Студент о святой руси и православии

      «СТУДЕНТЫ  ГАЙКОВОЙ  Н.Н.» Шиян Владислав Иванович
     Русь Святая! Храни Веру Православную
  Часть Первая. «Воззревший на Святую Троицу»
«Да воззрением на Святую Троицу побеждается страх ненавистной розни мира сего» - эти слова Преподобного Сергия Радонежского – суть жизни русского человека, путь спасения России и каждого из нас. После распада Киевской Руси появились русские княжества с характерной для XII – XV вв. политической раздробленностью. Обособились Новгородская и Псковская республики (государства), русские земли в составе Великого княжества Литовского, Московское княжество. В результате некогда единое государство стало быстро разрушаться, превратившись в конфедеративный союз практически суверенных княжеств. Вначале их было 15, впоследствии – около 50. Они признавали центральную власть в основном номинально. В исторической литературе этот период принято называть феодальной раздробленностью, который характеризуется ослаблением верховной власти, междуусобными войнами, что приводит к полной государственной дестабилизации. Сложившейся ситуацией воспользовалось одно из крупных государств той эпохи – Золотая Орда, которое в первой половине XIII в. завоевало огромную территорию от Тихого океана до Восточной Европы.
В 1237 – 1241 годах русские земли наиболее интенсивно стали подвергаться нашествию монгольских воинов. После походов на Северо-Восточную и Южную Русь объединенного монгольского войска под командованием внука основателя империи Чингисхана – Бату (Батыя) установилось так называемое монголо-татарское иго. В литературе его называют и золотоордынским игом.
Завоеванные русские земли не вошли непосредственно в состав Золотой Орды. Золотоордынские ханы рассматривали русские княжества как самоуправляемые территории, имеющие свою собственную традиционную власть, но находившиеся в зависимости от ханов и обязанные платить им дань – «выход». Границей между Русью и Золотой ордой оказалась река Дон.
Русские феодальные княжества к востоку от реки Дон превратились в вассальные территории ханов. Зависимость от ханов выражалась в том, что русский великий князь оказывался на своем столе «пожалованием царевым», т.е. ханским, через вручение «ярлыков». Посаженный «на стол» от имени хана князь ставился в то же время под контроль ханской власти. Контроль этот осуществлялся баскаками.
Православная церковь сохранила свою организацию. Во главе русской церкви стоял митрополит, подвластный константинопольскому патриарху. Духовенство даже было избавлено от уплаты дани, поставки воинов, подвод, ямской повинности. В 1261 г. в Сарае была организована специальная православная епархия с первым епископом Митрофаном, поставленным русским митрополитом Кириллом III.
Анализ научных источников показал, что монгольским завоевателям была свойственна относительная веротерпимость, поскольку они понимали значение религии и духовенства для сохранения своего господства над покоренными народами. Церковь ханы считали политической силой и использовали ее в своих интересах. И в этом они не ошибались: публичная молитва духовенства о ханах внедряла в массы мысль о необходимости подчинения монголо-татарской власти. Кроме того, монголы были достаточно суеверны и боялись гнева не только своих, но и чужих богов.
Монголо-татарское иго надолго затормозило экономическое развитие Руси, разрушило ее сельское хозяйство, подорвало русскую культуру, привело к падению роли городов в политической и экономической жизни. Вследствие разрушения городов, гибели их в огне пожаров и увода в плен квалифицированных ремесленников надолго исчезли сложные виды ремесел, приостановилось городское строительство, пришло в упадок изобразительное и прикладное искусство.
Тяжелым последствием ига было углубленное разобщение Руси и обособление отдельных ее частей. Ослабленная страна не смогла отстоять ряд западных и южных земель, захваченных позже литовскими и польскими феодалами. Нанесен удар торговым связям Руси с Западом. Торговые связи с зарубежными странами сохранились лишь у Новгорода, Пскова, Полоцка, Витебска и Смоленска. Население страны резко сократилось.
Монголо-татарское нашествие надолго приостановило и отбросило назад экономическое, политическое, культурное развитие Руси.
Тем не менее, при всех тяжелых для Руси последствиях русский народ в условиях ига не только сохранил свою национальную самостоятельность, но и нашел в себе силы навсегда изгнать завоевателей из родных мест. Несмотря на то, что феодальная раздробленность просуществовала на Руси более трехсот лет, русская идея единства никогда не исчезала.
Тенденция к «собиранию» русских земель наметилась во второй половине XIV в. Центром объединения стало Московское княжество (XIII – XV вв.). Именно на его территории в 1337 г. возник новый религиозно-просветительский политический центр Руси – Троице-Сергиев монастырь. Его основатель преподобный Сергий Радонежский (в миру – Варфоломей). Он родился предположительно 3 мая 1314 года в семье обедневшего ростовского боярина Кирилла, который был вынужден переселиться в небольшой городок Радонеж.
После смерти родителей Сергий и его брат Стефан ушли в лесную пустынь, где своими руками построили маленькую церковь во имя Святой Троицы. Было это в 1337 г. Так началась история Троице-Сергиева монастыря.
Вскоре Стефан оставил брата, не выдержав тягот отшельничества, и Сергий продолжал свой подвиг один. Только через несколько лет, испытав голод, нужду и страх, преодолев себя, он принял постриг. Так, отринув «образ жизни ветхого человека», оноблекся «в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» .
Вскоре весть о новом подвижнике разнеслась по окрестным селам и городам. К нему все чаще приходили странники с просьбой оставить их жить рядом с ним. Вначале Сергий отказывал, полагая, что многие из них не смогут выдержать испытаний отшельнической жизни. Но потом согласился, решив последовать завету Иисуса Христа: «Приходящего ко Мне не изгоню вон» ; «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» .
Согласно «Житию преподобного Сергия Радонежского», долгое время в его обители было двенадцать человек. В ней все были равны. А сам Сергий управлял ею «только посредством своего примера»: строил кельи для своих собратьев, готовил для всех пищу, шил им одежду, а ночи проводил в непрестанных молитвах .
Много раз они обращались к нему с просьбой, чтобы он по церковному обряду стал их игуменом. Сергий отказывался. Тогда собратья стали угрожать ему: «Если не хочешь печься о душах наших и быть нам пастырем, то мы все принуждены будем оставить сие место и нарушить обет наш; тогда мы будем блуждать как овцы без пастыря; а ты дашь ответ нелицеприятному Судии, Богу». На это Сергий отвечал: «Желаю лучше учиться, нежели учить; лучше повиноваться, нежели начальствовать; но боюсь суда Божия; не знаю, что угодно Богу; воля Господня да будет» . Чтобы решить этот спор, Сергий обратился к епископу Волынскому Афанасию, который настоял на том, чтобы он принял сан игумена.
На поведении отца Сергия эта перемена никак не сказалась. Он, как и прежде, продолжал денно и нощно трудиться, помогая во всем собратьям. И все так же строго соблюдал обет смирения. «На работу он выходил раньше всех, первым приходил со службы в церковь и стоял, не прислоняясь к стене» . Даже одежду себе он шил из той ткани, от которой отказывались все.
Но он был непреклонен, отстаивая правила, которые были введены им для обители. Одно из них заключалось в том, чтобы после вечерни «братия не ходили из кельи в келью и не беседовали друг с другом, но каждый в своей келье упражнялся бы в молитве и рукоделии». Часто преподобный Сергий ночью тайно обходил кельи своих братьев. И если слышал «празднословящих», стучал им в дверь или в окно, а наутро вызывал к себе и, не обличая, «приводил их к смиренному признанию в прегрешении; а непризнательных обличал и исправлял епитимиею» .
Другое правило: он запрещал своим собратьям ходить по деревням и селам и просить подаяния. Каким бы ни был голод или иная нужда, нужно было смиренно ждать в монастыре и молить Бога о помощи.
Нередко строгость этих правил вызывала ропот среди его собратьев. Некоторые угрожали, что уйдут из обители . Но он с неизменным терпением и любовью объяснял им значение их искупительной жертвы. И главное, он сам постоянно жертвовал собой.
По словам известного историка В.О. Ключевского, это была практическая школа благонравия, «в которой сверх религиозного воспитания главными житейскими науками были умение отдавать всего себя на общее дело, навык к усиленному труду и привычка к строгому порядку в занятиях, помыслах и чувствах. Наставник вел ежедневную дробную терпеливую работу над каждым отдельным братом, над отдельными особенностями каждого брата, приспособляя их к целям всего братства... Под его воспитательным руководством лица не обезличивались, личные свойства не стирались, каждый оставался сам собой и, становясь на свое место, входил в состав сложного и стройного целого, как в мозаичной иконе различные по величине и цвету камешки укладываются под рукой мастера в гармоническое выразительное изображение...».
Секрет такого строительства был прост и вместе с тем невероятно труден: «наблюдение и любовь к людям дали умение тихо и кротко настраивать душу человека и извлекать из нее, как из хорошего инструмента, лучшие ее чувства» .
Он постоянно молился о своих братьях. Однажды, согласно преданию, он услышал голос, обращенный к нему: «Сергий! Ты молишься о своих духовных детях – Господь принял твою молитву. Смотри внимательно, и ты увидишь, какое множество иноков собрано тобой под твое руководство во имя Святой и Живоначальной Троицы». И Сергий увидел перед собой множество прекрасных птиц, летавших не только по монастырю, но и вокруг него. И опять послышался голос: «Так же, как и виденные тобою стаи птиц, будут многочисленны твои ученики и после тебя они не оскудеют, если только захотят последовать твоим стопам» .
Обитель преподобного Сергия стремительно разрасталась. К ней шли, чтобы начать новую жизнь, найти спасение в ее стенах либо увидеть своими глазами иной мир, основанный на заповедях Христа.
Обращаясь к этой теме, В.О. Ключевский писал: «В монастыре все было бедно и скудно, или, как выразился разочарованно один мужичок, пришедший в обитель преподобного Сергия повидать прославленного величественного игумена, «все худостно, все нищетно, все сиротинско»; в самой ограде монастыря первобытный лес шумел над кельями и осенью обсыпал их кровли палыми листьями и иглами; вокруг церкви торчали свежие пни и валялись неубранные стволы срубленных деревьев; в деревянной церковке за недостатком свеч пахло лучиной; в обиходе братии столько же недостатков, сколько заплат на сермяжной рясе игумена; чего ни хватись, всего нет, по выражению жизнеописателя; случалось, вся братия по целым дням сидела чуть не без куска хлеба. Но все дружны между собою и приветливы к пришельцам, во всем следы порядка и размышления, каждый делает свое дело, каждый работает с молитвой и все молятся после работы; во всем чуялся скрытый огонь, который без искр и вспышек обнаруживался живительной теплотой, обдававшей всякого, кто вступал в эту атмосферу труда, мысли и молитвы» .
Слава об обители Сергия разнеслась не только по Русской земле, но и далеко за ее пределами. Примерно в 1372 г. к нему прибыли посланцы Патриарха Константинопольского Филофея с советом и благословением установить в обители общежительный устав по образцу первых православных монастырей.
К этому призыву было невозможно не прислушаться. И «преподобный Сергий со всем усердием занялся устройством полного общежития в своем монастыре. Немало новых трудов и забот легло на него при введении новых порядков в обители. До сего времени он мог не заботиться о житейских потребностях всего братства, потому что каждый заботился сам для себя, к нему приходили больше за духовным советом, для откровения ему своих помыслов, своих скорбей и нужд духовных; теперь приходилось заботиться и о пище, и об одежде, и обо всем необходимом для братии. Иметь свою собственность или называть что-нибудь своим было строго запрещено, и потому каждый шел со своею нуждою к игумену. Трудиться должны были все способные к труду, исключая, конечно, престарелых и больных, к которым были приставлены послушники, но пример трудолюбия подавал всем святой игумен...».
Соответственно общежительному уставу были установлены должности: келаря для ведения хозяйства, экклесиарха для ведения церковных служб, духовника и т.д.
За исполнением правил общежития строго наблюдал сам преподобный Сергий. От начальствующих он требовал быть кротким и милостивым к подчиненным, а братии заповедовал быть в беспрекословном послушании у начальствующих.
Следующее общежительное правило, введенное Сергием, – странноприимство. Как пишет один из его сподвижников, никто из приходивших в обитель бедняков не уходил из нее с пустыми руками. Блаженный никогда не оставлял благотворительности, он заповедовал насельникам обители давать приют нищим и странникам и не отказывать просящим. Он говорил: «Если вы сохраните мою заповедь без роптания, то получите награду от Господа и по моему отшествию от этой жизни обитель процветет и нерушимо простоит многие годы благодатью Христовою».
Перемены в уставе скромной обители Сергия произвели огромное впечатление на современников. Как отметил Павел Флоренский, «общежительство знаменует всегда духовный подъем». Таковым было начало христианства. Начало Киевской Руси было также ознаменовано введением общежития, центром которого стала Киево-Печерская лавра. И начало Руси Московской было отмечено введением общежития, по «совету и с благословения умирающей Византии».
«Идея общежития, – продолжал П. Флоренский, – как совместного жития в полной любви, единомыслии и экономическом единстве, назовется ли она по-гречески киновией или по-латыни – communia, была всегда близка русской душе и сияла в ней, «как вожделеннейшая заповедь жизни» .
Отметим и другое обстоятельство. Обитель отца Сергия за полвека ее существования посетили многие тысячи людей. Они «вместе с водой из его источника черпали в его пустыне утешение и ободрение и, воротясь в свой круг, по каплям делились им с другими». Это, по справедливому замечанию В.О. Ключевского, вызывало «живительное брожение». Развивая эту тему, он продолжал: «Нравственное влияние действует не механически, а органически. На это указал Сам Христос, сказав: «Царство Божие подобно закваске. Украдкой западая в массы, это влияние вызывало брожение и незаметно изменяло направление умов, перестраивало весь нравственный строй души русского человека XIV в. От вековых бедствий этот человек так оскудел нравственно, что не мог не замечать в своей жизни недостатка этих первых основ христианского общежития, но еще не настолько очерствел от этой скудости, чтобы не чувствовать потребности в них» .
Русь не только проснулась от полуторавекового тяжелого сна. Она ощутила в себе огромные нерастраченные нравственные и материальные силы. Отныне ей было подвластно все.
Когда пришло известие о том, что хан Мамай ведет новую орду на Русь, она не затаилась как прежде, а вышла навстречу ему. О том, каким был ее духовный подъем, можно судить по следующим всем знакомым фактам.   Перед Куликовской битвой Дмитрий Донской со своим двоюродным братом Владимиром Андреевичем серпуховским в сопровождении немногочисленной дружины отправился за шестьдесят верст от Москвы, в укрытый дремучими лесами Троице-Сергиев монастырь, чтобы помолиться с Сергием Радонежским и получить от него благословение, признавая в игумене Троицкой Лавры силу веры и дар пророчества. Благословляя его, Сергий предрёк ему победу и спасение от смерти и отправил с ним двух иноков княжеского рода, хорошо владеющих оружием Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Хотя, по канонам Русской Православной церкви, монахам и священнослужителям запрещено носить оружие и участвовать в боевых действиях.
Почему так поступил Сергий? Думается потому, что в это время Русь была растерзанной, опустошенной в результате набегов татар и постоянных междоусобных войн. У нее не было сил, общественное сознание было сломлено. И казалось, нет будущего. Сергий, чтобы поднять дух русского войска, решился нарушить церковные каноны. Пусть каждый ратник знает: если два монаха-чернеца вступили в их ряды, значит война против татар священна, значит русские пошли сражаться за святое, за правое дело.
Следует заметить, что идея национальной святости и национальной доблести была мощной силой, сплачивающей народ во времена тяжких испытаний, мощным нравственным фактором в любой созидательной деятельности на благо родного Отечества.
Накануне Куликовской битвы посланники отца Сергия привезли в русское войско Богородичную просфору и письмо отца Сергия, в котором он призывал великого князя сражаться мужественно, уповая на помощь Бога.
Куликовскую битву начал инок обители Сергия Александр Пересвет, на котором не было ни шлема, ни доспехов, а только схимы с изображением креста. Символическое значение этого поступка было предельно ясным. Русь уповала на свои собственные силы. Броня ей больше не была нужна. Ее поддерживала вера.
Во время самой битвы отец Сергий постоянно молился. Каким-то внутренним взором он видел все, что происходило на Куликовском поле. Казалось, он чувствовал предсмертные муки знакомых ему русских воинов. Он называл павших витязей по имени, сам приносил за них заупокойные молитвы и повелевал то же делать братии. Наконец, он возвестил им совершенное поражение врагов.
После победы на Куликовском поле основная задача заключалась в том, чтобы сохранить ослабленное Московское княжество. В битве из 150 тысяч его воинов осталось не более сорока. Этим обстоятельством были готовы воспользоваться многие удельные князья. Поэтому уже через несколько дней после Куликовской битвы посланцы отца Сергия направились к рязанскому князю Олегу, увещевая его не предпринимать враждебных действий против Московского княжества. Осенью 1385 г. уже сам отец Сергий пешком отправился в Рязань, чтобы склонить князя Олега «на вечный мир и любовь» с князем московским.
Такие же посольства были направлены отцом Сергием и к другим русским князьям. Так, «при неусыпном попечении и отеческом руководстве» отца Сергия, митрополита Алексея, других подвижников русской церкви Великое княжество Московское обрело мир, который был необходим для отпора внешним врагам – татарам и литовцам и для построения нового единого русского государства».
Отец Сергий присутствовал при смерти великого князя Дмитрия Донского и своей подписью скрепил его духовную грамоту (завещание). Этим документом был установлен твердый порядок престолонаследия, который сберег Московское княжество от междоусобных войн.
Отныне великокняжеский престол должен был переходить от великого князя к его старшему сыну, минуя других лиц, «старших в роде», в том числе родных братьев усопшего великого князя.
Значение отца Сергия для судеб русского народа трудно переоценить. Отец Сергий и сейчас хранит его, так же как русский народ хранит память о нем. Природу этого явления лучше всех раскрыл В.О. Ключевский: «Преподобный Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло; своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и тени смертной, он открыл глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч. Русские люди XIV века признавали это действие чудом, потому что оживить и привести в движение нравственное чувство народа, поднять его дух выше привычного уровня - такое проявление духовного влияния всегда признавалось чудесным, творческим актом; таково оно и есть по своему существу и происхождению, потому что его источник – вера.
Человек, раз вдохнувший в общество такую веру, давший ему живо ощутить в себе присутствие нравственных сил, которых оно в себе не чаяло, становится для него носителем чудодейственной искры, способной зажечь и вызвать к действию эти силы всегда, когда они понадобятся, когда окажутся недостаточными наличные обиходные средства народной жизни...» .
Он же писал: «Ворота Лавры преподобного Сергия, затворятся, и лампады погаснут над его гробницей только тогда, когда мы растратим тот нравственный запас, который был завещан им»
Характерно, что, когда началось образование Русского централизованного государства, стал возможен разгром монголо-татаров на Куликовом поле. А когда Ивану III удалось собрать почти все русские земли и повести их против врага, монголо-татарское иго было свергнуто окончательно.
Известно, что только мощное централизованное государство может справиться с внешним врагом. Поэтому в объединении земель русских Сергий Радонежский видел великую и насущную национальную задачу.
А народ, не мудрствуя лукаво, просто любил и почитал Преподобного Сергия – это его молитвами жива Святая Русь, великая Россия во все годины лихолетья. Это он, «воззрев на Святую Троицу, всегда объединял всё лучшее, что есть в русских людях – и помогал одолеть супостата – и во время земной жизни и после преставления своим незримым заступничеством. А потому рассказ о Преподобном Сергии завершим отрывком из знаменитой повести Ивана Сергеевича Шмелёва «Богомолье», в которой главные герои – реальные люди идут поклониться Преподобному Сергию и Пресвятой Троице, в Честь Которой основал Преподобный свою Обитель: — Вот мы и помолились, привел Господь… благодати сподобились…говорит Горкин молитвенно. — Будто теперь и скушно, без Преподобного… а он, батюшка, незримый с нами…
Стопы моя направи по словеси Твоему,
И да не обладает мно-о-ю-у…
Вся-ко-е… безза-ко-ни-и-е-э!..
Часть Вторая. «Образы  святых в боговдохновенной русской литературе» 
Преподобный Сергий – покровитель всех, кто учится и обучает. 
Образы святых можно встретить не только на иконах и фресках, но и в литературе, особенно, житийной. Не случайно жанр жития называют иногда «словесной иконой», поскольку слово и образ так же неразрывно связаны между собой, как литература и живопись.
Образы великих христианских святых на протяжении многих столетий вдохновляли гимнографов, иконописцев, церковных писателей, архитекторов, распевщиков, композиторов на создание произведений искусства, по праву занявших почетное место в сокровищнице не только русской литературы, но и мировой культуры. Остановимся на характеристике основных из них.
«Чтение о святых мучениках Борисе и Глебе» (далее – Чтение), было написано Нестором в 80-е гг. XI в.
Для автора Чтения любовь к родной стране естественна. Поэтому Борис под пером Нестора готов умереть, но не намерен ни противиться старшему брату, ни бежать из своей страны: «Благословенъ Богъ! Не отъиду, ни отбежю от места сего, ни пакы супротивлюся брату своему, стареишому сущю; но яко Богу годе, тако будеть. Уне ми есть сде умерети, неже во инои стране».
Таким образом, уважение к старшему брату, родовым принципам у Бориса сочетается с глубокой привязанностью к родной стране. Такая привязанность, видимо, была естественной и для большинства древнерусских людей. Не случайно тяжесть наказания, посланного Господом на Окаянного, в Чтении усиливается тем, что его «Богъ… потреби от земли сея», что он был изгнан в чужие страны, где умер, приняв там смерть люту. Не потому ли смерть люта, что она случилась в чужой стране? Для автора нет ничего горше, нет страшнее наказания, чем быть изгнанным из родной страны и умереть на чужбине.
Несмотря на то, что Киев – стольный град, основное внимание Нестор уделяет Вышгороду, в котором лежат тела святых братьев и где «чюдеса мьнога показа Богъ угоднику ради свою». Вышгород не просто «нарочитыи град» – это святой град, выше всех славою вознесенный, поскольку имеет заступников себе и целителей всем приходящим в лице св. Бориса и Глеба.
Борис – святой, блаженный, милосердный, кроткий, смиренный, праведный, незлобивый. Подобно отцу, Борис был милостив и творил милостыню. Не случайно отец любил его, видя на нем благодать Божию. Только к Борису применяется такое элитное качество, как мудрость, усиленное противопоставлением с его молодостью: «детескъ теломъ, а умомъ старъ».
Глеб – святой, блаженный. При этом Глеб в основном называется святым, а блаженным только в связке с Борисом. Тогда как Борис в основном блаженным, а святым – в связке с Глебом. Оба они страстотерпцы и Божьи угодники.
Антиподом им представлен Святополк – окаянный, законопреступный, немилосердный и льстивый, грешник, окаянный сын.
По мнению Н.И. Милютенко, «для Нестора чрезвычайно важно, что Борис и Глеб спасают свои дружины ценой собственной жизни». В другом месте она пишет: «Святой приводит только два довода: если начнется война, его люди могут погибнуть... На второе место он ставит долг перед старшим братом...» .  В художественной литературе образ Преподобного Сергия Радонежского разные писатели рисуют по-разному. Вот каким предстает этот святой в рассказе И. С. Шмелева «Куликово поле»: «По виду, из духовных: в сермяжной ряске, лыковый кузовок у локтя, прикрыт дерюжкой, шлычок суконный, седая бородка, окладиком, ликом суховат, росту хорошего, не согбен, походка легкая, посошком меряет привычно, смотрит с приятностью. Возликовало сердце, «будто самого родного встретил»… «Такой лик, священный... как на иконе пишется, в себе сокрытый». Может быть, что и таил в себе, чувствовалось мне так: удивительно сдержанный, редкой скромности, тонкой задушевной обходительности, – такие встречаются в народе».
Б. К. Зайцев в повести «Преподобный Сергий Радонежский» описывает этого святого по-другому в соответствии со своей авторской манерой: «Если б его увидеть… – писал о Святом Борис Константинович Зайцев. – Думается, он ничем бы сразу не поразил. Негромкий голос, тихие движения, лицо покойное, святого плотника великорусского. Такой он даже на иконе – через всю ее условность – образ невидного и обаятельного в задушевности своей пейзажа русского, русской души. В нем наши ржи и васильки, березы и зеркальность вод, ласточки и кресты и не сравнимое ни с чем благоухание России. Все – возведенное к предельной легкости, чистоте». Словесные портреты, данные Преподобному Сергию И.С. Шмелевым и Б.К. Зайцевым, позволяют нам представить облик этого святого.
В житии же его словесный портрет не дан; из него известно только, что «не любил он мягких и красивых одежд, но постоянно носил одеяние из грубой ткани, собственноручно им самим сшитое». Многие даже не признавали в нем известного игумена: «Поселянин некий… слышав многая о святом Сергии, восхоте видети его, и пришед во обитель преподобнаго, вопрошаше о нем где есть; случися же тогда преподобному в вертограде копати землю, и поведано бысть о сем человеку тому: шед же поселянин в вертоград, виде святаго в худей одежде, раздранней и многошвенней, землю копающа и мняше, яко поругашася ему поведавшии».
Образы святых можно встретить и в поэтических произведениях. Так, С. С. Бехтеев в стихотворении 1933 г. «Угодник» рисует словесно преподобного Серафима Саровского:
Старец Божий, старец кроткий,
В лаптях, с палкою простой,             На руке иссохшей четки,
Взор, горящий добротой.
Сколько дивного смиренья
В страстотерпческих чертах,
Дивный дар богомоленья
Лег улыбкой на устах…
 Как видим, в художественной литературе при описании святого на первый план выступает субъективная эмоциональность автора, которая передается с помощью художественных средств, прежде всего, эпитета - походка легкая, негромкий голос, тихие движения, лицо покойное, дивное смиренье, и метафоры – взор, горящий добротой, дар богомоленья лег улыбкой на устах и др. Кстати, нельзя не заметить в стихотворении Бехтеева сходства предложенного изображения с иконой Преподобного Серафима. В житии Преподобного Серафима, как и в житии Преподобного Сергия, не приводится описания
Лика Святого, но неоднократно говорится об одеянии: «Одежду преподобный Серафим носил всегда одну и ту же, простую, даже убогую: на голове поношенную камилавку, на плечах полукафтанье как бы в виде балахона из белого полотна, на руках кожаные рукавицы, на ногах кожаные чулки и лапти; на балахоне его висел неизменно тот самый крест, которым благословила его некогда мать…». И далее: «Умилительно было видеть этого смиренного, согбенного старца, подпиравшегося мотыкою или топором, в пустыне, за рубкою дров или за возделыванием гряд, в убогой камилавке без крепа, в холщовом белом балахоне с сумою на плечах, где лежало Евангелие и груз из камней и песка для умерщвления своей плоти». Простота, кротость, нестяжание, целомудрие, послушание – все это отражается в образах и преподобного Серафима, и преподобного Сергия, т. е. нравственная характеристика проявляется в их внешнем облике.
Житие Преподобной Марии Египетской, память которой Православная церковь отмечает 1 апреля, по праву вошло в золотой фонд литературы. В сонме святых известно немало женщин, пришедших к вершинам христианского идеала путем «падения и восстания». Образ Марии Египетской многократно использовала и художественная литература.
Первым отечественным опытом литературной обработки истории Марии Египетской стала одноименная поэма И.С. Аксакова (1845). Судя по письмам ее автора, она задумывалась как некая христианская эпопея, но так и не была дописана. Сохранившаяся часть поэмы (введение, три небольшие главы и фрагмент с песней Марии) весьма слабо соотносится с житийным первоисточником. Образ героини, которую Аксаков наделил простодушием, грациозной легкостью и сохраненной среди разврата почти детской невинностью души, кажется, очаровал и своего создателя, не сумевшего объяснить даже самому себе необходимость покаяния и нравственного изменения Марии. В конце концов, поэт был вынужден отказаться от своего замысла, решив, что «…для этого надо быть лучшим христианином».
При описании святого в художественной литературе автор выражает свои эмоции, ставит нравственно-психологические проблемы, воздействуя на эстетические чувства читателя с помощью художественных средств. В художественной литературе портрет часто индивидуализируется, хотя тоже имеет много общего с житийным портретом. В житии образ святого создается путем его жизнеописания, и поэтому там предстает нравственно-психологический портрет. Портрет святого предстает в житии общим, типизированным: красивый, мужественный, высокого роста (маленького) и др.
Образы русских святых в русской литературе имеют очень большое значение, т.к. нравственный подвиг святых очень высок и достоин подражания, что является чудодейственной искрой, способной вызвать действие нравственной силы, скрытой в людях, способствует оздоровлению нравов, восстановлению моральной целостности человека, нарушенной безнравственностью.
Нравственно-психологические характеристики святых обусловливают поиск смысла бытия человека, места Бога и веры в системе ценностей, показывают пример беззаветного служения своему Отечеству, вселяют надежду на будущее.
                Литература:
1.Житие  Преподобного  Сергия Радонежского, изложенное Епифанием  Премудрым   и акафистом  Преподобному  Сергию Радонежскому.
2.Житие  с акафистом  Преподобного  Серафима Саровского.
3.С.С.Бехтеев – стихотворение «Угодник».
4.Б. К. Зайцев – повесть «Преподобный Сергий Радонежский»
5.И.С.Аксаков  - поэма «Мария Египетская»
6.Акафист Всем Святым в Земле Российской Просиявших.
7.Жития Святых, о которых говорится в статье.
8. И.С.Шмелёв «Богомолье».
9. И.С.Шмелёв «Лето Господне».
10. М.И. Макаров «Из жизни Православной Москвы двадцатого века».
11.Д.М.Балашов «Похвала Сергию».
12.Е.Н.Трубецкой «Три очерка о русской иконе».
13.Н.С.Гумилёв стихотворение «Андрей Рублёв».
14.Материалы журнала «Русский дом».
15. Произведение древнерусской литературы «Сказание о Мамаевом побоище».
16.Произведение древнерусской литературы «Задонщина».
17.Произведение древнерусской литературы «Похвала учению книжному».
18. Книга из серии «Белый город»,  посвящённая М.В.Нестерову.
19.Материалы экскурсии в  Музее им. Андрея Рублёва.