Марга, Амали, лев

Избавиться от льва было невозможно. В середине сна чей-то шёпот как-то сказал, что он особенной породы, как домашняя собака…Хитростью выставила его погулять и захлопнула дверь.
Сегодня Марге восемьдесят два. Приглашена на свой собственный день рождения к нам. Мы пьём  за  её здоровье. Марга ещё и курит без конца. Марге наплевать на смерть. И на Ганновер, её родной город, где она не может принимать своих гостей, тоже наплевать. Марга не любит Германию, была замужем за англичанином, который привёз её в Африку. Марга загибает пальцы –  вот в этих  странах она побывала. Вот вернуться бы туда!
Её глаза  всё время цепляются за мою Амали. Там, в Африке, где зелёные холмы и выжженная рыжая саванна, осталась лежать в раскалённой земле её маленькая дочка, умершая от лейкемии. Больше Марга не рожала. Боялась. Ей хватило. Ей всю жизнь, с тех пор как она уехала из Кении, казалось, что рядом с могилой её дочки ходит лев, ищет чего-то, разрывает землю.
Выходим в сад, размеченный на двух хозяев с посадкой кустов в нужном месте. Моя малышка сидит у меня на коленях, и Марга говорит что-то Амали, поглаживая её ручку.
Вечер сползает на Ганновер тихо, в комнате – остатки застолья, и свечи всё горят. Чувствую спиной их согревающее дыхание. Где-то далеко осталась спать её девочка, может быть, похожая на Амали, а может, и нет. А вдруг этот ребёнок лежит посреди саванны? Ведь бывает и так хоронят, если случилась беда где-нибудь в заброшенном доме.
Солнце в Африке багровеет, бегут за носорогами стрелки, и львы жадно делят добычу,  длинноногие масаи  в красных клетчатых накидках у костра пьют коровью кровь. Где-то там, в Африке, спит девочка. Мы пьём горчащее вино за здоровье Марги.
Утром Марга позвонила и сказала, что  лев  пришёл и молча стал проситься в дом. Она будто увидела его по ту сторону двери, с ошейником.  Она открыла дверь и сняла ошейник, потому что льву было мучительно.