Любовь и роботы

В маленьком кафе, приютившемся в полуподвальном помещении старого, сталинской постройки жилого дома, было много посетителей, смеха и запахов. Ещё здесь было много простых, но вполне съедобных закусок. Мало было только официантов. Вернее, настоящий официант был здесь один, Эдик, потому что считать вторым навсегда удивлённую и малоподвижную Люсю было никак нельзя.

- Послушайте, Леонард Сергеевич, у меня сегодня странное настроение. Затрудняюсь даже объяснить в силу каких именно обстоятельств, но я испытываю настоятельную потребность обсудить с вами один деликатный вопрос.
Иван Семёнович при этих словах глянул в небольшое окно, слепо уткнувшееся в кирпичную стену дома напротив. Затем проследил с сожалением за Эдиком, несущим невесть куда поднос с коктейлями и вернул взгляд к своему молодому собеседнику.
 
- Я с удовольствием, Иван Семёнович! - сообщил тот, разливая зелёный чай с лёгким жасминовым ароматом, - Вам побольше?

- Вы же знаете, Леонард Сергеевич, - укоризненно глянул на вопрошающего старший товарищ, - как я отношусь к подобным напиткам, являющимся для меня аналогами воды чистой, водопроводной... Лейте уж!

Шёл третий месяц строгого и безжалостного воздержания Ивана Семёновича от употребления алкогольных напитков, настоятельно рекомендованного врачом. Пользы от подобного самоистязания любитель абсента не ощущал, а вот душевное равновесие его было заметно нарушено, что явно сказалось на возросшей сентиментальности старшего и едва ли не старейшего научного сотрудника НИИ кибернетики.

- А в качестве темы разговора я предлагаю вопрос о том, сможет ли робот когда-либо отнестись к кому-либо с любовью. Да-да, именно об этом чувстве применительно к носителям искусственного интеллекта мне бы хотелось с вами потолковать. Только любовь, как я её предлагаю рассматривать, это отнюдь не моё отношение, например, к абсенту или ваше... к чаю. - Здесь старший товарищ с сочувствием глянул на собеседника и сразу отвернувшись к окну, продолжил. - Вспомнил бы, возможно, о христианской любви к людям, но не достаточно я силён в трактовке этого понятия в богословской литературе. Поэтому предлагаю предварительно порассуждать на более понятном нам с вами языке.

Здесь Иван Семёнович принялся сосредоточенно рыться в карманах, затем переключился на сумку, откуда и извлёк наконец курительную трубку. Ласково погладив полированную вересковую подругу, он зажал зубами чубук и с удовольствием откинулся на спинку диванчика.
Прошло не менее двух или даже трёх минут прежде чем он снова заговорил. Задумчиво и неторопливо, словно с усилием подбирая слова.

- Я в последнее время кое что почитал на тему любви и пришёл к выводу, что несогласие пишущих об этом непростом вопросе имеет старую и практически неизменную природу.

- Я тоже что-то читал в разное время, но в памяти осталось лишь то, что древние выделяли разные виды любви, в зависимости от того, между кем возникало чувство. - Осторожно заговорил Леонард Сергеевич, но, встретив взгляд старшего товарища, осёкся и замолчал.

- Я говорю сейчас, прежде всего, об отношении между мужчиной и женщиной. Так вот, анализ этого феномена осуществляется обычно с одной из двух противоположных позиций.  Одни рассуждают с позиции организма, отталкиваясь от заложенного в нём природой сексуального влечения. Другие полагают, что истинная любовь выше плотской утехи и сладострастия, что она есть явление чисто духовное. Такое чувство с лёгкой руки автора «Пира» именуется платоническим.
Леонард Сергеевич наморщил лоб, безуспешно пытаясь вспомнить содержание упомянутого диалога великого Платона.

- Это Павсаний рассуждает об идеальной любви. - Уточнил Иван Семёнович, заметив усилие собеседника.
 
- И что примечательно, принципиальное различие основных позиций, о котором идёт речь, их неизменная противоположность сохраняется уже на протяжении тысячелетий.

- А ведь вы правы... - Проговорил задумчиво Леонард Сергеевич. - Я как-то не задумывался об этом. Очевидно, что для современной Европы характерен взгляд именно с позиции организма, плоти. Да и у нас он тоже становится всё более популярным.

- Совершенно верно! Прагматическое и потребительское мировоззрение в России подобно ржавчине или вирусу быстро распространяется, это тоже правда. А ещё совсем недавно, в советской стране, подобные взгляды изгонялись из общественного сознания.

Поддержав собеседника, Иван Семёнович не спешил дальше высказываться. Он ждал продолжения молча, внимательно глядя тому в глаза.
 
- То, что голос плоти и, как следствие, воинственный эгоизм всё больше процветают в мире капитала, - уверенно продолжил Ленард Сергеевич, - это очевидно. И потребительское отношение к партнёру противоположного пола в этих условиях выглядит совершенно естественно. А ведь эта ситуация порождает... духовное бесплодие пар!

Фраза не была вопросительной, но во взгляде будто бы удивлённого собственным прозрением Леонарда Сергеевича всё же читался невольный вопрос, на который нельзя было не отреагировать.

- Очень точно сказано и, я бы сказал,.. красиво!

Иван Семёнович даже цокнул языком от удовольствия. Его молодой товарищ в последнее время демонстрировал всё большую способность к теоретическим суждениям, беседовать с ним становилось всё более интересно, а порой и не просто.
Ещё некоторое время продолжалось обсуждение нарочито целомудренной картины отношений между молодыми людьми в недалёком социалистическом прошлом. В итоге, Леонард Сергеевич попытался подвести итог, объявив, что оба подхода являют собой исторические крайности и не позволяют дать ответ на вопрос об истинной природе важнейшего человеческого чувства.
Согласившись, Иван Семёнович по обыкновению посвятил некоторое время тщательному осмотру курительной трубки и, убедившись, видимо, в её удовлетворительном состоянии, вновь поднял внимательный взгляд.

- Вы безусловно правы. Каждый подход внутри себя не противоречив и полностью исключает противоположный. Это как в основном вопросе философии. Да... Но ведь и те, кто пытается просто дополнить одно другим, тоже не получают стоящего результата. Не так ли?

- Но где же тогда выход по-вашему?
Леонард Сергеевич смотрел на старшего товарища, нахмурив брови и сжав губы.
 
- Где выход? Это очень хороший вопрос.

Слегка усмехнувшись, Иван Семёнович покачал головой, затем продолжил. Неторопливо и, как показалось утратившему вдруг энергию Леонарду Сергеевичу, с каким-то странным удовольствием. Нет, это было не злорадство по поводу чужого заблуждения. Скорее, он просто был доволен самим логическим поворотом беседы, пришедшей в нужную точку.

- Но заметьте! Положение, из которого вам теперь требуется выход, а я бы даже сказал ловушка, в которой вы оказались, построена вовсе не мной, а вами! Впрочем, вы далеко не первый мыслитель, который оказался в аналогичной ситуации.

- Что именно вы имеете в виду? - Вопрос коллеги прозвучал на сей раз почти резко и даже требовательно, что, пожалуй, только позабавило Ивана Семёновича. - О какой ловушке идёт речь?

- Анализируя как чужой, так и собственный опыт исследования вопроса, вы на одном логическом полюсе поместили животное с его инстинктами и естественными нуждами. На другом, конечно же, оказался бесплотный дух, свободный от искушений. И как только вы попытались соединить в некоторой пропорции то и другое, вы и оказались в ловушке, о которой я сказал. Ведь вышибить дух из тела в общем не сложно, а вот соединить то и другое — задача невозможная!
Иван Семёнович неспеша сделал несколько глотков чая, с любопытством поглядывая на своего озадаченного собеседника, и поставив осторожно чашку, продолжил.

- Вовсе не обязательно, конечно, разъединять тело и дух, тем более, что это действительно способ лишить жизни ни в чём не повинного члена общества. Но если вы даже чисто теоретически, никого не травмируя, разводите их, вы тут же лишаетесь главного - человека! Именно так, Леонард Сергеевич! Человек, как изначальное единство первого и второго, тела и духа, просто исчезает из логического поля ваших рассуждений, что сразу делает дальнейшие теоретические усилия заведомо бесплодными.

- Но... как же быть? Не разводить две эти стороны? Но как тогда анализировать, что вообще исследовать?

- Как что?! Если вы ещё не потеряли человека, так его и исследуйте! - весело заявил довольный Иван Семёнович. - Ведь именно живой человек обладает одновременно признаками того и другого. И только человек способен как на плотскую страсть, так и на платоническую любовь.
 
Леонард Сергеевич некоторое время молча смотрел на своего собеседника, затем покачал головой с огорчённым видом.

- Это в общем не похоже на шутку... Но я серьёзно не понимаю, к чему вы клоните. Или вы хотите сказать...

Тут компьютерный гений, каковым числился в коллективе НИИ Леонард Сергеевич, вновь впился пристальным взглядом в своего собеседника.

- Вы хотите сказать, что человек, действительно способный любить, лишь там и начинается, где заканчивается абсолютная власть его биологической программы?
Иван Семёнович хлопнул рукой по столу и воскликнул, с нескрываемым удовольствием.

- Отлично! Причем, именно начинается, начинает образовываться, а не появляется вдруг как чёртик из табакерки. Начинается процесс становления природного индивида человеком, который продолжается долго, можно сказать, всю его жизнь.
 
Сказав это, Иван Семёнович умолк, словно боясь спугнуть продолжение самостоятельных рассуждений коллеги, который, склонившись над кофейной чашкой, беззвучно шевелил губами.
 
По прошествии нескольких минут Леонард Сергеевич поднял, наконец, голову и по украсившей его лицо широкой улыбке стало ясно, что он справился с очередной интеллектуальной задачей.

- Взрослея и нормально развиваясь, человек постепенно преодолевает зависимость от собственной природной основы, от своего организма. Одновременно, он всё больше подчиняет себя логике жизни общества, которому принадлежит, за счет осознания общей цели, к которой это общество устремлено. В результате, из субъекта природных отношений, основанных на витальных нуждах организма, он превращается в субъекта отношений общественных.

Убедившись, что его собеседник закончил очередное высказывание, Иван Семенович беззвучно похлопал в ладоши.

- Замечательно! Осталось лишь убедиться, что вам действительно удалось избежать предыдущей ловушки. Так удалось ли, Леонард Сергеевич?

По мере того, как улыбка постепенно гасла на красивом лице компьютерного гения, за окном, наоборот, становилось всё светлее. Видимо, туча, заслонившая на время летнее светило, всё же не устояла под напором солнечного света и убралась восвояси.
Не дождавшись ответа вновь ушедшего в себя собеседника и не видя признаков очередного озарения на его лице, Иван Семёнович заговорил сам. Он произносил слова негромко и осторожно, словно впервые нащупывая дорогу мысли.

- Последний и, пожалуй, важнейший ход в ваших замечательных рассуждениях я бы посвятил самому человеку. Это не значит, что следует забыть про природу и про дух. Но нужно твердо усвоить, что центром и основой разумного мира, того единственного и замечательного, которому мы с вами принадлежим, является именно человек. Он располагается между природой и духом, как между тем, чем уже не является и тем, чем ещё не стал.
 
Иван Семенович ненадолго умолк, окинул взглядом зал и, задержавшись на удаляющейся фигуре официанта, тяжело вздохнул и продолжил.

- Он действительно движется на протяжении всей своей жизни в сторону растущей духовности. Но и в противоположном направлении, в глубину своего собственного прошлого, к природным основам — он тоже движется! Человек как бы разворачивается во времени, воспроизводя в сознании мир, которому принадлежит и субъектом которого является. И в любой момент этого движения он остается между сторонами отрицательного определения, конкретные формы которых тоже постоянно меняются.
При этих словах Леонард Сергеевич наморщил лоб и, покачав головой, тяжело вздохнул.

- Всё! Потерял мысль. Что значит конкретные формы сторон отрицательного определения человека, это формы полюсов? Как могут меняться формы духа и тела?
Иван Семёнович задумался, сдвинув брови над глубоко сидящими глазами-щёлками и не торопясь с ответом. Некоторое время он сосредоточенно смотрел на собеседника, немного смутив Леонарда Сергеевича, затем перевёл взгляд на окно, ещё больше нахмурившись.
 
- Знаете, Леонард Сергеевич, я даже не соображу, как сразу ответить на ваш вопрос... Попробую так. Представим, что речь идет не вообще о человеке, а о вполне конкретном... мне. В детстве, которое наиболее важно с точки зрения нашей проблемы, я не знал, что такое дух. В то же время, моё представление о собственном будущем было вполне живым и полным, поскольку были образцы, которым я стремился уподобиться. Мама, отец, старший брат, товарищ по играм, понравившийся литературный герой — все они в разное время и в разной степени помогали мне формировать образ моего собственного будущего. Все они служили воплощением тех же ценностей, о которых сегодня мы можем рассуждать, даже не обращаясь к форме их художественного или иного воплощения. Важно понять, что на каждой ступени нашего развития, в каждый его момент этот самый дух, как высшая форма человека, как его мыслимый идеал, не просто обращён к нам в некой логической схеме. Он всегда протягивает к нам руку из нашего завтра, зовёт и помогает совершить каждый следующий шаг. Первым таким общением, как вы знаете, был голос любящей матери, впервые пробудивший сознание малыша. А первым воплощением всего, к чему можно было стремиться служил ребёнку образ мамы.

- И по мере взросления, идеал, к которому устремлен человек, тоже развивается, наполняется содержанием и становится, в то же время, всё более чистым, что ли. А это значит, что особенный, мой идеал постепенно приобретает значение и форму общего для моего сообщества, моего народа и, наконец, всего человечества. Наверное, это, прежде всего, нравственность? Так?

Леонард Сергеевич явно уже не сомневался в своём выводе и потому, не дождавшись ответа, задал новый вопрос.

- Ну, а как же с природой? Та же логика? Но ведь естественная основа человека, как известно, качественно не меняется! Организм просто взрослеет, стареет и умирает!

- Организм — да. Но органическая основа человека это не просто наше физическое тело! Не забывайте, что оно с необходимостью становится частью нашего сознания, частью картины мира, которую мы постоянно совершенствуем, опираясь как на представление о будущем, так и на всё более мощный поток научных знаний и жизненного опыта. Данное нам природой тело не меняется, но развивается и становится всё более сложным наше представление о нем. Я бы даже сказал, что любое усвоенное знание дополняет и укрепляет необходимую основу нашей жизни, которая началась с созданного природой организма.
 Именно благодаря этому в руках у человека оказывается сегодня всё больше рычагов управления организмом, с помощью которых мы не только научились восстанавливать и сохранять жизнь, но проникая в тайны генетики, вплотную подошли к куда более серьёзным возможностям.
Таким образом, картина нашего тела, постоянно достраиваемая новыми знаниями и мыслями и образует ту новую форму, которую я имел в виду.

- Можно несколько слов? - Леонард Сергеевич поднял руку, словно школьник за партой. - Мне кажется, я понял. Ситуация, которую вы нарисовали, может быть описана, как отношение между одухотворенным телом и обретшим телесность духом. - Молодой мыслитель вонзил напряженный взгляд в собеседника. - Но это, несмотря на противоположность, одно и то же!

- Конечно! - Иван Семенович не мог скрыть удовольствия. - Само себя отрицающее тождество. Вы ведь недавно Гегеля начали читать...

Но Леонард Сергеевич, похоже, уже не слышал никого и ничего. Замерев и глядя куда-то в глубину собственного мира, он с азартом наводил в нём новый порядок, достраивая сияющую башню мироздания, имя которой человек. Именно такие, высокие слова мелькали как птицы в его ликующем сознании.
 
- Вот это и есть настоящее творчество. - Донесся откуда-то со стороны знакомый голос. - А ведь вы, батенька, оказывается, философ. Да-да! И не вздумайте со мной спорить!

Некоторое время оба собеседника молчали. Каждый о своем. На обоих лицах временами вспыхивали едва заметные улыбки. Со стороны какому-нибудь неисправимому фантазёру могло даже показаться, что двое за столиком увлечённо обмениваются мыслями.
Когда довольный собой Леонард Сергеевич вспомнил, наконец, об окружающем его мире, первое, что он увидел, был виноватый взгляд Ивана Семеновича,над большим бокалом с зелёным коктейлем.
 
- Что-то случилось?

В голосе молодого человека звучала тревога, а в глазах появилась некоторая растерянность.
 
- Ну да... - сообщил Иван Семёнович и, жмурясь от удовольствия, сделал большой глоток.

- Коктейль с абсентом! - воскликнул, всплеснув руками, Леонард Сергеевич, сообразив наконец в чём дело.

- Но у меня давным давно не было такого повода и я сто лет не чувствовал себя так замечательно, как сейчас. И всё это...

Иван Семёнович не договорил и, изучив внимательно уровень жидкости в бокале, резко сменил тему.
 
 - Давайте лучше вернемся к нашему разговору.- Иван Семёнович вздохнул и продолжил. - Формируя представление о себе, о своей телесной основе с позиции нормального человеческого идеала, человек неизбежно осознает превосходство над природным инстинктом. Он постепенно преодолевает, подчиняет его себе, своему разуму. Углубляясь же в тайны организма, постигая их, человек обретает всё большую власть и над собственной природой, и над природой вообще.
 
Здесь Иван Семёнович сделал небольшую паузу, внимательно глядя на дородную фигуру официантки Люси, ищущий взгляд которой скользил по многочисленному мужскому сообществу.

- Из этого следуют, - вновь заговорил он, продолжая наблюдать за девушкой, - что человек, подчиняющийся инстинктам, а не подчиняющий их себе, тормозит в присвоении себе человеческого способа жизни. Следуя природным позывам и, купаясь в объятиях похоти и сладострастия, он остаётся во власти как природной программы размножения, так и программы выживания хищника. Тот же, кто преодолевает в себе животное начало, следуя хоть известным религиозным требованиям, хоть современному философскому пониманию сущности человека, хоть простой, но удивительно богатой народной мудрости, - тот освобождается постепенно от биологических оков, превращая любые особенности организма в средства человеческого отношения к миру. И что главное для наших рассуждений...

- Простите, Иван Семёнович, можно теперь я попробую?

Иван Семенович с улыбкой пожал плечами и снова взялся за бокал.

- Главное, я думаю, в том, уверенно заговорил Леонард Сергеевич, что осваивая человеческий способ жизни, человек преодолевает свою зависимость от природной программы. И что особенно интересно, тем самым он учится быть независимым от любой самой сложной, самой богатой программы!
 
- Ну вот. А вы говорите вредно!
 
- Вы про что? - Леонард Сергеевич немного растерянно посмотрел на собеседника.
 
- Про абсент, конечно! Как я мог не отметить такой серьёзный интеллектуальный прорыв моего замечательного собеседника. Но давайте, пожалуй, доведем до логического конца наш сегодняшний диалог, тем более, что осталось сделать последний шаг.

- Только давайте теперь вы... пожалуйста!
 
С лица Леонарда Сергеевича ещё не сошёл румянец, вызванный как редкой похвалой старшего товарища, так и озарениями, которые потрясли только что его самого.
 
- Любой человек, особенно если он девушка, достигая половой зрелости,  беспокоится о своей, полученной от природы внешности. Именно она привлекает по естественным причинам представителя противоположного пола. По мере же преодоления внутренней зависимости от организма, всё более важными как для неё, так и для него становится красота духовная. Богатство внутреннего мира человека, ценности, определяющие каждый шаг на его жизненном пути, становятся новым, всё более видимым и ярким содержанием телесной формы. Но это не значит, что страдает физическое здоровье человека! Снижается не либидо, а зависимость человека от инстинктов и их «голоса». Победа над собой в этой области выражается в том, что сексуальность становится управляемой, превращается из главного мотива поведения в средство зрелого отношения с любимым человеком.
Это замечательная ситуация, которую можно описать следующей простой логической схемой. Прошлое, наша природа, определяется будущим; в то же время будущее, наши цели и идеал, определяется прошлым. И именно в этом развивающемся отношении формируется уникальная человеческая способность отнестись к представителю противоположного пола с любовью. А поскольку мера этого отношения всегда неповторима и изменчива, то и чувство любви в его проявлениях также всегда уникально.
Я бы ещё добавил, что любовь есть определение культурных, истинно человеческих отношений внутри любого здорового сообщества. Просто она бывает разная... Но об этом можно поговорить в следующий раз.
 
Иван Семёнович допил свой коктейль и, уже поднимаясь из-за стола добавил.

- А что касается робота, то, как вы прекрасно понимаете, для того, чтобы обрести способность любить, ему всегда будет не хватать такой характеристики, как свободное и устремлённое к собственной цели «Я». Не говоря уже о способности преодолеть породившую его сколь угодно изощрённую программу.

Июль 2022 г.