Женька

Мы познакомились на школьной линейке. В первом классе. Она стояла немного в стороне с огромным букетом хризантем. Сосредоточенная девочка с большим белым бантом в русой косе.

После линейки мы под предводительством Нины Михайловны, нашей первой и, как потом выяснилось, самой любимой учительницы, прошли в класс, где и оказались с Женькой за одной партой. Так началась наша дружба.

Она росла угловатой, немного застенчивой девочкой с яркими карими глазами и непослушной копной слегка вьющихся волос. Каждое утро она заплетала тугую косу и снаряжала голову целым арсеналом заколок-невидимок, но волосы не слушались, выбивались из-под этого панциря, и к концу учебного дня Женька была похожа на взъерошенный одуванчик.

Подруга моя была хорошисткой. Училась в меру прилежно, и, несмотря на нашу продвинутую спецшколу с английским уклоном, демонстрировала приверженность точным наукам. Росла она в научной семье: мама - химик, папа - физик. Отец, уже в то время занимавшийся разработкой цифровых каналов передачи информации, наставлял: "Женя, учи язык! Это профессия. Всегда прокормит. А, если выберешь что-то другое, будет хорошим подспорьем". Женька вздыхала и лезла в словарь пятый раз за текст смотреть одно и то же слово.

– Я хронически не запоминаю английские слова, – жаловалась она мне в редкие минуты печали. – У меня отвратительная память!

– Да не может такого быть! Как же ты тогда запоминаешь свои формулы? – не верила я.

– А я их тоже запомнить не могу. Я их вывожу.

Это было правдой. Этой своей привычкой расписывать физические формулы "от печки" Женька приводила в изумление сначала школьных учителей, а потом вузовских преподавателей.

Ещё она здорово рисовала. Все последние страницы тетрадей были украшены лошадками, хищными птицами и цветами. Такой набор любимых тем...

В 14 лет она резко изменилась. Женька вернулась после летних каникул совершенно другим человеком: вместо немного нескладной девочки я увидела девушку со всеми признаками формирующейся женственности. Подруга считала, что рано, и отчаянно стеснялась своих новых форм. К тому же была она довольно высокой и, мягко говоря, не очень спортивной. В переходном возрасте – повод для серьёзных переживаний.

Но Женька страдала недолго. У неё было новое увлечение: она решила стать архитектором и с усердием занималась на подготовительных курсах в Архитектурном институте. Бесконечные эскизы, графические листы, акварель... Я почти потеряла подругу, потому что она была постоянно занята. Я тоже начала подготовку к поступлению в университет и наши пути стали расходиться.

После получения аттестата начался волнительный период – мы стали абитуриентами.

Женька удивила всех: поступила она не в Архитектурный, а в знаменитый технический вуз. На мой вопрос: как же так, дорогая редакция? Мимоходом бросила:
 
– Не хочу быть бесталанным архитектором.

– А физиком, значит, будешь талантливым? – от неожиданности съязвила я.

– Разумеется, – Женька улыбнулась своей фирменной белозубой улыбкой, придававшей ей какое-то нечеловеческое очарование. – Я физику люблю. Ну, ты знаешь…

Закрутился вихрь студенческой жизни, целенаправленно разводя нас в разные стороны. Женька, со свойственным ей энтузиазмом, принимала участие во всех институтских начинаниях: хорошо училась, была старостой группы и играла в театре-студии. Общались мы мало, изредка пересекаясь во дворе нашего большого дома. Я знала, что случилась с ней первая любовь с коллегой по театральным подмосткам, неким Вадиком. Женька страдала и наслаждалась этим великим чувством, а я ей отчаянно завидовала, так как мой суженый-ряженый явно запаздывал.

В конце зимы встретились в автобусе по пути к метро.

– Светка, как хорошо, что встретила тебя! Приходи 15 марта ко мне на свадьбу, – обаятельная улыбка озарила немного уставшее Женькино лицо.

– Вадик наконец-то сделал предложение? – почему-то удивилась я.

– Да какой там… Дождёшься от него.  За Олега замуж выхожу.

– За какого такого Олега?! – обалдела я.

– Там и увидишь. Моя остановка, – подмигнула мне подруга и выскочила из автобуса.

В назначенный день, вооружившись подарком и букетом белых роз, я прибыла к нашему районному ЗАГСу. В небольшой группе родственников я увидела Женьку в белом, почему-то брючном, костюме с флёрдоранжевым венком на пушистых непокорных волосах. Рядом стоял долговязый парень в очках с такой же непокорной, как у Женьки, кудрявой шевелюрой.

– А вот и Света, – обрадовалась Женька. – Олег, знакомься, это моя школьная подруга Светлана.

– Здрасьте, – как-то неуверенно пробасил Олег и, как мне показалось, смутился.

– Где ты нашла это чудо? – поинтересовалась я, когда мы вышли после церемонии на крыльцо ЗАГСа. – Учитесь вместе?

– Ты что?! – Женькины карие глаза выразительно округлились. – Он старше меня на 10 лет.

Тут пришел черёд округлиться моим глазам. Явно довольная произведённым эффектом, подруга продолжила:

– Молодо выглядит… В физическом институте. Я там практику проходила. Занимается сверхтекучестью, – добавила она непонятную мне информацию. – Без пяти минут кандидат наук.

– Перспективный, – с завистью прокомментировала я.

А потом мы потерялись. На много-много лет. Не то, чтобы, действительно, потерялись, Женька жила всё там же, в нашем доме, просто каждый строил свою жизнь.  На моём горизонте, наконец-то, появился принц на белом коне, затем другой принц, а потом я вышла замуж за замечательного хирурга – Вовку. Мы родили с ним двух дочек и переехали в новый район Москвы. Завертелся бешеный круговорот: семья, работа, дом, дача, мама… Именно мама всё это время была для меня источником новостей о Женькиной жизни. Я знала, что Женькин отец скоропостижно умер; что в период деградации науки Женя и Олег, к тому времени родившие уже двоих сыновей, были очень стеснены в деньгах.

Но, как сказала мама, ты же знаешь Женьку: без сожаления оставив свою физику в прошлом, она с головой окунулась в перипетии собственного бизнеса. В чём, собственно, состоял бизнес, мама не знала, но говорила, что выглядят Женька и вся её семья довольно неплохо, даже купили новенький Форд.

Шло время. Мама плохо себя чувствовала – сказывался возраст. Я стала чаще навещать её, приезжая в дом своего детства.

– Светка, – как-то окликнул меня знакомый голос. Я обернулась и увидела перед собой уже основательно начавшую полнеть, модно одетую женщину средних лет.  Это была Женька, сильно изменившаяся, но всё такая же энергичная.

– Сколько лет, сколько зим… – произнесла я сакраментальную фразу. – Что-то ты, подруга, заматерела, – совсем уж ни к месту добавила я и устыдилась.

– И ты не молодеешь, – совершенно не обижаясь, парировала Женька. – Пойдем, чё покажу.

Она направилась в дальний угол нашего двора и остановилась около сверкающего лаком новенького автомобиля.

– Ого! – изумленно присвистнула я.

По борту машины был нарисован лунный пейзаж, а в черном космическом небе во всей своей небесной красоте плыла наша планета – Земля.

– С другой стороны посмотри, – предложила Женька.

Я обошла машину и увидела на другом борту голубоватый земной пейзаж с материками и океанами и просто неприлично красивую луну на фоне звёздного неба.

– Во, по бартеру моего боевого коня расписали под хохлому, – прокомментировала подруга.

– По бартеру? По какому бартеру? – удивилась я.  – И потом, это не хохлома, это «Звездные войны» какие-то.

– Не… Я пацифистка. У меня – только звездный мир. У меня же рекламное агентство, – Женька сообщила это, как само-собой разумеющееся. – Вот бартером расплатились.

– Поздравляю, – я смотрела в немного грустные Женькины глаза. – Как Олег, как мальчики, как мама?

– Мама умерла полтора года назад.

– Сочувствую, – мне вспомнилась всегда хорошо причесанная и модно одетая Марина Сергеевна. Нрава она была строгого и в детстве мы её изрядно побаивались.

– В остальном всё хорошо. Олег заканчивает докторскую. Наконец-то пошли приличные гранты. Иван учится в моем институте, а Сашка заканчивает девятый класс. А ты как?

– Да, так же! – рассмеялась я. – Вовка оперирует. Стал завотделением. Дочки мои помладше: Наташа в 10-м, а Иришка шестой заканчивает.

Женька стояла напротив и как-то невесело улыбалась. Это было так на неё не похоже…

– Подруга, ты чего? Сама же говоришь, всё хорошо.

– Да, хорошо, – задумчиво повторила Женька.  – Только трудно как-то.

Я поняла, что ей надо выговориться.

– Пойдем в кафешку, посидим. Давно ж не виделись…

– А, пойдем! – в её глазах блеснул знакомый лукавый огонёк.

– Ты понимаешь, заказчики эти, грёбанные, – мы приканчивали вторую бутылку Кьянти, и Женька уже не очень следила за словами. – Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что! И так, каждый первый! – она тяжело вздохнула. – А делегировать полномочия некому: все в рот смотрят – Евгения Ивановна, что изволите. Мозг не включают! Светка, – Подруга обняла меня и доверительно зашептала в ухо. – Олег весь в науке. Я даже не понимаю иногда, замечает ли он, что я с работы пришла. Дом, бизнес, дети, дача и даже коты – всё на мне! – она неожиданно всхлипнула и отстранилась. – Ладно, чего это я? Прорвёмся.

– Может настало время отдохнуть, тяжело ведь? – я ей искренне посочувствовала.

– Да какой там, – снова всхлипнула Женька. – Это же непрерывный процесс. Почти металлургия.

И мы весело рассмеялись. 

Потом я встречала Женьку с пугающей регулярностью: один раз в год. Мы обменивались текущими новостями. Подруга прибавила еще несколько килограммов, которые, однако, не сказались на её подвижности: перемещалась она стремительно и была всё время поглощена какими-то рекламными проектами разной степени масштабности. Олег защитил докторскую и возглавил направление в академическом институте. Сыновья выучились и отделились: Иван, работая на крупных инфраструктурных проектах, бодро отдавал ипотеку. Саше купили квартиру-студию.

– Всё! Удовлетворение базовых потребностей мы сыновьям обеспечили, дальше – сами, – говорила Женька.

Я ей, признаться, немного завидовала: своих дочек отпускала мучительно, что вызывало с их стороны умеренный протест. Равняться надо было на Женьку.

На неё часто накатывали волны меланхолии, которые, впрочем, иногда сменялись бурным восторгом после реализации особо сложных проектов. Говорить о них она могла часами, но пыталась быть вежливой и сдерживалась.

Мы не молодели, и я, похоронив маму, уже всерьез задумалась о внуках.

После маминой смерти квартира простояла почти год, и мы наконец-то начали масштабный ремонт. Он проходил сложно: старое сталинское здание требовало особого внимания к деталям, а руки у наших современников растут понятно откуда…

Разругавшись с очередным подрядчиком, я пересекала родной двор, печально размышляя о тщете всего сущего.

– Света, – услышала я знакомый голос.

Обернувшись, я поискала Женьку глазами, но во дворе не было никого, кроме меня и высокой стройной женщины в элегантном черном плаще и очень модных сапогах на высоком каблуке.

Задержавшись взглядом на этих произведениях обувного искусства и прикинув их примерную стоимость, я собиралась уже двинуться дальше, как вдруг услышала:

– Не узнаешь, подруга? – женщина сделала шаг в мою сторону и улыбнулась белозубой улыбкой, придавшей её лицу просто нечеловеческое очарование. Её фирменной улыбкой, которую я не видела уже лет двадцать.

– Женька, – только и смогла выдохнуть я перед тем, как окончательно потеряла дар речи.

– Рада видеть тебя, Светка, – проговорила Женька, открывая дверь и садясь в новенькую белую Мазду. – Извини, сейчас очень тороплюсь. Встретимся, поговорим.

– А где твой звёздный конь, – зачем-то поинтересовалась я, начиная обретать голос.

– Отбыл в страну лесов, страну озёр… Продала, – она смотрела на меня сквозь стекла темных очков известного буржуинского бренда и открыто улыбалась этой своей невероятной улыбкой.

– Что с тобой произошло?

Женька сняла очки, и я увидела сияющие глаза на лице молодой красивой женщины.

– Счастье! Со мной произошло счастье, – Женька надела очки и нажала на газ.

Не придумав никакого худо-бедно правдоподобного объяснения Женькиным метаморфозам, кроме похищения инопланетянами или проведения омолаживающих опытов в секретных лабораториях, я перестала думать на эту тему. Дел с ремонтом было невпроворот.

Прошла, наверное, неделя. Я ехала вправлять мозги отделочникам, но решила зайти в магазин около метро, чтобы купить бутылку воды. Выходя из магазина, я засмотрелась на белую Мазду, с визгом тормозов резко остановившуюся около метро. Высокий стройный брюнет, слишком энергично хлопнув передней пассажирской дверью, торопливым шагом устремился в метро. По последней моде аккуратно подстриженная бородка, выбритый затылок, седые виски. Какие они сейчас все стильные, эти молодые люди, подумала я вдогонку брюнету, прямо как в рекламе барбершопа. Я собралась уже двинуть дальше, но тут дверь Мазды открылась и внутри обнаружилась обновленная Женька.

– Света, садись, подвезу, – позвала меня подруга.

Я села в машину. Внутри было уютно и слышался еле уловимый аромат мужского парфюма.

– Пристегнись, – напомнила Женька.

Я пристегнулась.

– Кто это был? – без особого интереса спросила я.

– Вадим.

– Исчерпывающе, – попыталась пошутить я, но тут Женька нажала на газ, и машина попыталась совершить полет в стратосферу.

– Женя, стой! – истошно заорала я. – У меня ремонт ещё не доделан!

– Прости, – сказала Женька и затормозила.

Машина встала колом и, если бы не ремень безопасности, я бы точно расквасила нос о лобовое стекло.

День переставал быть томным.

Я повернула голову. На фоне окна утонченный профиль подруги смотрелся особенно выигрышно. Женькин подбородок дрожал.
 
– Ты чего? – осторожно поинтересовалась я.

Она повернула ко мне свое скульптурное лицо и из лучистых глаз её покатились слезы размером с крупный горох.

– Господи, да что же такое случилось? Олег? Мальчики? С ними всё в порядке?

Женька энергично закивала головой, а потом уткнулась лицом в руль и горестно разрыдалась.

И тут меня осенило:

– Это ты из-за него? – я вспомнила барбершопного брюнета. – Он, вообще, кто?

– СММщик, – произнесла она нечто непонятное.

– А откуда взялся?

– Сам пришёл.

Диалог явно не складывался.

– Знаешь что, Женя, – предложила я. – Давай, ты сейчас успокоишься, потом аккуратненько не спеша доедем до дома, припаркуем машину и пойдем в наше кафе. Выпьем и поговорим.

Женька кивнула и послушно потянулась к рычагу коробки передач.

Мы приканчивали вторую бутылку Кьянти. Как ни странно, с увеличением дозы выпитого алкоголя речь Жени становилась всё более внятной и пазл начал складываться.

Вадим этот был айтишником из сибирского города-миллионника. К Женьке пришел наниматься на таинственную должность СММщика. Был он, по словам Жени, работоспособен, умён, талантлив, а главное, умел доводить до конца начатое. Редкое, по нынешним временам, свойство.

– Понимаешь, у меня появился единомышленник, – объясняла мне подруга.

В процессе работы над разного рода проектами и на фоне единомыслия Женя и Вадим сблизились. Между ними сложились невероятно теплые и бережные отношения. Трепетные и нежные, как выразилась Женька.

– Ты спишь с ним? – задала я давно мучивший меня вопрос.

Женька от возмущения подавилась Кьянти. Прокашлявшись и вытерев навернувшиеся на глаза слёзы она заявила:

– Я младенцев не ем.

– Ничего ж себе, младенец, – я вспомнила седые виски статного брюнета. – Вполне взрослый уже мужчина. Понятно, что он моложе, но ведь это не критично. Да, кстати, а на сколько он моложе?

– Критично, – тихо проговорила она.

А потом после паузы добавила:

– На восемнадцать лет.

Тут настала моя очередь давиться Кьянти. Получалось, что этот Вадим был всего на четыре года старше Женькиного сына Ивана. Картина прояснялась.

– А что Олег? – задала я второй давно мучивший меня вопрос. – Он, конечно, весь в науке, но не мог же он не заметить перемен.

– Конечно, заметил, – Женя вернулась к Кьянти. – Ему нравится результат.

– А причину он знает?

– Думаю, да. Он же у меня умный парень! Да и не скрываю я ничего.

– Ну, так как же?

– Ну... Во-первых, с этим уже ничего не поделаешь. А во-вторых, он мне доверяет.

– Высокие отношения…

Женькины глаза вновь наполнились слезами.

– Искрит он... Я проект взяла специально под него, очень крупный. Хотела, чтобы прочувствовал мощь своего таланта. А у него не получилось. Тема не его... – крупные слёзы закапали в Кьянти.

– И как же проект, провалили? – посочувствовала я.

– Нет, конечно. Привлекли стороннее агентство, в минус, конечно, ушли, но всё сделали.

– Значит всё хорошо закончилось, – я отодвинула Женькин бокал и вложила в её руку салфетку.

– Нет, всё закончилось плохо! Он же такой отличник-пионер, всё привык делать лучше всех. А тут такой грандиозный факап. Ты же знаешь, как это тяжело, когда всё всегда удавалось, а тут провал, да ещё на столь значимом проекте…

Я не знала. Я не была столь удачлива в профессии. Были у меня взлёты и падения, удачи и ошибки. Да и «грандиозные факапы» иногда случались.

– Так бывает, – проявила я вежливость. – Поискрит и успокоится.

– Нет, Света, это конец, – и Женька в голос разрыдалась, уткнувшись мне в плечо.

Я обняла подругу и позвала официанта:

– Две текилы, пожалуйста.

Мы не виделись больше месяца. Пережив крупную баталию с сантехниками, разбившими новую ванну, я выскочила во двор и почти сразу наткнулась на Женьку. Она стояла около своей Мазды и что-то читала в смартфоне. Я залюбовалась стройной фигуркой подруги. В длинном узком изумрудном платье с короткой, какой-то замысловатой, стрижкой она была похожа на древнеегипетскую статуэтку.  Женя подняла голову от смартфона.  В лучистых глазах её я увидела печаль.

– Как твой пионер? – как-то сразу догадалась я о причине печали.

Женькины глаза стали ещё печальнее, и я поняла, что сейчас не время шутить.

– Уехал.

– Куда?

– Домой.

– Уволился? – встревожилась я.

– Ушёл на удалёнку.

– Значит, на связи, – выдохнула я с облегчением. – Пишет?

Смартфон в Женькиной руке издал хриплый звяк, подруга посмотрела в экран и улыбнулась.

– Пишет.

– Как?

– Трепетно и нежно… – она посмотрела на меня каким-то просветленным, немного отсутствующим взглядом.

Я поняла, что могу уже уходить.

Ремонт мой мучительно, но верно стремился к завершению. На нервной почве я набрала дополнительную пару килограммов. Глядя на несколько оплывшую фигуру в отражении зеркала, я вспомнила Женьку. Уже несколько месяцев она не попадалась на моём пути. Интересно, как там она?

Через несколько дней, когда во дворе я пыталась форсировать лужу после недавнего проливного дождя, навстречу мне выкатилась знакомая Мазда. Машина припарковалась и появилась Женька. Она была на высоченных каблуках, в приталенной курточке пудрового цвета. Было в этом облике что-то неуловимо французское... Я поёжилась и до конца застегнула молнию на куртке, из-под которой выглядывал старый свитер.

– Привет, подруга!

– Привет!

– Как Олег, как мальчики?

– Да, всё хорошо. А ты как?

– Эпично! Ремонт заканчиваю.

– Поздравляю! Это такое грандиозное дело…

– Как Вадим?

– Сейчас в Москве.

– Надолго?

– Говорит, навсегда, – Женька улыбалась загадочно и ласково.

– Тебе хорошо с ним?

– Мне было с ним хорошо. Он только вернулся. Сейчас, я думаю, это уже невозможно. Нельзя войти в одну реку дважды.

Я вгляделась в её сияющие глаза и спросила:

– Ты сама-то в это веришь?

Она внимательно посмотрела на меня и улыбнулась своей фирменной белозубой улыбкой, придававшей ей просто нечеловеческое очарование...