Подарок

Тот ещё вопрос. Особенно тому, у кого все есть. Золотую монету? Нет. Хочется подарить то, что согреет или хотя бы зацепит за живое, если уж ее вызовет слезы радости. Я подарила бы время, но не властвую над ним. Любовь не завернешь в коробку, да и моя любовь в коробку не вместиться.

 
Папа, я подарю тебе воспоминания о времени, проведённом вместе, о теплоте, о любви, о радости. Я знаю наверняка, что это отзовётся в твоём сердце. Ты помнишь, когда я родилась?

Тогда наша семья жила в маленькой уютной квартире в Киеве. Карлсон не жил на крыше, потому что домики для карлсонов стоили только на домах в центре. У нас не было домоправительницы, домовредителем были мы сами. Я не мечтала о собаке или кошке, все взрослые думают, что дети мечтают об этом. Я думала о том, когда ты вернёшься из библиотеки в девять вечера и принесёшь мне бутерброд от зайчика, именно тот, с уже расплавившимся сыром, который ты не успел съесть в проектном институте.

За нашим новеньким домом был детский сад и школа, и дети тогда сами играли на улице. Я любила крутиться на поручне у нашего подъезда, наверное, поэтому вы потом отдали меня в цирковую студию.
 
Я помню себя с полутора лет, и уже тогда я чувствовала себя абсолютно взрослой.

Мне даже кажется, что душа человека всегда осознанная и развитая, просто плохо осваивается с телом и медленно приобретает необходимые навыки. Это для того, чтобы матери научились любить и отвлеклись от работы, и остановили свой взгляд на крошечном личике.

Я помню, что вы с мамой были красивыми и элегантными, особенно, когда утром выходили на работу. Мама непременно была в обуви на каблуках, осенью в шляпе и плаще, она была пределом совершенства.

Папа, ты и сейчас высокий, но тогда ты казался мне ооочень большим еще и потому, что ты все время спешил, когда отводил меня в сад, и мне нужно было делать три шага, пока ты отмерял один.
 
У меня чудесная сестра, она достойна медали за проведённое со мной детство. Во-первых, мама просила ее брать меня на прогулки.

Я медленно бегала, пять лет между десятью и пятью – это пропасть. Если сестра договаривалась со своим другом, чтобы он меня покатал на багажнике велосипеда, то я умудрялась упасть.

Во мне была серьезная вредность, если сестра садилась заниматься, то я прыгала с письменного стола, пока ее нервы не сдавали.

Но если это не работало, то в запасе у меня было еще два способа: сказать, что мама меня любит больше, или рассказать маме, что сестра замела мусор под шкаф. С годами мы стали ближе, наверное, потому что я перестала прыгать со стола :)

Наша квартира казалась мне самой лучшей.
 
Я не замечала, что родители спят в гостиной, я была совершенно уверена, что так делают абсолютно все взрослые. Зато в наши окна светило солнце и подсвечивало маленькие пылинки, зато у нас был большой балкон, с которого можно было смотреть на дорогу, по которой мама возвращалась с работы, зато шкафы в коридоре были сделаны папой, и по выходным мама пекла. Я чувствовала себя счастливой именно в этой маленькой квартирке.

Мама приходила с работы очень уставшая, она всегда брала меня на руки и спрашивала, как прошел мой день в садике и чем меня кормили. Мне казалось, что это не очень интересно, но мне было тепло у нее на руках, это время было только моим.

Затем мама вспоминала об ужине и придумывала игру, что на один вечер я буду ее мамой, а она моей дочкой, и поэтому мне пора о ней позаботиться.
 
В центре жили бабушка и дедушка. В их квартире царил идеальный порядок.

Я ставила эксперименты: месяц передвигала вазу, но чудесным образом она всегда оказывалась на своём месте.

Они были для нас оплотом стабильности и источником "це-у". В детстве я думала, что "це-у" – это что-то сладкое. Я сказала, что тоже хочу и мама по-дружески шепнула мне на ухо, что это "ценное указание".

Мы праздновали вместе все праздники. Самым долгожданным был Новый год. Сразу скажу, что я хотела быть красивой девочкой с косичками, но ты стриг меня под мальчика. Не расстраивайся, с моей аллергией на лице косички бы меня не спасли, красивой я была только в своём воображении.

 
Новый год. Ты помнишь, на антресоли в шкафу лежали чудесные бумажные шляпы, которые ты привёз из Парижа. Тогда, когда на "туче" ты продал водолазки, купленные там же, чтобы окупить поездку. Шляпы были хороши. Маленький брат был моряком в синей, Аня в зеленой в стиле 18 века, а я в красной, она была на все случаи жизни, шляпа как шляпа, а я очень хотела быть, как леди. Мама наряжалась цыганкой, ты гусаром, у дедушки была шапка деда мороза. Ты был самым красивым гусаром! Елка, подарки, целый день семейного тепла, игр и удовольствия!

Бабушка Маша запомнилась мне женщиной земли, крепко стоящей на ногах, начитанной, с красивым почерком и большим сердцем. Открытая, сильная и любящая. Для неё не было нерешаемых задач, она запросто вставали с рассветом, могла укоротить шкаф топором, она любила землю, и эта любовь была взаимна, все из ее рук было вкусно.
 
Дедушка человек серьезный, весь в себе, в фотографии, в книгах, в письмах. Его реальность редко пересекалась с детской. Конечно, мы любили друг друга по-своему, я просто никогда не знала его мир.

Когда думаю о них, вспоминаю историю, рассказанную дедушкой, когда он остался без бабушки и чувствовал необходимость в общении. Киев, весна, военный госпиталь (тот, где мы венчались с Серёжей ). Сирень, легкий ветерок, палаты с высокими потолками, по стенам гуляют солнечные зайчики. Бабушка молодая, красивая с сиренью, в лучшем платье, прощается с ним навсегда, он скоро уедет.

А дедушка думает, что вот она, та, которая будет любить, которая не боится трудностей, которая родит и воспитает детей. Озарение. Они поженились и хорошо. Потому что ты родился и получилась наша семья :)
 
Я напишу тебе ещё много историй, если захочешь, потом. А пока с Новым Годом! Обнимаю :)