Квест. Степь

В степи погода прекрасная!
Во всяком случае в том месте, где мне довелось служить.
А что такое - прекрасно?
Это сухо и ясно!   
Сам поселок наш не зря
назывался Ясный.

Климат в нем можно было описать несколькими словами.

Две недели - весна
И осень две недели.
А после - солнечная снежная зима
И жаркое, сухое лето.   

Когда воздух сухой и небольшой ветерок, то жара переносится легко. Даже если ты взмок от трудов праведных, то солнце и ветер моментально высушат одежду и дискомфорта как не бывало.
А еще нам повезло потому, что в степи не было песка. Приходилось слышать от коллег - офицеров, кому не раз приходилось бывать на Южном полигоне, в Тюра-Таме, что там самое неприятное это песок, который проникает всюду. И будто весь воздух летом перемешан с песком.
У нас же степь расцветала короткой весной тюльпанами и неизвестным мне разнотравьем, и в это время лежала перед глазами разноцветная и красивая как персидский ковер. А потом быстро высыхала и желтела, становилась как полотняный некрашенный коврик. Но этот коврик плотно сцеплял поверхностный слой и не позволял песчинкам подниматься в воздух.
Однако, все же приходится отметить, что и здесь, не от большого ума, человек наследил.
В оренбургских степях, также как и в северо-казахстанских, начиналась "целина". Но площади распаханных земель были значительно меньше из-за более тонкого плодоносного слоя и каменнистой подложки южного Урала. Поэтому у нас пыльных бурь и суховеев практически не было. Лишь очень редко приносились эти бури из Казахстана.

Равнинная поверхность степи создавала условия для ламинарного течения воздушных масс, что приводило к занятным погодным эффектам и феноменам природы.
В июле я уже регулярно ходил на службу, но пока только в подразделение и расположение части.
Выходил из дома в одно и то же время, в 8:00, приходил домой на обед в 13:00, возвращался на службу к 14 часам и в 18:00 приходил домой.
И как раз в это время установилась и держалась две недели фантастическая погода.
В 7:30 начинался небольшой дождь, который шел ровно 20 минут. К моменту моего выхода из дома тротуары уже успевали просохнуть. Было же лето и днем температура доходила до 35 градусов.
В 13:15, когда я уже был дома, снова начинался дождь и также шел 20 минут, чтобы прибить дневную пыль и освежить воздух.
В 18:30 снова начинался дождь и шел полчаса, проливая тротуары и омывая запыленную листву деревьев, которых в поселке было много высажено вдоль улиц и бульваров. Я не силен в ботанике, но кажется, что их называли "джида". Это дерево после вечернего дождя начинало издавать завораживающий аромат.
И так продолжалось две недели подряд! К сожалению, потом это не повторилось, а то бы я подумал, что Илье-пророку предписано наблюдать за этим богоизбранным местом. 
 
Но как бы там ни было, погодой в месте моей службы я был доволен.
Бывали зимой и снежные бури, когда не можешь разглядеть пальцы своей вытянутой руки и пройти двести метров по хорошо известному тебе марщруту до проходной можно только цепляясь за найденные наощупь деревья.
Были и снежные метели, застававшие меня в степи, когда начинает переметать грейдерную дорогу и она становится пунктирной. Подъезжая к большому переметенному участку, водитель решает для себя задачу - сможет ли он этот участок перескочить. Выходишь вместе с ним и идешь по плотному насту, который не проваливается даже если вдвоем попрыгать на нем, настолько крепка ледяная корка, под которой не слежавшийся пушистый снег. Если корка под весом автомобиля проломится, то не останется и тени надежды из нее выбраться.
Как-то мы с водителем на бортовом Урале, не груженом, рискнули. Разогнавшись на незаснеженном участке, мы проскочили по такой корке метров 50 и провалились за 5 метров до выезда. Полтора часа нам пришлось проламывать и разгребать колею, чтобы выбраться.
У меня даже появилось предощущение надвигающейся пурги, как оно появляется у всех кому приходится ездить по степи.
Когда еще все спокойно, но солнца нет и небо напряженно серое и легкая поземка начинает переметать "грейдер", рисуя на нем постоянно изменяющиеся кружевные узоры. В это время в голове самопроизвольно начинает возникать беспокойное предчувствие и невольно начинаешь рассчитывать, сколько тебе осталось еще ехать и успеешь ли до пурги или лучше свернуть на какой-нибудь объект поближе.
В армии существуют на этот счет однозначные инструкции. Если застает в степи пурга, то никто не должен никуда двигаться. Надо соорудить укрытие с подветренной стороны, которое занесет снегом, где можно дождаться завершения пурги. Имеешь право жечь все, что горит: дерево, резину, бумагу. И дожидаться окончания метели. Потом тебя найдут. Но если отойдешь от дороги, то непременно заблудишься и в этом случае в голой степи тебя не смогут найти до весны.
Справедливость требования такого поведения, к сожалению, подтвердилась, но уже после моего увольнения из армии.

Пурга

Троих солдат нашей группы из первого отделения, которые начали службу еще при мне, выехавших на машине на устранение неисправности на подстанции, находившейся на расстоянии не более полутора километров от жилого городка, застала метель. Та самая метель, когда не видишь пальцев собственной руки. Метель налетела внезапно, как это обычно бывает. Они не успели проехать и километра от ЦРП-10, где несли службу их друзья и было тепло.
Сержант, монтажник и водитель заспорили, что надо делать. Все знали инструкцию по поведению во время метели. Но ведь это, когда ты далеко в степи. Тогда, конечно, ее надо исполнять. А тут?
- Мы же еще и километра не проехали - возразил старослужащий солдат, когда они обсуждали, что будут делать. - Что нам сидеть и мерзнуть в машине? Да здесь до любого дома не более пятисот метров!
Сержант остался в машине, а водитель с монтажником решили вернуться на ЦРП-10, откуда они только что выехали.
Что они и сделали. Вот только до ЦРП-10 дойти у них не получилось. Они шли более 10 часов, обошли вокруг всего поселка, включая и гражданский и каким-то чудом наткнулись на маленькое здание вертодрома, одиноко стоящее в степи в трех километрах от ближайшего здания поселка.
А сержант, оставшийся в машине, также через какое-то время решил добираться пешком и насмерть замерз в полутора километрах от машины совершая круги вокруг нее.
Мне это рассказали мои друзья, кадровые офицеры, Валя Петросов и Толя Кулишенко, начавшие службу после Высшего военного Харьковского училища у меня в отделении.