Корзинка с вишнями

- Валя, не уберешь ветки своей вишни от моего забора, я оборву ягоду с них и наварю себе варенья! – Татьяна стояла, уперев руки в бока и возмущенно глядя на соседку.
- Тань, да на здоровье! Ты же видишь, сколько ее в этом году. Я не справляюсь! Да и ветки убрать – это ж надо Мишу дождаться или Вадика. Кто приедет первым, тот и поможет.
- У тебя, что зять, что сын деловые больно. Пока ты их дождешься, у меня забор упадет!
- Не пойму я, что ты завелась? Столько лет стояла эта вишня и не мешала тебе? Да и ветки забора не касаются. Танюш, в чем дело-то?
- Буду я тебе еще отчеты давать! – Татьяна добавила крепкое словцо. – Нашлась тут! Начальница всей жизни!
Валентина удивленно подняла брови, глядя вслед своей соседке и подруге. Что за муха ее укусила? Они никогда до этого не ругались, жили тихо-мирно.
Дачи Татьяны и Валентины стояли рядом. Друг от друга их отделял хлипкий заборчик, который когда-то поставил отец Татьяны для защиты своих грядок от соседских собак. Мать Вали собак любила и в доме всегда жили как минимум два пса.
Участки родители Вали и Тани получали одновременно, также одновременно на них выросли два домика. Трехлетние, на тот момент, девчонки быстро нашли общий язык и под большим кустом жимолости днями напролет летом варился в маленькой металлической посудке «суп» из листьев и цветов, рядком сидели ожидающие обеда куклы и слышался детский смех. Позже были прогулки с друзьями по поселку, первые секреты о мальчишках и первые поцелуи с ними под ивой на берегу тихой речки. Связи Валя и Таня не теряли никогда. Приезжая в город, созванивались, гуляли вместе по выходным. По очереди вышли замуж. Почти одновременно родили первенцев. Когда детям исполнилось по два года жизнь подруг немного развела. Валя с мужем уехала в другой город, работать. Писали друг другу письма, созванивались, встречались, когда Валентина навещала родителей. Вернулась она с семьей в родной город, когда сыну исполнилось тринадцать, а дочка должна была вот-вот появиться на свет. Татьяна к тому времени родила еще двух мальчишек.
Первый раз встретившись с подругой после долгого перерыва, Валя чуть не охнула. Куда подевалась ее Танюшка? Яркая, бойкая, веселая красотка на которую оборачивались на улице? В уставшей, как будто потухшей женщине с плохо прокрашенной ранней сединой невозможно было узнать прежнюю Таню.
- Что так смотришь? Побегай с мое… Трое мальчишек и муж…
Последнее слово Татьяна почти выплюнула. Глаза сверкнули на мгновение и тут же снова погасли. Валентина не стала пока задавать лишних вопросов. Захочет - сама расскажет. Она решительно поднялась из-за столика в уличном кафе, где они встречались и поманила подругу за собой.
- Пойдем-ка.
- Куда еще?
- Куда надо. Все потом.
Татьяна нехотя поднялась.
- У меня времени нет. Скоро мальчишки из школы вернутся, а потом мелкого из сада забрать надо.
- Все успеешь. Идем.
Валентина почти силком впихнула подругу в автобус и, посмеиваясь над ее ворчанием, принялась расспрашивать о детях. Автобус миновал мост и двинулся к центру города. Татьяна крутила головой по сторонам, ничего не понимая.
- Выходим! – Валентина подтолкнула подругу к выходу и поддержала качнувшуюся на ступеньках Татьяну. – Ты чего?
- Да ничего, так. Давление низкое. Голова кружится иногда.
Валентина взяла Таню под руку и повела к дверям салона красоты, который считался лучшим в городе.
- Куда ты меня тащишь? У меня денег столько нет, чтобы по таким местам ходить, да и запись там! Валя!
Валентина, усмехнувшись, толкнула дверь салона. Через несколько минут Татьяна уже сидела в кресле, а Валя колдовала над ее волосами.
- Теперь ты знаешь, где я работаю. – Валентина хмурилась, перебирая безжизненные, тусклые волосы подруги.
- А как же профессия? Столько лет училась и все зря?
- Почему зря? Я же химик. Просто нашла себе применение в другой области. Когда переехали с мужем, я на заводе всего пару месяцев продержалась. Болеть стала сильно. Врачи сказали, что надо что-то менять. А что я поменяю? Да и куда идти? Двое детей, кому я особо нужна? Сплошные больничные. А тут у свекрови юбилей и она меня потащила в парикмахерскую. К жутко хорошему, как она сказала, мастеру. Я как увидела, как та краску смешивает, меня чуть кондрашка не хватил. Ну, думаю, вот, где я хороша буду. И не прогадала. Пошла на курсы, выучилась ножницами щелкать, и пошло-поехало. Сюда меня взяли сразу и без вопросов. Прежний начальник рекомендацию дал. Я здесь заведующей голову сделала такую, что она только ахнула. Девочка стала. И тебя сделаю не хуже.
- Валь, у меня денег нет…
- Сиди, не вертись. Кто тебе что про деньги говорил? Могу я подругу порадовать? Считай, что это мой тебе подарок на день рождения.
- Так он через полгода.
- Ну, за прошлый. Ой, отстань, а то я тебя сейчас в зеленый цвет выкрашу. Муж обалдеет!
- Он и так уже обалдел… - Татьяна откинулась в кресле, повинуясь рукам Вали, и закрыла глаза.
- Что такое, Тань? Что у вас? Я же вижу… Неладно?
Татьяна молчала. Так не хотелось рассказывать о своих проблемах в семье кому-то. Но, держать в себе уже тоже сил не было. Валя все-таки не чужая.
- Зазноба у него, Валюшка. Уже год как. И уходить не уходит, не ждут его там, видать, и мне нервы все вымотал. Сил уже никаких нет.
Руки Валентины остановились на секунду и снова принялись за дело.
- А почему сама не выгонишь?
- Куда? Квартиру делить он не даст, да и что там делить-то? Две комнатушки. А мне идти, сама знаешь, некуда. Да и дети…
- А что дети?
- Они только отца и слушаются. Меня ни в грош не ставят. Он чуть что им говорит, что бабские глупости нормальный мужик слушать не станет. Вот они и… Даже младший. Вроде и любит меня, жалеет, а за отцом и братьями все повторяет.
Валентина поймала в зеркале взгляд Татьяны и спрятала жалость подальше. Не нужна она сейчас. Другое надо.
- Погоди-ка минутку.
Валентина отошла, а Татьяна повернулась к зеркалу. Куда что девается? Всего пару лет назад она выглядела совершенно иначе. Не было ни этих морщинок, ни синяков под глазами, ни сухой, истончившейся кожи на руках. А главное, не было этой боли в глазах. Как у побитой собаки, честное слово… Татьяна сердито отвернулась. Встать бы и уйти сейчас, но Валентина краску нанесла. Таня вдруг усмехнулась. Буду еще и лысая! Просто неземная красота!
Валя вернулась и подняла подругу.
- Пойдем со мной.
Маникюр, косметолог, которая сделала какие-то маски на лицо и руки, педикюр и, наконец, новая стрижка.
- А? – Валентина сняла с подруги пеньюар и развернула ее к зеркалу. – Разве ты не красотка?
Таня посмотрела на себя в зеркало и губы предательски задрожали. Что это она, в самом деле? Совсем старуху из себя сделала! А ведь ничего еще, ничего…
Она решительно встала и обняла Валентину.
- Спасибо! Сколько я должна? Сразу не смогу…
- Ой, да успокойся ты, ради Бога! Тань, я раз в месяц вся твоя. Остальное, сама понимаешь, разовая акция, а голову в порядок привести – не стесняйся, звони и приходи.
- Я так не могу!
- Можешь! Еще как можешь. Ты мне тоже нужна и очень. Мама болеет. А я уколы колоть научилась, а капельницы – боюсь. Поможешь?
- Могла бы и не спрашивать.
Татьяна ехала домой и что-то внутри у нее пело и ворчало одновременно. Она ловила свое отражение в стекле автобуса и улыбалась. Но, тут же принималась себя ругать за нерешительность и мягкотелость. Ведь никогда такой не была! Сама выбрала профессию, сама поступила в медицинское училище, сама прошла весь путь от рядовой санитарки, пока подрабатывала, до старшей медсестры в областной больнице. Мальчишек растила тоже сама. Мамы уже не было, а свекровь помогать отказалась сразу.
- Мне никто не помогал, и ты справишься.
И Таня справилась. Со старшими было сложно, а с младшим она хоть поняла, что такое материнство в удовольствие. Если бы не муж… Опять! Нечего нюнить, дело делать надо!
Приехав домой, она собрала вещи мужа. Все-все, до последнего носка. Выставила сумку к порогу и принялась ждать. Мальчишки, что-то почувствовав, тихо возились у себя в комнате. Татьяна приготовила им поесть и только усадила за стол детей, как услышала, что в двери повернулся ключ. Муж, чертыхнувшись, споткнулся о сумку, и тут же взревел:
- Что за?! Танька!
- На базаре семечками торгует Танька. – Татьяна прикрыла дверь в кухню. – Что кричишь?
- Что-то ты сегодня больно разговорчивая.
- Это ты меня еще не слышал. Да и разговаривать с тобой я больше не хочу. Забирай свои вещи и уходи.
- Куда еще?
- На все четыре стороны. Мне все равно куда. На развод подаю. Надоело.
- Совсем уже? Кто тебе даст его, развод-то?
- А я у тебя и спрашивать не буду. Мало ты надо мной издевался? Хватит!
- Куда ты денешься! От детей!
- А что дети? Хочешь – забирай с собой всех троих. Твоя-то новая, небось, рада будет. Рожать не надо, сразу готовые.
Она смотрела на мужа и видела, что он злится. Злится так, как никогда, наверное, не злился за всю их совместную жизнь. Страшно ей не было. Она много чего передумала, пока его ждала. Поймав момент, когда он шагнул к ней, Татьяна тихо сказала:
- Только тронь! Сядешь. И жалеть я тебя не стану. И дети тебе больше не заступники.
Дверь за ее спиной приоткрылась и младший сын, Вася, выглянул в коридор.
- Мам, а печенье можно?
- Можно, сынок.
Татьяна не сводила глаз с мужа, который замялся вдруг, опустил глаза и шагнул обратно к двери.
- Мы еще посмотрим! Я тебе устрою!
Таня молчала. Дверь за ним закрылась, и она сползла по стенке, плача и смеясь одновременно. Дети выскочили из кухни, окружив ее. Они тормошили мать, не понимая, что происходит. А Татьяна успокоилась немного, встала и обняла всех троих.
- Слушайте меня внимательно. С отцом мы разошлись. Жить вместе не будем. Хотите со мной остаться – слушаться будете и беспрекословно. Кому что не нравится – марш за отцом. Пусть он вас воспитывает. Может, мачеха вам больше по душе придется, чем мать.
- Мам, ты что такое говоришь? – Саша, старший сын, недоуменно посмотрел на мать.
- Что слышал. Или вы меня уважаете, или идите с отцом. Только тогда забудьте, что у вас мать есть. Больше я себя оскорблять никому не позволю.
Мальчишки остались. Ни один из них не брыкнулся, ни один не захотел жить с отцом. Почему? Татьяна не знала. Она только видела, как Саша приструнил братьев и, приходя с работы домой, видела, что полы и посуда вымыты, младшего забрали из садика, а ее ждут.
Одно было хорошо. Бывший муж пропал и знать о себе не давал.
Конечно, легко ей не было. Она бегала по подработкам, ставя уколы и капельницы и пытаясь свести концы с концами. Следить за учебой детей удавалось с трудом. И если Саша старался, то на собраниях в классе у среднего сына, Ильи, Татьяна краснела и старалась спрятаться подальше, садясь за последнюю парту.
- Совесть, когда проснется у тебя, сынок? – она устало опускалась на табурет в кухне и смотрела на Илью, который суетился, наливая ей чай. – Я ведь не вечная.
- Мам, ну что ты… Я… Постараюсь!
Татьяна не знала, что сын давно и прочно связался с нехорошей компанией. Едва окончив школу, он попал в переделку, и Татьяне ничего больше не оставалось, как возить ему передачи.
Саша поступил в техникум. Окончил его и уехал на заработки. С матерью общался редкими звонками, так как писать никогда не любил. Приезжать в гости удавалось редко, и первого внука Татьяна увидела, когда тому исполнилось уже три года.
Вася рос, в отличие от братьев, очень спокойным и рассудительным. Татьяна уже втайне начала надеяться, что будет кому стакан воды подать в старости, но жизнь распорядилась иначе. Жарким июльским днем Вася поехал с ребятами купаться на Волгу. За девчонкой, которая впервые была в их компании, и, рисуясь, заплыла далеко, а потом начала тонуть, не кинулся никто, кроме Васи. Вытолкнув ее поближе к берегу, он скрылся под водой раз, другой и, подоспевшие спасатели не смогли уже ничем помочь. Нашли Васю только через сутки.
Татьяна почернела от горя. Не было сил плакать, думать, что-то делать. В голове звучал набат, не давая разобрать ни единого слова из того, что ей говорили люди вокруг. Организацией всего занялась Валентина. Она же позвонила в больницу, где работала Татьяна, объяснила ситуацию и попросила прислать кого-то из медиков, чтобы помочь подруге. Плохо соображавшая от боли и уколов Татьяна даже не поняла, за что, прилетевший проститься с братом, Саша взашей вытолкал из дома отца.
- Не смей тут появляться! И если еще раз услышу то, что ты сейчас о маме сказал – не знаю, что с тобой сделаю.
Валентина, только ахнула, услышав:
- Она виновата, из-за нее сына нет!
Она оттащила Сашу от отца и обняла его, успокаивая.
- Пусть уходит! Не бери грех на душу! Ты матери сейчас нужен.
- Теть Валь, как он мог?! Где сам-то был? – Саша совсем как в детстве прижался к Валентине. – Почему все так?
- Не знаю, Сашенька… Страшно и несправедливо это все, конечно. Но, никто не знает, что ему на роду написано. И изменить нам ничего не дано.
Саша, подумав немного, перевез семью в родной город. Жена его, Женя поначалу согласилась на переезд, понимая, почему муж решился на это. Но, чем дальше она жила рядом со свекровью, тем сложнее ей становилось.
- Саш, я не могу так больше. Она или не видит меня в упор, или изводит придирками. Надо что-то решать. Так дальше нельзя. Дети уже дергаться начинают, когда бабушка в нашу комнату заходит. Может быть нам разъехаться? Будем жить рядом, но не вместе.
- Женя, да я бы и рад, но боюсь ее одну оставлять. Ты же видишь, что с ней делается!
Татьяна совсем себя потеряла. Только работа еще как-то спасала ее от той темноты, в которую погрузилась ее душа. Она ушла из больницы и устроилась работать в дом престарелых. Ей казалось, что, ухаживая за стариками, она искупает какую-то свою вину перед Васей. За то, что не остановила, что не уследила, что не станет он никогда таким вот старым, прожив хорошую, полную событий, жизнь.
- Танечка, у вас волшебные руки! Никто кроме вас так уколы не ставит.
Старики любили молчаливую медсестру, которая хоть и не улыбалась никогда, да и разговаривала тоже редко, но работу свою делала с какой-то странной нежностью, стараясь хоть как-то помочь и облегчить боль или недомогание.
Дома же, она запиралась у себя в спальне, не желая даже видеть внуков, а если и выходила за чем-то на кухню, то каждый раз вздрагивала, увидев там Женю. Иногда Таня ловила себя на мысли, что не понимает, кто все эти люди, кроме Саши, что живут теперь в ее квартире.
Валентина, которая навещала подругу, смотрела на все это и думала, как помочь Тане. В голову не приходило ровным счетом ничего. Вернуть Васю было не в ее силах, а все остальное, она точно знала, результата не даст. Собираясь как-то весной на дачу, она позвала с собой Татьяну.
- Поехали! Сто лет там не была же.
- Да что там, Валь? Дом уж рассыпался давно.
- Стоит твой дом. Править надо, да, но стоит. Хоть посмотришь на него.
Кое-как уговорив подругу, Валентина захлопотала, собираясь, и наказала своим:
- Чтобы не появлялись на этих выходных на дачу. Объявляю себе выходной от всех. Так надо!
Приехав вечером в пятницу, подруги только и успели, что разобрать продукты, наскоро поужинать и лечь спать. Валентина в этот день допоздна работала и очень устала.
- Завтра, Танечка, все завтра.
Татьяна долго лежала в темноте, прислушиваясь к давно забытым звукам, и думала. О Саше, о себе, об Илье, который должен был со дня на день вернуться домой. Как-то они уживутся все вместе? Квартира маленькая, Женя эта еще, дети…
Незаметно для себя она уснула и открыла глаза на рассвете, не сразу поняв, где находится. Татьяна полежала немного, зовя обратно сон, а потом встала и вышла на крыльцо. Омытый ночным легким дождиком сад встретил ее таким ароматом земли и возрождающейся жизни, что Татьяна буквально рухнула на ступеньки, пытаясь побороть головокружение. Как же хорошо! Она прислушалась к себе. Давно так хорошо не было. С тех самых пор, как… Нет! Не будет она сейчас думать о Васе! Боль меньше не станет, а ей так хочется хотя бы минуту передышки.
Валентина, встав утром, заглянула в спальню к подруге, и удивленно подняла брови. Татьяны не было. Нашла она ее в саду, на соседнем участке.
- Сколько всего сделать надо! Все запущено! – Татьяна обрезала ветки на яблоне и по-хозяйски намечала, что надо сделать еще.
Валя тайком улыбнулась и пошла готовить завтрак. Что-то сдвинулось и дай Бог!
Через неделю Татьяна перебралась на дачу, встретив Илью и поставив в известность Сашу с семьей.
- Так лучше будет. Мы с Ильей там, а вы здесь. Дом там как раз нам на двоих. Утеплить надо, конечно, но это мы справимся. А вы будете на выходных приезжать.
Женя смотрела, как Татьяна, чуть ли не в первый раз с момента их приезда, взяла на руки младшего внука. Может все еще сложится?
Илья, с помощью брата, привел в порядок дом и участок. Теперь здесь были все удобства, а дом стал теплым.
Татьяна видела, что сын, хоть и работает, старается, но сломлен, почти раздавлен. Она думала, чем помочь ему, как наладить жизнь так, чтобы забыл он то, что было. В город Илья возвращаться не хотел, боялся встречи со старыми приятелями. Да и нравилось ему в поселке. Здесь многое поменялось. Дачи, в большинстве своем, сменили хозяев и его почти никто не знал. Постепенно соседи начали обращаться к нему за помощью. Что-то наладить, что-то отремонтировать, помочь с садом. У Ильи были «золотые руки». Татьяна видела, что он успокоился, даже повеселел.
А спустя полгода он привел к ней знакомиться Дашу. Сердце заныло, пророча беду, но Татьяна постаралась отогнать дурное предчувствие. Даша была из новых людей в поселке. Снимала дом на соседней улице. Двое ее детей, которых Татьяна увидела только спустя неделю после знакомства, были странно тихими и послушными. Старший мальчик лет шести крепко держал за руку младшую сестренку, которой на вид было от силы года полтора, а на деле оказалось все три. Они молча сели за стол, когда Татьяна спросила, голодные ли они, и съели все, что она им дала. Выйдя на минуту на веранду, Татьяна, вернувшись, увидела, как мальчик прячет в карман печенье, что лежало в вазочке на столе. Она ничего не сказала. Достала из буфета конфеты и банку с медом. Больше сладкого в доме не было. И, поставив перед детьми по большой чашке с чаем, вышла.
С этого дня дети стали частыми гостями в ее доме. Они приходили утром и молча садились на ступеньки веранды, ожидая, пока Татьяна не выйдет, чтобы сказать:
- Доброе утро! Завтрак готов.
Таня быстро разобралась что к чему. Мальчик, Игорек, не говорил, потому, что стеснялся. Он сильно заикался. На вопрос Татьяны, почему Даша не обратится с ним к врачу, та отмахнулась:
- А смысл? Возила уже его раз. Там столько всего надо, никаких денег не напасешься!
- А что, в поликлинике не дают направление?
- Допросишься у них, ага! Да и не было у меня времени бегать. Варьку нянчила.
Татьяна поняла, что дело плохо. Спросив разрешения у Дарьи, которая лишь отмахнулась и кивнула в ответ, она сама повезла детей в город.
- Девочка просто запущена донельзя. Если будете заниматься и выполнять все рекомендации – будет прогресс. С мальчиком сложнее.
Татьяна слушала врача очень внимательно, а потом попросила лист бумаги, ручку и начала записывать. Впервые за долгое время она была такой, как раньше: собранной, готовой действовать и, главное, у нее появилось желание что-то делать.
Через пару месяцев Илья сказал, что они с Дарьей решили расписаться и привел ее к Татьяне в дом. Снимать жилье они не хотели. Большого восторга Татьяна от этого не испытывала, но теперь дети были все время рядом, на глазах и она перестала переживать за них. Она делала все, что сказали врачи. Пройдя с детьми полное обследование, Таня выяснила, что они почти здоровы. Те проблемы, которые были, можно было исправить, чем она и занялась. Первое слово Вари заставило Дашу возмущенно фыркнуть:
- Что еще за «баба»? Скажи «мама»!
Варя испуганно глянула на мать и уткнулась в передник Татьяны.
- Все скажет! И мама, и мамочка. Погоди только, не пугай!
- Когда это я своего ребенка пугала, а? – Дарья возмущенно выдохнула. – Я сама знаю, что делать надо! Варька, марш в комнату! Я кому сказала?
Игорь молча отвел сестру в комнату и вернувшись, принялся собирать тарелки со стола. Они только что поужинали, и Татьяна собиралась мыть посуду. Это был их ежедневный ритуал. Игорек собирал тарелки, а потом помогал ей вытирать посуду. Татьяна нахваливала мальчика:
- Вот, молодец какой! Тебе доверить не страшно посуду-то! Не разобьешь, вон как аккуратно все делаешь! Умничка!
И Игорек начинал улыбаться, пытаясь что-то сказать. А Татьяна, по совету врача, терпеливо ждала, пока у него получится. И ведь получалось! Все лучше и лучше.
Но, не сегодня.
- Что это ты взялся? Посуда – бабское дело. Вот и не лезь! Иди, лучше за сестрой присмотри!
Татьяну будто хлестнуло наотмашь. Бабское дело! Где-то она уже это слышала.
Она подобралась, чувствуя, как гнев волной накрывает ее.
- А что это ты, Даша, сама тогда посуду не вымоешь? Я в прислуги не нанималась. Мне завтра на работу вставать рано. Раз помочь не разрешаешь детям, то давай-ка сама, займись. Спокойной ночи!
Татьяна швырнула фартук на спинку стула и вышла из кухни. Она понимала, что будет скандал, но поделать с собой ничего не могла.
К ее удивлению, утром посуда была чистой, а Даша молча приготовила ужин к ее приходу с работы. Шаткий мир установился ненадолго. Спустя две недели Дарья пропала. Илья места себе не находил. Он искал ее по поселку, ездил в город, хотя сам не знал, что делать и где теперь искать Дашу. И лишь спустя месяц случайный знакомый привез весточку. Даша уехала на заработки.
- Бросила детей! Да как так можно –то? Вы же даже не расписаны! Ты ей никто!
- Мама, я все понимаю. А делать-то теперь что?
- Знала бы я… - Татьяна смотрела на детей, которые играли в песочнице, сделанной во дворе Ильей.
Еще пару недель Татьяна ждала. Мало ли, вдруг объявится мать непутевая?
Она с тревогой наблюдала за сыном. Он то уходил из дома, то возвращался. Наконец, он собрал вещи и объявил:
- Уезжаю я, мама.
- Куда?
- На Север завербовался. Надо дальше как-то жить. Не все ж мне под твоим крылышком сидеть.
- Погоди, Илюша, а как же дети? А Даша вернется?
- Мне уже все равно. Хотела бы – давно вернулась. А дети… ты прости, мам, но не мои ведь они.
На следующий день, после того, как Илья уехал, Татьяна пошла в опеку. Тянуть дальше было больше нельзя. А вернувшись домой, переживая, что детей теперь заберут, а все складывается снова не в ее пользу, она и поцапалась с Валентиной. И ругаться-то не думала, а само-собой как-то получилось. Татьяна сидела на крыльце, ругая себя последними словами. Позавидовала ведь Вале, вот и обозлилась. Все у подруги хорошо. И дети справные, и внуки хорошие. А у нее самой? Все не так, все криво да боком. Татьяна опустила голову на руки, прислушиваясь к лепету Вари, которая играла с братом. Что с ними будет? Кому они нужны? Впустую, получается, все было. И занятия, и усилия… Попадут в детский дом и все прахом… Дай Бог, чтобы нашлись там люди хорошие, педагоги, а если нет...
Когда Валентина присела рядом, Татьяна вздрогнула.
- Чего пугаешься? – Валя расправила платье на коленях. – Не дрожи! Лучше расскажи мне, что случилось. Я ведь вижу – сама не своя. Или мы чужие?
Татьяна вздохнула и выложила Валентине все как на духу. И про Илью, и про Дашу, и про детей.
- Давно меня здесь не было. Вон сколько событий! – Валентина задумалась. – А чего ты хочешь?
- Хочу, чтобы детей не забирали.
- А справишься?
- Не знаю, Валюша. Но, пока при силах, сделаю, что смогу. Может это единственное, что я хорошего в жизни сделаю.
- Эх, Танечка! Что ж ты так себя не любишь-то? – Валентина обняла подругу за плечи. - Хороший ты человек и добра много сделала. А только все коришь себя за что-то, все виноватишь. Нельзя так. Мы судьбу свою не выбираем, она сама за нами ходит. Не знаю, правильно ли я сейчас поступлю, но что могу – сделаю. Не зря же я такой модный нынче стилист. Связи найдутся, и помощь будет. Документы-то какие-нибудь у тебя на детей есть?
- Есть. – Татьяна встрепенулась, с надеждой глядя на Валю. – Я же по врачам их возила. Все у меня так и осталось.
- Вот и давай завтра в город собирайся. Пойду позвоню кому надо. Будем дело делать, а не ругаться.
Год спустя.
- Игорек, вон с той ветки обери еще. Там полведерка будет, не меньше. – Татьяна стояла под вишней, наблюдая за мальчиком.
- Ба, а она сладкая!
- Это хорошо! Сахару меньше надо будет. Завтра баба Валя приедет, будем компот варить и варенье. А вам пенки.
- А они вкусные? – Варюшка, с ног до головы перемазанная вишневым соком, вытерла ладошкой рот и улыбнулась.
- Вот попробуешь и скажешь! А сейчас давай-ка мы с тобой ведерко у Игорька заберем, его с дерева снимем и пойдем ужинать да мыться. Завтра в садик, а ты чумазая такая. Держи корзинку, это на стол.
Варя взяла маленькую корзинку, доверху наполненную отборными ягодами, засунула в рот вишенку и, выплюнув косточку, запрыгала по дорожке.
- Растеряешь, егоза.
- Не-а. А баба Валя одна приедет?
- Нет. С ребятами. И Саша с детьми тоже приедет. Только вечером. Наиграетесь. Впереди все выходные.
- Это очень хо-ро-шо! – Варя рассмеялась. Буквы уже почти все ее слушались, только «р» чуть-чуть не давалась. Ничего, еще немножко и она догонит брата. Тот-то говорит уже почти совсем без запинок. Бабушка Таня его отдала в музыкальную школу и петь у него получается даже лучше, чем говорить. Скоро и ее туда отдаст. Только подрасти еще надо.
Варя оглянулась, увидела, что Игорек спрыгнул на землю, взвизгнула и понеслась по дорожке к дому:
- Чур, я первая!