Секрет Евы

- Уйди отсюда! Мы тебя не звали!
- Почему? Можно мне с вами?
- Нет! Ты не наша!
- Мы недавно переехали.
- Вот и уходи! У нас своя компания!
Ника сжала кулаки и шмыгнула носом. Не будет она плакать! Вот еще! Не дождутся! И чем заняться, тоже найдет. Двор большой, площадка есть, качели. Если такие вредные – пусть сами тут сидят!
Она оглянулась на бабушку, которая о чем-то оживленно разговаривала с незнакомой женщиной. Хорошо, что занята. Не видела, как эти противные девчонки на нее кричали. Ника повернулась спиной к хихикающей компании и пошла к качелям. Тоже занятие.
Но, не успела она сесть на освободившиеся качели, как почувствовала резкий толчок в спину:
- Ну-ка! Это наши качели! Уходи!
Ника удивленно повернулась. Девочка, которая только что прогнала ее, снова стояла рядом.
- Как тебя зовут? – Ника смотрела, наклонив голову, на эту странную девочку. Почему она такая злая? Кто-то обидел? Или не любят ее? Нельзя быть таким злым просто так!
- А тебе какая разница?
- Может тебе твое имя не нравится, раз ты его называть боишься?
- Ничего я не боюсь! Ева меня зовут!
- Очень красивое имя. А ты – не очень.
- Почему? – Ева опешила и даже на минуту перестала злиться на эту новенькую девчонку, которая непонятно откуда взялась на площадке. Девочки сразу загомонили, гадая откуда она появилась и тут же забыли о той игре, в которую так хотела поиграть Ева.
- Потому, что, когда люди злятся, они становятся очень некрасивыми.
- Я не злая! – Ева сжала кулаки и шагнула к Нике.
- Я не знаю какая ты. Мы же незнакомы. Я пока только имя твое знаю. Поэтому просто смотрю на тебя. И вижу.
- Что ты видишь?
- Злую, расстроенную чем-то девочку. Кто тебя обидел?
- Никто! Убирайся с площадки, и я стану добрая! Ты мне мешаешь!
- Чем?
- Хватит! – Ева закричала в полный голос так, что обернулись все взрослые на площадке. – Уходи!
- Ева! Ты почему кричишь? – молодая, красивая женщина подхватила на руки малыша, который делала первые шаги по площадке, и подошла к девочкам. – Что случилось?
Ника увидела, как вжала голову в плечи Ева. Вся злость разом слетела с нее и осталось что-то странное. Ника нахмурилась. С таким она пока не встречалась. Но, ведь ей всего шесть лет, ладно, почти семь, а мама, которая работала психологом, говорила, что иногда и всей жизни не хватает, чтобы разобраться с тем, какие эмоции испытывает другой человек.
- Понимаешь, это сложно, доченька. Ты не можешь просто прочитать мысли и приходится догадываться. Иногда выводы бывают неправильными и люди тогда ссорятся или обижаются друг на друга. Даже самые близкие.
- А меня ты тоже не понимаешь?
- С тобой все иначе. Ты мой ребенок и ты пока маленькая. Поэтому о том, что думаешь и чувствуешь ты сейчас, мне пока легко догадаться.
- О чем я думаю?
Екатерина улыбнулась. Дочь всегда была для нее открытой книгой.
- Может быть о том, что хочешь поесть мороженого?
- Да! – Ника захлопала в ладоши, но потом добавила. – Но, ты не все угадала.
- А что еще?
- Я думала о том, как я тебя люблю!
С мамой было просто, а вот с этой девочкой совсем нет. Она странно выглядела. В ее глазах было что-то такое, что Нике вдруг стало страшно. Точно! Это страх! Вот, почему эта Ева так сжалась. Но… Это же ее мама! Почему Ева ее боится? Разве можно бояться маму? Или Ника что-то неправильно поняла?
- Ничего, мама. Все в порядке! Это мы играем так.
- Не нужно так кричать! Ты напугаешь Кирюшу. И вообще, нам пора домой. Пойдем!
- Но, я…
- Ева!
У Ники мурашки побежали по спине и рукам. Эта женщина так произнесла имя дочки, что Нике захотелось убежать далеко-далеко. Или хотя бы до бабушки и спрятаться у нее на руках. Фу, глупости какие! Она же не маленькая уже! На ручки захотела! Но, что не так с этой Евой и ее мамой?
Ответы на свои вопросы в тот день Ника так и не получила. После того как Ева ушла, девчонки еще немножко послонялись по площадке, похихикали над Никой, а потом подошли и предложили с ними поиграть в мяч. И, когда, спустя полчаса, бабушка позвала Нику домой, ей вовсе не хотелось уже уходить и настроение было отличным.
На следующий день Ева на площадке не появилась. Ника играла с девочками и думала, куда же делась эта странная… Лиза, которая в первый день смеялась над Никой громче всех, фыркнула в ответ на вопрос о Еве:
- Да ее мама наказала опять. Теперь будет неделю дома сидеть.
- Почему?
- Потому, что вела себя непричил.. неприличил…
- Неприлично?
- Да! У нее знаешь, какая мама?
- Какая?
- Очень злая.
- Злая?
- Ага! Она Еву никогда при всех не ругает, но знаешь, что? – Лиза подошла поближе и почти зашептала.
- Что?
- Она ее один раз так за руку взяла, когда Ева столкнула мальчика с карусели, а я увидела…
- Что ты увидела?
Лиза помолчала, раздумывая, рассказывать ли Нике, но потом, все-таки решилась:
- Она ее поцарапала. Сильно.
- Кто?
- Да мама Евы же! Еве было больно, а заплакать было нельзя.
- Почему?
- Тогда бы мама ее наказала совсем сильно.
Ника слушала, открыв рот и ничего не понимала. Как можно так? Ведь это же мама!
- А ты не придумываешь?
Лиза обиженно сморщила нос:
- Не веришь?! И не надо! Пойди у нее сама спроси! Пойди-пойди! Что тебе, слабо? Только Ева тебе такое устроит!
- Какое?
- Побить может, вот!
Ника усмехнулась. Нашла, чем пугать!
Драться Ника не боялась. Имея в наличии двух двоюродных братцев с которыми общалась очень близко и ходила на тренировки по боксу, Ника давно не боялась никого и ничего. Братья были старше Ники, считали малышкой и горе было тому, кто посмел бы ее обидеть.
Лиза надулась и убежала кататься на качелях, а Ника села на лавочку и задумалась.
Почему мама Евы такая? Может ее тоже кто-то обидел? Но, при чем здесь Ева? Да, она очень противная, но делать ей больно зачем? Нику мама никогда не наказывала так. В садике часто рассказывал кто-нибудь из детей, что получил ремешком или мама отшлепала. Ника каждый раз удивлялась – как это? Придумывала причины, по которым мама бы могла ее шлепнуть и не находила. Да и не боялась она шлепка. Для Ники самым страшным наказанием было, когда мама переставала ее замечать и молчала. Так и говорила:
- Все! Нет меня на десять минут.
Это означало, что маме надо успокоиться и потом будет долгий разговор. Но, Ника в это время просто сходила с ума. Мама никак не реагировала на нее. Ни слезы, ни просьбы, ни обида не могли заставить маму увидеть Нику раньше времени. Воображение у Ники всегда было отличное и она как-то представила, что мама вот так и не заметит ее, будет молчать всегда. Ей стало так страшно, что поднялась температура.
Бабушка позвала Нику обедать и присмотревшись к внучке, спросила:
- Ты чего такая? Что-то случилось?
- Пока не знаю… - честно ответила Ника.
Ей хотелось как-то понять, что же случилось с Евой, но идти к ней домой Ника боялась. Даже если узнать, где она живет, что сказать-то?
Ева появилась на площадке спустя два дня. Она вихрем пронеслась к подружкам, выхватила у Лизы новую куклу и зашвырнула ее в кусты:
- Не ждали?
Лиза попыталась было зареветь, но Ева сердито шикнула на нее:
- Только попробуй, я тебе устрою!
Ника молча наблюдала за всем этим. Она шагнула к кустам, выудила оттуда, зацепившуюся за ветку платьем, куклу и спросила:
- Опять сердишься? Что на этот раз?
- О! Ты снова здесь! – Ева сделала вид, что только сейчас заметила Нику. – Ты-то мне и нужна! Из-за тебя меня мама наказала.
- Она наказала тебя из-за тебя самой. А вовсе не из-за меня.
- Все! Ты мне надоела! Пошли!
- Куда?
- Узнаешь!
Ника глянула на девочек и удивилась. Чего это они так испугались?
Ева схватила ее за руку и потащила за горку. Возле нее стоял большой деревянный домик. Оглянувшись на мать, которая гуляла с Кириллом, Ева дернула Нику за руку и зашла за избушку, точно зная, что отсюда ее мать не увидит. Девочки застыли на месте, побоявшись пойти за Никой. Ева изо всех сил дернула Нику за руку и спросила:
- Ты совсем что ли?
- Я? Нет. А вот ты, похоже, да. Ты чего такая? Сильно мама наказала? Больно тебе?
Ева вдруг побледнела.
- Ты! Да ты…
- Я. Это ты уже говорила. Ты не ответила. Больно?
Ева молча смотрела на Нику. Странно, она ее не боится… Любая другая уже бы пищала и плакала, а этой хоть бы что. Неожиданно для себя, Ева ответила:
- Больно… Побила меня. Проводом.
- Чем? – Никины глаза стали раза в два больше.
- Проводом. Ну такой, который в телевизор втыкается. Он больнее, чем ремень.
- Почему? Зачем она тебя побила?
- Она всегда меня так наказывает, когда я ее позорю.
- Что делаешь?
- Позорю на людях. Это она так говорит. Значит, веду себя плохо. – Ева фыркнула. – Ерунда! Это не так больно было, как тогда, когда я Кирилла спихнула с кровати.
- Зачем? – Ника остолбенела. – Он же маленький! Ему больно было?
- Ага! Знаешь, как орал! Мама тогда совсем злая стала. Меня отлупила так, что даже папа ругался.
Ника стояла столбом, забыв, как дышать. Наконец, она отмерла, и почти прохрипела, так как голос вдруг перестал ей повиноваться:
- А зачем?
- Что?
- Зачем ты сделала больно братику?
- Потому, что я его не люблю! – Ева села прямо на покрытие детской площадки и обняла себя руками. – Когда он появился, все стало не так! Мама перестала меня любить. Возится только с ним. Я что только не делала, она все равно только на него смотрит. Кирюша, Кирюшенька! Пусть его не будет! Тогда мама снова будет любить только меня!
Ника смотрела, как плачет Ева, и думала, чем ей помочь. В голову совершенно ничего не приходило.
- Ты правда хочешь, чтобы он…
- Да! – Ева выкрикнула это слово и тут же прикрыла себе рот ладошкой. Вдруг мама услышит.
Ника сделала шаг в сторону и выглянула из-за домика. Брат Евы сидел в песочнице, расшвыривая вокруг себя песок лопаткой. Мать Евы стояла возле коляски, что-то ища в сумке, которая висела на ручке. Потом у нее зазвонил телефон и она начала разговаривать, забыв повернуться к сыну.
- Иди сюда! - Ника схватила Еву за руку. С силой дернув ее на себя, она подняла девочку и быстро огляделась.
Ага! Вот, то, что нужно! Большой булыжник, который служил ограждением для газона поддался легко и оказался в руках у Ники.
- Держи!
- Зачем?
- Мама твоя не смотрит. Подойди к нему и дай по голове. Его не будет. Только сильно бей, как следует!
Ева завороженно смотрела на Нику, пока та говорила. Но, как только та замолчала, глаза Евы сузились, рука стиснула булыжник и девочка вдруг пошла на Нику.
- Ты что? Чокнутая? Я не буду этого делать! Я сейчас тебе… - Ева замахнулась, но замерла, когда увидела, что Ника смеется. – Ты что, совсем, да?
- Нет! Это ты совсем! Совсем ничего не понимаешь! Хочешь секрет? Твой секрет!
- Чего я не понимаю? Какой еще секрет?!
- Ты любишь своего брата!
- Нет!
- Да! Ты же меня сейчас чуть не прибила! Только за то, что я тебе сказала.
- И прибила бы… - Ева отшвырнула булыжник.
- Нет, ничего бы ты не сделала. Вот твой главный секрет. Теперь я его знаю. Ты не злая совсем.
- Почему ты так говоришь?
- Тебе просто больно.
- Нет. Уже не болит почти, я же говорила.
- Да я не про это. Ты по маме скучаешь. А почему ты ей об этом не скажешь? Вытворяешь что-то странное. Ругаешься, дерешься, ведешь себя плохо. А можно просто подойти и сказать маме все, что ты думаешь. Расскажи ей свой секрет.
- Она не будет слушать…
- А ты пробовала?
- Нет.
- Так откуда знаешь?
- А ты? Ты говоришь маме, все, что ты думаешь?
- Да.
- И она слушает?
- Да. Попробуй. Только не плачь и не кричи. Мне кажется, что тогда нас вообще не слышат, когда мы так делаем. Скажи, что тебе больно, что плохо, что ты скучаешь. Что Кирилла ты хоть и любишь, но хочешь, чтобы его не было, потому, что мама на тебя не смотрит. Это страшно. Я знаю.
- Откуда?
- Моя тоже не смотрит и не разговаривает со мной, когда я плохо себя веду.
Ева задумчиво смотрела на Нику. Странная она все-таки. И говорит странно. Но… хорошая…
- Ладно, я попробую!
Ева отряхнула платье и пошла к матери. Не дойдя немного до коляски, она обернулась.
- Завтра выйдешь гулять?
- Ага.
- Тогда увидимся!
На следующий день Ева не вышла. Не было ее и через день, и через неделю. Долго не было. Когда она, наконец, появилась, Ника уже извелась. Увидев Еву, она кинулась к ней через всю площадку:
- Привет!
- Привет! – Ева улыбалась.
- Как дела?
- Хорошо! Мы с мамой ездили в санаторий. Только вдвоем, представляешь!
- Здорово!
- Пойдем! – Ева потащила Нику за руку к скамейке на другой стороне площадки. – Тут нас никто не услышит.
- А чего такой секрет?
- Не хочу, чтобы кто-то слышал. Только тебе расскажу. – Ева помолчала. – Я маме все сказала. Как ты говорила.
- И как? Она слушала?
- Слушала. И плакала. А потом позвонила бабушке. Та ругалась сильно.
- Почему?
- Говорила, что мама плохо делает, что меня так… Они долго разговаривали, я не все слышала. Меня папа увел. Потом он тоже с мамой долго ругался. А она опять плакала. А потом мы уехали.
- А Кирилл?
- С бабушкой был. А мы с мамой вдвоем были.
- А где?
- Не знаю, как город называется. Там санаторий и красивый парк. Такой большой, что мы гуляли там каждый день долго-долго, а он все не заканчивался. А еще мама меня водила там к врачу.
- Какому?
- Для психов.
- Чего? – Ника удивленно ахнула.
- Ну такой врач, который для психов.
- Психолог?
- Да!
Ника расхохоталась так, что обернулись бабушка и мать Евы.
- Чего ты смеешься? – Ева возмущенно смотрела на Нику.
- Ты не псих! Моя мама психологом работает. Только не для детей, а для взрослых.
- Так она тоже нервы лечит?
- И это тоже. Помогло хоть?
- Наверное. Мне больше не хочется ругаться и драться. Мы много говорили. И рисовали. И еще у нее была такая коробка большущая с песком. Мы там играли. Мне понравилось.
- Здорово!
Девочки болтали, а мать Евы подошла к Никиной бабушке.
- Хорошая у вас девочка!
- Не жалуемся! – улыбнулась женщина в ответ на эти слова.
- Я была бы рада, если бы они с Евой подружились.
- Это Нике решать, - женщина внимательнее глянула на девочек и улыбнулась. - Но, по-моему, она уже все и решила. Так что, будем рады, если Ева придет к нам в гости. У нас завтра яблочный пирог!