Подсознание и психика. Фрагменты

       БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ И ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ. – Психика теснейшим образом связана с подсознанием, с бессознательным (это, кстати, одно и то же?). Это “как бы” всеми признаётся. Есть психика здоровая и нездоровая, “правильно” работающая (имеем дело с психически здоровой, полноценной личностью) и “неправильно” (личность невротическая, психопатологическая, маниакальная) и т.д. А подсознательное? Оно тоже разное бывает? “Здоровое” и “нездоровое”? “Правильное” / “неправильное”? “Хорошее” и “плохое”?

       Главный вопрос (субъективно, только для “автора поста”, дилетанта-любителя): может ли подсознательное быть индивидуально окрашенным? Уникальным и неповторимым? Можно ли говорить о том, что подсознательное, присущее, например, N. (дательный падеж), весьма отличается от подсознательного, характерного для R. (родительный падеж), в таких-то и таких-то аспектах? По таким-то и таким-то параметрам? Или же различия между бессознательным N. (родительный падеж) и бессознательным R. (родительный падеж) – только количественные? У кого-то, например, мощный инстинкт доминирования, а у кого-то совсем слабенький? А качественных отличий нет или они незначительные, статистически несущественные? То есть подсознательное у всех нас, “детей Природы”, более-менее или вообще одинаковое? Это то, что нас всех объединяет (хотя мы в этом едва ли отдаём себе отчёт); благодаря этому мы во многом “чувствуем”, понимаем друг друга, так или иначе объективно судим друг о друге?

       Тогда, выходит, индивидуальность человеку придаёт психика, точнее, та её часть, что надстраивается над подсознательным? – А как психика приобретает “неповторимые индивидуальные черты”, в силу каких процессов и взаимодействий, если она теснейшим образом связана с лишённым индивидуальности, общим для всех “коллективным бес- / подсознательным”?

       “ИЗГНАНИЕ БЕСОВ”. – Порой случается: вдруг начинает человек сквернословить, возводить хулу на ближних, на власть господствующую и общественные институты, на Церковь Святую, совершать всевозможные безобразия, непотребства и т.п. Тогда говорят, что в него “бесы вселились”. (В свете только что изложенного взгляда на соотношение сознания и бессознательного полагаем, что это подсознание срывает все замки и запоры со своей темницы в виде “совести”, “морально-нравственных законов”, “общепринятых норм поведения” etc. и, что называется, даёт себе вольную, пускается во все тяжкие). Вызывают специалиста, священника-экзорциста, тот проводит соответствующие обряды по “изгнанию”. Но что это означает? Если уж и в самом деле “изгонять”, то нужно просто избавить психику от подсознания, но, таким образом, лишить её, психику, фундамента, совершеннейшим образом разрушить личность.

       Но случаи успешного изгнания имели и имеют место. Скорее всего, демонов и бесов удаётся вновь загнать в их мрачные подземелья. Но они, что важно, никуда не деваются, вновь занимают отведённое им место в структуре личности. И положительного решения задача “Изгнание бесов”, если отстаивать объективную точку зрения на вещи, по всей вероятности, не имеет. 

       ПОЛЕ БИТВЫ. – А ещё не единожды доводилось слышать: “Поле битвы – сердце человека”. То есть, надо понимать, в суровой битве где-то там, в нематериальных глубинах и закоулках личности, сходятся так наз. “светлые” и “тёмные” силы. С реалистической точки зрения, это, скорее всего, коллизия “Подсознательное vs. Сознание”, то есть, по Фрейду, противостояние “Оно” vs. “Я”, а ещё – для усиления позиций “светлых” – и “Сверх-Я” (у “Я” нередко силёнок маловато). Но полная, безоговорочная победа одного из начал в любом случае означает гибель личности или же неслыханную её трансформацию – такую, что мало что оставляет от прежней. – В случае успеха “светлых сил” человек, не исключено, переходит в совершенно иное качество, в состояние некой духовной субстанции, свободной от каких-либо материальных обременений. Начинается история его жизни в иных мирах. Но гигантскому большинству смертных, сразу же заметим, подобная участь ну никак не суждена. 

       НАЧАЛЬНЫЙ ПУНКТ. – Да, вот ещё что, конечно. С этого, наверное, и надо было начинать. Бессознательное – каковы его основные единицы, его элементы, его составляющие? “Википедию” сознательно не открываем, а серьёзных печатных источников под рукой сейчас нет. Поэтому интуитивно, в качестве импровизации. 
       (i) На первое место – инстинкт выживания, самосохранения. Что такое любое живое существо, человек тем более? – Жизненная субстанция, биологический организм, “упорствующий в (своём) бытии и исполненный инстинкта самосохранения” (С. Л. Франк; изумительная формула!). 
       (ii) Сразу же вслед за ним, должно быть, всевозможные “тёмные” инстинкты, столь роднящие человека с животным миром: агрессия, доминирование, сексуальный, естественно (в облагороженном виде Эрос), а ещё что?
       (iii) Вот когда угроза жизни и здоровью, и при этом чувствуешь, что своими силами с ней не совладать, то надо с максимальной скоростью покинуть опасную зону – тоже инстинкт? Одним словом, как говорят наши заокеанские друзья и партнёры, fight or fly? 
       (iv) То есть страх смерти, Танатос, на нём основанные и подкрепляющие его уже в “эпоху цивилизации” страхи административные, уголовные, а в самое последнее время, с улучшением условий жизни, страх покинуть “зону комфорта”? Отдельно –“страх Божий”*, начало, как известно, “всякой премудрости”. Полагаем, что и он от века зиждется на том самом, заповеданном матерью природой первобытном, иррациональном и оттого самом сильном. – Много всяких “страхов” получилось, но базовый какой? – Скорее всего, небытия, исчезновения, гибели; отмечаем тесную связь пунктов № (i) и (iv). – * “Страх создал богов” (классики марксизма, следственно, и природа его  от начала времён – божественная).
       (v) Забота о потомстве и о продолжении рода, когда самец / самка жертвуют собой ради спасения слабых, беззащитных птенцов, детёнышей – и это сюда же?
       (vi) Да, конечно же, ещё голод и “холод – жара”, необходимость периодического наполнения желудка и поддержания оптимальной / приемлемой температуры кожных покровов и непосредственно прилегающих участков среды обитания.
       (vii) Присвоение, расширение и усиление контроля над Ресурсом. Стремление всячески увеличить – и вширь, и вглубь – объём жизненного ресурса, защищать его от захватнических поползновений, отгонять всех, кто на него покушается? А если удача улыбнётся, то по-быстренькому взять и отхватить чужое?
       Собственно, больше ничего в голову и не приходит. Надо бы что-нибудь по этологии, то есть из науки о поведении животных почитать, в первую очередь, К. Лоренца, австрияка, знаний пока явно не хватает.

       Оно же, бессознательное, дикое, тёмное, первобытное, страшное; они же, необузданные, неконтролируемые силы подсознания, во многом и источники греха (прелюбодеяние, смертоубийство, многоядение / чревоугодие и проч.). Правда, не всех; например, гордыня, тщеславие – те уже большей частью жизнью в социуме навеяны.   

       ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ. – Раз уж затронули подобную тему, то для её раскрытия надо бы осветить, как минимум, следующие вопросы.
       (01.) Подсознание, его содержимое является строительным материалом для высших психических функций? – С высокой степенью вероятности, из чего же ещё “высшим” строиться, формироваться, как не из “низших”?
       (02.) Если всё на самом деле так и обстоит, то каким образом низшие инстинкты и побуждения трансформируются, претворяются в социально приемлемые качества и схемы поведения, более того, всячески одобряемые и культивируемые, иной раз, если повезёт, и поощряемые, вознаграждаемые?

       Таятся ли, предусмотрены ли в подсознании “чувства добрые”, хотя бы намёки на них, какие-то их, пусть и очень слабые, начатки? Иначе откуда они берутся? – Или “они” суть целиком результат “воспитания”, влияния, воздействия – сугубо положительного, “правильного”, со стороны социума – в лице и ближайшего окружения, и более широкого “контекста” (детский сад – школа – вуз – “трудовой коллектив” – “сплочённая команда” / “команда единомышленников” – официальная пропаганда, господствующие в обществе нарративы, ценности, пронизывающие его “духовные скрепы” и т.п.)?

       ОСНОВНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ МЫСЛИ: откуда берутся “чувства добрые”? Первое, что естественно приходит в голову: любовь, возвышенная, романтическая, идеальная и проч. есть не что иное, как облагороженный половой инстинкт. Это давно и хорошо известно, причём и до Фрейда. Пониже об этом довольно подробно будет сказано.
 
       Ну, а остальное? Там, доброта, милосердие, человеколюбие, забота о ближнем (и не только), желание и стремление отдавать в противоположность “только брать” и т.п.? Выискивать корни этих подлинно человеческих чувств в подсознательном – безнадёжная затея, нет там ничего такого? Тогда как, каким образом это в человеке заводится, образуется? Само зарождается, что ли?

       То есть, ещё раз, “чувства добрые” – как, из “какого сора” возникают, как формируются, растут, развиваются? Что служит для них первичным материалом? Если подсознание – основа, фундамент психики, а там одни только тёмные инстинкты и побуждения? – Обо всём об этом следующий фрагмент, точнее, целых два.

       О ПРОИСХОЖДЕНИИ МОРАЛИ, НРАВСТВЕННОСТИ* И “ДОБРЫХ ЧУВСТВ” ВООБЩЕ**
       * Попутно, мораль и нравственность – это разные вещи или приблизительно одно и то же, как, например, “Бессознательное” и “Подсознание”?
       ** Тут в зависимости от исходных предпосылок и принятых допущений возможны, как минимум, два “рассуждения”. (01) “Добрые чувства” никак с подсознанием не связаны, никакие корни свои в мрачные бездны бессознательного не запускают – ни на вершок; привносятся исключительно извне. (02) Подсознательное – исходный строительный материал для лучших, высших человеческих качеств. Социально одобряемые качества личности произрастают из “этажей” и слоёв, уходящих далеко вглубь психики. (Здесь уже в самом первом приближении сталкиваемся с той трудностью, что весьма сложно, за исключением “ страсти любовной”, увязать то или иное “высокое чувство” с какой-то определённой областью бессознательного, особенно в том случае, если никакой связи вообще нет).

       Ладно, хорошо, РАССУЖДЕНИЕ ПЕРВОЕ, “ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЕ”. – Итак, вновь и вновь – маниакально, исступлённо – обращаемся всё к той же теме: соотношение высших уровней, механизмов психики и их субстрата в виде под- / бессознательного. Вопрос: а вообще в подсознании ютятся ли, обнаруживаются некие “добрые”, “светлые”, “положительные чувства” – там, “типа” любовь, доброта, милосердие, сочувствие, сопереживание чужому горю, стремление прийти на помощь и т.п.? – Скорее всего, нет, а если вдруг “да” (хотя и маловероятно), то в целях предполагаемого “рассуждения” условимся считать, что “нет”.

       Если бессознательное предоставляет исходный материал для сознания, высшего слоя психики, то откуда берутся “добрые чувства”? – То есть, понятно, в качестве первой фазы своего формирования – “снизу”. Но как тогда зачатки, все эти “заготовки”, поднимаясь из “тёмных глубин” психики, видоизменяются, трансформируются и в конце концов предстают нашему взору в своём преображённом, столь привлекательном и желанном, сугубо “человеческом” виде? Что с ними, бедными, происходит, что они даже отдалённо перестают быть на себя похожими? Какие такие силы столь изрядно над ними потрудились?

       Интересно, через какие стадии проходят, на какие уровни и ступени последовательно поднимаются все эти элементарные “психические образования”, прежде чем станут едва ли не своей противоположностью?

       Процесс настолько сложный, запутанный и в то же время важный, что здесь не обойтись без возвышенно-экзальтированного стиля (а то у нас всяческих “красивостей”, витиеватостей, словесных напыщенностей в других публикациях мало)! – Алхимическая свадьба, чудесное, многомерное, таинственное пресуществление тёмной и злой материи в светоносную, лучистую энергию добра, милосердия, высокой, незыблемой нравственной истины!

       И сколь же трудна и сложна вся эта деятельность духа! Наверняка многие, устрашившись грандиозности задачи, малодушно отрекутся от тяжелейшей, никто не спорит, но такой необходимой “работы над собой”, будут всячески уклоняться от трудов “личностного нравственного роста”, саботировать насущные мероприятия и действия. А ведь речь идёт о спасении!

       А может, они, “чувства добрые”, являются извне*, имеют некое по(ту)стороннее, а то и божественное происхождение? Как быть, если наследие “мрачных веков”, звериного, первобытного человечества по природе своей, как ни старайся, никакой трансформации, никакому “очеловечиванию” не поддаётся?
       * Отдалённая ассоциация: не исключено, что физические, химические, климатические условия на планете Земля никогда не могли привести к самостоятельному или спонтанному зарождению жизни; тем более, не могло развиться до разумного состояния то, чему никак в земных условиях не суждено было возникнуть. Жизнь по своему происхождению имеет инопланетный характер; её первоначальные элементы в виде, например, бактерий или микроорганизмов были занесены на Землю из космоса – метеоритами или иными космическими телами. – См. гипотезу панспермии. – Можно, конечно, и про инопланетян вспомнить. Правда, если открыть Библию, её начальную главу, то там всё значительно проще.

       Даже из чисто рациональных соображений: зачем самому выполнять неимоверно сложную работу*, гробить себя, надрываться, осуществляя “алхимическую перегонку”, когда за тебя это могут сделать другие, а ты потом воспользуешься готовым результатом.
       * Да и, собственно, чего ради? Опыт и житейская практика показывают, что безнравственные, аморальные люди зачастую живут куда лучше, чем всевозможные праведники, подвижники, люди святой нравственности.

       Наш выбор, разумеется, в пользу божественного происхождения морали, высших нравственных принципов и вообще лучших человеческих качеств. Это куда более простой, наглядный, и эффективный способ, нежели весь этот предельно сложный, извилистый, многоступенчатый, с неочевидными результатами и последствиями процесс преобразования, возвышения, “просветления” “низменных инстинктов” до состояния благостности и “растворения воздухов”. Да и вообще, может ли быть лучшее средство, чтобы укрепить животворящую, одухотворённую связь человека с Б-гом? – Это мы о том, что божьи моральные заповеди, ежели они для кого-то не пустой звук, неслыханно человека к Богу приближают, речь ведём.

       А если даже и предположить, что “свадьба”, стараниями отдельного индивида, каким-то чудесным образом состоялась, то возможно ли это без тайного или явного, сверхъестественного, невмещаемого разумом божественного вмешательства, дивной подмоги Господа Вседержителя слабой земной твари? – Вот именно! Всё настолько очевидно, что тут и говорить не о чем. 

       Святое Провидение, Промысл Божий, София, Премудрость Божия справляются со всем этим гораздо лучше, нежели отдельная человеческая личность или даже социум, самым рациональным и человеколюбивым образом благоустроенный.

       Одним словом, потустороннее, божественное происхождение – возможно, объективный факт. Священное Писание прямо указывает на источники. Библия и Евангелие подкупают своей наглядностью, яркостью картин и образов: сразу ясно и понятно, через кого и как Слово Божие пришло в этот мир. В один прекрасный день Моисей восходит на гору Сион в Палестине (а по А. Н. Морозову – на Везувий в окрестностях Неаполя) и в грозовых раскатах, при блеске молний, в клубах ядовитых вулканических испарений получает от самого Г-да, из первых рук, законченный моральный кодекс – Моисеевы скрижали.

       Христос поднимается на гору, приступает учить неразумных – и вот уж Нагорная проповедь воссияла над миром.

       Картины, как живые, стоят перед глазами; всё настолько осязаемо и убедительно, что и вопросов никаких попросту не возникает. Язык, готовый было произнесть слова сомнения, тотчас немеет.

       И “подражание Христу” существенно упрощает сложнейшую задачу нравственного совершенствования. Действуй, поступай по готовым лекалам, проверенным сотнями веков образцам – и обретёшь Царство Божие внутри себя, стяжаешь безмерно благодати Святаго Духа. Делов-то. 

       РАССУЖДЕНИЕ ВТОРОЕ, “МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ”. – Подсознательное – исходный строительный материал для лучших, высших человеческих качеств. (Здесь прежде всего обнаруживается та сложность, что, весьма непросто указать однозначное соответствие той или иной области бессознательного какому-либо определённому проявлению, мотиву, побуждению, свойственному человеку именно как социальному существу, а не природному – непросто, а внутренний голос подсказывает, что и невозможно. (Единственно особняком стоит “наука страсти нежной”). То есть начинаем фактически с “научного самоубийства”, однако не суть).

       Итак, психика в её высших функциях, проявлениях должна на чём-то основываться, ведь так же?

       Она, психика, её верхний слой, там, где подлинно человеческое сознание и логическое мышление, где укоренились “чувства добрые”, которые нас сейчас более всего интересуют, при всей её высочайшей сложности и организованности, порождать собственное основание в виде бессознательного, разумеется, не может. Ей необходимо воспользоваться чем-то изначально данным, существовавшим – нет, не априори, просто “до неё”, до её формирования и развития*.
       * “Индийцы считают, что мир держится на слоне, но слона они ставят на черепаху. Надо смиренно сознаться, что сочинители не создают своих творений из ничего, а всего лишь из хаоса; им нужен прежде всего материал; они могут придать форму бесформенному, но не могут рождать самую сущность”. (Мэри Шелли Предисловие автора к изданию романа “Франкенштейн, или Современный Прометей” 1831 года). – Вообще, в этой части текста многочисленные цитаты и ссылочки будут как никогда ко двору.

       И это могут быть только более низкие и примитивные психические структуры и комплексы. “Об этом” мы уже указывали: “Психика теснейшим образом связана с подсознанием, с бессознательным” (см. самое начало поста, первую фразу).

       Так вот, к примеру. Где-то там, в тёмных глубинах психики, в так наз. “подсознании”, в виде сексуального инстинкта заложено в числе прочего стремление к противоположному полу. И в этом основа светлого, романтического, возвышенного, идеального чувства любви. Интересно, но, по-видимому, ожидаемо, ведь подсознание – та почва, на которой произрастают высшие, “одухотворённые” психические функции и “благородные”, “идеальные” человеческие чувства. “Рай” невозможен без “ада”, бездны греха – без ангельских воспарений*.
       * Иллюстрация: “Простительно какому-нибудь Викентьеву напустить на себя обман, а ему (Райскому) ли, прожжённому опытами, не знать, что все любовные мечты, слёзы, все нежные чувства – суть только цветы, под которыми прячутся нимфа и сатир?..” (Гончаров И. А. “Обрыв”, часть 3-я, глава 1-я). – И не просто “прячутся”, но и, рискнём утверждать, с них же всё и зачинается, ими же во многих случаях и завершается; любовный “сценарий” / “гештальт” считается во многом осуществлённым, если ему удалось развиться до уровня “нимф и сатиров”, обретающихся в пучинах людского подсознания.

       Да, скорее всего, так оно и есть: в глухих чащобах бессознательного таится условный зверь – сатир, Приап, жаждущий всех подряд существ противоположного пола, лелеющий мечту об обладании. А если вздумают брыкаться, будут противиться, то брать силою. Благодаря этому в душе и в сердце появляется стремление к женской половине – облагороженное “цивилизацией и культурой”. И так рождается “любовная лирика”, “поэзия любви” и прочие самые что ни на есть “возвышенные, изящные” чувства, переживания, порывы, утончённо-поэтические фантазии, очищенные, казалось бы, от всего телесного. До чего же всё переплетено… Собственно, это ещё и до Фрейда было ясно: “… его (Годунова-Чердынцева) смешило предвкушение ныне модной теории в мыслях Зайцева, писавшего задолго до Фрейда, что «все эти чувства прекрасного и тому подобные нас возвышающие обманы суть только видоизменения полового чувства…»” (Набоков В. В. “Дар”, глава третья)
 
       Или вот ещё, на ту же тему – обнажённо, предельно наглядно: “Я вам шепчу: вы ангел, грёза, фея. // Не верьте мне, я, как обычно, лгу. // Почти со злобой вас я вожделею, // Пойти на преступление могу. [ … ] В моей душе сплетаются лианы, // А на лианах гроздьями висят // И блеют похотливо павианы, // Расчесывая воспаленный зад”. (А. Добрынин, Великий Приор Ордена куртуазных маньеристов)
 
       Что ещё? Инстинкт, страсть доминирования – и человек идёт в силовые структуры, в доктора и преподаватели, в вахтёры, охранники и воспитательницы детского сада.

       Сразу же к концовке. Кое-как, с большим трудом удалось выстроить цепочки (вторую едва наметить) (а) “Сексуальный инстинкт – одухотворяющее чувство любви” и (б) “Доминирование – определённого рода профессии”, играющие весьма значимую роль в обществе. Всё остальное – под большим вопросом. Или мы что-то несомненно важное упустили?

       “СТРАННАЯ ИСТОРИЯ ДОКТОРА ДЖЕКИЛА И МИСТЕРА ХАЙДА”. – Или вот ещё, к примеру, известная повесть Р. Л. Стивенсона “Странная история доктора Джекила и мистера Хайда”. Там, значит, что? Доктор Джекил – добропорядочный член общества, даже, бери выше, один из столпов его, известный лондонский врач, стяжавший себе доброе имя и уважение на ниве милосердия и помощи страждущим. Но это внешняя, обращённая к социуму сторона его личности. Водится за ним, по законам жанра, и нечто противоположное, исключительно неприглядное. Доктор – человек сильных и мощных, необоримых, в сущности, страстей, и периодически уступает их напору, предаётся самым что ни на есть низменным и греховным наслаждениям. Однако натура его такова, что он крайне остро переживает сей внутренний разлад, испытывает нешуточные муки совести. Будучи человеком рационального склада мышления, не чуждым научных занятий, доктор, как ему представляется, находит разрешение терзающей его дилеммы. Он изобретает особое снадобье; при всяком приёме его, он, почтенный доктор Джекил, превращается в мистера Хайда – крайне уродливое, агрессивное, злобное существо, внушающее всем, кто только с ним не столкнётся, чувство отвращения, ужаса и гадливости. Повторный приём снадобья возвращает доктора в его первоначальное состояние, как физическое, так и духовное. Означенный мистер Хайд – материальное воплощение подсознания доктора Джекила, его самых тёмных и мрачных, звериных сил и инстинктов, воплощение предельно овеществлённое, наглядное, осязаемое. Это зло в его чистом, беспримесном виде. Но, что характерно и важно в видах нашего “рассуждения”, доктор Джекил так и остался натурой двойственной, мятущейся; как сказано в тексте, “составной, негармоничной”; “душевная двойственность по-прежнему оставалась моим проклятием”; его добро и зло, его сомнения и терзания так при нём и оставались, то есть и личность его, сколько бы раз она ни перевоплощалась в мистера Хайда, сохраняла все свои прежние качества; это ещё один аргумент в пользу того нашего тезиса, что подсознание – основа психики. Удалить подсознание из структуры личности означает, без малейшей вариативности, – разрушить психику, упразднить личность.

       Но это лишь завязка истории. Поначалу снадобье действует исправно, доктору вполне удаются его метаморфозы, точнее, свершив нечто безобразное (вплоть до смертоубийства; к примеру, в припадке дикой ярости Хайд лишает жизни члена парламента!), доктор, вернув себе прежнее обличье, вновь обрекает себя на тяжелейшие нравственные страдания. Но в один из несчастливых дней доктор, отправившись с вечера спать в телесном обрамлении высокочтимого джентльмена, наутро обнаруживает себя в образе отвратительного Хайда! Перемена произошла уже и без всякого чудодейственного зелья! И чем далее, тем всё более мистер Хайд подавляет в этой паре доктора. Компоненты, из которых тот изготовлял свои снадобья, стали с каких-то пор недоступны, отчаянные попытки доктора как-то иначе обуздать вырвавшиеся на волю первобытные инстинкты ни к чему не приводят; сколь ни пытался он, ведя чистую и праведную жизнь, искупить вину и грехи своего alter ego – всё было напрасно. Зверь окончательно вырвался на волю. Доктору уже никогда было не суждено обрести прежний облик, а Хайд стал жертвою собственных губительных страстей. Оказывается, подсознание, лишившись нейтрализующей и сдерживающей его разрушительные побуждения “надстройки”, обрести опору в себе самом не в состоянии, оно самоуничтожается: Хайд принимает смертельную дозу яда.      

      Таким образом, вновь возвращаясь к началу наших “Фрагментов”, победа подсознательного над социально обусловленными областями психики, которые мы отождествили со “светлыми силами”, является, как в этом крайнем случае, полной и совершенной, неминуемо приводит не просто к распаду личности, а к её физической смерти. А, с другой стороны, торжество личности как продукта правильного воспитания и благотворного воздействия социума, как порождения “светлых” начал – всегда относительно, поскольку подсознательное, как уже многажды было отмечено, никуда не девается, при наилучшем исходе борьбы загоняется в тёмные глубины личности, а там, судя по примеру д-ра Джекила, только, и ждёт, чтобы вырваться наружу.

       “Тёмные” силы и страсти, тяга к запретным наслаждениям, раз они изначально присущи человеческой сущности, достались нам генетически, от природы, то они, как правило, и сильнее. “Светлые” как привнесённые извне без конца перед ними пасуют. (“Что такое ваши добродетели, как не отсутствие искушений?” – У. М. Теккерей “Ярмарка тщеславия”). Если человек поставил себе целью нравственное совершенствование (есть и такие отчаянные головы), то чаще всего ему требуется помощь извне, в одиночку здесь сложно справиться, если не невозможно; прислушаемся к тому, что говорит доктор Джекил: “Пусть положение моё было единственным в своём роде, но, в сущности, этот спор так же стар и обычен, как сам человек; примерно такие же соблазны и опасности решают, как выпадут кости для любого грешника, томимого искушением и страхом; и со мной произошло то же, что происходит с подавляющим большинством моих ближних: я выбрал свою лучшую половину, но у меня не хватило силы воли (sic!) остаться верным своему выбору”.

       Отсюда минимально необходимые условия для победы “добрых сил, начал” в человеке:
 
       (а) слабость, неразвитость подсознательного; если инстинкты квёлые, жиденькие, то и контролировать их значительно легче. Кажется, академик Павлов говорил о чеховских героях, что у них, “жухлая”, “блёклая” животная половина, оттого они такие вялые, безвольные, поникшие;
      
       (б) помощь извне – от божьих угодников, от чудотворных икон, от всех сил ангельских, небесных, от духовных наставников, святых старцев и прочих безусловных моральных авторитетов; воздействие, при необходимости давление со стороны определённой организованной группы, иерархичной общности; если, например, индивид причисляет себя к православной традиции, то такова будет церковная, приходская община с её духовно-нравственным влиянием и т.п. Не забыть бы ещё и о страхе – и Божьем, и человеческом, бытовом, административном, уголовном – как очень мощном сдерживающем, регулирующем факторе человеческого поведения.

       И вновь Schwerpunkt, центральный пункт: подсознание первично и потому во многих случаях довлеет, управляет. Это, например, как с соотношением родного языка и иностранных. Если последние начинаешь изучать уже в сознательном возрасте, скажем, в 15-ть – 17-ть – 18-ть лет и выше, то до уровня исконных носителей языка при всём старании едва ли поднимешься. А в критические моменты всё равно собьёшься на родной, даже вопреки осторожности и инстинкту самосохранения. Хрестоматийный пример – радистка Кэт из “17-ти мгновений весны”, во время родов кричавшая в немецкой клинике по-русски “Мама!”. Или, допустим, Элиза Дулиттл из “Пигмалиона” Дж. Б. Шоу. За полгода усиленных занятий с профессором Хиггинсом она вполне усвоила изысканный аристократический выговор, принятый в лучших британских гостиных, и издавать прежние вульгарные звуки, казалось бы, уже неспособна, но тут вдруг появляется её непутёвый папаша, да ещё разряженный, как жених, и бедняжка от неожиданности, от потрясения и испуга вновь исторгает уродливое восклицание (“У-у-ааааа-у!”; по всей вероятности, это сегодня звучит как Wow!), вызвавшее восторг профессора в день их знакомства, повергшее его в радостное изумление.

       Или же зрительное восприятие формируется ранее способности к связной речи, к её пониманию и порождению. Поэтому смотреть кино или комиксы значительно легче, чем читать, тем более, сложные по языку и содержанию произведения. Отсюда и повсеместный упадок культуры чтения в связи с широким распространением в последние десятилетия массового видеоконтента и голливудской кинопродукции.

       А устная речь глубоко первична по отношению к письменной; как видим, посредством говорения так или иначе, с той или иной степенью корявости излагать свои мысли способны если не все, то очень многие, а вот создавать логически связные тексты, выстраивать дискурсы, создавать нарративы, да ещё более или менее стилистически украшенные, – заведомое меньшинство.   

       Здесь, должно быть, такой принцип: какая структура первой сформировалась, та и превалирует. А в случае с бессознательным ничему и формироваться не нужно: всё человек получает в готовом виде по факту рождения. Следовательно, ОНО заведомо ещё “более сильнее”, чем структуры, на нём основывающиеся. И потому ещё раз привлекаем внимание публики к победе насквозь испорченного мистера Хайда над добропорядочным доктором Джекилом.

       ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ ИСТОЧНИК “ДОБРЫХ ЧУВСТВ”. – Хотя на самом деле всё предельно просто, с “чувствами добрыми” и их происхождением. (Спрашивается, чего ради было до этого на стольких страницах было огород городить?). Явился на свет человек, и есть девственно чистая “матрица”, Tabula rasa. На неё ложатся “впечатленья бытия”, оставляя на ней неизгладимые следы и отметины, как бы кто потом ни старался их удалить. Особенно важны первоначальные нравственные уроки на тему “Что такое хорошо и что такое плохо”; “Как должны вести себя хорошие мальчики / девочки” – от родителей, близкого окружения, вообще авторитетных личностей, включая, возможно, и школьных учителей. Хорошей прививкой выступает и обучение в вузе, если подходить к нему достаточно ответственно.

       “ЧУВСТВА ДОБРЫЕ” (ЧД), ОДИН ИЗ ИСТОЧНИКОВ. – Собственно, один из источников их возникновения обозначен в той же строке, в следующих словах: “… я лирой пробуждал”*, то есть зарождаются они и крепнут, наливаются силою в том числе и под животворящим воздействием искусства, в первую очередь, его высочайших образцов.
       * Так, стоп! Что значит “пробуждал”? Выходит, они, ЧД, там, в “тупой бессмысленной толпе”, уже как бы присутствуют, пусть и в спящем, “неактивированном” состоянии, а певец силою поэтического дара вызывает их к жизни? А каким ветром их туда занесло? – Нет там и близко ничего такого! Там, в толщах народной массы, в глубинных её пластах в смысле нравственной истины, света ея – вечная тьма. – Да нет, он, конечно же, А. С., хотел сказать что-то вроде “внушал”, “привносил”, “сообщал”, а “пробуждал” – это он не иначе как по соображениям ритма и благозвучия написал, вынужден был.

       Но для этого душа не просто должна быть чувствительной, восприимчивой к “искусствам творческим”, испытывать сугубую восторженную радость от приобщения к прекрасному и совершенному, оставаясь при этом пассивной в плане реального действия и поступков – отнюдь! Она, как давно уже сказано, “обязана трудиться”, то бишь, придав эстетическому чувству ещё и инструментальный характер, удерживать личность от дурных поступков, пресекать злокозненные импульсы, подталкивать к благим деяниям, выводить на стезю активной добродетели (это в самом крайнем случае, но отдельные казусы эпизодически наблюдаются, в основном, на религиозной почве). – “Искусство, если мы хотим его числить среди великих ценностей жизни, должно учить смирению, терпимости, мудрости и великодушию. Ценность искусства – не красота, а правильные поступки”. (У. С. Моэм “Подводя итоги”)

       ЛИЧНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ. – Периодически доводится посещать небольшой провинциальный городок на Северо-Западе РФ. Как и положено, вытянулся вдоль высокого берега реки; русская природа представлена здесь в её высших проявлениях: широкая полноводная река, густые хвойные леса, причудливейших форм облака (нигде, наверное, не такого их разнообразия и красоты, как на Севере), невесомо парящие “на воздушном океане”, фантастические закаты-мистерии, разворачивающиеся на вечереющем своде небес – всё рождает ощущение Божьего величия и благодати, дарованной простым смертным: “Земля недвижна, неба своды / Творец, поддержаны тобой…” (А. С. Пушкин «Подражания Корану»); “… как прекрасен, / Как царственно прекрасен Божий мир, / Как величав во всех своих явленьях!” (Дж. Г. Байрон “Манфред”, пер. И. А. Бунина)

       Так вот что характерно: здешние обитатели, склонные к неоправданно частому употреблению спиртных напитков, в тёплое время года избирают в качестве мест для своих увеселений именно те локации и точки, откуда открываются наиболее захватывающие и чарующие виды. Делаем вывод: чувство прекрасного далеко не чуждо их душе, последняя живо и с благодарностью откликается на красоту Божьего мира, что, однако, не мешает им, смиренным обывателям, насладившись умиротворяющими пейзажами, дружеской беседою, а заодно и принесёнными напитками и яствами, с детской непосредственностью помечать близлежащие участки земли следами своего пиршества (опорожнённые бутылки, пластиковые стаканчики и тарелки, остатки пищи), отправлять, далеко не отходя, свои низкие надобности и т.п. Естественным образом напрашивается ещё один вывод: сфера эстетического, с одной стороны, и центры, отвечающие за поведение, с другой, отделены у данных индивидов непроницаемой стеною, а их моральные принципы и установки, достаточно далеки, скажем без обиняков, от нравственного закона и категорического императива Э. Канта – не исключено, в силу указанной разобщённости в их сознании эстетического и нравственного начал. … У классика ведь тоже об этом есть: “Подите прочь – какое дело / Поэту мирному до вас! / В разврате каменейте смело: / НЕ ОЖИВИТ ВАС ЛИРЫ ГЛАС!” (sic!) (А. С. Пушкин “Поэт и толпа”)

       КАК НИ СТРАННО… – Вот ведь и так иногда бывает: в некоторых случаях мечты, иллюзии, “сны золотые”, навеваемые искусством либо религией, и в самом деле предостерегают людей от дурных поступков, не дают им состояться. Человек понимает, что, совершив нечто недостойное, внутренне станет уже иным, в частности, уйдёт способность эти “сны”, иллюзии воспринимать, на них откликаться, иметь к ним вкус, ценить их тонкость, изящество, возможно, даже самому нечто подобное при наличии условий создавать. По-видимому, эта его черта, такая его особенность ему дорога. Утратив её, он не будет ощущать себя столь достойной, столь сложно и “красиво” организованной личностью. И это смутное ощущение, нежелание потери удерживают его от каких-то недостойных шагов и действий. – “Я не могу совершить столь бесчестный поступок, поскольку в этом случае не смогу в полной мере наслаждаться музыкой Моцарта и Бетховена” (© М. Бордюговский).

        Ну, там, я не знаю, пришёл в филармонию – загодя, без спешки, чтоб не сбиться с настроения; оделся поприличней; возможно, заглянул в буфет, прошёлся чинно, полюбовался интерьером, поглазел (слегка, осторожно) на публику, устроился поудобней, прослушал, ощутил нечто возвышенное, со спутниками или случайными собеседниками обменялся парой фраз, далёких от повседневности, от суеты, поделился „эстетическими переживаниями“, „лирическими ощущениями“; потом ехал домой и приятно было, что-то смутное, неопределённое, но явственно доброе, светлое всё переливалось, нежно пульсировало в душе. В общем, приблизительно так. Как ни странно, есть в конце концов и такие люди.
 
       И он всем этим так или иначе дорожит. И чего-либо не согласного с его эстетическим чувством не совершает. – Сходное чувство рождает посещение храма, особенно по большим праздникам, деятельное участие в храмовом действе, являющемся, кстати, синтезом искусств (П. Флоренский), общая атмосфера единения в Боге и сопричастности Его сокровенных тайн, вдохновенная иль задушевная проповедь батюшки-златоуста – иной раз, и в большей мере. 

       СОФИЗМ. – Художник, творец черпает силы и энергии для творчества – во многом – из своего подсознания. Чем “сильнее” подсознание, чем более мощные и извращённые (?) инстинкты и желания в нём таятся, тем выше его художественный “потенциал”, тем совершеннее и убедительнее порождения его “творческой силы и воображения”. Следовательно, определённая категория людей, в первую очередь, так наз. “творцы”, “художники”, “артистические натуры” не подавлять в себе должны свои низменные инстинкты, поползновения, порочные желания, а всячески их в себе развивать, культивировать, не стесняясь, давать им выход. Собственно, многие незаурядные, выдающиеся “мастера культуры”, “инженеры человеческих душ” так себя и вели. Тренировали, совершенствовали своё бессознательное как источник “творческой энергии”, ни в чём его не ограничивали. От примеров, чтобы не утяжелять и без того растянутое повествование, воздержимся.

       РАЦИОНАЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД. – Если придерживаться рационального взгляда на вещи, то подсознание, бессознательное – это Дьявол, а “положительные человеческие качества” – соответственно Христос. У Р. Л. Стивенсона в рассказе “Маркхейм” герою, давшему рассказу название, сразу вслед за совершённым им злодеянием, убийством антиквара, является дьявол во вполне земном обличье ничем не примечательного мужчины: “… и то ему (Маркхейму) казалось, будто он знает его (этого странного мужчину), то мерещилось в нём сходство с самим собой…”. – Да и у Достоевского Иван Карамазов разговаривает не с чёртом, а тоже с самим собой, ведёт внутренний диалог.