Сообщающиеся сосуды

Это о молитве. Немного. Помню, энное число лет назад одна моя приятельница - детский врач с большим стажем, рассказывала мне, что иногда, когда она занималась с тяжелым пациентом и старалась изо всех сил при этом молиться о нем, то после она испытывала полное изнеможение и опустошение. Я тогда не очень прониклась ее признанием, но позже пришлось нечто подобное переживать и самой... И не раз.

Много лет длилась у нас с одним родственником душевная тяжба, противостояние, точнее. Наверное, он меня не принимал больше, чем я обижалась на него. Я пыталась помогать, сочувствовать, жалеть, но в ответ получала резкости, колкости, жестокие издевки. А дело было в мои первые монастырские годы. Тот человек был в вере нетверд, половинчат, чаще скептичен, и к моей вере, понятно, у него пиетета никакого не было. А потому меня он слушать ни в чем не хотел. И я, намучившись и напереживавшись (родственник был много старше меня и вскоре скончался), стала молиться: "Господи, даруй ему Твоей благодати, возьми у меня и дай ему, чтобы он приник к Тебе всем сердцем" .

Что было потом, я не умею описать.  Меня накрыло не просто опустошение, а полное усыхание во мне жизни. Словно густой мрак окутал меня. Сердце работало, а сама я стала мертва. Мне дышать стало нечем. Не умею это описать так, чтобы передать и впечатлить читающих. Это продолжалось не одну неделю. Я каялась и жаловалась на исповедях, но  мне отвечали, что вот она, благодать, вокруг в монастыре, мол, разлита: бери и дыши. Не тут-то было. Взять было нечем.  Все возможности для жизни духа были запечатаны. Но плакать я могла. И, наверное, это меня позже и спасло.

Но больше потом я ТАК не молилась никогда. Зато впервые поняла, что молиться о людях - кровь проливать. Чьи слова? Силуана Афонского, если память не изменяет. Познала, что молитва - всегда жертва. И величина и сила ее согласна сути прошению. Жертва взымалась не просто лишением времени и некоторых сил, - это уж как Господь изволит, - но всегда отданием чего-то своего, очень насущного...

Мелькнула в то время фраза моего дорогого духовного отца об одной знакомой, которая непрерывно чем-то болела. "А она людей на себе носит, - объяснил тогда духовник, - потому и болеет". Носить на себе людей значило, по его толкованию (в духе апостольского слова:  "Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов" (Гал. 6:2), терпеть их характеры, их недоброе отношение к тебе, их некрасивые привычки, не обижаться и не обижать самому никого даже в мыслях (и за такие мысли каяться) ни при каких обстоятельствах...  Оказывается, такое делание во исполнение заповедей о неосуждении, о милости, о кротости, о блаженстве миролюбивого отношения к людям и бесчисленного множества основанных на заповедях Христа святоотеческих поучений, творилось не просто нашим хотением, волей, усердием, но всякий раз требовало и жертвы, и кровопролития. Как писал Иосиф Исихаст, когда приходилось ему в годы ученичества сдерживать свое львиное сердце (так о нем выражались другие великие старцы) и не отвечать на злобы, на наветы и бесовские оскорбления, то рот его от сдерживания и ответного молчания  наполнялся кровью.
Вот что стояло за словами прп. Петра Дамаскина "Даждь кровь и приими дух". Кстати вся великая Оптина, все старцы это высказывание повторяли чаще других.

Да... А нынче читаю на каждом шагу: "я о вас помолюсь" или "я за вас молюсь..." (Бог ты мой! А о сокровенности доброделания и в том числе молитвы эти усердники не слышали никогда?). И бесконечные в сетях просьбы всем-всем-всем помолиться о троюродной бабушке, коей 162 года от рождения исполнилось. При этом ни рассказа о бабушке, ни подробностей о ее жизни... Вот прям так, с легкостью: помолитесь и все тут.

Моя знакомая по монастырю рассказывала, что когда ее просили молиться о болящих (она в больничке работала), то нередко сама сваливалась в болезнь  примерно такого же плана, как у тех, за кого молилась.
Зачем удивляться?! Ведь человеки в Церкви - сообщающиеся сосуды. И молитва - высшая активизация этого сообщения душ, этой великой связанности всех со всеми.

Митрополит Серафим (Чичагов) писал в воспоминаниях, как однажды попросил одну схимницу помолиться за своих усопших родных. Кажется, то было в Дивееве. Через несколько дней старенькая матушка пришла к владыке и сказала, что исполнила послушание, что всех видела - покойную матушку митрополита с маленькой девочкой за руку, видела родственника, который в ужасе бежал от духовного явления-присутствия молитвенницы. Оказалось, все это было подлинной правдой. Матушка вела за руку рано умершую сестренку владыки, а тот родственник был самоубийцей.

И наш духовник-Владыка не раз  говорил вскользь, как всегда (произносить сентенции с важностью он себе почти никогда не позволял по скромности и смирению), что молиться о даровании веры несомненно надо, но и помнить следует, что когда одному дается, то от другого кого-то забирается...

Истинная молитва в полноте ее духовной силы есть вхождение в душу, в духовное средостение того человека, о котором молишься и твое сердце познает в его сердце его сокровенное, подлинное.

Великое дело! И великая опасность для тех, кто еще не вкушает твердой пищи, не сподобился носить тяготы немощных людей ("Должни есмы мы сильнии немощи немощных носити, и не себе угождаати" (Рим. 15:1)), он может испытать заражение страстями другого человека.

Великая опасность! Люди в большинстве не знают ее и потому бездумны и легкомысленны в своих "духовных" нескромных замашках.
Потому часто и далеко не всем отцы разрешали молиться о наркоманах и алкоголиках, и тем более о самоубийцах. Такой наивный и самонадеянный молитвенник не понимал, куда он и на что заносил пяту свою. Он, как умел, вымаливал ту больную душу, а на него восставали легионы бесов, которые вовсе не желали освобождения из плена этой души. Мог ли тот самонадеянный молитвенник выдержать нападение этих разъяренных легионов?

Все это - великие и таинственные законы духовной жизни. Хорошо их знать и... чаще молчать о них, потому что всегда находятся среди смиренно ищущих духовных бисеров  и те, перед кем не дОлжно их метать.  Поскольку бесы-свинии их тут же начнут топтать и гнусно попирать.

С другой стороны, и молчать трудно, потому что убивают, сокрушают душу современные модные "игры" в молитву, профанации, которыми все переполнено в эфире вечных пространств. Да ведь и жалко людей и страшно промолчать, когда твой брат прямиком упрямо шествует в пропасть с завязанными глазами.

Даждь кровь... Без пролития крови нет прощения... Стой в добродетелях до крови... Так всегда учила Святая Церковь. Но нынче духовные младенцы, а то и  люди совсем духовно бесплодные (может, таковые только до времени?) ловко обходятся без крестной памяти, без кровопролитий, без понимания жертвенных оснований молитвы, даже просто без тени понятий обо всем этом, а вместо того с легкостью языка и с закулисной весомостью собственного раздутого "Я" вещают : "Я (яяяяя) за тебя помолюсь!"   Хорошо хоть такая молитва редко действенна, потому что Господь отвергает тщеславное доброделание на виду у людей и такие молитвы возврашаются в лоно их заявителей.

+++
Фрагмент Фрески церкви Богородицы Перивлепты в Охриде, Македония. Около 1295 года. Иконописцы Михаил Астрапа и Евтихий.