Деревенский колорит

  Вот скажите мне, почему это городских так в деревню тянет? Особенно летом. Понаедят суды, не пропихнутся. И всем эту подавай, как там её, ну эту самую… щас вспомню. Ах да, икзотику имя; подавай. А где её тута возьмёшь, её тута отродясь не было. Во всяком случае я её ни разу тут не видел, икзотику ихнею.

 Я понимаю, вам там, наверное, воздуха свежего не хватает. Так ведь у нас его тоже не производят. У нас тута, можно сказать, в какой двор не зайди – навозом прет. Особенно на скотном дворе. А ежели, скажем, пройтись возле тракторного двора – так там солярой за версту воняет.

Нет, есть конечно у нас места, где чистый воздух и даже эти, как их там, цветочки цветут. Так ведь и у вас в городе кругом клумбы насажены, скверики разные, парки там. А еще эти, фонтанчики. У нас таких не-ет, а ежели и забьет какой фонтан, так это целое бедствие для нашего народу. Воду во всем селе отключат, пока тот фонтан не залатают.

А еще у них, этих, городских, мания какая-то, «А вы не покажите мне, где тут у вас можно…». И так каждый второй, лезет к тебе с этими дурацкими вопросами. Мы им чё? Как его там, гиды; что ли?  У нас, между прочим, летом на селе самая, что ни на есть, горячая пора.

Я вон, давеча, говорю своей Нинке, пойду я, наверное, на озеро, порыбачу, а то чувствую, говорю ей, что в нашем с тобой организме. фосфору стало не хватать. Я все-таки, какой-никакой, а добытчик в семье. Ну, мужики-то меня понимают, бражка у меня поспела, а как тут… когда Нинка все время рядом вьется.

А она мне: вилы, говорит, взял и корове сена поди наложи и стайку сперва почисть, тоже мне добытчик нашелся. Фосфору ему видишь ли мало. Щас как дам, говорит в глаз, без всякого фосфору светиться у меня будешь. Нет, Нинка она конечно может, она баба о-го-го! Она знаете, как Коляна огрела сумкой, когда он её в магазине за задницу ущипнул? По ошибке конечно, ущипнул. Он мне сам потом говорил. Так вот, Колян, потом месяц в больнице провалялся с пробитой башкой. А чё, Нинка же тогда в магазине утюг новый купила.

Ну я значит быстренько управился с ентой, горячей порой, удочку хвать и на озерцо. Да еще огурчика свежего прихватил, ну мало ли чего, вдруг проголодаюсь.

Закинул я значит одну удочку, чувствую, хорошо пошла. Я вторую. И тут эта нарисовалась, не стереть, ни закрасить. Вся такая из себя утонченная, кожа тонкая, аж видно, как под ней эти, как их там, лейкоциты, кровь по венам разносют. Сама худющая, но стройная. В шляпке на голове и еще зонт над головой держит, еще бы сапоги зимние одела. И вежливо так обращается ко мне значит:

- А не разрешите ли Вы мне, присесть тут на травку, рядом с Вами. Уж больно виды здесь прекрасные.

Я сразу понял, интеллигентная барышня. Наши так на «хвоста» падать не умеют. Наши сразу, сходу быка за рога – чё пьешь?  И мне давай налей того же. А это подижь как культурно то, «виды у Вас, видите-ли, прекрасные». Да у нас и брага, говорю ей, тоже отличная. Вот, не соизвольте-ли испробовать? И наливаю ей полный стакан. Жалко конечно, но не могу же я в грязь лицом упасть перед такой утонченной интеллигенцией. Мы ведь тута в деревне тоже поди не лыком шиты, поди начитаны, да телека насмотрены, знаем, что-по-чём.

- О-о, это у Вас домашний квас? С удовольствием испробую, – говорит она, – я знаете ли очень люблю местный колорит.

И, хлобысь, стакан браги в себя, а потом говорит, мол какой он холодный и резкий, только, говорит, сахарку немного не хватает. Кислинкой отдает. Ни фига себе думаю, да она еще и в брагах толк знает, сразу «букет» определила. Да, говорю ей, сахарку не хватает, Зинка моя закурковала его куда-то, ну не чё и так вроде сойдет. И тут она опять со своей интеллигенцией полезла ко мне. «Как, скажите, пожалуйста, мне можно к Вам обращаться?» «А чего ко мне обращаться, брага вся тут, больше нету», отвечаю ей, а она за свое: «Да Вы меня не так поняли, я спрашиваю, как Вас звать-величать.»

- А, ну это – дошло до меня наконец, – Васькой, то есть Василием кличут.

- А отчество какое у Вас, Василий.

- Та это, отца Степаном звали, значит Степаныч я.

- И что, это Вы, Василий Степанович, – говорит она мне, так ласково – не предложите даме еще вашего кваску.

Ну как тут такой воспитанной бабе отказать? Налил, конечно, а сам думаю, да ладно, они тама в городе своем пьют всякий суррогат, а ту все натуральное, все свое. А я потом Нинку куда спроважу, еще брагульку поставлю.

Разве жалко, что ли, для такого хорошего человека, она вон как меня, Василием Степановичем называет. Меня же все в деревне Васько;м кличут, Васёк иди туды, Васёк иди сюды, а жена так вообще… ну в общем, никак не называет. А тута, Васи-илий Степа-анович.  У нас в деревни по имени отчеству только председателя называют, да еще фельдшерицу, а остальных либо по имени, либо по отчеству. По отчеству это тех, кто уже на пенсии или близок к тому.

В общем выпили мы с ней всю мою бражку или как она её назвала «домашним кваском» и так хорошо нам стало! Я вам так скажу, очень приятно пить в культурной компании. Когда тебя не Васькой называют, а Василием Степановичем, тогда и хмель по-другому совсем в голову лезет.

 С мужиками нашими, необразованными, как выпьем, так обязательно морды бьем друг другу. А тут даже на лирику потянуло, хотя где её взять-то эту лирику в нашей-то деревне, но все равно потянуло. Я ей и говорю:
- А скажите, пожалуйста, Вероника Андреевна, а зачем Вам зонтик, ежели дождя вроде как не намечается? Или у Вас имеются другие прогнозы?

- Ну что Вы, этот зонтик вовсе не от дождя, он от солнца. – отвечает она мне.

Нет, ну странные эти городские, хоть и интеллигенция. От солнца-то ведь вода изнутри проступает, это от дождя только снаружи промокаешь. И как здесь зонтик может помочь?

Брага моя, значит, закончилась, стал я сматывать свои удочки и тут она мне говорит мол, а не покажите ли мне, Василий Степанович, местные достопримечательности. Покажу, говорю я ей, чё ж не показать, только я не знаю, что Вас, Вероника Андреевна интересует. А она мне, ну покажите для начала мне Ваше хозяйство, я говорит, очень шибко крестьянским колоритом интересуюсь. Не, вы прикиньте, только один раз выпили вместе, а ей уже моё «хозяйство» показывай, да еще с колоритом каким-то. Да я его своей жене только на пятом свидании показал и то ночью это было, а ей сразу подавай. Да разве поймешь их, эту интеллигенцию, нет, может у них так принято, сразу к интеллигентному мужику в штаны заглядывать? А что, может это и правильно, чтоб значит сразу, с первого дня, не ошибиться с будущим мужем. А то сейчас в городе развелось всяких там, как их там, трансвиститов.

Ну ладно, говорю, пойдем покажу я тебе своё хозяйство, оно у меня конечно, не то чтобы уж, но всё-таки. Я знаете-ли за ним хорошо ухаживаю. Только давайте, говорю, я его Вам, Вероника Андреевна, на сеновале покажу.

- Сеновал за колорит сойдет? – Спрашиваю её – У меня сеновал, во какой! Новый.

- Сеновал — это здорово! – Отвечает она мне, –там, наверное, так замечательно пахнет свежем сеном. Вот бы окунутся в него!

- А чего там окунаться? Ляжем, да и все. Нинка как раз в магазин пойдет за хлебом. Времени будет предостаточно.

Ну значит, привел я её на свой сеновал, повалил её на сено и давай ширинку расстёгивать. А она на меня так смотрит как-то странно и говорит:

- Что это Вы, Василий Степанович, надумали такое?

- Как это, что? – отвечаю ей – хозяйство сейчас Вам показывать буду.

А она, мол я другое хозяйство имела в виду, ну да ладно и на это тоже, пожалуй, взгляну. Нет, ну вы видели такое, а? Какое другое у меня может быть хозяйство? Что как говориться, Бог дал – то и имею.

Ну в общем, пока мы с ней там на сеновале кувыркались, выясняя у кого, какое хозяйство должно быть, моя Нинка заявилась. Услышала шум на сеновале и сразу туда. Нет чтобы в дом зайти, чайку попить там, отдохнуть с дороги. До магазина-то поди не близко, так нет, поперлась на сеновал и спрашивает, кто тута. А то не видно, что никого тута нету. Мы то затаились, я то Нинку свою знаю, а эта городская фифа чё учудила? Давай, кудахтать, ко-ко-ко, ко-ко-ко. Ну нет, вы видели такое, а? Нашлась тоже мне курица. Нинка ведь не дура, она ведь деревенская, знает, раз курица кудахчет, значит яйцо снесла. Она руку-то шасть в сено, за яйцом значит. А там целых два и то мои.

Нинка как заорет, городская как завизжит, а я как завою, она ведь их не отпускает, на себя тянет. А рука-то у неё цепкая, своего не отпустит не вжись.

Да не, отпустила, конечно, но в руки лопату взяла. Меня это, конечно, насторожила малость, но думаю может прибраться здесь решила. А она меня хрясь ей, черенок - тресь. А я ей и говорю:

- Ты чё сдурела, лопатой драться? Я только недавно черенок новый поставил, а ты его уже сломала, хорошо хоть не об меня, а об косяк. Где я тебе их наберусь ежели ты их каждый день ломать будешь?

- Я, – говорит Нинка – тебе кабелино, сейчас не только лопату, я тебе вилы, сейчас в задницу вотку. Будешь тоды знать, как баб на сеновале тискать. Ты, у меня, говорит, светофор мой ненаглядный, всю ночь сегодня светиться будешь и без фосфору своего. А ну марш в хату, мне еще надо с твоей курицей покудахтать.

Ну мне, конечно, жалко стало эту худенькую, интеллигентную женщину. По сравнению с моей Нинкой, она гибкий колосок, одиноко стоящий посреди поля, причем сейчас, этим полем была как раз моя Нинка. Я хотел было вступиться за неё, но с моей Нинкой-то не поспоришь, раз сказала иди в хату, значит надо идти.

 А она повернулась к Веронике Андреевне и так грубо, прям некультурно, я бы сказал, обратилась к ней:

- Слышь, – говорит ей Нинка, – п…а ты недоделанная. Я тебе сейчас покажу, как чужих мужиков по стайкам-то соблазнять. Я тебя сейчас…

- Вы меня, конечно, извините, но это совсем не то, что Вы подумали, – попыталась было оправдываться Вероника Андреевна, – я попросила Вашего мужа показать мне деревенский колорит, а …

- Вот я тебе его сейчас и покажу. – и Нинка замахнулась на неё сумкой с хлебом.

Я вам так скажу, худым быть, наверное, тоже хорошо. Ведь будь эта городская барышня чуть покрупнее, да разве смогла бы она увернуться от мой Нинке? Да не вжись! А эта, как мимо Нинке моей шмыганёт, через забор как прыганёт, я такой кульбит, честно скажу вам, никогда в жизни не видел.

А сейчас я думаю, а на фига этим городских наш колорит. Мне кажется его и городе полным-полно, на любой, как говориться, вкус и цвет.  Был я там недавно, в городе ихнем, так там на каждом столбе висят объявления, тока это у них там почему-то не колоритом называют, а до;сугом.
А нам деревенским и без всяких там ихних, до;сугов и колоритов, забот хватает. У нас на селе всегда пора горячая. Вон, бражка опять у меня поспела, пора на рыбалку собираться, только сначала надо сено корове дать, да стайку почистить, да еще картошку окучить..., а то Нинка… ну вы понимаете.
                Февраль 2021 г.