшему сержанту:

        - В седьмую камеру.

        Уже на выходе спросил:

        - А зачем ты убил его?

        - Он зашел в чужой район, - был ответ.

        Следователь кивнул, и обвиняемого увели.
 
        Какое-то время следователь молчал, глядя в окно. Потом встряхнул головой, нажал кнопку и приказал:

        - Следующего.

        Некогда было разбираться в этих пацанских понятиях.
 
                ***
         В камере изолятора временного содержания было много интересного. Например, голые нары. Сидишь на деревяшке и вдруг осознаешь, что до тебя никому нет дела. Вокруг что-то вроде вокзала – разнообразный народ приводят и уводят. И седовласые старцы и бомжи, солидные дядьки и обкуренные пацаны. Вот рядом упал бедолага и забился в конвульсиях. Младшенький уложил его на нары и накрыл своей курткой.

        К вечеру тот пришел в себя.

        С нар поднялся человек с каменным лицом, спокойной улыбкой и пристальным взглядом прозрачных глаз.

        Он постучал в дверь камеры, о чем-то пошептался с надзирателем, и спустя некоторое время в кислой атмосфере камеры разлились запахи свежей зелени. Еще стол украсился аппетитной снедью – белоснежными ломтями сала, кубиками черного хлеба, смачными картофелинами, кульком с дешевыми конфетами. Все было как нельзя к месту. И пачки индийского чая выстроились в ряд.
 
        Младшенький удивился – куда столько. Еще больше удивился, когда наблюдал приготовление чая. Вернее, не чая, а какого-то густого черного напитка.

        И начался пир.

        Участвовали все. Младшенький было отказался, но человек взял его за шею и сказал с нажимом:

        - Не чурайся общака, малец. Одному – худо.

        Младшенький узнал название чайного напитка – чефир.

        Напиток этот отправил мозг в ночной полет. Он дал крылья разговору по душам. Человек оказался профессором тюремной науки. Всю ночь он предсказывал будущее.
Младшенький узнал, что он малолетка, то есть несовершеннолетний преступник и стоит в самом начале большого пути. Хуже того, он – первоходка: попал в тюрьму впервые. Скоро он попадет в камеру малолеток.

        Если взрослая камера не подарок, то у малолеток она – сущий дурдом. Дурдом, где всем, зачастую, заправляют отъявленные садюги.

        Детская жестокость – совсем не детская.

        У новичка спрашивают:

        - Жопу отдашь или мать продашь?

        Надо ответить – жопа не дается, мать не продается. Если скажешь не так, или задумаешься, получаешь удар в грудь. Вопросы самые идиотские – на многие просто ответить невозможно. Так что очень скоро грудь превратится в один громадный синяк. Называется это пропиской.

        А про жопу вопросов может быть много. Например, «поставишь жопу за ботинки?» Если ответишь «нет», тебя к параше не подпустят, а наложишь в штаны, могут и отпетушить. Младшенький догадался, что речь шла об изнасиловании, хотя абсолютно не представлял, как это может быть с лицом мужского пола…
 
        Вообще, с жопой вопрос особый. Береги, малолетка, жопу с молоду!
 
        С первого шага, в тюрьме ты держишь экзамен на предмет того, кто ты есть, какой ты масти человек. Как в русской сказке – когда попал в дремучий лес, полный всякой нечисти. Главное – не сморгнуть, а сморгнешь – пропадешь. Проткнут тебе жопу – ха-ха, и ахнуть не успеешь, как станешь обиженным. А участь эта хуже смерти…
 
Например, завяжут тебе глаза и прикажут прыгать с верхней шконки вниз головой. Внизу натянут одеяло, но знать этого ты не будешь…

        В этой ситуации нужно вести себя так, чтобы не потерять достоинства и в то же время нельзя борзеть, иначе еще хуже будет. Тюрьма – дело тонкое, особенно для малолетки…

        - Одно не пойму, - не выдержал младшенький, - какое удовольствие в изнасиловании мужчины?

        - О, - тихо воскликнул профессор, - лишенный всего человек может влюбиться во что угодно – стеклышко, тряпочку, муху, таракана, а тут - целая жопа…

        Во сне младшенький узнал, что у него есть сердце. Оказывается, оно способно сжиматься и болеть. Из-за сна…

        А приснилась ему сущая чепуха. Будто стоит он голый среди девочек. И ничего сделать не может. Только изнемогает от безнадежного стыда.
 
        Надо сказать, что нечто подобное произошло с ним в пионерском лагере. Старшие ребята стянули с него трусы и втолкнули в комнату девочек. Правда, трусы натянуть он успел. Но стыд остался на всю жизнь.
 
        Ему казалось, что случай этот он давно похоронил где-то в глубинах сознания…
От этой боли он проснулся. Сначала даже не понял, где находится. Только кислый запах и храп вернули ужас. Он было подумал, что скоро ему надо собираться на тренировку. Но тут же со всей ясностью понял, всеми потрохами ощутил, что никакой тренировки больше не будет. НИКОГДА.

        Теперь он малолетка, и ждет его тюрьма.

                ***

       На следующий день было свидание.

        За стеклом, в тесной кабинке беззвучно метался папа. Пока младшенький не показал ему телефонную трубку.
 
        Мембранна аппарата глухо тужилась, донося папины вопли:

        - Что же ты натворил, глупец! Зачем признался. Теперь загремишь на полную катушку. А я уже и адвокату заплатил. Теперь все зря...

        И все в таком же духе. Родительское беснование за стеклом вызвало улыбку. Лицо отца исказилось от злобной гримасы, он бросил трубку и выскочил из кабинки.

        Следующей в кабинке появилась мамочка, одетая как в церковь – в платочке и темном платье с глухим верхом. И лицо у нее было, если можно так выразиться, церковное.

        В первый раз такое лицо поразило его, когда он увидел, как при входе в церковь, она кинулась целовать руку священнику с мясистым носом и глазами навыкате. В семье она была негласным главой, легко и как бы снисходительно управляя мужским коллективом. Поэтому подобное, как показалось, рабское поведение изумило. Но точно с таким же выражением она кинулась к спящему зимой на давке какому-то алкоголику и заставила младшенького будить его, узнавать адрес и тащить на себе домой.
Он долго не мог понять, что с ней происходит. Пока не встретил в секции Чемпиона. Такое же лицо было у того, когда он выходил на бой. Младшенький в чужом разговоре подслушал тайну его побед. Главное – сказал герой, - иметь кураж.
Так вот, бог дал мамочке что-то типа такого куража.

        И вот она с этим куражом на свидании объясняла сыночку, что господь всех прощает, нужно только лишь покаяться. Даже разбойников, - добавила она. Младшенький усмехнулся.

        Мамочка внимательно посмотрела и спросила, что нужно ему принести. Младшенький вспомнил пир в камере и попросил сало и побольше чая.
 
        - Может лучше колбасы? – спросила она.

        Нет, лучше сало.

        - Понятно, оно лучше хранится.

        - И еще сигарет.

        - Понятно, это для других. Сам только не вздумай.

        Младшенький даже не удивился проницательности мамы, в трудные минуты лучшего помощника нельзя было найти.

                ***

        Третьей появилась Она – Оксана. В своем платьишке и с выражением горя на лице. Но младшенький ничего этого не заметил. Он просто обрадовался. Неожиданно для себя подмигнул ей. Она тоже заулыбалась, закивала головой, хотя глаза ее блестели от слез.

        - Ну, чего мы такие грустные, - заговорил он тоном взрослого, который успокаивает ребенка.

        И стал смотреть ей в глаза.

        Теперь они уже светились радостью.

        И он опять стал подниматься на Колесе. Сначала кроны деревьев ушли вниз. Потом город стал морем крыш. Потом горизонт отодвинулся. Потом облака окружили и закружили. И солнце залило весь мир. Любовь заполнила его счастьем…
 
               
                ***

        На следующий день вызвал следователь.

        - Дружище, - сказал он, вынимая папочку из ящика стола, - слухи о смерти Кабана оказались сильно преувеличены. Оказывается, ты его даже пальцем не тронул. Теперь даже вам придется поменяться местами. Еще советую на будущее более внимательно выбирать друзей. А теперь, гражданин, вы свободны по-настоящему.

        И он рассмеялся, вполне довольный собой.