Кладбище Дружба народов

Из цикла "Смешная жизнь"
      Всю жизнь, с самого детства, Лева Закс  жил с видом на кладбище. Но не в том смысле, что, не про нас будет сказано, хотел быстрей сыграть в ящик, хотя, дело это житейское и хоть раз в жизни случается с каждым. Просто, их хрущевская пятиэтажка буквально прижималась к кладбищу, то есть, по сути, находилась с ним бок о бок. Поэтому Левин музыкальный вкус был воспитан на похоронном марше Мендельсона. Его играли раза три в день, причем вживую, если так можно сказать про это произведение на таком мероприятии.  Лабухи за  «двадцать пять рублей с покойника» вкладывали в музыку всю душу,  и даже случайным прохожим дальним родственникам  хотелось рыдать, так печально страдали их трубы, кларнеты и даже барабан.
    Дети из пятиэтажки играли на кладбище в жмурки, но «жмурикам» это совершенно не мешало, взрослые ходили сюда подышать свежим воздухом, а влюбленные парочки с приходом темноты тискались тут и целовались, доказывая, что с милым и на кладбище рай.
   Кстати, кладбище официально носило имя «Дружба народов» и надо сказать, что народ тут между собой хорошо уживался, то есть слева от русского  мог лежать узбек, а справа татарин. А между ними мог затесаться еврей. То есть, кладбище, в отличие от жизни, наглядно демонстрировало, что национальный вопрос, если подходить к нему по-человечески,  можно решить полностью и окончательно.
  Пока мама Левочки работала на швейной фабрике «Красный Октябрь», его воспитывала бабушка Циля Ароновна Цукерберг. В бабушкин список воспитания входило несколько продуманных пунктов: научить хорошо кушать, а так же играть на скрипке и не расти полным шлимазлом.
   Кормила она Левочку всегда перед окном, потому что, несмотря на то, что окна выходили на кладбище, за окном кипела жизнь. Она говорила Левочке:
-Смотри, видишь какая там ходит собака?!- и впихивала Левочке ложку куриного бульона.
-Где собака?- спрашивал Левочка, потому что кроме их участкового милиционера по кличке Бегемот на горизонте никого не было.
   И вправду, их участковый был той еще собакой, в том смысле, что почти не брал взяток, и поэтому с ним нельзя было ни о чем толком договориться. Во-первых, он грозил арестовать бабушкиного родного племянника Борю, который приехал из Караганды, чтобы учиться в пищевом техникуме. И только за то, что племянник жил без прописки, что по словам участкового могло нанести непоправимый вред безопасности страны.  А, во-вторых, Бегемот относился к евреям насторожено, хотя и сам был евреем. Он говорил Левочкиной бабушке:
- Знаете, Циля Ароновна! Бросьте Ваши еврейские штучки и отправьте этого карагандинского Ломоносова в студенческое общежитие!
- Чтоб его там съели  клопы?!- ужасалась бабушка.
- Да! А чем он лучше всех остальных, ваш племянник?! - говорил участковый.
- Тем, что у него дедушка был партизаном!
-Где?! В Караганде?!- начинал язвить участковый, который при том, что был евреем, был немного антисемитом
  При этом   он мотал головой, как запряженная лошадь, которая почуяла дорогу и из-за этого ронял на асфальт фуражку.
- Слушай, Сема, - говорила бабушка участковому,-   твой дедушка Сема Голд был приличный человек! И тебя назвали в его честь! Что же ты позоришь его имя?! Лучше сходи к нему на могилу и убери там прошлогодние листья.
   И тогда Бегемот сдавался, брал взятку три рубля и уходил на полгода. А Левочкина бабушка кричала ему вслед:
- Еврей милиционер – это же нонсенс! А потом говорила Левочке, что, если «ты, паразит, не будешь кушать, как следует, ты тоже станешь милиционером!».
   При этом она притягивала Левочку к себе и крепко целовала в макушку.
    Самой тяжелой работой для Цили Ароновны  было впихнуть в Левочку жуткий рыбий жир, который был спасением от рахита, но от запаха которого можно было в три счета умереть.
- Вот видишь, этот глупый дядя не пил рыбий жир! И теперь его хоронят! - приводила она убийственный довод, если везло и кого-то в это время хоронили. 
      … А потом кладбище закрыли, потому что специальная комиссия установила, что, оно относится к разряду не перспективных, как будто на кладбище вообще есть хоть какая-то перспектива?! И после там хоронили только по большому блату и ночью.
… А лет через двадцать приехали бульдозеры быстро расчистили площадку, потом выросли башенные краны, а потом на месте кладбища поднялся целый жилой район, который по старой привычке называли «Дружбой народов». Но дети там росли хилые, ведь попробуй их накорми, если за окном ничего интересного не происходит.
   А после жизнь так повернулась, что само понятие «дружба народом» стало смехотворным и его применяли только, если хотели над этой темой постебаться…