СЕМЬ УТР В МАЕ

             Всё началось в понедельник. Когда ещё ей начинаться, этой мелкой пакости, как не в понедельник?  Понедельник был в мае – природа расцветала и всё радовалось этому расцвету. Настроение было отличное. Каждый будний день Архип Феофилактович Перестюхин вставал ровно в шесть часов и начинал собираться на службу. Это был выработанный годами неукоснительный порядок, почти ритуал, включавший в себя все необходимые процедуры по просыпанию, личной гигиене, подготовки завтрака (а он готовил завтрак себе сам – так было заведено в семье с самого начала семейной жизни), самого завтрака, заключавшегося строго в зависимости ото дня недели в следующем наборе блюд.
Понедельник: яичница из двух яиц с ветчиной или колбасой  и  салат  из квашеной капусты с подсолнечным маслом (или вместо капусты – соленья: огурцы,  помидоры, патиссоны, маслины, оливки) и большая чашка кофе с молоком и с тремя ложками сахара.
Вторник: яйцо всмятку, овощной салат ( в данном случае – свежие огурцы – помидоры с зелёным лучком на оливковом или подсолнечном масле), манная каша на молоке, йогурт и чашка крепкого кофе без молока, но с четырьмя ложками сахара. (Архип Феофилактович любил сладкое).
Среда: яйцо вкрутую, бутерброд с телячьей колбасой, овощной салат (свежие огурцы с редиской и зелёным лучком, заправленные 20% сметаной), большая чашка крепкого чёрного чая с молоком и тремя ложками сахара.
Четверг: рыбная консерва (что-либо: горбуша, сардина, сайра, килька в томатном соусе), овсяная каша, йогурт и большая чашка кофе с молоком и с тремя ложками сахара.
Пятница: Три сосиски и гречневая каша на гарнир, овощной салат из китайского салата и сладкого болгарского перчика (перец либо красный, либо жёлтый) с зелёным лучком и чашка зелёного чая.
Этот набор блюд  Архип Феофилактович считал наиболее сбалансированным по части поступления в организм полного набора необходимых веществ: микроэлементов, витаминов, клетчатки и т.п. В субботу и воскресенье он спал долго и завтрак готовила жена Ольга, встававшая раньше его.
Впрочем, иногда в меню случались небольшие изменения, но это было редко.
Надо сказать, что Архип Феофилактович был что называется, человеком традиций: что у него устоялось в жизни, то неукоснительно поддерживалось и культивировалось. Он привык утром плотно завтракать, чтобы уже до обеда на работе не думать ни о чём, кроме работы и не отвлекаться на вторые завтраки, перекусы, перехваты, чаепития и прочие мероприятия, отвлекающие от работы и уменьшающие КПД использования рабочего
времени. Так вот, ровно в шесть часов тренькал старенький-престаренький будильник, у которого из-за износа внутренних частей уже сил не хватало на энергичный утренний перезвон, а также за окном в это время (плюс-минус пять минут, – он засекал) к расположенной неподалёку мусорке подъезжал спецавтомобиль и мусорщики начинали перегружать содержимое контейнеров в прожорливое нутро этого автомобиля. Делали они это очень шумно, громыхая жестяными контейнерами так, что, если Архип Феофилактович иногда не слышал старческого треньканья пятидесятилетнего будильника (а для будильника этот возраст не просто старческий, а преклонный), то его тут же будил шум и грохот мусорщиков.  И сейчас, в мае, после долгой холодной зимы окно в спальне было приоткрыто и всё происходившее во дворе было особенно хорошо слышно. Он на это не обижался: это было для него даже удобно. И если некоторые жильцы дома возмущались при нём по поводу утреннего шума от мусорщиков, то он эти разговоры старался не поддерживать и быстрее уходил, ссылаясь на нехватку времени. Но в этот понедельник по какой-то причине мусорный спецавтомобиль приехал не в шесть часов а в пять утра и грохот контейнеров как обычно разбудил Перестюхина. Он спросонок вскочил и как обычно побежал было в туалет, но, взглянув на циферблат, удивился. Спросонья он довольно долго соображал, а потом понял, что его разбудили на час раньше. «Что такое?»- удивился он и даже выглянул в окно: точно они. Пришла мысль, что мусорщики забыли перевести часы при очередном переходе времени: «зимнее-летнее», но потом вспомнил, что перевод этот недавно отменили. Он в полном недоумении лёг в кровать, попытался заснуть, но сон не шёл. Мусорщики уехали, наступила тишина, лишь птички начали просыпаться и щебетать…спи себе и спи… Ан нет, не засыпалось. Поворочавшись в кровати с полчаса, Архип Феофилактович встал с ощущением какой-то лёгкой разбитости в организме. Так было у него всегда, когда он нарушал режим… Кажется, какая мелочь – какой-то час недосыпа, но в солидном возрасте (Перестюхину исполнилось минувшей зимой пятьдесят пять лет) и такая мелочь способна выбить из колеи. Весь день на работе он испытывал дискомфорт, а ближе к окончанию рабочего дня  – усталость.  Такое бывало редко. Всё приходилось делать через силу, заставляя себя… А время текло так медленно. «Ну, ничего,- успокаивал себя он,– в следующую ночь высплюсь».
- Что с тобой, ты не заболел? – спросила коллега по работе Юлия Фёдоровна. - Нет, просто не выспался,- ответил Перестюхин и подумал: «Какая наблюдательная. Или всё так явственно отражается у меня на лице?  Эх,
молодость, молодость моя, где ты, где?…». С трудом дождавшись окончания рабочего дня, он пошёл домой.
Он специально лёг на час пораньше, чтобы компенсировать прошлый недосып, с удовольствием представляя, как уж отоспится.
…Ровно в пять часов сработала сигнализация у одной из машин, стоявшей во дворе.  Минуту назад ещё всё было тихо и мирно…В полном отсутствии других звуков её мерзкие рулады то поднимаясь ввысь, то опускаясь вниз по шкале силы звука и напрочь вышибали остатки сна у десятков людей в окружающих домах. Кто-то, высунувшись из окна истошно завопил:
- Да выключите вы эту сирену! Иначе сейчас кирпич на неё скину!                Но прошло не менее пятнадцати минут, пока хозяин не вышел из подъезда и не отключил её… Измочаленный, Перестюхин плюхнулся в кровать злясь и ворочаясь с боку на бок. Зато сегодня мусорщики приехали в правильное время – в шесть часов. Это несколько успокоило его: возвращался порядок. Мучения прошлого дня повторились и во вторник.  Он чувствовал себя ещё хуже, чем в понедельник: не просто разбитым, а разбитым вдребезги, если можно так сказать. «Ничего,– не падал духом Архип Феофилактович,– уж сегодня ночью я отосплюсь. Не может быть три дня подряд приключаться такая чепуха».  Его коллега Юлия Фёдоровна подозрительно посмотрела на него и сказала:
- Что-то вид у тебя болезненный, не здоровый… Что с тобой? Уж не заболел ли ты часом?
- Нет, Юлия Фёдоровна, не заболел. Я просто не выспался.                Но она смотрела на него так, что было понятно: не верит. Но Перестюхину было всё равно – верит она или не верит.
И в ночь на среду он лёг спать уже на два часа раньше обычного, стремясь компенсировать недосып.
Около пяти утра ему приснился сон о том, что он завел собаку и она просится на улицу гулять: лает всё сильней, всё громче, стягивает с него одеяло, тыкает мордой… Архип Феофилактович проснулся. Лай действительно стоял в квартире, но он доносился из окна, а тормошила и одеяло с него тянула жена Ольга. 
- Архипушка, собаки спать не дают, сделай что-нибудь,– полусонно сказала она  и отвернулась к стене. Архип Феофилактович, чумной со сна, встал, выглянул в окно.  Во дворе невесть откуда прибежавшая стая бездомных
собак – не меньше десятка – устроила настоящую свару. Неизвестно, что они не поделили, но грызлись они по-настоящему: с рычанием, визгом, наскоками на противника, так, что шерсть летела клочьями… Шум стоял такой, что многие жильцы повыскакивали на балконы и пытались прогнать непрошенных гостей. Но куда там! Собаки ни на кого и ни на что  не обращали внимания, занятые своей разборкой. В некоторых квартирах на шум с улицы отозвались домашние сородичи бездомных псов…
- Пошли прочь, твари проклятые!  –  кричала с балкона соседнего дома полуодетая женщина,– опять спать не дают!                Кто-то из жильцов, выйдя из подъезда, попытался прогнать псов, размахивая какой-то подобранной с земли палкой, но быстро ретировался, когда вся свора разгорячённых псов с капающей с оскалов слюной агрессивно кинулась на него, не обращая внимания на палку. Этот Дон Кихот едва успел заскочить в подъезд и захлопнуть дверь… И ему очень повезло…
Это псиное  буйство продолжалось десять минут. Потом так же неожиданно, как появилась, собачья стая кубарем выкатила со двора. Лай стал удаляться и скоро совсем стих. В каком-то другом дворе…
- Что это было? – спросила его Ольга, не открывая глаз, но не дождавшись ответа вновь заснула. Ольга заснула, но Архип Феофилактович понял, что ему это не удастся… Впрочем, мусорщики приехали точно в шесть.
…Весь день на работе он провёл, как на каторге. Чувствовал себя опустошённым. Всё валилось из рук и ничто не получалось с первого захода. Наблюдательная Юлия Фёдоровна посмотрела на него критически и было хотела что-то сказать, но в последнюю секунду сдержалась. Но при очередном чаепитии с подругами сдерживаться не стала и уж тут перемыла Перестюхину все косточки.
В ночь на четверг он лёг ещё раньше. Сразу заснул, как провалился. А ровно в пять его разбудил громкий звук то ли хлопка, то ли удара. Наполовину проснувшись, Архип Феофилактович с ужасом стал ждать продолжения, в глубине души надеясь, что его не последует. Но надеждам его не удалось сбыться. Продолжение последовало.  Снизу раздались какие-то крики, шум. С выражением невыносимой муки на лице и с закрытыми глазами он добрел до окна.  Оказалось, что во дворе столкнулись два автомобиля… Во дворе! В пять утра! Просто нереально. Такого  никогда не было. Этого не могло быть в принципе! Но случилось. Водители долго выясняли отношения, вызывали
инспекторов, звонили страховщикам. Все переговоры велись на повышенных тонах и их слышали все вокруг. Наконец, приехал помятый и слегка заспанный инспектор дорожного движения… и обсуждения продолжились…на повышенных тонах. Архип Феофилактович просто лежал и сам себе тихо повторял: «Такого просто не может быть, не может быть такого, потому, что такого просто не может быть никогда».  А там наступило правильное время вставать... мусорщики опять были точны.
На работе он чувствовал себя опустошённым полностью, как кошелёк честного труженика, побывавший в руках алчного карманника. Юлия Фёдоровна (она сидела в кабинете по соседству) долго сдерживала своё желание взглянуть на Перестюхина и не заходила к нему в комнату. Но потом всё же зашла. Взглянула и не говоря ни слова быстро выскочила.
- Не понял, а зачем она заходила? – сказал он самому себе.
Как прошёл день, что он делал в течение дня, Архип Феофилактович  не помнил. Пришёл домой и, не говоря ни слова, разделся и завалился спать. Даже не поужинал. Даже не смотрел свой любимый телевизор. И в полной уверенности, что ничего уже не может произойти…
В пятницу в пять часов утра во дворе с рёвом промчалась автомашина, раздалась стрельба, потом какие-то истошные крики, ругань, топот ног, быстро удалившиеся в соседние дворы. Стрельба в пять утра под окнами прозвучала громогласно. Опять сработала сигнализация. Сразу у четырёх  машин. Это была настоящая какофония… Редко такое бывает. Все в округе опять проснулись, прильнули к окнам и высыпали на балконы, но всё произошло настолько быстро, что никто ничего не увидел. Но через некоторое время во двор въехала машина полиции с громогласной сиреной… Уже потом дошли несколько версий произошедшего: от задержания полицией преступников до запуска петард подростками –хулиганами и даже совсем экзотическая версия о съёмках детективного фильма (это в пять утра!).  И опять он не мог заснуть и валялся в кровати в каком-то полузабытьи, из которого его опять вывела мусорная бригада как всегда точная в последние дни.  Архип Феофилактович не помнил, как он провёл рабочий день пятницы. Состояние его не подлежало описанию или  сравнению с чем - либо…  Его поддерживало только одно: понимание, что завтра суббота и не нужно идти на работу…  Дома вечером он неожиданно успокоился и с удовольствием поужинал.  С души как-будто упал камень: исчезло напряжение, в котором он пребывал всю неделю. Всё, кошмар закончился!  Он расположился перед телевизором с
глубоким убеждением, что сейчас прекрасно отдохнёт. И это действительно было так, он даже задремал немного. Из дрёмы его вывели характерные звуки, доносившиеся со двора – звуки пьяного балдежа. Он выглянул в окно. Прямо на детской площадке, распугивая детишек и молоденьких мам расположилась нетрезвая компания местных забулдыг. Некоторые из них работали и любили выпить, а другие столь сильно любили это дело, что уже не могли совмещать его ни с какой работой, а целиком и полностью предавались ему. Забулдыги скоро снялись с детской площадки и отправились куда-то в известное им место. Архип Феофилактович вновь с удовольствием устроился в уютном кресле. Через некоторое время он почувствовал позыв ко сну и с удовольствием отправился спать. «К Морфею, к Морфею!– думал он с воодушевлением,– завтра суббота, суббота, суббота!». 
В пять часов утра его разбудили знакомые звуки пьяного балдежа, доносившиеся с детской площадки. Но сейчас этот балдёж был уже не тот, что накануне вечером. Если вечером это было только начало, так сказать, зелёный росток, начало балдежа, то сейчас за ночь непробудного пьянства он (росток) превратился в матёрый ствол, покрытый грубой шершавой не корой, а коростой со всеми вытекающими последствиями… Компании стало тесно и душно в квартире, где они пьянствовали всю ночь, и они пошли на свежий воздух… Говорить им что-либо или увещевать было бесперспективно…  В шесть часов приехали мусорщики… В шесть десять приехала полиция по чьему-то вызову и увезла всю компанию в участок. Но Архип Феофилактович так и не смог больше заснуть. Весь день у него было испорчено настроение. «Что же это за напасть такая,– думал он,– как так происходит? Ведь вероятность таких совпадений, таких событий  ничтожна! Но они происходят! Чего же ждать в воскресенье?
В воскресенье в пять утра стояла изумительная тишина, даже птички почему-то замолчали… Но Перестюхин проснулся и вскочил, как штык, готовый бежать куда угодно. Но ничего не происходило,  и всё вокруг спало спокойным безмятежным сном. Все спали, лишь Архип Феофилактович ворочался в постели. В шесть, как обычно, приехали мусорщики…