Романка 2. Предверие рая

 
//Отрывок из романа "Душа Виталий".//



 ...Виктор очнулся, но не смог открыть глаза. У него в голове бродили странные и нелепые сюжеты, как во сне. Хотя он точно помнил свои последние ощущения и одно слово самому себе: «Всё!». Ну не мог он после этого спать и видеть сны! Могла быть ужасная боль (если бы он случайно выжил), а с ней вряд ли возможен сон.

   Наконец сюжеты исчезли, и Виктор понял, что он ещё жив, хотя не чувствовал ничего, ни боли, ни звуков, ни жара, ни своего дыхания. И это было самое непонятное, хотя если он был до этого под наркозом, то возможно и это? Эта мысль успокоила Виктора, он ухватился за неё, и других мыслей уже не допускал. Виктор решил поспать и дождаться реанимации, или другого исхода, который тоже не пугал его.

   Но уснуть не удавалось, он вспомнил последнюю минуты своей жизни: «Я в машине и иду на обгон. Справа длиннющая фура. Дорога впереди свободна, и я легко набираю свои законные 110 км. Но фура начинает притормаживать, и водитель сигналит. И я не могу понять, то ли он меня пропускает, то ли ещё чего? Но тут, из-за фуры появляется фигура тётки с тележкой, она видит мою машину, и на секунду замирает. Потом она делает резкий рывок вперёд, и тележка её слушается, но сама она, наверно от страха, не может переставить ноги и вытягивается на асфальте, повиснув руками на ручке тележки…. У меня выбора уже нет, и я направлю машину в кювет. Кювет пологий, но впереди деревья, и одно точно моё! Я успеваю понять, что это конец, и спокойно говорю себе: «Всё!»» …

   Голос возник ниоткуда, и сразу предложил выслушать небольшое вступление, которое должно было ответить на все основные вопросы воспарившей души… Главное, что сразу понял Виктор, это то, что он действительно умер, и что у него есть душа, точнее то, что он теперь и есть только душа и ничего больше. Ещё ему нравилось то, что он был «воспарившей душой», это значило что-то хорошее. Но было очень странно то, что он не слышал голос, а просто знал, что он есть…

   Голос умолк на некоторое время, за которое Виктор успел уяснить сказанное, и принять это, потом голос снова зазвучал и из сказанного Виктор понял, что он находится в Пансионе, это такой пункт сбора новорождённых душ. Что после него он сможет переселиться в Приют, это такое место, где живут все души. Что Виктор прошёл первичное сканирование, что его душа не повреждена, и он может начать обучение – пройти краткий курс для подготовки к новой жизни. И что если он не против этого, то должен дать согласие. Виктор задумался на несколько секунд, и спросил: «А что если я не хочу давать согласие? Ведь я не знаю, что это значит, «Дать согласие!». Я не знаю с кем я разговариваю, и я не уверен, что вы мне друг». Голос извинился за свой «напор», и пояснил:

– Дело в том, что я общался сейчас с вами по «Первому протоколу». Он очень удобен тем что быстро решает вхождение новой души в новую жизнь. И в большинстве случаев он себя оправдывает. Ну а с вами, наверно, придётся пообщаться подольше – по «Второму протоколу».

   Виктор хотел с издёвкой спросить ещё про «Третий протокол», но почувствовал, что это уже будет неуместно для делового разговора. И поэтому он просто спросил:
– И что значит второй протокол?
– По нему вы можете дать временное разрешение, например, на один день, а потом сможете его продлить, или не продлять.
– То есть я могу сказать, что на один день согласен быть в Пансионе?
– Совершенно верно, и именно в такой последовательности. А теперь если вы решили остаться, то повторите пожалуйста эту фразу как надо.
Виктор был горд своей сообразительностью и повторил:
– На один день я согласен остаться в Пансионе...