0101. Лорен

>> В МИРЕ МНОГО РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ <<

    Отрицать очевидное она не стала и еще до появления адвоката рассказала инспектору Косовски свою версию случившегося, и мужчина, несмотря на скептицизм, был склонен верить словам несчастной девушки, ставшей проституткой для того, чтобы обеспечивать медикаментами больную сестру. На своем веку он повидал немало поломанных судеб, а в коррумпированном Скай-Фло, где сильные мира сего вели себя особенно нагло, больше всего страдали невинные люди, на которых частенько вешали преступления, совершенные представителями «золотой молодежи». Наверняка родители Райли сделают все возможное, дабы упечь Эдвин в тюрьму на долгие годы, невзирая на то, что паренек был убит исключительно в целях самозащиты.
    Соседка Лорен, являющаяся по совместительству опекуншей не достигших совершеннолетия сестер, примчалась в полицейский участок сразу, как только ей позвонили. Причитая и охая, пожилая женщина прижала Эдвин к своей груди, заливаясь слезами. Качита Гонсалес обладала излишне мягким сердцем и не могла отказать умирающей приятельнице в просьбе присмотреть за девочками, - обе прекрасно знали, что если Лорен и Лану разучат, отправив в детские дома, младшая умрет без должного ухода, а старшую затравят или же сделают рабыней, отдав в личное пользование миллиардеру, коих в столице Эквадорроса жило больше сотни.
    Прибывший чуть позже адвокат Адальберто Лунис, ознакомившись с материалами дела, заверил рыдающую Качиту, что мисс Эдвин не грозит тюремный срок и, отослав сеньору Гонсалез восвояси, уединился с подозреваемой в комнате для допросов.
    - Все зависит от того, сможем ли мы договориться с родителями покойного, - покачал седой головой защитник. - Коль они возжелают, чтобы ты получила по заслугам и заплатят судье, то, даже несмотря на смягчающие обстоятельства тебе светит лет десять как минимум. Будем настаивать на убийстве по неосторожности и попросим участия присяжных, но должен предупредить вас: шансы на успех весьма незначительны.
    Постепенно выходящая из оцепенения Лорен жадно ловила каждое слово сеньора Луниса. От былой апатии не осталось и следа - девушка вспомнила о нуждающейся в ней сестренке и понимала: ей следует оказаться на свободе как можно скорей. Качита, конечно же, не бросит Лану, однако взваливать на плечи немолодой особы такую ношу Лорен не хотела и надеялась, что parents Фаррелла окажутся адекватными и не станут вымещать злость на ней.
    Как оказалось впоследствии, Фортуна не повернулась спиной к бедной девушке: отец Райли выгнал его из дома два года назад после того, как он попытался изнасиловать племянницу, накачав ее снотворным, а мать молодого человека, хоть и поддерживала с сыном связь, снабжая его деньгами, считала парня исчадием ада и во время судебного заседания назвала Лорен спасительницей, избавившей ее семью от приспешника Сатаны. Миссис Фаррелл являлась чрезмерно набожной женщиной и свято верила, что в ее чадо вселился глава Преисподней, поэтому, когда Райли не стало, она вздохнула с облегчением, твердя, что теперь сможет спать спокойно, не думая о том, что этот подонок, внемля нашептываниям Бафомета, нападет на кого-нибудь еще. Присяжные, выслушав эмоциональный монолог матери покойного Фаррелла, вынесли единогласный вердикт, что не считают Эдвин преступницей, и судья был вынужден оправдать Лорен, хотя, видя как скривилось его лицо, девушка пришла к умозаключению, что он не разделяет мнения большинства и, будь его воля, влепил бы лет двадцать «строгача».
    Вернувшись в свою хижину только в середине сентября, Эдвин, открыв холодильник, увидела, что в упаковке осталась лишь пара ампул. Погладив по лбу спящую сестру, Лорен села на табурет и принялась размышлять о том, где ей достать деньги. Несмотря на то, что Анжела Хьюз встала на сторону Лорен, дав показания против Райли, работать проституткой девушка больше не хотела, опасаясь столкнуться с еще одним моральным уродом, считающим, что this world вращается исключительно вокруг его августейшей персоны. Сутенерша, прекрасно понимая чувства, обуревающие Эдвин, сказала, что оплатит услуги Адальберто в качестве компенсации за физический и моральный ущерб и, тепло распрощавшись с госпожой Хьюз, Лорен решила, что для начала попросит в долг у Качиты, а затем устроится официанткой в один из ресторанов, однако солидные заведения в трудоустройстве Эдвин отказывали, видя в личном деле пометку о судимости, а в забегаловках платили сущие гроши, которых не хватало даже на пропитание, и как Лорен ни пыталась объяснить потенциальным работодателям ситуацию, произошедшую с ней, те, ставящие репутацию превыше всего, мотали головами, не желая связываться с девушкой.
    Беда, как говорится в народе, не приходит одна. Двадцать восьмого сентября Лана Эдвин, дождавшись, когда похожая на тень сестра отправится на поиски работы, достала из-под подушки шарф, принадлежащий покойной матери и затянула его вокруг своего горла так туго, что на лбу запульсировала венка. Перекрыв доступ кислорода, Лана из последних сил накрылась одеялом с головой и замерла в ожидании смерти. Девочка не хотела жить в постоянной агонии, она считала, что лучше уйти из жизни своевременно, нежели цепляться за лишенное радостей существование. К тому же малышка видела, как тяжело приходится Лорен, лишенной возможности передохнуть. Младшая Эдвин понимала, что после ее смерти сестра будет безутешна, но лучше пусть та один раз поплачет на похоронах и успокоится, нежели ей придется невесть сколько таскать на горбу инвалидку.
    Вернувшаяся домой позно вечером, девушка, удивленная тем, что Лана не читает свою любимую Гагату Херстин, а спит, укутанная в плед как в кокон, несмотря на то, что стояла жара, не почуяла подвоха, порадовавшись, что сегодня можно не использовать «Дробофол», ведь во сне бедняжка не испытывает боли. Перебившись черствым изюмом и горсткой гнилых орехов, Лорен легла на свою кушетку и моментально вырубилась, а проснувшись в шесть утра, потрепала сестру по плечу и, отметив, что Лана до сих пор почивает, аккуратно отодвинула угол одеяла и не смогла сдержать вопля ужаса при виде опухшей иссиня-фиолетовой физиономии мертвой девочки, задушившей себя шейным платкой своей матери.
    Прибежавшая на крик Качита, всплеснув руками, принялась утешать бьющуюся в истерике Эдвин. Выпроводив Лорен на улицу, Гонсалез усадила подопечную на нижнюю ступеньку и наказала никуда не уходить, а сама, достав из кармана визитку мистера Косовски и кнопочный мобильник, сообщила инспектору о том, что Лана Эдвин обнаружена мертвой.
    - Скорее всего, она сделала это еще вчера, - обронил криминалист, бегло осмотрев тело. - Вскрытие покажет детали.
    Лорен, подавившись слюной, закашлялась, и присутствующие посмотрели на нее с сочувствием. Отпив воды из бутылки, предложеной Качитой, девушка постаралась взять себя в руки и не думать о том, что спокойно спала, в то время как на расстоянии вытянутой руки, в соседней кровати остывало тело младшей сетренки. Сердобольная миссис Фаррелл, узнав о самоубийстве Ланы, связалась с помощницей инспектора и заявила о готовности организовать похороны и вообще предоставить любую помощь несчастной Эдвин. После того, как сестру кремировали, Лорен, развеяв ее прах над Пангейским океаном, заверила Качиту и матушку Райли, что сумеет преодолеть это и, когда ее оставили одну, достала из дышащего на ладан рефрижератора последнюю ампулу обезболивающего и, сделав себе инъекцию, проспала шестнадцать часов, после чего призналась самой себе, что подспудно ожидала от постоянно твердящей об эвтаназии Ланы чего-то подобного. Наверное, в глубине души девушка понимала, почему сестра решилась на такой шаг и не осуждала ее. Кто знает, сколько продержалась бы она сама, испытывая дичайшую боль почти постоянно.
    Устав терпеть косые взгляды в свою сторону, Лорен, отбросив гордость, попросила миссис Фаррелл о содействии и та, вникнув в суть проблемы, порекомендовала девушке обратиться к владельцу отеля «Альдебаран», с которым ее связывали приятельские отношения.
    - Сеньор Колунга не так давно жаловался мне на то, что у него уволилась горничная, так что он наверняка все еще ищет ей замену, - изрекла женщина, протягивая девушке сложенный вчетверо лист бумаги. - Позвони по этому номеру, скажи, что знакома со мной. Уверена, Фернандо с радостью примет тебя.
    Поблагодарив миссис Фаррелл, девушка, не теряя времени, связалась с господином Колунгой и уже на следующей неделе приступила к обязанностям. Убирать номера считалось не самым легким занятием, однако Эдвин была рада этой работе. Благодаря физическому труду она уставала так, что мысли о самоубийстве Ланы посещали ее реже, а в октябре она поймала себя на том, что тоска по сестре ее более не донимает, - та превратилась в зыбкий мираж, вышагивающий по заснеженной степи, ускользающий все дальше и дальше, пока в один прекрасный момент не обратился в призрака, полностью растворившегося в метели.
    С наступлением холодов посетителей в отеле стало меньше, и Лорен от нечего делать начала подрабатывать кассиром на автозаправке. Денег, которые она получала от Фернандо, хватало с лихвой - она даже смогла оставить свой покосившийся сарайчик в трущобах и переехать в квартирку поближе к центру, чтобы не добираться до «Альдебарана» два часа на маршрутном такси. Качита обещала присматривать за домиком, в котором ютились сестры Эдвин и, окинув быстрым взглядом свою хижину, девушка подумала о том, что вряд ли вернется сюда.
    Наступление декабря ознаменовалось резким потеплением. Свинцовые тучи, покинув небесный свод, позволили солнечным лучам растопить сугробы и, радуясь теплым денькам, Лорен пришла на работу в чудесном расположении духа. Ночью ей приснилась мама. Они, гуляя по хвойному лесу, весело болтали, и mother дала понять, что не сердится на старшую дочь за то, что та не уследила за Ланой. Девушка отчего-то была уверена: сестренка воссоединилась с матерью и теперь они будут наблюдать за ней из божьего царствия. Каждое воскресенье Эдвин исправно посещала церковь, молясь за упокой их душ. Она также ставила свечку за подонка Райли, пребывая в уверенности, что his dirty soul пребывает в чистилище, набирая очки искупления. Стараясь не хранить плохие воспоминания, Лорен отпустила memories, связанные с Фарреллом. Чувство вины, беспокоившее ее иногда, сходило на нет благодаря медитациям и изучению Древнего Завета.
    - Сегодня у нас пополнение, - шепнула девушке повариха Эбигейл в комнате отдыха. - Видела бы ты надменную рожу этой девчули! Выглядела она так, будто у нее болят зубы, и в этом виноваты все, кто ее окружает.
    - Я изучила ее ID-карту, - заговорила стоящая у окна со стаканчиком отвратительного растворимого кофе администраторша Аделла. - Она живет в Рубиновой долине. Я понимаю, у богатых свои причуды, однако странно приезжать в четырехзвездочный отель, когда у тебя шикарная вилла в фешенебельном районе столицы Эквадорроса.
    - Наверное, сбежала от занудного мужа с любовником, - хихикнула рыжеволосая Федра Кортез. - Наша гостья в компании такого красавчика заявилась, обалдеть можно.
    - Не вздумай кокетничать с ним! - предостерегла легкомысленную Федру Эбигейл. - Если эта госпожа застанет тебя в объятиях своего кавалера и нажалуется сеньору Колунге, тебя вытурят отсюда с волчьим билетом!..
    - Лорен, - вбежала в restroom запыхавшаяся Мириам. - Мисс Хьюстон срочно вызывает в свой номер горничную, а люкс на пятом этаже закреплен за тобой.
    - Я поняла, - ответила Эдвин, доставая из шкафчика ведерко со шваброй и пылесос.
    Поднявшись на лифте, она остановилась перед нужной дверью и, сделав глубокий вдох, постучалась.
    - Входите! - прокричала находящаяся внутри женщина. - Я обнаружила слой пыли на балконе. Будьте так любезны ликвидировать ее.
    - Уно моменто, сеньорита, - проблеяла Лорен, нервничая из-за властного голоса богатейки, стоящей перед шкафом и развешивающей свои платья. Распахнув застекленную дверь, девушка, смочив марлю, принялась наводить чистоту. Она стояла на коленях возле журнального столика, полируя салфеткой стеклянную поверхность, когда, облаченная в пестрый халат и с тюбраном на голове к ней приблизилась Стелла. Закуривая, Хьюстон плюхнулась в плетеное кресло. Выпустив изо рта струю дыма, молодая женщина перевела цепкий взгляд на Лорен, и ее безупречный, секунду назад казавшийся невозмутимым лик исказила гримаса удивления.