Экс-ры V 5 гл Драма на лестнице

Совет: чтобы было удобно читать чужие произведения можно сжать мышкой страничку до узкого формата - примерно до А5, что бы не бегать глазами длинные строчки.

Глава 5   

Маскировка лагеря

Драма на лестнице — маскировка лагеря — правильная мысль — мукуколка торпедирована — рассказы

Драма на лестнице               

В тот же день Толю непонятно с чего понесло наверх, где располагалось Плато Динозавров, как мы окрестили горную тундру со скальным обрывом над нашей поляной. Дело в том, что Олег, спасаясь от кабанихи, поднялся по каменной трубе на скальный обрыв и обнаружил там кольцевой завал после налетевшего урагана.

Сначала он попробовал забраться на левую сторону завала но, увидев, что отвесная стена уходит намного дальше он отказался похода в ту сторону и решил спускаться обратно вниз в пещеру. Там же его нашли Толя и Саша, спасаясь от злой кабанихи, они тоже выбрались наверх по каменной трубе тем же путём. Олег им сразу сказал, что вся левая сторона сплошной обрыв и им следует поискать другое место для спуска или лезть обратно в пещеру. Конечно, лезть в гости к кабанихе никто не захотел и они оправились вправо, о чём было написано в конце четвёртой главы. После того как они спустились Олег припомнил что дескать видел издалека какое-то строение примыкавшее к обрыву но что это было он тогда не понял.

Толя заинтересовавшись сообщением Олега, решил обследовать то место и, взяв с собой, в напарники Олега с его ружьём, отправился посмотреть, что находится с левой стороны скального обрыва. Его интересовали кроме того что видел Олег возможные неоткрытые пещеры, ведь о той что он увидел он ни разу нигде не слышал и не читал. Пройдя за завалом метров двести вдоль обрыва, они заметили что-то чернеющее в высоких скальных рёбрах. Подобравшись ближе, они были поражены огромной лестницей поднимающейся к самому обрыву. Толя насчитал 8 маршей и столько же площадок. Кто, когда и зачем построил эту лестницу, им было не известно. Об этом он тоже нигде ничего не слышал и не читал.

— Однако странная конструкция и главное, зачем такую махину построили, когда можно было подняться по курумнику, — рассуждал Толя.
Что касается Олега, так он уже поднялся на третью площадку и любовался окрестностями и настойчиво зазывал к себе Толю.   
Но Толя поспешил, поделится таким открытием с остальными и велел Олегу спускаться вниз.
— Ну, ты иди и позови остальных, а тут покараулю, — ответил Олег, которому не хотелось опять лезть на завал из деревьев.
— Ладно, только наверх не лезь, — согласился Толя и поспешил к избе.
 
Его сообщение всех всполошило, особенно меня ведь когда мы строили избу, никому на ум не приходило куда-то прогуливаться, когда всё крутилось возле строительства избы.

Когда мы пришли к скальным рёбрам, между которыми была зажата старая гигантская лестница, ведущая на Плато Динозавров, то прежде поразились её мощью. Но лестница на момент нашего посещения была настолько ветхой, что мы не отважились подняться по ней наверх. Хотя её и поддерживали толстые стволы лиственниц, но сами ступени местами не вызывали оптимизма лезть наверх. Лестница имела несколько узких маршей с небольшими площадками. В каждом марше имелось двадцать ступеней с усиленными перилами.

Толя загорелся подняться по ней наверх и объявил нам об этом.
— Серёга неси видеокамеру, — сказал он мне.
Все его стали отговаривать, но он стоял на своём.
— Неси и снимай, а то ведь я и без камеры полезу, — пригрозил он мне.
Делать было нечего, и я сходил за штативом и видеокамерой.
— Опомнитесь безумец, там ждёт погибель вас, — пропел ему оперно Виктор.
— Уйдите Ленский не тратьте время зря, — пропел ему в ответ Толя.
— Безумец, вы стоите на пороге смерти! — пропел Олег, подражая им обоим.
— Пошли вы к чёрту все, я нынче на коне!
— Смотрите, как бы конь ваш не издох к вершине славы, — пропела ему Таня.
— Снимайте же, иначе прокляну, — пропел Толя и шагнул на лестницу, но задержался, он ведь хотел, чтобы я его заснял и поэтому не спешил.

Я вернулся быстро, уже изрядно пропотев, когда перебирался по завалу, от чего хотелось побыстрее искупаться в ручье. Лазанье по завалу ещё то занятие, а тут в руках ценная аппаратура и сорвись я с огромного ствола, то всё моё кино кончилось бы  не успев начаться.

Прибежав к лестнице, я тут же стал ставить штатив и настраивать свою технику попросив очистить площадку от посторонних.
— Егорыч я, скоро обоссусь ожидая, когда ты начнёшь, — от нетерпения сказал Толя.
Я проверил настройку и попросил его отойти подальше от лестницы в сторону, чтобы снять его к ней подход.
— Только не спеши, иди спокойно и не переигрывай, чтобы всё было естественным. И на лестницу сразу не лезь, задержись и прикинь, куда тебе предстоит забираться.

Толя отошёл подальше и остановился, ожидая команды. Остальные затаив дыхание стояли на отдалении уже наученные мной и не перешептывались, чтобы не создавать посторонние звуки.
— Ну что я иду? — спросил Толя.
— Ладно, давай, только позволь мне сделать съёмку в несколько ракурсов, а то просто глазеть, как ты топаешь  наверх  неинтересно, — сказал я ему.
— Валяй, делай!
Я включил камеру и, прицелившись, махнув безумцу рукой дав понять, что съёмка началась.

Толя легко и непринуждённо перешагивая поваленные деревья, приблизился к лестнице и, прикинув её высоту, покряхтел и стал подниматься, посвистывая и посматривая на нас сверху, мол, ну что обоссались!
Я снимал его с разных ракурсов, а он как великий артист посматривал сверху прямо в объектив камеры то в сторону завала.
— Однако высота прямо скажу не фонтан! — сказал он.
— Стоп, — крикнул я. — Какой фонтан, при чём тут фонтан ты должен поразиться высотой лестницы, а не принижать её размеры! Второй дубль! Но если напортачишь переснимать, не буду и пойду спать!
Толя покраснел и, пожав плечами, стал спускаться вниз.

Во втором дубле он буквально воспел гигантские размеры лестницы, едва не вспорхнув над ней бабочкой.
— Стоп, стой, где стоишь, — крикнул я. — Я сейчас поднимусь выше тебя, и ты пойдёшь на меня.
Я поднялся выше и стал, производись съёмку поднимающегося ко мне товарища. Отсняв восемь секунд, я спустился вниз и, отойдя на пятьдесят метров от лестницы, махнул ему рукой продолжать синхронный подъём с места.

Когда Толя оказался на пятом марше, по всей лестнице пробежала подозрительная дрож. Я, оставив камеру работающей, побежал к лестнице узнать, в чём дело.
— Толя спускайся, лестница ломается, — крикнул Саша.
— Всё нормально! — ответил Толя.
Скоро лестница понемногу стала издавать трескучие звуки.
— Спускайся! — крикнула ему Таня.
— Спускайся дурак, щас лестница развалится! — не вытерпел я.
Но Толя играя на наших нервах, и не думал спускаться вниз, наоборот он вознамерился подниматься выше.

Мы следили за Толей, готовые кинуться, к нему на выручку.
Преодолев большую часть маршей Толя, притопнул на шестой площадке ногой, после чего опасливо прислушался к непонятному звуку, раздавшемуся под его ногой. Этот звук был напоминанием что надо или спускаться или подниматься выше, но не стоять на месте. Толя заметно струхнул, посмотрев через перила вниз, и стал подниматься. Вида он, конечно, нам не подал, но, тем не менее, трусы он похоже промочил.

Наконец он выбрался на плато Динозавров и торжествующе помахал нам руками, смотрите, мол, каков я герой.
— Идиот! — сказал Саня.
— А у всех образованных не все дома, Таню и Виктора я не касаюсь эти ваще придурки, — засмеялся Олег.
— С чего это мы такие нехорошие? — спросила Таня.
— Была бы умной сидела бы дома, — ответил Олег и стал подначивать Толю спускаться обратно.
Но Толя, помня тот неприятный звук, не решился на возращение обратно тем же путём. Но ему всё же пришлось это сделать, потому что мы увидели бредущего вдоль края обрыва небольшого косолапого видимо пестуна. Но где же его мать, может быть, поднимается следом на вершину плато. Олег стал показывать Толе в его сторону, но тот как ослеп.

И тогда Олег бросился к лестнице с ружьём, но Виктор его остановил, сказав, что нам хватит на сегодня одного самоубийцы.
Я подошёл ближе к лестнице и свистнул Толе.
— Там медведи, — крикнул я негромко.
— Кто? — спросил Толя. — Говори громче, не слышу.
И тогда Саня стал подниматься по лестнице наверх.
— Стой, вернись, — остановил я его, слыша, как под ним затрещали доски. 
Саня крикнул Толе про медведей, но тот принял это за шутку и стал кривляться, показывая нам рожи.
— Никогда я его таким не видела, — сказала хмуро Таня.
Олег, убрал из стволов патроны с дробью и вместо них зарядил ружьё пулями и направил его на пестуна.
— Не стреляй в него где-то рядом мамаша, — предупредил я его.
— Спокойно, всё под контролем.
Я стал уговаривать Толю спускаться или пройти дальше по обрыву, но тот как оглох.

Пестун, не чуя человека, стал подходить всё ближе и ближе к завалу. Вдруг позади его послушалось злое рычание и вдоль обрыва меж кустов промелькнуло тёмное пятно.
— Стреляй! — завопил Виктор.
Грохнул выстрел, и Толя оглянувшись на треск кустарника, присев увидел сквозь прорехи в стволах несущуюся к нему медведицу. Он, на мгновение, остолбенев, замешкался и когда зверь был уже наверху завала, прыгнул на верхнюю площадку лестницы. Дальше он, развивая космическую скорость, гигантскими прыжками преодолевал лестничные марши, едва не скатываясь с них. Медведица, прыгнув следом, застряла под боковыми перилами, едва не свалившись с лестницы и, барахтаясь, подалась назад. Это и спасло нашего друга от неминуемой расправы.
 Толя преодолевая марш за маршем, пробил ногой трухлявую доску и едва не рухнул сквозь пролом вниз. Где-то над ним рвала трухлявые доски маршей медведица, думая, что так она быстрее доберётся до болтающегося в проломе человека. Саня бросился к Толе на выручку, но Виктор схватил его за руку.
— И сам убьёшься, и ему ничем не поможешь, — крикнул он ему.

Толя из последних сил выбрался на доски и, не обращая внимания, на беснующуюся медведицу пополз вниз. Самый верхний марш просев, оторвался от площадки у края обрыва и медленно отклонившись, пошёл вниз. Медведица своим звериным чутьём поняла, что если она продолжит возиться стоя на марше, то ей будет грозить опасность падения с большой высоты. Посмотрев вниз, она замерла, явно понимая, что попала в смертельную ловушку. Оглянувшись за урчащего детёныша, она подалась назад и тем самым привела всю лестничную конструкцию в ещё большее движение. Сделав попытку прыгнуть с края марша на край площадки у обрыва, она только усугубила своё положение.

Весь марш под её тяжестью стал разваливаться на отдельные фрагменты и она, предчувствуя скорую смерть от падения с высоты, вдруг дико заревела. Следом заревел и пестун, прощаясь с матерью, стоя у самого края обрыва. Всё ещё крепкие лиственничные опоры, поддерживающие сгнивший сосновый марш стали расходится в разные стороны, вырывая из трухлявой древесины кованые скобы. После чего скелет гигантской лестницы стал выходить из скальных рёбер и, потеряв между ними опору, стал отклоняться направо.

Толя видя, как под ним расходятся доски разрушающегося марша, всё ещё высматривал возможность, спустится вниз по стволу ближайшей опоры. Вдруг над ним раздался ужасающий рёв, это медведица, падая между пролётами расходящихся маршей, зацепилась брюхом за торчащую кривую скобу и распоров живот распустила до самого низа вываливающиеся внутренности. Толе лицо ударил удушливый запах парного мяса и испражнений, отчего он из последних сил прыгнул на ствол опоры, но не смог на нём удержаться и полетел вниз, несколько раз ударившись о перекрещенные доски лесов между опорами.

Упав с высоты шести метров на землю он в горячке вскочил на ноги и не чувствуя боли, быстро забрался между двух опор в надежде защитится от падающих обломков досок и балок. В считанные секунды вокруг него образовался завал с облаком едкой пыли.

Пестун, стоя наверху вглядывался в поднявшееся облако густой пыли, не понимая, куда делась его любимая мать. Оставшись один без материнской поддержки, он тоскливо урчал, взирая на разваленную лестницу и копошащихся среди её обломков людей. Почему он был один без таких же, как он пестунов мы не знали, может быть, они стали жертвой медведя самца или их подстрелили залётные браконьеры. И вот он остался один, и это была первая трагедия всей его начинающейся жизни.

А мы тем временем искали нашего друга, лазая по развалу понимая, что шансов у него на спасения были равны нулю.
— Тихо, — вдруг сказал Саня.
Все тот час замолчали и напряглись.
— Ребята я здесь, — услышали мы голос Толи снизу.
Виктор как раз находился где-то над ним, он позвал нас к себе, и мы стали разбирать доски и вытаскивать обломки балок.

Толя оказался жив и почти здоров, не считая ушибов и ссадин. Переломов у него к счастью не было, что давало нам обойтись без срочной его эвакуации в город.
— Ну и натворил же ты бед, — сказал я ему.
Толя виновато опустил голову.
— Сечь будете, али обойдётесь всеобщим порицанием? — спросил он.
— Да нет, зачем же сразу сечь, сначала выпорем как Сидорову козу, а потом сечь розгами и на горох, — сказал с улыбкой Саня.
Как ни удивительно Толя сам выбрался из-под завала, как только мы убрали над ним несколько деревянных обломков. Он сам пришёл в лагерь, и только там охнув от боли, улёгся на траву.

Оставив с ним Таню, мы пошли доставать погибшую медведицу. Раскапывали завал долго, сгнившие доски и балки устроили такое переплетение, что порой приходилось заниматься их распиливанием. В расчищенном месте мы сняли с медведицы шкуру и унесли мыть от крови к соседнему ручью, чтобы к нам не пришли медведи, почуяв кровавую воду. Мясо погибшей медведицы мы унесли вниз подальше за просеку, где и разбросали. Сначала мы хотели мясо сжечь подальше от греха и лесников, но потом сошлись на мнении, что пусть им лучше полакомятся лесные звери. Олег в своей баламутной манере сказал над мясом последнее слово.
— Звериный дух дал и взял обратно, во всяком случае, спасибо, что она была и дала жизнь своему детёнышу…

Мы принесли шкуру в наш лагерь и долго спорили, куда бы её повесить сушится.
— Да вы вон на крышу избушки положите и мездру снимать не надо, её птичку всю срежут клювами, — сказал Толя, лежавший на коврике под елью.
Так мы и сделали, растянули её на южной стороне крыше, а налетевшая стая пичуг до вечера начисто освободила от мездры всю плоскость растянутой шкуры.
— На шкуре, наверное, куча клещей вот они расползутся-то, — сказала Таня.
— Да их и на траве не меньше, главное прыскаться аэрозолью против клещей, — сказал Толя.

Вскоре нас стал донимать пестун, ходивший вдоль обрыва в поисках своей матери и делавший попытки спустится с обрыва к нам вниз.
Пестуна мы прогнали в лес, но он снова появился у обрыва и стал пытаться, спустится вниз. Трёхлеток был опасен для нас, и мы приняли нелёгкое решение его отстрелять. Олег сразу отказался это сделать, и тогда это пришлось сделать мне. Зарядив ружьё, я отправился выслеживать мишку, но тот как сквозь землю провалился, видно его мать уже успела научить, что от человека надо бежать куда подальше. К вечеру он появился снова. Тогда его отстрелом занялся Олег. Он поднялся по вертикальной трубе из пещеры и там высматривал пестуна, который стал ошиваться рядом, совершенно его не чуя. Медведь пал с первого выстрела. Пуля попала в шею, и зверь умер от большой потери крови.
— Как ты и говорил, без преследования, — сказал мне потом Олег насчёт выстрела в шею.

На стрельбу обратил внимание военный патруль стоявший лагерем далеко ниже нас. К счастью отправившиеся на поиск охотников военные нас не обнаружили. Патруль прошёл по верхней просеке, останавливаясь через каждые сто метров на 10 минут прислушиваясь к возможным выстрелам, разговорам и посторонним звукам. Это была отработанная и проверенная тактика на деле. Часто такой механизм обнаружения давал положительный эффект в борьбе с браконьерами но на этот раз он не сработал. Зато сработала поставленная Олегом звуковая ракета на просеке выше нашего лагеря предупредившая нас, что нам надо вести себя осмотрительно. Мало того что она свистит и светится в полёте так она ещё разрывается в сильном хлопке. Кто-то из солдат не заметил натянутую леску и сорвал чеку. Прапорщик, идущий старшим, осмотрел место запуска ракеты и нашёл белую бумажку в полиэтиленовом пакете.
«Всем людям планеты Земля! При вскрытии пакета нас удивит редкой красоты аромат, это пукнул я Вадик из Тюмени 24 мая 2003 года!»
— Фу ты, мерзавец! — засмеялся прапорщик, вскрывший пахучий пакет.
— Ну, юморист! — отскочил от него сержант несший рацию.

Зато мы были предупреждены. Олег специально поставил раннюю дату, чтобы не подумали, что это кто-то сделал недавно.
Переждав полтора часа, мы сняли с пестуна шкуру, и срочно избавившись от освежёванного зверя, занялись выделкой шкуры. Хоть она была и летняя, но в качестве лежанки могла пригодиться. Тут опять вмешался Толя.
— Да вы её едрёнать на крышу положите, чего вы с ней мучаетесь, а на месте где кровь пестуна вечером устройте костер, чтобы отвадить других медведей.

Новая стая лесных пичуг-мясоедов тут же начала срезать вкусную жировую ткань. Толи они были так голодны, толи им не хватало насекомых, но к вечеру шкура пестуна была чистая как тарелка в студенческой столовой.

У нас были шкуры, но не было радости от такой случайной охоты. Погибшие ни за что животные были перед глазами у каждого всё ещё живыми, и от этого было всем противно. Хотя если разобраться, то мать пестуна сама виновата, что бросилась на человека, защищая своего детёныша. Откуда ей было знать, что ему ничто не угрожает. А вот пестун погиб за что? Ради нашего спокойствия чтобы мы спали спокойно? Все мы звери, всё вокруг нас жестокость и насилие. Среди лесных зверей  выживает сильнейший, у  них для этого есть сила, когти, и клыки у людей ничего нет кроме оружия. Потому что эти последние сильнее всего животного мира. Убийство вот их привилегия, которое они заслужили в ходе своей беспощадной эволюции.