Мой путь к Рубцову

 


   Не хочу быть ни оригинальным, ни скучным, ни объяснимым заранее. Но подчас, сегодня, мне кажется, что это не я нашёл путь к Рубцову, а он нашёл меня. Дело было в январе 1972 года, когда учился я в девятом классе школы № 20 города Вологды, в классе с углублённым изучением истории и искусства. В том числе мы говорили на уроках и о литературе, в основном вологодской, которая в то время переживала творческий подъём. Нет, Рубцова не был основным фигурантом. Но в нашем классе училась девочка – родственница Виктора Коротаева, прима балерина Вологодского балета, победительница конкурсов бальных танцев. Это правда были три разных девочки. Да, начинал учиться с нами вологодский поэт, в дальнейшем, Валерий Ельтипифоров. Вобщем, надо было как – то соответствовать. Я был худой, волосы были длинные и как – то учительница литературы сказанула, что я мол похож на Белинского, портрет которого висел в классе, наверное критиком будешь… А «будущий критик» стихов не видел в упор, правда после того, как один юноша из класса прочитал что – то своё на литературе, захотелось попробовать и мне посочинять. Ну, это другая линия, но вот только так знаком был с поэзией, на школьном уровне, не больше. Заболел я в январе, простудился, лежал на кровати в нашем деревянном доме с печным отоплением и глотал микстуры. Мама принесла свежую газету «Вологодский комсомолец» и вдруг открыв её я оцепенел, увидев добрые глаза человека. На меня с прищуром с портрета смотрел поэт – это было видно, так как страница вся была поэтической. Я схватил газету и прочитал «В твоих глазах любовь кромешная, немая дикая безгрешная…», «Не могу я видеть без грусти, ежедневных собачьих драк», «Нахмуренное, с прозеленью небо, во мгле как декорации дома…», «Я марширую на плацу, я так хочу уметь успех, я марширую лучше всех…», «Год пройдёт, другой, а там уж, что тут много говорить…» и другие. Это потом узнал, что фотопортрет был работы Николая Александрова, а пока крепко врезалась в память фамилия Николай Рубцов. Вот так наповал он сразил моё сердце, и я кнопочками эту страницу газеты прикрепил к деревянной стенке так, чтобы мог видеть фотографию и читать стихи. Я помню их все наизусть до сих пор, хотя больше стихов наизусть практически не учил, мне больше нравится их периодически перечитывать, находя новые смыслы и образы. Я читал эти простые слова и впитывал их, а это были не самые известные стихи поэта Рубцова, наслаждался ладом строк, а уж про любовь и говорить нечего… Порой мне кажется, что Рубцов научил меня тогда любить и женщин и родных людей и Родину. Через день – два ко мне пришла врач послушала, прописала лекарства и вдруг говорит: «А ты что Рубцова любишь?» Я смутился, да он мне очень нравится. И тут я выслушал первый рассказ о нём, о поэте, с которым, как потом оказалось, были знакомы сотни вологжан. «Знаешь, сказала докторша, мой муж тоже без ума от его стихов и помогал на похоронах поэта». Она деликатно промолчала об обстоятельствах гибели, как тогда писали, известного русского поэта. Ну то, о чём я далее поведаю, наверное, хоть и не подробно уже не раз рассказывал. Дальше Н. М. Рубцов стал сопровождать меня по жизни, наполняя её интересом, поддерживая своим авторитетом и в моих первых попытках рифмовать. В классе конкурс на лучшего чтеца, я выбираю «Тихая моя родина» Рубцова. Лауреатства школьного не получил, но получилось так, что почти половина класса, смотря на меня, выбрали для чтения тоже Рубцова. Вот тут – то, кто – то прочитал свои собственные стихи и для меня началась эра сочинительства, которая до сих пор продолжается. Я воспринимал поэта Рубцова как некоего гуру и не понимал, как можно найти что – то про него или его автографы в Вологде. А между тем даже во дворе знали, что я, если сильно сказать, увлекаюсь поэтом Рубцовым. Об его автографе поведала мне молоденькая соседка. Она как – то несколько лет назад была на вечере поэзии и Рубцов подписал ей свою книгу. Сейчас не помню какую книгу она мне показала, как не помню и как её звали. Но её условие было жестким, если я хочу получить книгу с автографом Рубцова, то должен достать для неё томик стихов поэта Сергея Есенина или книгу о Сергее Есенине. В те времена для школьника это была невыполнимая задача. А учёба между тем продолжалась, и мы с классом ходили на выставки, концерты, в музеи и в театры. Углублённое изучение искусства, что вы хотите… У меня до сих пор сохранились тетради по искусству для девятого или десятого класса и они, ох далеко не самые лучшие, впечатляют. Поход в картинную галерею на вернисаж современного искусства был почти рядовым событием, ну вот только недавно слушали симфонический оркестр под управлением Вероники Дударовой, или слушали арии из опер баса, солиста Большого театра Ивана Петрова. Экскурсия шла своим ходом, пока искусствовед не подвела нас к большой гравюре Едемского «Поэт». Человек с выразительными глазами, шея обёрнута клетчатым шарфом. Девушка, представив художника с надеждой посмотрела на нас, ну, а уж поэта вы, наверное, знаете… – класс, углублённый во что – то своё молчал, как и два наших преподавателя: по искусству и классный руководитель. Молчание затягивалось, таяли и надежды девушки искусствоведа получить ответ на поставленный вопрос. Тут я робко предположил, что точно не уверен, но похож на поэта Николая Рубцова. Экскурсовод расцвела и чуть не поцеловала меня от радости. Она две недели задавала этот вопрос и только вот сейчас получила ответ. А мой авторитет в классе подпрыгнул вверх, как и любовь к поэзии Н. М. Рубцова. Чуть позже, уже учась в институте были новые встречи с поэзией Рубцова, с людьми знавшими его, например с Ниной Груздевой. Я ходил на все встречи с писателями в Вологде, а их было достаточно много. Но на них были только разговоры о поэте Рубцове.  Позже, после окончания института, почти на тридцать лет уехал из Вологодской области и это был период литературы в стол. В отпусках покупал газеты, собирал вырезки, книги стихов поэта, истории из его жизни. Но даже в городе Кировске Мурманской области поэт Рубцов догнал меня, когда в девяностые я начал писать краеведческие статьи, посещать Рубцовские чтения в Апатитах. С этого времени уже занятия рубцовской тематикой стали постоянными и путь превратился в торную дорогу познания биографии и творчества поэта, особенно когда стал преподавать английский язык в Хибинском техническом колледже, а это бывший Кировский горно – химический техникум в котором в 1953 – 1955 годах учился Николай Рубцов. Директор дал мне карт – бланш на посещение архива колледжа, вот в нём и случились первые архивные удачи в виде приказов по техникуму.  А потом решил поработать и в госархиве. Удалось найти протоколы педсоветов в кировском филиале мурманского госархива, в которых студента маркшейдерского отделения Кировского горно – химического техникума распекали за учёбу и поведение… Потом это стало моим первым архивным опубликованным материалом, давший очень много для понимания ситуации с пребыванием Николая Рубцова в Хибинах. Вот тогда Николай Коняев, которого встретил на Рубцовских, чтениях написал на подаренной книге «Леониду Вересову с надеждой на то, что он поможет раскрыть кировскую страницу Рубцова 11. 02. 2006».
   До сих пор горжусь своей первой статьёй по рубцовской тематике, в газете «Хибинский вестник» 2001 года «Все поэты советские, а Рубцов русский» (вернее её названием, сама статья была проходной) и двумя материалами опубликованными в Хибинах в газете «Кировский рабочий» и в мурманском альманахе «Площадь первоучителей» об учёбе поэта и его хибинском периоде творчества. Это и стало подлинным началом моего рубцововедения, серьёзного изучения его биографии и творческого наследия с позиций истории литературы. Хотя итоги подводить ещё рано, но всё же 13 книг больших и тематических по проблемам рубцовской биографии и творчества написаны. В Союз писателей России вступил как историк литературы, в основном по творчеству Н. М. Рубцова. Без рубцовской тематики не проходит, пожалуй, ни один день моей жизни и удалось решить несколько загадок биографии поэта, опубликовать две книги литературных реконструкций: сборник стихов «Мачты» и «Письмо другу» как считаю не вышедших при жизни поэта. Как – то написал, что надо делать всё, чтобы имя поэта не потускнело. Ну, видимо, так и стараюсь поступать – уходя от привычного поэта Рубцова в его неоспоримую гениальность.