Вернуться в новую жизнь

Выйдя из маршрутки и закинув рюкзак за плечо, Леонид оглядел окрестность. Всё знакомое, всё родное, почти не изменившийся пейзаж. Как-будто не было этих двенадцати лет. Как-будто только вчера уехал и снова вернулся. Так, размышляя, он даже не заметил, как спустился к раскинувшемуся прямо за остановкой полю. Глянув в даль, на видневшееся на возвышении, недалеко от оврага родное село, длинной полосой протянувшееся на противоположной стороне поля, уверенно зашагал по грунтовой дороге. Лёгкий утренний ветерок слегка охлаждал ещё не разгорячённый летним солнцем воздух. Время от времени поглядывая на дома, всё ещё видневшиеся за деревьями, он подошёл к оврагу и прежде, чем спуститься по чуть заросшей тропинке, остановился у одиноко стоявшего старого дуба.
– Ну, здравствуй, — Леонид дотронулся рукой до шершавой коры. — Давно мы с тобой не виделись, а ты всё растёшь, — задрав голову вверх, он посмотрел на густую крону.
С грустной улыбкой проведя рукой по стволу, Леонид на миг остановился, закрыв глаза…
… – Будешь меня ждать? — подойдя к дереву, возле которого, облокотившись спиной, стояла девушка, Лёня провёл рукой по шершавому стволу, остановившись на уровне её головы.
– А ты ещё сомневаешься? — девушка, с улыбкой посмотрела на него. — Конечно буду. Только бы ты кого там не нашёл. Я вот тут тебя ждать буду, а вдруг ты там, в это время, себе невесту подыщешь, — усмехнувшись, она отвернулась.
– Чего это я вдруг невесту там себе найду? Я вообще-то в армию иду, а не…
– Да кто вас знает, — она вздохнула, перебив его. — Всякое бывает. Чего там девушек нет, что ли?
– Ревнуешь, значит? — он, усмехнувшись, встал перед ней.
– А я вообще ревнивая. Ты не заметил?
– Нет. Повода, наверно, не было. Да и не нужен мне никто. Я только тебя люблю.
Девушка снова посмотрела на него…
Леонид открыл глаза. Где-то в глубине оврага, в самой гуще разросшихся деревьев насвистывали свои трели ранние птахи. Вздохнув, он отошёл от дерева и, не оборачиваясь, спустился вниз, к журчащему лесному ручейку.
Выйдя на небольшой луг, всё также, как и тогда, расстилавшийся рядом с местной речкой, Леонид вздохнул ароматы разнотравья. Скинув рюкзак прямо в траву, щурясь от яркого солнечного света, он посмотрел в небо, туда, где, паря в вышине, высматривал свою добычу ястреб. Где-то у речки слышался звонкий детский голосок. Молодая женщина, стоявшая рядом с узким мостиком по колено в воде, приставив руку ко лбу, с интересом посмотрела в его сторону.
Леонид сел прямо на траву. Солнце всё сильнее припекало, даже лёгкий ветерок уже не спасал от начинающегося зноя. Откинувшись на спину и закинув руки за голову, он снова закрыл глаза…
… Посмотрев на лежавшего на спине молодого человека, девушка села рядом.
– Лёнь, ты только не верь никому, — повернувшись к нему боком, она опустила голову, теребя подол платья. 
– В смысле? — он открыл глаза, удивлённо посмотрев на неё. — Мать опять чего?
– Ну-у, она не меняется. Нет, я не про неё сейчас. Просто тут… Понимаешь, у нас соседи новые, ну, обеспеченные. Эдуард Петрович, бизнесом занимается, дачу тут построили, а у них сын, тебя постарше, — она повернулась, виновато посмотрев на него. — У него с Любкой чего-то, а отец против. В общем, сложно всё там.
– Ну, а ты причём? — Лёня сел, серьёзно посмотрев на неё.
– Она приревновала. Мама подружилась с Серафимой Андреевной, матерью этого Юрки, ну, того парня. Они приходили к нам на День Рождения матери, на шашлыки приглашали нас. Ну, как я могла отказаться, сам понимаешь. Вот она и распустила слухи, что, мол, у меня с ним чего, — она снова опустила голову. — Не верь ей, Лёнь. Слышишь, не верь! Я только тебя люблю.
– Я и не верю, — улыбнувшись, он снова лёг на траву.
Аня, с радостной улыбкой посмотрев на него, легла рядом, положив голову ему на грудь.
– Слушай, Ань, а давай уедем вместе, а? — он мечтательно посмотрел на небо. — Всё равно ведь твоя мать не даст нам жить. Я же ей не нравлюсь. Меня отец к себе зовёт. И работой обеспечит, переведёшься, там учиться будешь. А я потом в институт поступлю.
Аня снова села.
– Лёнь! Тебе двадцать один, мне девятнадцать. Ну, какая из нас семья?
– Ну, а чего такого? Отец и с квартирой поможет. Ну, снимем пока, а там и на свою заработаем. Пусть и в кредит, но всё же. Чего мы одни так жить будем?
– Не хочу я так. Не известно ещё, какой там институт, да и уверенности нет. Нет, не в тебе, ты не думай, а вообще. Здесь всё родное, знакомое, а там? А там неизвестность, — Аня вздохнула. — Да и куда нам спешить? Я пока институт не закончу, замуж не выйду! — категорично закончила она.
– У меня мать также рассуждала, а потом вышла замуж за отца и вскоре я родился.
– Тогда другое время было. Ну, правда… Чего нам спешить? Ты же тоже собираешься в институт? Ну, вот и поступай.
– А если не поступлю? Так и будем по полям бегать? От матери твоей прятаться? — он снова сел, недовольно посмотрев на неё. — Хорошая жизнь.
– Ну, Лёнь, — она повернулась, и надув губы, посмотрела на него. — Ну, не обижайся. Перебесится и смирится. Тем более отец не против тебя.
– Как будто он у вас в семье решает чего.
– Лёнь, а пойдём искупаемся? — чтобы отвести разговор, спросила Аня.
– Не хочу, — недовольно ответил парень. — Да и вон, слышишь? Любка там твоя ненавистная купается с девчонками. Слышишь, как визжат.
– Обиделся, — отвернувшись и обхватив коленки тихо сказала она. — Не веришь мне, небось?..
Снова открыв глаза, он прислушался. На реке всё также раздавались голоса. Леонид встал и, отряхнувшись пошёл по тропинке к мостику, возле которого что-то полоскала молодая женщина, которую он заметил, поднявшись из оврага. Время от времени она разгибалась, поглядывая на бегающего вдоль берега мальчика лет четырёх-пяти.   
Подойдя к мостику, Леонид остановился, внимательно поглядев на неё.
– Ну, чего смотришь? — женщина, вытерев руки, с лукавой улыбкой посмотрела на него. — Не узнал, что ли?
– Люба? — улыбнувшись и окинув её взглядом, он покачал головой. — Вообще не изменилась. Всё такая же.
– Да конечно, всё такая же кудрявая блондинка. Где ещё такую красоту встретишь? — с усмешкой добавила Люба. — Седые волосы появятся и не заметно будет. Даже вон — она кивнула на мальчика, стоявшего недалеко от них и с любопытством смотревшего на Леонида — Одуванчик какой, — Люба улыбнулась. — Сын, и тот весь в меня.
– Замужем?
– Нет, — выйдя из воды и присев на бревно, лежавшее рядом на берегу, она посмотрела на воду. — И никогда не была, — Люба повернулась снова, посмотрев на Лёню.
– А сын? — он кивнул на мальчика.
– Так, для себя родила. Был у нас тут один, приехал работать, думал насовсем, а оказалось на время. Вот я и родила от него. Не прижился тут чего-то, всё рвался уехать, меня звал с собой, — она вздохнула. — А мне он зачем? Обиделся, уехал. Даже про сына не знает.
– Что же так? — Лёня улыбнулся. — Может любил? А ты так жестоко, — он усмехнулся.
– Лю-ю-би-и-л, — протянула Люба, махнув рукой. — То же мне любовь. Это он так, для вида. Когда любят, сразу видно… А он безотцовщина, — она повернулась, посмотрев на бегающего по берегу мальчика. — Я и отчество дала так, наобум — Александрович. Мало ли в России Александров, пусть гадают от кого. Хотя… И так все догадались, — Люба снова махнула рукой.
Леонид повернулся, с улыбкой посмотрев на ребёнка.
– Ну, чего, безотцовщина… Иди, знакомиться будем!
Мальчик нерешительно подошёл к нему.
– Дядя Лёня, — Леонид протянул ему руку. — Давай руку.
Мальчуган, посмотрев на кивнувшую мать, протянул свою маленькую ручонку.
– Женя.
– Очень приятно, Женя. Не против, если я тут с вами посижу?
– Не-а, — снова посмотрев на мать ответил он.
– Ну, вот и познакомились. Ну, иди, — Леонид легонько шлёпнул малыша чуть пониже спины.
Женя, рассмеявшись, поскакал вдоль берега. 
– Женя! Далеко не убегай! Чтобы был у меня на глазах! — Люба погрозила ему пальцем. — Надолго в наши края? — она повернулась, посмотрев на Леонида. — В гости или насовсем решил перебраться?
– Да некуда уже перебираться. Мать с дядей Аркашей в городе. Так просто приехал — родные места посмотреть. Ничего почти не изменилось.
– Почти, — Люба вздохнула. — Дачников много стало, а кто-то и насовсем, снова перебрался. Одно время разъехались кто куда, а теперь вот возвращаются. Кто дом построил заново, кто так, подремонтировал. В основном, правда, кто постарше. Детям квартиру оставили, а сами сюда. 
– Ну, а ты? Всё здесь живёшь? — Лёня посмотрел на неё.
– Ну, а куда же мне ещё? — она улыбнулась. — Всё также с бабушкой живём. Она сейчас не работает, с ним, — Люба кивнула на бегающего по лугу, недалеко от них, сына, — сидит. Только иногда подрабатывает — репетиторством и то, в основном бесплатно. Всё жалеет молодёжь, деньги брать стесняется, так, кто продуктами какими, овощами и фруктами разными и платят. Но нам хватает. Огород вот свой выручает. Да и много нам надо? — она снова с улыбкой посмотрела на Леонида. — Да и куда же мне ещё? — она вздохнула, задумчиво посмотрев на реку. — К матери, что ли? У неё своя семья. Сестра вот недавно замуж вышла, сын родился, — всё также задумчиво, казалось погрузившись глубоко в собственную душу, сказала Люба. — С ними живёт, и брат там ещё. Школу только закончил, теперь в институт собирается. Не знаю, поступит ли? Оболтус оболтусом, — она усмехнулась.
– А отец?
– А он редко у нас бывает, всё некогда. Да и я уже взрослая, самостоятельная стала, зачем теперь ему? — Люба отвернулась. — Лёнь… — снова повернувшись, она внимательно посмотрела на него. — Ты ведь не просто так приехал? Так и не женился небось?
– Не женился, — тихо ответил он, посмотрев куда-то в сторону.
– Её всё вспоминаешь? А зря. Это уже другой человек. Всё назло всем делает. Всем вокруг жизнь назло ломает, — она снова задумалась. — Слушай, засиделись мы тут с тобой, а ты же, небось, голодный? Ты где собираешься остановиться-то?
– Да нигде. У кого-нибудь из знакомых, может. Или вон, — он кивнул вправо — в бывшем санатории. Там же теперь гостиницу для туристов оборудовали, вот там и остановлюсь.
– В это время? — Люба усмехнулась. — Слушай… Давай-ка к нам. Дом у нас большой, так что не стеснишь… И не спорь, — она наигранно нахмурилась, покачав указательный пальцем.
– Да как-то…
– Вставай пошли, нечего тут голодному сидеть, — Люба потянула его за рукав.
Леонид, усмехнувшись, встал.
– Женя, пошли! — приставив ладонь ко лбу, она посмотрела на скачущего вдоль берега сына.
– Мам, домой, да? — подбежав к ним, спросил он. — А дядя Лёня с нами, да?
– С вами. Мама твоя вот не отпускает, — со смехом ответил он. — Ну, пойдём, — подхватив мальчика, Леонид усадил его себе на плечи. — Держись крепче, поехали домой.
***
– Здравствуйте, Нина Алексеевна, — Леонид осторожно поставил Женю на землю.
– Ну, здравствуй, Лёня, — подойдя ближе, она оглядела его с ног до головы. — Возмужал, а на лицо всё тот же Лёнька, — с улыбкой добавила она.
Леонид улыбнулся.
– Значит, в родные места решил? И как, насовсем или так… Проездом?
– Ба, ну, что ты пристала к человеку. Он с дороги, голодный, уставший, покормить бы надо.
– Так кто же против-то? Проходи, — Нина Алексеевна показала рукой на дом. — Таким гостям мы всегда рады.
– Ба, он у нас поживёт? Он хотел в бывшем санатории, да там сейчас народу полно, небось. Ты как, не против? А то ему негде больше, — Люба посмотрела на бабушку.
– Ну, а чего против? — она пожала плечами. — Места всем хватит. Три комнаты всё-таки, есть где гостя поселить. Да и не чужой чай, можно сказать, на глазах вырос. Я вон в коморочке небольшой, мне достаточно, а Люба с мальчонкой в комнате. Ну, а мать с Аркадием сейчас где?
– В городе живут.
– Ну, да, — Нина Алексеевна покачала головой. — Дом вскоре продал, туда видать и перебрались. Всё держал дом-то, жалко видать было, а потом всё-таки продал вскоре, дачники там обосновались, — она вздохнула. — Ну, ты не стой на дворе-то, в дом проходи.
***
– Сидишь? — Люба неслышно подошла к сидевшему на лавочке у крыльца Леониду.
– Сижу. Душно сегодня. Вечер уже, а жара не спадает. Проветриться вышел.
– Не смотри туда, — она села рядом. — Она уже не та, прежняя Аня — это другой человек. Сама себе судьбу сломала… — Люба посмотрела на дома на противоположном берегу. — Понимаю тебя. Знаю, как тяжело бывает. Юрка семь лет её терпел, всё прощал, а она назло ему мужиков меняла, так просто, от нечего делать. Думаешь, легко было всё время мимо его дачи ходить? А он как-то пришёл и говорит, мол, люблю и тебя, и вот её, ничего поделать не могу. Влюбился же. По отцовской воле женился, а полюбил вот. А мне зачем такая жизнь? — она посмотрела на Леонида. — Как в гареме — второй женой быть? — Люба горько усмехнулась. — Четыре года как официально развелись они… А недавно дачу продали, теперь там всё перестроили, новые какие-то живут.
– И что? К тебе пришёл опять? — Леонид посмотрел на неё.
– Пришёл. У меня как раз Женька только недавно родился. Даже сына, мол, твоего готов усыновить… Только я уже не хочу. Отболело всё. Вот видишь, как бывает. Отбила веру в мужчин совсем. У тебя же также, — она снова посмотрела на него. — Ты же из-за этого и не женат до сих пор?
– Да нет, — он вздохнул. — Просто не встретил ещё.
Люба с усмехнулась.
– А чего забор не поменяете? — чтобы отвести разговор с больной темы, спросил он, кивнув на забор. — Вон рассохся как, кое-где держится с трудом.
– Да всё некогда. Да и некому. А алюминиевый, как сейчас модно, не охота. Тут вот сидишь, смотришь, всю округу видно, и соседнее село, а с железным этим чего? Только птиц слышно, да лягушек у реки, а тут хотя бы на людей посмотришь, всё веселее. Слушай, Лёнь, а может баньку затопить завтра, а? Отец вон построил два года назад. Говорит: буду приезжать париться, а сам всего один раз и опробовал. У нас хоть все удобства уже проведены, а всё равно банька хорошо, — Люба улыбнулась. — Вон даже соседи пользуются, чего нам жалко, что ли? Мы с ними даже праздники вместе справляем, — она кивнула в сторону соседского забора. — Сейчас вот нет только — на море уехали, отдохнуть от трудов праведных, — Люба встала. — Иди, я тебе там, на диване, постелила. Отдохни, устал небось. Да и я пойду, а то Женька вскочит рано, уснёшь тут.
Леонид посмотрел ей вслед и, ещё раз глянув на село, раскинувшееся на том берегу, встал, не спеша поднявшись на крыльцо.
То ли от нового места, то ли от дневных впечатлений, но спать почему-то не хотелось. Заложив руки за голову, Леонид посмотрел в окно. Закрыв глаза, он попытался заснуть. От крутившихся в голове воспоминаний сон совсем пропал. Почему-то вдруг вспомнился вечерний разговор с Любой.
– … А он как-то пришёл и говорит, мол, люблю и тебя, и вот её, ничего поделать не могу. А мне зачем такая жизнь?
 Почему-то за память зацепились именно эти слова. Он перевернулся к стене, и снова закрыв глаза, попытался заснуть…
… Не спеша шагая по тропинке к реке, Лёня вдруг остановился, прислушиваясь. Ему показалось, что рядом кто-то тихонько всхлипывал. Снова прислушавшись, он повернул налево и, пройдя по еле заметной тропинке в глубь луга, остановился, посмотрев на лежавшую в траве девушку.
– Люб, ты чего? — Лёня сел рядом с ней.
Девушка подняла голову, посмотрев на него заплаканными глазами.
– А… Это ты, — вздохнув, она поднялась, сев рядом. — Ничего, так просто, — как-то отрешённо добавила она. — Обижаешься, наверно, на меня?
– С чего это? — удивлённо спросил он, вытащив из её волос застрявшую травинку.
Люба попыталась улыбнуться, только улыбка получилась какая-то грустная, даже вымученная. Отряхнув свои кудрявые светлые волосы, она вздохнула.
– Ты не думай. Тебе Аня рассказала, что я слухи какие-то распускаю, не верь ей. Если кто что и сказал, то не я это, — она грустно посмотрела на него. — Я никогда так не поступлю. 
Люба вытерла ладонью глаза.
– Это из-за него, что ли? — Лёня сочувственно посмотрел на неё.
– Да нет, — она отвернулась. — Так накатило что-то. У женщин такое бывает. Знаешь, я читала недавно, что плакать полезно — глаза очищаются. Вот — очищаюсь, — Люба грустно усмехнулась.
Повернувшись к нему лицом, она пристально посмотрела на него.
– Чего так смотришь? — Лёня усмехнулся, ответив на взгляд.
– Так просто, — девушка снова отвернулась. — Просто иногда так бывает, мы любим не тех, кто это заслуживает. Ты любишь, а они предают.
Люба встала.
– Я вообще-то купаться собралась. А ты чего тут?
– Да мы с дядей Аркашей косили с утра пораньше, вот решил отдохнуть. У реки попрохладней.
– Пойду искупаюсь, — Люба сняла сарафан, и осторожно ступая, пошла в сторону реки, по слегка примятой траве.
Лёня, с усмешкой окинул её взглядом, покачав головой.
Сделав несколько шагов, девушка остановилась и, повернувшись, с лукавой улыбкой посмотрела на него.
– Лёнь, а я красивая?
– Красивая, — удивлённо пожав плечами, ответил он.
– Красивая, — вздохнув повторила она, повернувшись в сторону реки. — Только не счастливая какая-то…
 «Знала ведь всё, но смолчала», — Леонид открыл глаза, снова перевернувшись на спину.
***
Выйдя на крыльцо, Люба удивлённо посмотрела на чинившего забор Леонида.
– Ты уже с утра за дела принялся? Гость же вроде? Да и не позавтракал, небось?
– Мне тут Нина Алексеевна инструменты выдала. Решил заняться. Гость не гость, а чего я буду загорать на лавочке, когда у вас вон, — он обвёл головой участок, — дел полно и помочь некому. Всё равно без дела сижу.
– Я думала, прогульнуться по селу решишь?
– Нагуляюсь ещё, — тихо буркнул он, взявшись за молоток.
– Завтракать-то будешь или тоже уже бабушка накормила?
– Успею ещё, на голодный желудок работается легче, — Леонид улыбнулся.
– Тогда бросай дела. Раз не спешишь, значит успеешь ещё все переделать, а вначале — есть! И без возражений!
– А ты, смотрю, всё не меняешься, — он усмехнулся. — Характер, как железо.
– Закалилась за прожитую жизнь хорошо, — с усмешкой ответила она.
***
После завтрака Леонид, как и обещал, продолжил чинить забор.
– Ну, что смотришь? — взяв в руки молоток, он заметил выглядывающего из-за куста малины Женю. — Хочешь мне помочь?
– Хочу, — скромно улыбнувшись мальчик подошёл к нему. — Только я молотком не умею, и мама мне не разрешает.
– Научишься ещё. Ну, а раз пока мама не разрешает, будешь мне просто помогать, гвозди вон подавать. Согласен? — подмигнув спросил Леонид.
– Ага, — Женя, радостно улыбнувшись, взял коробку с гвоздями.
– Глядишь, вдвоём быстрее управимся.
– А ты с мамой дружишь, да? — Женя осторожно сел рядом.
– Ну-у… В общем, да, — растерянно ответил Леонид.
– Как мы с Алёнкой, да? Она мне печенье там, конфеты даёт… И сама ест и мне даёт, а я ей там, чего мама даст.
– А игрушками делишься? Защищаешь Алёнку-то?
– Да у нас все нормальные, не обижает никто, — вздохнув ответил мальчик. — Даже защищить… за-щи-тить не от кого, — снова вздохнув ответил Женя. — А игрушками мы всегда делимся. Только у меня в основном пистолеты там, машины, а у неё мишка любимый есть, коляска там, а мне зачем они? — он пожал плечами. — Ну-у, машинками иногда играем вместе, мячом вот, — серьёзно рассуждал Женя, вспоминая, чем ещё делился он с Алёнкой. — Только когда она выносит самокат или велосипед, тогда мы вместе катаемся.
– А у тебя велосипеда нет? — он снова посмотрел на мальчика.
– Не-а. Мама всё никак не купит. А мне Алёнка даёт, а зимой я ей санки. У неё их нет.
– Ну, чего, мужики, работаете? — Люба с улыбкой посмотрела на них.
– Мам! А я дяде Лёне помогаю, — с радостной улыбкой на лице ответил Женя, посмотрев на мать.
– Молодец. Ну, вы, смотрю, почти весь забор сделали?
– Так с таким помощником-то быстрее работа идёт, — Леонид улыбнулся, посмотрев на мальчика.
– Жень, ты иди бабушке, скажи, чтобы грядками не занималась, вечером приду, сама займусь.
Посмотрев в след убегающему сыну, Люба вздохнула.
– Скучно одному ему, а тут приехали к нам одни, дом построили, вот с девочкой и подружился.
– Чего, совсем мальчишек нет?
– Сейчас-то побольше, переезжают люди, дома строят. Вот только к чему такая дружба приведёт? Вырастет Алёнка, а тут какой-то парень деревенский рядом, нужен им такой будет. Нам с тобой это знакомо уже, — она снова вздохнула, задумчиво посмотрев на соседнее село.
Леонид, с грустью посмотрев на неё, опустил голову.
– Лёнь, а ты всё утро, что ли, тут? — чтобы отойти от грустных для обоих воспоминаний, спросила Люба. — Так и не был в селе?
– Успею ещё. Вон дел у вас сколько. Не сидеть же так без дела, воспоминаниям предаваться. Раз уж приехал, помочь надо.
– Ну, а матери чего сказал? Вряд ли сказал, что сюда приедешь, — она усмехнулась.
– Сказал, что в Сосново, к друзьям поехал. Проверять же не будет, а там сейчас нет никого. Все, кто куда разъехались, да и связь уже давно прервалась. Все изменились, интересов общих не стало. Чего у нас общего теперь? А если и догадалась, всё равно вслух не скажет, — Леонид задумчиво посмотрел на реку. — Ну, чем ещё помочь? — улыбнувшись, он перевёл взгляд на Любу. — Скучно без дела сидеть.
– Дела всегда найдутся, — улыбнувшись ответила Люба. — В сельской местности без дела не посидишь.
***
Вечер только вошёл в свои права, а зной всё также стоял над селом. Духота всех выгоняла из дома. Молодёжь оккупировала сельскую площадь, кто постарше, собирались на лавочках у домов, а дачники, освободившиеся от грядок и цветников, отдыхали недалеко от речного пляжа, подальше от местных сплетниц. Люба освободившись от домашних дел, вышла на крыльцо, и посмотрев на сидевшего внизу Леонида спустилась, подойдя к нему.
– Жарко, пойдём с Женькой искупаемся, — она перевела взгляд на реку. — Так и будешь сидеть? Или всё-таки с нами? Женьку вот плавать надо бы научить, а всё никак. И самой спокойнее будет.
– Пойдём. Всё равно дел нету. Завтра остальное доделаю.
– Ты, смотрю, всерьёз за дела взялся, как будто в работники нанялся, — Люба усмехнулась. — Спросит кто из знакомых, даже неудобно будет.
– Когда это тебя так людское мнение интересовало? — Леонид усмехнулся в ответ. — Думал не изменилась характером, а тут — нет, новые нотки.
– Музыка изменилась, новые нотки и добавила, не всё же одно играть, — с той же усмешкой ответила она, направившись к калитке.
– Ну, чего, герой, учиться плавать будешь? Или страшно? — Леонид с хитрой усмешкой посмотрел на Женю.
– Страшно, а плавать хочется, — тихо, немного испуганно ответил мальчик, посмотрев на реку. — А вы, дядя Лёня, умеете плавать?
– А как же. Я же тут вырос, на реке вот этой. Ну, пойдём учиться. Если, конечно, ты не против?
– Не-а, — Женя улыбнулся. — Только всё равно страшно.
– Не трусь, Женька. Ты же парень всё-таки. Пошли.
Мальчик, улыбнувшись в ответ, зашагал рядом.
***
Приложив руку ко лбу, Нина Алексеевна посмотрела на реку. С улыбкой засмотревшись на бултыхающегося в воде, на руках у Леонида, внука, даже не заметила подошедшего к ней деда.
– Чегой-то орут-то? На реке-то? — приложив свою дрожащую ладонь ко лбу, он, как и она посмотрел в ту же сторону.
Женщина, вздрогнув, повернула голову, испуганно посмотрев на него.
– Фу-у-х. Напугал, прям. Купаются, внука плавать учат.
– Лёнька, знать? Видал из дали сёдня. К Людмиле-то не ходил ещё?
– Чегой-то сразу к ней-то идти? Не за тем, небось, приехал-то, — недовольно ответила Нина Алексеевна.
– Ну, а чё ему не зайти-то? — ответил он, не отрывая взгляда от реки. — Столько лет не был, интересно ж, небось.
– Ну, и чего ему интересного там? — она отвернулась. — Пройдётся если по знакомым, пускай, а там чего? Чего его туда потянет вдруг? — уже зло посмотрев на деда, спросила женщина.
– Да ничего, — дед, наконец-то оторвавшись, посмотрел на неё. — Может и к лучшему, думаю… Если сходит-то. Самому легче станет. Не так просто ведь приехал-то. Столько годков не был, а тут приехал, вдруг.
– Была бы моя деревня жива, сама бы туда с удовольствием приехала. Чего такого? Родина есть родина, всегда тянет к ней. Вот и он может так. Чего сразу картину маслом рисовать?
– Да кто ж рисует-то? Пусть и так. Вон внучок-то какой довольный, — дед улыбнулся, снова посмотрев на реку.
– Довольный, — вздохнув, тихо ответила женщина.
Повернувшись она посмотрел в след не спеша шагавшему по дороге, опираясь на палку, деду. И оглядевшись, быстро перекрестила купающихся на реке.
– Может и к лучшему, — тихо повторила она, выходя на дорогу.
***
– Ты только глянь, — Люба с улыбкой посмотрела на скачущего вдоль берега сына. — Думала испугается, а он довольный.
– Любит воду. Теперь ведь не отстанет, — Леонид, тоже посмотрев на Женю, улыбнулся, покачав головой. — Придётся задержаться, пока плавать не научится.
– Ты мне только сына не утопи. Женька парень настырный растёт, раз попробует, за уши не оттянешь.
– Ну-у, я же не дед Амвросий, умом вроде не обделён. Это тот, когда внука учил плавать, в воду его бросал, а потом сам же лез спасать. Научил, правда, только тот два раза башкой об корягу ударился, но это деда не остановило, — Леонид усмехнулся, посмотрев на удивлённую Любу. — По старинке, так сказать, учил. А я вот современным методом, цивилизованно.
– Скучно ему одному. Брата или сестру всё просит, — она усмехнулась. — А как объяснишь?
– Ну, так что же… Претендентов, что ли, нет? Так и будешь от каждого шарахаться?
– Ну, а сам? Меня учишь, а сам чего же шарахаешься?
– С каждой встречной отношения не заведёшь. Всем любви хочется, а с ней пока туго.
– Останешься так один.
– Не останусь. Времени ещё полно. Чего спешить? — Леонид улыбнулся.
– А я вот думаю, может и рожу ему кого, — Люба легла на спину, закинув руки за голову. — Захочу и ещё нарожаю. Пускай судачат, на то они и люди, чтоб языком трепать.
Усмехнувшись, он посмотрел на неё.
***
Подойдя к калитке, Леонид остановился, посмотрев за реку, на соседнее село.
– Прогуляться всё-таки решил?
Он оглянулся, увидев Нина Алексеевну.
– Да нет. Пойду до магазина дойду. Может чего купить? — отвернувшись, спросил Леонид.
– Да вроде всё есть, — внимательно посмотрев на него ответила она. — Ну, что же… сходи. Хотя бы развеешься. Не всё же у реки сидеть, на знакомые место из дали любоваться?
– Пойду схожу, — не смотря на женщину, задумчиво ответил он.
Зайдя в магазин, Леонид посмотрел на стоявшую за прилавком Любу.
– Всё-таки решил пройтись по родным местам? — Люба внимательно посмотрела на него.
– Да нет, так просто… До магазина просто… Люб, ты там дай колбаски какой получше, чаю, копчёностей каких. И давай чего для Женьки. Он чего вообще любит-то?
– Ну, как все дети — шоколад, мороженое, мармелад вот очень любит. — она улыбнулась.
– Ну, тогда давай всё, и для себя и матери давай, чего любите. А то я у вас живу уже который день, не удобно уже как-то.
Люба, покосившись в угол, пальцем подозвала его.
– Вон, — она кивнула на шептавшихся и поглядывающих в их сторону двух женщин, местных жительниц. — Смотри, уже слухи набирают, сейчас по всему селу разнесут.
– Да пускай разносят, — Леонид с усмешкой посмотрел на них, и, кивнув в качестве приветствия, смутил обеих. — К хорошему человеку грязь не пристанет! — нарочито громко договорил он. 
– Пускай, — Люба махнула рукой. — Грязь и лечебной бывает. Я от их слухов только помолодею.
– Оставь пока у себя, — расплатившись, он как-то виновато посмотрел на неё. — Пойду просто, по знакомым метам пройдусь хотя бы. Так, посмотрю, что изменилось.
– Пройдись, — тихо ответила Люба, посмотрев ему вслед.
***
Выйдя из магазина, Леонид пошёл в сторону одной из улиц. По дороге, разглядывая новые, кирпичные и деревянные дома, он то и дело останавливался, вспоминая прежнюю жизнь, ту, которую оставил двенадцать лет назад. Вспомнились друзья, разъехавшиеся кто-куда, вспомнились люди, с которыми пересекалась его жизнь. Многие уже давно переехали отсюда. Та жизнь осталась в прошлом, уступая место новой, с новыми домами, с новыми людьми, с новыми судьбами. Так предаваясь воспоминаниям, он и сам не заметил, как прошёл несколько улиц, остановившись перед знакомым домом. Когда-то этот красивый, яркий дом выделялся своей статью среди окружавших его со всех сторон, небольших, скромных сельских домиков. А сейчас обвалившаяся кое-где кирпичная кладка чуть скривившегося дома, алюминиевый забор с вмятинами в нескольких местах, представляли собой печальное зрелище какой-то убогости среди разросшихся вокруг дачных коттеджей и высоких кирпичных домой. Подойдя к калитке, он ещё раз окинул его взглядом…
… – Ой, — оглянувшись, женщина испуганно посмотрела на Лёню, и, прижав руку к груди, выдохнула. — Так тихо подошёл, напугал прям.
– Здравствуйте, Людмила Николаевна, — зайдя на участок, он бережно закрыл за собой калитку.
– Здравствуй, Лёня, — пристально посмотрев на молодого человека, с лёгкой усмешкой ответила она. — Вернулся значит? Слышала, слышала. Ну, что же проходи… Раз пришёл. Пообедаешь с нами.
– Ой, Лёня, — Аня, выбежав из-за дома, с радостной улыбкой посмотрела на него.
– Приглашай гостя-то, пообедает пусть с нами, — кинув на дочь недовольный взгляд, проговорила Людмила. 
– Ой, Лёнь, проходи, конечно. Я сейчас, — быстро вбежав на крыльцо, она снова радостно посмотрела на него перед тем, как зайти в дом.
– Ну, что стоишь, как не живой? Видишь, — женщина указала рукой на крыльцо — приглашает.
Лёня, опустив голову, прошёл мимо неё.
Аня, всё с той же улыбкой, поставила на стол тарелки с супом.
Людмила, посмотрев на дочь, недовольно поджала губы.
– Ты бы кроликам-то дала травы-то. Я-то вот хотела, а не успела. Видишь, гость к нам пожаловал, — усмехнувшись, она посмотрела на Лёню.
– Я же только что траву им дала, — удивлённо ответила девушка.
– Ну, что же, — сжав губы ответила женщина. — А гуси там, где? Мало ли чего, посмотрела бы.
– Мам, чего с ними будет? — бросив злобный взгляд на мать ответила Аня. — Я тоже ещё не обедала, между прочим.
– Вот видишь, Лёня, живность развести решила. Хорошее дело, и прибыль, и полезно. Всё же своё, натуральное, так сказать. Надо же дочку, единственную, обеспечить, а то ещё не известно, какой муж ей достанется. Она же привыкла к хорошему образу жизни. Всё на неё тратим, всё для родного ребёнка, нам-то уж зачем?
– Мама, — тихо, наступив матери на ногу, проговорила девушка, виновато посмотрев на молодого человека.
– Ну, а что? — удивлённо посмотрев на неё и переведя взгляд на Лёню, спросила Людмила. — Что такого-то? Мать всегда забоится о ребёнке. А ты, Лёня, теперь куда? К нам в комплекс этот новый аграрный, или ещё куда решил?
– В институт хочу поступать, — посмотрев почему-то на Аню ответил он. — А пока поработаю. Устроился в мастерскую.
– Хорошее дело. Аня вот сейчас на третий курс перешла, специалистом будет. Я настояла, — с нажимом произнеся последнюю фразу, она снова усмехнулась. — Тем более соседи у нас тут новые. У Эдуарда предприятие своё, Аня выучится — к себе её возьмёт. Сын у них, — Людмила, вскинув голову, с лёгким злорадством посмотрела на парня, перекинув взгляд на вспыхнувшую дочь. — С Аней в одном институте учится, заканчивает вот уже. Хороший парень.
Лёня, сжав кулак, замер с ложкой в руке.
– Лёнь, а пойдём прогуляемся, а? — с испугом посмотрев на него, спросила девушка.
– Вечером, как дела перелаешь, гулянки будут, — зло проговорила женщина.
– Людмила Николаевна, — нерешительно начал Лёня, не поднимая голову. — Я…
– О! У нас гости смотрю? Обедаете смотрю, а чего меня не позвали? — мужчина с добродушной улыбкой посмотрел на молодого человека и, положив бейсболку на стул, стоявший у двери, прошёл в комнату.
– Явился, — еле слышно, шёпотом недовольно произнесла Людмила, покосившись на мужа.
– Вроде как не чужой? — не обращая внимания на жену и дочь, мужчина подошёл к столу, протянув Лёне руку. — Ну, здравствуй, Леонид, с возвращением, значит, — он снова улыбнулся.
– Здравствуйте, Александр Александрович, — Лёня встал и, улыбнувшись, протянул руку в ответ. — Вернулся недавно.
– Ты бы сходил посмотрел, как там гуси-то? — всё также недовольно проговорила женщина, бросив ненавистный взгляд на мужа.
– Да пропади они пропадом, твои гуси! Тьфу! — Александр злобно посмотрел на жену. — Покоя совсем не стало, — переведя взгляд на парня, продолжил он. — Там кудахтают, там гогочут, в сарае визжат, — размахивая руками, разгорячённо говорил мужчина. — На деньгах помешалась, не дом, а скотный двор какой-то! Ни отдыха, ни покоя не стало! Небось и к тебе со своим курятником пристала? — Александр покосился на Людмилу.
– Ну, вот чего ты к человеку пристал, а?! — Людмила ударила ладонью по столу, так, что зазвенела посуда.
– Ну, а почему бы мне не поговорить с нормальным, — делая акцент на последнем слове, со злостью начал мужчина, — человеком!? Не с тобой же мне за столом разговаривать, если гость сидит тут! А тут хотя бы новое слово услышу, без этих твоих — корма, навоза да помёта!!!
– Слушай, Лёнь, пойдём, а? — подойдя к нему тихо спросила Аня. — Это теперь надолго. Они даже и не заметят, если мы уйдём. 
– Ань, я вообще-то пришёл…
– Не до этого сейчас, пойдём.
Ладно, — Лёня встал и, дойдя до двери обернулся, посмотрев на раскрасневшегося Александра.
Ему всегда было жалко отца Ани. Хороший, добрый человек, а вот с женой… А вот с женой не повезло.
Они вышли на крыльцо, прислушиваясь к доносившейся из комнаты ругани.
– Аня!
Лёня поднял голову, посмотрев на окликнувшего девушку молодого парня.
– Ой, Юр, а ты чего тут? — Аня, побледнев, посмотрела сначала на него, затем перевела испуганный взгляд на Лёню…
Дёрнув ручку, Леонид осторожно вошёл в калитку. У крыльца, на старенькой деревянной табуретке, прислонившись спиной к стене дома и закрыв глаза, сидела очень полная женщина лет шестидесяти. Услышав чьи-то шаги она, чуть вздрогнув, открыла глаза, внимательно посмотрев на вошедшего.
– Здравствуйте, Людмила Николаевна. Не узнали? — Леонид подошёл к ней.
Женщина достала из кармана очки. Одев их, внимательно оглядела мужчину.
– Лёня? — она выпрямилась. — Ты что же, вернуться решил?
– Да нет, так просто, проездом, можно сказать. Ну, а вы тут как? — он сел рядом с ней, на ступеньку крыльца, окинув двор взглядом. — Живность уже не держите, смотрю.
– Да какая там живность, — тяжело дыша ответила Людмила, махнув рукой. — Не до неё теперь. Одна я совсем… Дочь редко бывает, не до меня ей… Всё мужей меняет.
– Ну, а…
– Александр? — не дав ему договорить перебила женщина. — Анька… С мужем так и не ужилась, с Юркой-то. Столько лет прожили… — с паузами, переводя дыхание начала рассказывать она. — Он терпел всё, а она всё по мужикам бегала, — Людмила снова тяжело вздохнула. — Муж-то хороший, терпел, терпел, да и не выдержал, ушёл… А она нового нашла тут же… И с ним не ужилась. Уехала вот сейчас с новым уже… Далеко теперь живёт, не знаю, надолго ли?.. А он, Александр-то, всё внуков хотел, а она ни в какую… Он мол, ты только роди, сами вырастим, чего нам стоит-то? А она на кой, мол, они вам нужны?.. Забеременела и в тайне скинула, а он как узнал… Так и всё… Теперь вот одна. Живу ещё пока, а зачем вот? — она посмотрела на Леонида. — Здоровья совсем нет. Сердце совсем работать не хочет… Операцию делать надо, а на что? Анька вот разве поможет?.. Ей же Юрка всё оставил, а она всё продала, да на мужиков истратила… Сама за деньгами к нам ездила, а теперь вот ко мне… Да и зачем мне её делать-то, операцию?.. Вот всё жду, не дождусь, когда уж к нему, к Александру-то, а всё вот никак, — снова тяжело вздохнув, женщина на миг закрыла глаза. — Чего это я всё про себя, да про себя, сам-то как?
– Да ничего, — Леонид встал. — Пойду я. Проездом тут, некогда мне.
– Ну, что же, давай… Спасибо, что зашёл…
– Не за что, — тихо ответил он.
– Редко кто теперь ко мне заходит-то… Соседка только если забежит вот… — всё продолжала она. — Лёнь! — Людмила окликнула его, когда он уже открыл калитку. — Ты уж не держи зла-то… Кто же знал, что так будет… Каждая мать лучшего для ребёнка хочет, думала, так лучше будет. Ты уж не обижайся.
– Забыл уже! — повернувшись, Леонид окинул её каким-то злобным взглядом. — До свидания, Людмила Николаевна!
Проводив его взглядом, женщина осторожно встала и, опираясь на перила, не спеша поднялась по скрипучим деревянным ступенькам. Зайдя в дом, она села у окна, положив руки на стол, покрытый выцветшей, протёршейся по углам клеёнчатой скатертью.
– Ну, вот, Саша, Лёня приходил, — вздохнув тихо сказала она, посмотрев на портрет улыбающегося мужа, стоявший в углу на узкой высокой тумбочке. — Про Аню и не спросил даже, сама рассказала… Забыл уж наверно… Может и правильно, кому она теперь нужна? А может и женат давно уж… Эх! Загубили мы с тобой дочку, не нужны ей стали.
Только Александр, глядя с портрета всё такими же добродушными глазами, ничего уже ответить не мог.
Вздохнув, она снова посмотрела в окно.
***
– Чего сидишь такой задумчивый? Устал? — Люба села рядом с Леонидом на лавочку возле их забора.
– Так, просто, — не поворачивая головы, смотря куда-то за реку, ответил он. — Прогулялся немного.
– Ходил, значит? — она грустно усмехнулась.
– Так просто, прогулялся, — бросив на неё быстрый взгляд ответил Леонид.
– Людмила Николаевна совсем одна осталась, соседка помогает постоянно, продукты покупает, лекарства. Операцию ей врачи советуют делать, а она откладывает всё. Ты её не слушай, денег она накопила хоть отбавляй, скрывает только, боится Анька все себе заберёт. Про неё, небось, тоже рассказала? Мужей уже полно сменила, все деньги оставленные Юркой на них потратила, а они этим пользуются, кредиты за её счёт берут. А теперь совсем видать мать забыла. Нового мужа нашла и к нему уехала, далеко куда-то. 
– Чего ты мне всё рассказываешь? — он недовольно отвернулся.
– А чтобы знал, — с лёгкой злобой в голосе ответила Люба. — Ты думал, вру тебе про неё? Думал, мщу ей, наговариваю? Думаешь, и тогда тоже я?
– Ничего я не думаю! И тогда не думал!
– Ты не злись… Может оно и к лучшему, что у вас ничего не получилось… Да и у меня с Юркой. Всё равно бы жить не дали. Юрка — тихоня, привык всех слушать, а своим умом так и не научился жить… — она задумалась. — Тебя бы тоже развели, да и она… Если бы тогда не предала, потом бы это сделала. Может, нас просто судьба уберегла? — Люба посмотрела на Леонида.
Леонид вздохнул и больше, чтобы отвлечься спросил:
– А чего по специальности не пошла работать? Трудишься простым продавцом?
– Да устраивалась я по специальности, — делая акцент на последнем слове, ответила она. — У меня же как у всех — грандиозные планы были. Думала устроюсь, на хорошую работу, всё будет хорошо, а… — Люба махнула рукой. — Отец Юркин подсобил, чтобы глаза сыну не мозолила. Брали меня в одну организацию, а тут он… В общем, помоталась по разным учреждениям, в других местах блат же нужен, а у меня он откуда? Знакомые матери помогли устроиться, правда не по профессии, но и то хорошо, тот же блат везде. Просто с отчимом не ужилась. Я же у них жила, а я ему, как кость в горле. Видно не нравится, что мать до него замужем была и наследство, так сказать, оставила, — она грустно усмехнулась. — А квартиру снимать дорого, вот и пришлось обратно вернуться… Но я не жалею, поняла, что роднее бабушки у меня никого нет. Потом устроилась на овощехранилище, а там в основном приезжие работают, баба такие — ой-ой-ой! Как-то не ужилась с ними. Там и познакомилась с отцом Жени, а вскоре ушла в магазин, с тех пор там. Знаешь, а я не в обиде на Юркиного отца. Так даже может и лучше. Сюда он, Юрка, приезжал всего пару раз, а там бы? Ходил постоянно… Мне, да и себе бы только нервы мотал. Вот так вот, — вздохнув закончила рассказывать она. — Ладно… Поговорили и хватит. Ты ужинал? 
– Нет ещё, — тихо, задумчиво ответил он. — Женьке обещал на реку сходить. Плавать очень хочет научиться. Не против? — уже с какой-то грустной улыбкой посмотрев на неё, спросил Леонид.
– Ну, а что против-то? Самой спокойнее будет, — вздохнув, она посмотрела на реку. — Жарко сегодня, можно и искупаться сходить. Пойду переоденусь, а ты пока Женьку позови, носится где-то тут, с Алёнкой этой, — Люба окинула взглядом улицу.
***
Открыв глаза Леонид посмотрел на пробежавшего мимо Женьку. Спать уже не хотелось. Перевернувшись на спину и закинув руки за голову, он, как-то машинально, посмотрел на соседнюю комнату. В чуть приоткрытую дверь Леонид заметил стоявшую в одной ночной рубашке, перед открытым окном, Любу. Казалось, не замечая приоткрытой двери, она задумчиво смотрела на село. Только, как будто почувствовав, она повернула голову. Встретившись с ним взглядом, Люба лукаво улыбнулась. Леониду вдруг стало как-то неловко. Отвернувшись, он бессмысленно пробежал глазами по слегка выцветшим обоям. Услышав скрипучий звук закрывающейся двери, мужчина снова повернул голову, уткнувшись взглядом в закрытую дверь. Какое-то странное чувство то ли вины, то ли неловкости, как будто окутало его с ног до головы, он быстро поднялся, и, наскоро одевшись, вышел из дома.
– Дядя Лёнь, а вы чего здесь? — Женя, не сводя с него взгляда, осторожно сел рядом. — А мама с бабушкой просили передать, — он протянул ему небольшую корзинку, накрытую марлей. — Говорит, отнеси дяде Лёне на реку. А мы сегодня купаться будем?
– Понравилось плавать?
– Ну, я же ещё не научился совсем.
– Ну, давай учиться дальше.
– Только ты поешь, а потом пойдём. Мне так бабушка сказала и ещё пальцем погрозила, чтобы с пустой пришёл, — Женя кивнул на корзинку.
– Ну, тогда давай не будем спорить со строгой бабушкой, — Леонид улыбнулся. — Давай присоединяйся, а то я один не осилю, — доставая из корзинки продукты, продолжил он. — А то вон какой худющий, как будто мамка и не кормит совсем.
– Не-а, — мальчик улыбнулся. — Она у меня хорошая, всё делает. Пироги там всякие печёт, — задумчиво начал перечислять Женя. — Печенья всякое, щи готовит, котлеты там.
– Щи любишь?
– Ага и котлеты.
– Ну, чего сидишь, давай, тут как раз твои любимые котлеты, — Леонид кивнул на разложенные в тарелке котлеты. — А то бабушка узнает, что ты не помог — ругаться будет.
Мальчик со скромной улыбкой взял котлету.
***
– Слышь, Нинка! — дед подошёл к забору, посмотрев на окучивавшую грядки женщину. — Не слыхала новость-то?
– Чего ещё случилось? — она выпрямилась, сердито посмотрев на деда.
– Анька вон к Людмиле опять приехала! Опять, небось, с новым мужем разошлась!
– Ты чего орёшь-то? — Нина Алексеевна оглянулась на сарай. — Тоже мне новость.
– А чего он не уехал, что ли? — дед, открыв рот, испуганно посмотрел в сторону сарая. — Вроде ж видал, как по дороге шагал, думал всё — умотал.
– Видел он, — тихо ответила она, снова кинув взгляд на сарай. — Ходит тут людей баламутит.
– Ну, ладно, пойду я уж, некогда, — всё также испуганно поглядев в сторону сарая, ответил дед.
Нина Алексеевна посмотрела вслед деду. И повернувшись, вздохнула, заметив стоявшего у дома Леонида, задумчиво смотревшего вслед деду.
– Эх, Лёнька! Новую жизнь начинать пора, а ты всё к старой возвращаешься, — она покачала головой.
Леонид казалось и не слышал её слов, всё также задумчиво глядя на дорогу.
***
Почти перейдя реку, Леонид остановился. Впереди, у самого горизонта, сверкнула молния.
– Дождь, видно, будет, — как-то задумчиво, сам себе, сказал он и, облокотившись о перила, посмотрел вниз…
… – Уезжай! Слышишь, Лёнька! Уезжай!!! — Александр тяжело дыша, тряс его за плечи. — Ничего уже не изменишь! Если бы я что-то мог! Уезжай, слышишь! Не ходи туда!
Лёня, не смотря на него, то сжимал, то разжимал кулаки.
– Ну, что ты делать собираешься?
Парень обернулся, каким-то стеклянным взглядом посмотрев на подошедшего к нему отчима Аркадия.
– Прав Саня. Тебе лучше уехать. Ну, что ты, пойдёшь разборки устраивать? — оттолкнув Александра, он взял за парня плечи, посмотрев в глаза. — Думаешь, кому-то от этого легче станет?
Лёня всё также молча сжимал кулаки.
– Уйди, Саня, — Аркадий повернулся к Александру, бросив на него полный ненависти взгляд. — Не мучай его!
Мужчина, вздохнув, бросил на Лёню виноватый взгляд. И как-то вдруг сгорбившись, на нетвёрдых ногах, пошёл по мосту в сторону родного села.
– Только ей сделаешь лучше, — снова посмотрев на парня продолжил Аркадий. — Сейчас не те времена. Насильно никого не выдают!
– Это мать её…
– Даже если так, — перебив его ответил мужчина. — Если бы сама не захотела, не согласилась бы. Ты же ей предлагал с тобой к отцу уехать, а она согласилась? Нет! Да, мать виновата… Виновата, что вырастила такую! Она ей пообещала денег всех лишить, вот она и… — Аркадий, вздохнув, отпустил Лёню. — Тот же Саня, что он в семье решает? Там всем Людка заправляет, а он тряпка! Ты пойми! — он снова взял его за плечи. — Ну, пойдёшь ты к ней! Ну, устроишь разборки! Ему морду бить пойдёшь?! Ну, ладно, пойдёшь, сделаешь дело… И что?.. Людка же только этого и ждёт. Вмиг вызовет кого надо, а там, думаешь, разбираться будут? Она же тебя посадит. Да ещё и сам себя обмараешь. Она же только и будет долбить всем и каждому, что, мол, от такого бандита дочь уберегла. Ты о матери подумал? Это у отца вас трое, а у матери ты один единственный! Да и Анька руки потирать будет. Считай, дорогу сам освободишь…
…Снова подойдя к уже знакомому дому, Леонид прислушался. Где-то недалеко время от времени раздавались раскаты грома. За забором раздался хриплый женский голос.
– Дай мне просто отдохнуть! Чего ты ко мне пристала?! Устала, полежи! Я-то тут причём?!
– Ты же дочь мне всё-таки, помогла бы.
– Я не для этого приехала. И вообще, я не понимаю, нафига тебе этот сад-огород?
– А куда я тогда денусь? Ты же меня к себе не заберёшь, да и куда?.. У тебя каждый месяц новый дом… Кто приголубит, к тому и бежишь.
– Мать, отстань! — недовольно крикнула женщина. — Ты в сад шла? Так и иди уже!
Леонид тихо вошёл в раскрытую калитку, посмотрев на сидевшую у крыльца молодую женщину. Вытянув худые ноги и опустив руку с зажжённой сигаретой, она устала прислонилась к стене. Услышав шаги, женщина открыла глаза, удивлённо посмотрев на него.
– Ты? — окинув его взглядом, она бросила сигарету, затушив её носком босоножка. — Так, балуюсь иногда, — с какой-то виноватой улыбкой сказала Аня.
– Ты же вроде о здоровье пеклась? Что же так переменилась? — не сводя с неё глаз, с холодом спросил Леонид.
– Кому оно нужно-то? — вздохнув, она опустила голову. — Что ты здесь делаешь?
– Так, проездом. К матери приехал.
– Она же вроде в городе?
– Но здесь-то родные мне места. Так, посмотреть хотел, что изменилось.
– Посмотрел? Изменилась? — с раздражением спросила женщина. — Ты ведь за этим приехал? А ты всё тот же, — она снова окинула его взглядом. — Даже лучше, чем был. А я изменилась, правда? Наслышан уже обо мне? — Аня усмехнулась. — Видишь, какая стала.
– Ты сама себя такой сделала. Сама себе судьбу выбрала.
– Обижаешься, что с тобой не уехала? А у меня был выбор?
– Был! Только ты раньше, чем я предложил, его уже сделала, а я верил. 
– Я тебя всегда любила. 
– Любила? — Леонид усмехнулся. — Нет… Это я любил… Люба любила, а ты любила только себя и деньги. Разве не так?
– А даже если так… Что ты бы мне дал? Любовь, — горько усмехнувшись, она покачала головой. — Сказки. В наше время всё более приземлённее. Одной любовью не проживёшь.
– Ну, и что же ты тогда с Юркой не жила? Без любви, зато с комфортом.
Аня бросила на него полный злобы взгляд.
– Не нравятся мои слова? Правда всегда глаза колет. Живи и наслаждайся дальше. Прощай.
Леонид развернулся, быстро зашагав к калитке.
– Ты так и не простил, вот и говоришь мне всё это! Так ведь?! Ударить хочешь побольнее!?
– Ты сама себя ударила, когда-то! — оглянувшись, бросил он. — Только настоящую боль ты почувствуешь позже, и изменить ничего не сможешь, поздно уже будет!
И ещё раз окинув её взглядом, вышел на улицу.
***
Набрав воды в бутылку, Леонид сел на поваленное дерево. Повернувшись, он посмотрел на еле заметную просеку, уходящую в глубь оврага…
… Споткнувшись о корень, незамеченный в траве, Лёня упал. Быстро поднявшись он снова побежал, не разбирая дороги. Падая, расшибая колени, царапая руки и лицо, он снова поднимался, но не останавливался. Бежал и бежал сквозь густые заросли. Пока в очередной раз снова не упал, совсем выбившись из сил. Сколько так пролежал, он даже не заметил. Время для него как будто остановилось. Лёня даже не заметил, что стало темно, день сменился вечером. Пока не услышал рядом с собой чей-то голос.
– Ну?.. Легче стало?
Лёня поднял голову, равнодушно посмотрев на сидевшего рядом отчима.
– Что ты здесь делаешь?
– За тобой пришёл. Мать место себе не находит… Уезжать тебе, Лёнька, надо. Мать и то это понимает, — Аркадий вздохнул. — Тяжело ей это, да и мне тоже, как родной ведь для меня. Но… Так будет лучше. Хотя бы на время, но… Отец поможет.
– Говорила, что любит, — Лёня снова уткнулся лицом в траву.
– Любила бы, так не поступила. Ну, что ты себя мучаешь, да и мать тоже! Ну, забрался в такую глушь, и что? Или совсем сгинуть решил? — Аркадий посмотрел на него. —Думаешь, легче станет? Пережить всё это надо. Ты взрослый парень, понимать должен. Об тебя она ноги вытерла, а ты живи! Добивайся в жизни, чего хотел! Живи ей назло! Она же только и ждёт, что ты либо с собой что-то сделаешь, либо за ней, как привязанный ходить будешь. Ты что же, этого хочешь?! Кому от этого легче станет?! Ты пойми, ты же ей только жизнь облегчишь, и мать её обрадуешь! Ну, поплачет, может, пару раз в подушку и забудет. Как вещь не нужную выкинет из головы. А тебе надо так, чтобы она всю жизнь жалела, чтобы знала, что ты где-то есть, и без неё живёшь спокойно. Знаю, что тяжело сейчас всё это слушать, только ты слушай и на ус мотай! Разве я тебе когда плохое советовал? У всех у нас свои трагедии в жизни были. Пережить всё это надо.
Поднявшись, Лёня сел рядом с Аркадием.
– Она же меня из армии ждала, — задумчиво, глядя куда-то в пустоту оврага, проговорил Лёня.
– Ждала, — вздохнув ответил мужчина. — Во всяком случае с Юркой её никто не видел, а там кто знает. За сплошным забором ничего невидно. Они же даже калитку между участками сделали, в саду, в стороне от дома. Сам видел, заходил как-то к Сане. У неё же дядя кто? У него же одни сыновья, а тут у сестры дочь родилась, вот он и баловал её, как родную, сестре помогал. Вот Эдик этот и смекнул: можно ли такую партию упускать? Ты не смотри, что Анька сейчас такая, молодая ещё, а потом станет, как мать. Она же характером в неё пошла, Саня всё время жаловался, говорит, вылитая мать будет. Мучиться, как Саня вот, всю жизнь с такой будешь. Людка же совсем мужика доведёт. У него же сердце никуда, долго не протянет и сейчас ещё вся эта история. Нет. Долго Саня так не выдержит, — задумчиво, как будто сам себе, сказал он.
– Скажи, почему так? — всё также глядя куда-то в пустоту, спросил Лёня. — И со мной, и с ним.
– Да кто их знает? Один красивый и умный, а другой богатый да послушный. Насмотрелась на отца, и также решила. Тот тоже, как пластилин этот — лепи чего хочешь, вот и она решила лепить. Нет, Лёнька, уезжать тебе надо, — обняв парня за плечи, Аркадий прижал его к себе. — У отца поживёшь, там и в институт, как хотел, поступишь, а время пройдёт, залечишь рану, и приезжай. Мать, да и меня только не забывай, роднее детей у нас никого нет. Отучишься, приедешь, мы всегда тебя ждать будем…
 Леонид устало поднялся. Выйдя из тёмного оврага на свет, он, сощурившись, посмотрел на Любин дом. Идти к ним, после грустных воспоминаний не хотелось. Пройдя по тропинке, уходящей в сторону реки, Леонид остановился, ещё раз глянув на Любин дом. Вдруг вспомнилось, как когда-то, двенадцать лет назад, он, точно также стоя на этом же месте, смотрел на родной дом, не решаясь сделать шаг. Не решаясь распрощаться с родными местами, с матерью, со ставшим таким родным отчимом, со всей своей налаженной жизнью, и шагнуть в неизвестность. Леонид сел, задумчиво посмотрев на уходящую вдаль тропинку.
– Дядя Лёня, а чего ты здесь сидишь? — Женя осторожно сел рядом.
Оторвавшись от воспоминаний, Леонид посмотрел на мальчика.
– Так, сижу отдыхаю. Прохладно тут. А ты чего здесь? Далеко от дома ушёл, — он посмотрел на село. — Мамка ругаться будет.
– Не будет, — Женя махнул рукой. — Она с тобой разрешает, а я тебя увидел и подошёл. А у реки прохладней. Сейчас бы искупаться, — Женя грустно вздохнул.
– Ну-у, это поправимо. Вон как стараешься, ещё чуть-чуть и сам поплывёшь, — Леонид улыбнулся.
– Вот здорово! Мама с бабушкой тогда волноваться хоть не будут, а то они всё время ругаются, если я к речке хожу.
– Ну, что же ты так их расстраиваешь?
– Да я к ней не хожу. Я так просто, издалека посмотрю и обратно. Они же женщины, а они всегда волнуются, переживают там, — серьёзно рассуждал Женя.
– Надо же, умный какой, — Леонид рассмеялся. — Ты землянику хочешь? Я тут насобирал немного, — он протянул мальчику банку с ягодами. 
– А ты за земляникой ходил? — осторожно взяв ягоды, спросил он. — А там вон, — Женя показал рукой на видневшийся вдалеке лес — малины много. Лёшка с дядей Женей ходили и насобирали. Только страшно там.
– Это почему же?
– А мне Алёнка сказала, что там, где малина растёт, там медведи ходят, а я их боюсь. Они большие и злые.
Леонид, снова рассмеявшись, потрепал мальчика по голове.
– Пить хочешь? Вода тут полезная в овраге течёт, чистая, набрал вот, — он протянул ему бутылку с родниковой водой.
– А почему она полезная? В реке, вон — Женя кивнул на реку, — тоже вода. Я, когда на кругу один раз плавал, нахлебался и ничего.
– Ну, тут родниковая, из-под земли, чистая, а там все купаются, мамка вон твоя мешки поласкает, собаки купаются, а тут деревья кругом, никто почти и не ходит сюда, вот она и чистая.
– Дядя Лёнь, — начал нерешительно Женя, опустив голову, и, сорвав травинку и покрутив её в руке, продолжил: — а ты у нас останешься?
– Я? — Леонид растерялся. — Да я в гости приехал. А почему ты спросил?
– Мама тоже сказала, что вы дружите. Тётя Надя вон, тоже дружила с дядей Женей, а потом он у них остался, теперь у Лёшки папка появился, а потом брат родился. А у меня никого нет, — мальчик грустно вздохнул.
Бросив на него растерянный взгляд, Леонид опустил голову.
***
– Леонид-то ещё не вернулся, — Нина Алексеевна, стоя на крыльце, посмотрела на дочь. — Дед сказал — Анька приехала.
– Знаю, — нехотя ответила Люба. — Женька где? Домой пора уже.
– Может поискать, где? Я про…
– Он взрослый мужик! — перебив мать ответила она. — Я ещё с ним нянчится должна?! Перекипит — вернётся… Зови Женьку, поздно уже. Ужин Лёньке оставь, успокоится — придёт, поест.
Не глядя на мать, она прошла в дом.
– Всё равно не спокойно как-то, — посмотрев на реку, ответила Нина Алексеевна. — Взрослый, не взрослый, а всё равно, есть о чём переживать.
– Вот и оставь его в покое, — снова выйдя на крыльцо, Люба посмотрела на другой берег, где раскинулось соседнее село. — Ему сейчас одному лучше. Теперь сам убедился — назад пути не будет.
***
Отойдя от окна, Люба посмотрела на сидевшего рядом, за письменным столом сына. Женя, не замечая её взгляда, мечтательно улыбаясь, что-то рисовал на альбомном листе. Она осторожно прошла мимо, чуть прикрыв за собой дверь. Тихо пройдя мимо комнаты, в которой перед телевизором сидела Нина Алексеевна, Люба вышла из дома. С реки тянуло прохладой, поёжившись, она спустилась с крыльца и, оглянувшись на окна, вышла за калитку. Не спеша дойдя до мостика, она подошла к сидевшему прямо на траве Леониду.
– Не устал так сидеть? Не ужинал даже, — Люба села на лежавшее рядом бревно. — Что зря душу травить? Не жалеть, а радоваться надо, хотя и тяжело.
Леонид молча посмотрев на неё.
– Думаешь, мне легко было? Ничего, пережила, — Люба пожала плечами. — Настоящим надо жить, а не прошлым… Пойдём домой. Мать волнуется, да и ужин остывает.
Люба встала, с ненавистью посмотрев на соседнее село, и, развернувшись, не спеша пошла по тропинке. Леонид вздохнул и, поднявшись пошёл следом за Любой. 
***
Снова не спалось. Где-то вдалеке всё также слышались раскаты грома. У соседнего забора, в разросшихся деревьях, навевая грусть, жалобно пищали ушастые совы. Образы и мысли сменяли друг друга. Почему-то вспомнилась Люба со своим лукавым взглядом, стоявшая перед окном. Он закрыл глаза…
… Услышав оживлённый разговор Лёня остановился, посмотрев на окна дома, мимо которого он проходил. Оглядевшись он подошёл ближе, присев за ближайшим кустом, так, чтобы не попасть в поле зрения.
– Ну, вот скажи, чего тебе не хватает? Что тебе не так? — мужской голос то удалялся, то приближался к окну. — На ней чего, свет клином сошёлся, что ли?
– Нет, сынок, правда, чего ты к ней так привязался? Ну, что в ней такого особенного? Ладно хотя бы была красавица какая, а то так…
– Ну, чего молчишь? Ну, ты сам подумай… Пусть и умная, в институте учится, специальность ещё редкую выбрала, только толку-то? У матери своя семья, у отца своя, наедут все, и будешь всех кормить. Думаешь, не так будет? Да у таких всегда так. Село! Чего ты хочешь?!
– Ты не ори, вдруг кто услышит, — испуганно сказала женщина.
– Да кому тут слушать-то? Кто тут по бурьяну, да по кустам попрётся-то?.. Ты лучше слушай, что я тебе говорю…
– Вот именно, — перебила женщина. — Отец плохого не посоветует.
– Вот, даже мать согласна, а ты всё упираешься, своё гнёшь! Тут такая девка, выгодная партия. Красивая, ну, пусть не очень умная может, мать — вообще деревня деревней. Ну, тут, впрочем, какая разница, не с ней же тебе жить. Но сама-то… Тебе-то какая разница? Женишься на ней, а дальше делай, чего хочешь. Не согласишься, всего лишу! Но с этой тебе жить не дам!.. Даже имя-то какое-то не солидное — Люба.
– А полностью звучит красиво — Любовь, — грустно ответил молодой мужской голос.
– Чего ты понимаешь? — снова недовольно проговорил мужчина постарше. — Любовь, любовь. Люби кого хочешь и сколько хочешь, в наше время разве это возбраняется? Только брак заключишь с той, кого я выбрал! И точка!
– А ничего, что я — Серафима? Узнаю знакомые нотки, — злобно ответила женщина. — Твоя мать, между прочим, тоже так считала, имя какое-то деревенское, мол, да и родня…
– Ну-у, сравнила тоже, — примирительно сказал мужчина. — Мать, как узнала про твою семью, сменили гнев на милость, между прочим. Даже звать стала — Симочкой. Мы вот с твоей матерью из одного общества и живём душа в душу… Нормально, короче, живём… Так что, считай, это была моя последняя нотация, больше объяснять не буду!
Лёня, повернув голову, с грустью посмотрел в сторону реки, за которой, чуть в стороне, стоял дом Любы…
Проснувшись рано утром, после почти бессонной ночи, Леонид прислушался. Все ещё спали. Он осторожно, чтобы никого не разбудить поднялся, наскоро одевшись. Пройдя на кухню и на минуту задумавшись, он вытащил из кармана бумажник. Отсчитав несколько купюр положил их под солонку и быстро вышел из дома. Перед тем, как спустится с крыльца, он окинул взглядом двор, собственноручно отремонтированный забор, небольшую беседку недалеко от дома, цветник с разноцветной турецкой гвоздикой, переведя его за реку, на ещё спящее соседнее село. Пробегая глазами по новым и старым домам, он удивился тем чувствам, которые сейчас таились в его израненной душе. Странно, но это были уже не те чувства, с которыми он приехал сюда несколько дней назад. Которые сопровождали его у каждого знакомого места. Место тоски, тревоги и боли сменило чувство какого-то странного облегчения, как будто груз, столько лет копившийся в его душе, вдруг рухнув, перестал прижимать своим весом к земле. Леонид почувствовал забытое уже чувство лёгкости и спокойствия. Он и сам удивился таким переменам. Задумчиво усмехнувшись, он сошёл с крыльца и быстрым шагом вышел за калитку. Перед тем, как выйти на улицу, он вдруг ощутил странную, внезапно, буквально в один миг, нахлынувшую тоску. То ли из-за того, что покидает родные места, то ли ещё по какой причине, Леонид и сам не мог понять, от чего вдруг появилось это чувство. Проходя мимо забора, он как будто что-то почувствовав, повернулся, посмотрев на дом, в одном из окон которого, прислонившись к оконной раме, стояла Люба. Леонид остановился.
***
– Ты чего такой задумчивый? Случилось чего?
Леонид повернулся, посмотрев на коллегу, незаметно подошедшего к нему.
– Так, просто. Женщину там привезли…
– Чего, серьёзное что-то?
– Да нет, всё, как всегда… Землячка моя просто. Знакомая хорошая.
– Ты же вроде не здесь родился, — удивился коллега.
– Жил не здесь двенадцать лет, а родился как раз в этих местах. Уехать пришлось.
– А чего скрывал?
– Никто же не спрашивал подробную биографию, — пожав плечами с усмешкой ответил Леонид, отойдя от окна.
Пройдя по коридору, он остановился у одной из палат, ещё раз заглянув в бумаги.
– Здравствуйте, Людмила Николаевна. Снова с вами нам пришлось встретиться, — Леонид осторожно присел на край кровати.
– Лёня? — женщина удивлённо посмотрела на него. — Значит, остался?
– Остался. Только в город перебрался.
– А я и внимание не обратила… Когда сказали, что доктор теперь у нас появился вот… Леонидом Дмитриевичем зовут… Отец-то твой Дмитрий, а я и забыла уж, — всё также тяжело дыша, с паузами проговорила она. — А фамилию-то и не спросила…
– Как вы себя чувствуете?
– Ну, как я себя чувствую?.. Недолго видать осталось. Заждался, видно, меня Саша.
– Рано вам ещё. К операции готовить будем. Поживёте ещё.
– Эх… Жизнь… Тоже мне, — вздохнув ответила Людмила. — Молодым помогать надо, а мне зачем? 
– Я — врач, прежде всего. Всем помогать должен, не смотря на возраст. Да и вы ещё не старая. Чего время торопить, туда ещё успеете, — Леонид встал. — Лежите, отдыхайте.
– Вот, Лёня, — она измученными глазами посмотрела на него. — Видишь, как в жизни получилось… Разрушила жизнь и тебе, и Ане, и Юрке… Сошлись бы вы тогда, может всё было бы по-другому, — женщина задумчиво опустила глаза. — Ну, а ты-то сам женат? Так ведь и не спросила тогда… Сколько уж прошло-то? Полгода?
– Полгода.
– Ну, так что же?.. Всё один? Так и не женат? — Людмила посмотрела на него.
– Почему? Женат, сын есть.
– Хорошо, — снова тяжело вздохнув ответила она. — Как жену-то зовут?.. Это я так, для интереса, — женщина попыталась улыбнуться.
– Люба, — пристально посмотрев на неё ответил Леонид.
– Любовь, значит, — она всё-таки как-то вымученно улыбнулась.
– Любовь, значит, — задумчиво улыбнувшись повторил он. — Отдыхайте, Людмила Николаевна. Всё у вас будет хорошо, операция не сложная, поживёте ещё. Туда всегда успеете.
Леонид подошёл к двери, остановившись в проходе.
– Любовь, — счастливо улыбнувшись, снова тихо повторил он и вышел из палаты.