На бумажном лоскутке

Виктор Матюк

На бумажном лоскутке

На бумажном лоскутке не изложишь всё, что отложилось в голове,
Лоскуток шелестит в руке, мысль вертится на одном каблуке,
Страсть таится вовне, я лишь одну любил, её имя уже забыл,
С ней во тьме зимней ночи просто так, между прочим, согрешил,
Ей многие строки посвятил! Мы встретились на трамвайном пути,
Пришлось в одну сторону вместе неспешно идти, логике вопреки
Не стучали по шпалам женские каблуки! Их отмыли от грязи и пыли
Проливные дожди, их чистота осталась в памяти мужика, считай, навсегда!
Он был молод, спесив и горделив, он свою жизнь надвое опосля разделил,
Жил с кем придётся, а как оно обернется, не знает никто, то ли он отречётся
От постулатов своих, или прислушается к мнению собеседников других?
Каждый пишет собственный триптих, он же сидит,
Как полевая мышь и даже не шуршит, пишет стих
О страсти и любви, с ними он встретился на трамвайном пути!
Там своеобразные дома, деревянные терема, почти что - расписная Хохлома,
Невдалеке стоит кирпичная тюрьма, сторожевые вышки торчат по углам,
Слышатся выстрелы по ночам, ночная мгла скрывает крики, стоны и чужие голоса!
Пролетели два часа пути, как одно мгновение, плоть сгорела дотла,
Любовь появилась на задворках судьбы, там, где виднелись в ночи
Пустые дворы полночи не слышно людской мишуры, затихли крики детворы,
Кое-=где скрипнут полы в чужой квартире, прогремит вода в узеньком сортире,
Ты же хотел смотреть на любовь шире, слушал советы чужие, но не воплощал их в жизнь,
А какой смысл напиваться с бабой вдрызг, чтобы вмиг о произошедшем забыть?
Хотелось бы душу навстречу порывам ветра открыть, остерегаясь брызг слюны,
Лично ты нажимаешь на тончайшие струны страждущей души, ей не выжить без любви!
Опосля полночи сгораешь дотла, вокруг мышиная возня, но она не интересует тебя!
Отпив настой любви из огромной бадьи, приводишь в порядок думы свои,
Чтобы плыть в поднебесье, оставив здесь все грехи, там, у Вселенского судьи
Ты вспомнишь будни свои, и те пути, по которым вы вместе шли с любимыми людьми!
Не надо объяснять греха причину, любые объяснения не смогут реально описать картину
Мирского бытия, бес заломит грешнику руки за спину, применив силу, погасит в душе лучину
Пылающего огня, стеная и кляня самого себя, срезу же схлестнутся различные мнения
О происхождении греха! В здоровом теле – здоровый дух, на самом деле – одно из двух,
Замкнулся круг  любовных отношений, обошлось без оплеух, пришлось принять горячий душ!
Ранним утром прокричал деревенский петух, что мужик – лопух, у него нет ни головы, ни рук,
Он не умеет проводить собственный досуг! Им движет испуг за собственную совесть и честь,
Его грехов не счесть, так оно и есть на самом деле, враждебные перлы в его сонеты летели,
Но не достигли цели, в этой словесной дуэли многие хотели руки нагреть, то есть что-то поиметь!
Из сонета слова не выкинешь, из ****ы край не выкусишь, слова на ветер выбросишь,
И продолжаешь жить, как совесть велит, ты открыт для общения,
Перед тобой лежит камень преткновения, небо посылает знамение:
В каждом стихотворении о страсти и любви таится смирение,
Мне бы легче стало. Что судьба об этом кому-то сказала,
Иногда полезно знать, как своё произведение толпе подать?
Приятно правду говорить в лоб, так повелевает действовать пророк,
Мне бы не ляпнуть не к месту слишком «умные слова»,
Вырванные из хулиганского словаря, ты услышишь ободряющий крик звонаря,
Ему воспротивится вся его родня, в этом грехе ни себя, ни родню я не виню,
Но и от кары не освобождаю, живу и слёзно рыдаю, мучаюсь и страдаю,
Горькие слёзы до утра глотаю. И вновь матерные слова употребляю!
Каюсь! Каюсь! Каюсь! Исправиться пытаюсь, пишу брутальные слова
В самом уголке на бумажном лоскутке, держу их втайне, мне обидно втройне,
Что на многогрешной земле когда-то не поздоровится мне! Долу сползло кашне,
Жизнь прекрасна только во сне, я же сплю на диване в маленькой спальне,
Мне не слышны в саду ни запахи весны, ни шорохи листвы,
Судьба не лишена доброты, везде прелестные цветы,
О них люди пишут стихи, эти строки мне не по нравы,
Они лишены природной красоты, трудно прыгнуть выше головы!
Я не люблю их так, чтобы в изумительном виде предстать перед людьми.
Под напором толпы ты не сможешь никак в двух словах достойно описать
Страстный половой акт! Часы звонят, часы стучат: тик-так, тик-так,
Япона мать, откуда пар предстоит выпускать? Хватит причитать,
Пришло время пахать на творческой ниве, вдохновения порывы
Трудно прервать, крики, ор и мат слиты в поржавевший унитаз,
Они же могут уста сковать, да так, что не сможешь никак толпе сказать,
Что поэзия должна торжествовать, иной раз приходится ложь на веру принимать!
Главное – не препятствовать, где-то напишешь так, чтобы обойтись без словесных драк,
Где-то в образ человека впрягается простак, в его голове полный кавардак,
Мат продолжает в помойную яму стекать, флаг ему в руки, приморили суки,
Приморили, жизнь завистники погубили, они плетут интриги натощак,
От них несётся ор и мат! На бумажном лоскутке трудно изложить мысли все,
Что летали в кромешной тьме, приблизившись к седой голове, осели на дно,
Там же светло и мухи не кусают, их необозримые дали привлекают.
Там Стожары пылают, в созвездии Пса сторожевые собаки лают,
Хозяева медленно засыпают на белоснежных простынях,
Небосвод в огнях, ему бы ночь простоять и день продержаться,
Небо второпях продолжает собственный рассказ о людских грехах!
Мы у него в гостях, скромно матерясь, ускоряю шаг, чтобы взять на абордаж
Былую и внеземную страсть! Пусть талант посидит взаперти, уже тикают часы убегающей
В сторону небес любви, а впереди не видно ни зги! Она мчится на гнедых лошадях
На огромных скоростях, дабы не попасть впросак, невдалеке завистники сидят,
 И размышляют о чужих делах, нужен талант, чтобы удержаться, как репьях
На двух белоснежных лошадях, один конь – Пегас, он зол, как дракон,
Он обитает за дальним холмом, ему всегда сопутствует удача, тем паче,
Когда сердце болит, а душа плачет,  талант стремится навстречу удаче,
Она в другого прохиндея влюблена, его идеи красуются на небесной аллее,
Но в святой келье двое евреев  выталкивают чужую славу в шею! Эти лиходеи
Родились в Иудее, выросли в Эритрее, навыками подколодных змей овладели,
И теперь стучатся в чужую закрытую дверь, дабы избежать дальнейших потерь!
Идут года, сменяются генсеки, они сидят взаперти от людских глаз вдали,
И не валят деревья на лесосеке,  этот поэт прожил на земле немало лет,
Когда же он увидел белый свет, уже простыл след девяти планет,
Природа писала его портрет, он был лишь вдохновением согрет!
Когда же был беспомощен и мал, он к нему о мощи взывал
И не понимал до конца, в чём же воля творца заключена?
Зачем он здесь, почто дрожит, как студень, путь его труден,
Он – зануден, и стихосложением увлечён, тих речной затон,
Ра его берегу расположен скромный дом, полыхает пламень в нём!
Он – одинок, как песчинка в пыли, пришлые люди смогли отмыть руки от крови,
Он – им помешать не смог, в тот момент будущий интеллигент поймал приятный слог
Без уличного мата, дабы не спутать имена, фамилии и даты, он оттачивал собственные фразы,
Небритый и лохматый завидовал мужикам женатым, жить без бабы хорошо и плохо,
Неоткуда ждать подвоха!  Мне же хрен с горы, по собственной воле ле4чу в тартарары
Без особой на то нужды, живу до поры до времени, чувствуя ночную боль в темени,
А в памяти остались строки из клочка измятой бумаги, где чёрным по белому изложено так,
Что талант нельзя приручать, и чужие фразы повторять всякий раз! Громогласный бас
Прервал степенный рассказ, он вспомнил про дырявые штаны, новые ему давно уже нужны,
Мы все рождены, чтобы сказку сделать былью и обрести белоснежные крылья,
Жить в изобилии не удалось, не получилось, в горле застряла рыбья кость,
Вот и пришлось бежать галопом  наискосок через чужой огород,
Дабы молодой – красавице вдове оплатить давний должок!
Добежать туда смог, а выбраться без потерь не удалось!
Теперь кусаю локоть, грешу на временную похоть,
Белый локон виден из соседских окон, плоть пронзило током
В тот злополучный момент, когда одну фразу произнесли женские уста:
«Я – молода и от семейных дрязг далека, но я горда и красива,
Моя же душа к тебе холодна, я – стройна, а мои уста повторяют без конца,
Что на всё есть воля Творца! Привет и пока, мне не нужна помощь старика!»
Голь на выдумку мудра, эти слова не понравились бы неимущим и богатым,
А их глашатай оказался бы скоморохом горбатым!  С тех пор живу по понятиям,
Нет ни друзей, ни приятелей, много учителей встречалось на скользкой стезе моей,
Тот, кто умет, пишет, а тот, кто ошибки в моих словах ищет, успокоится только на кладбище,
С него господь взыщет за всё, что было в бореньях обретено!  Жизнь вертится, как веретено
В руках молодой вдовы, перед ней туз бубновый, на нём лапсердак новый,
Он гнет подковы на ходу, он готов жениться ближе к Рождеству,
Что за жизнь одному? Обратиться не к кому, зришь полночи в пустоту,
И наземь роняешь горькую слезу, мне бы покинуть тюрьму народов,
Дураков и сумасбродов, дело дошло до развода, этому способствовала погода!
Направив прямо в сумрак ночи широко открытые очи, кричу что есть мочи:
«Хватит грешнику голову морочить, человек без эмоций давно ему прочит,
Что Бог вспомнит о нём, когда ущербная Луна мелькнёт за открытым настежь окном!
Жить затаив дыхание, приглушив сознание – не мне, где-то в глубине мягкого мозга
Есть желание протянуть руки к звёздам, дымит папироска, а причёска лишена лоска,
Мыслей горстка собрались у пыльного перекрёстка посудачить и потолковать,
Что и как? От пристального взгляда  не отбилась отрада, страна на грани распада,
Попав под струи дерзкого и холодного водопада, Мокша виновата во всём,
Её кто-то огрел по голове кирпичом, а Сатану обозвал палачом!
Страна содрогнулась и ужаснулась, и по сторонам оглянулась,
Лицом в стёганое одеяло воткнулась, взял в руки собственный стяг,
А на очах крупные капли слёз блестят!  У власти – упырь и босяк,
Ему не привык плетями народ избивать и брать толпу на штыки,
Бывалые мужики слышат лязг, кости людей трещат, они что-то говорят
Невпопад, настало трудное время для работяг, ими вертят, как хотят,
Что ни толкуй, ты – холуй у своей страны, пришвартуй свои мечты
К безлюдной пристани подальше от людской молвы! Мир, как колода карт,
Его тасуют, как хотят, жизнь мечет банк, нужен только фарт, чтобы зигзаг удачи
Был приличной суммой денег оплачен, я поддавки не играю, считал и считаю,
Что Родину свою ни на одну страну не променяю! Принято решение:
Сделать матерным слова оскопление, во все века толпа ненавидела грозовые облака,
Душу затмевала тоска! Не Обманывайся! Не отыгрывайся! Никогда не отчаивайся!
Спокойно сиди и пиши у степного ручья, слушай пенье молодого соловья,
Он спрятал своё гнездо в тени зелёного куста, дыханье затая, я же пытаю самого себя:
«Я же часто стою у алтаря, бичую себя, вокруг меня толчея, а за порогом струи дождя
Омывают скользкую тропу, почему я так грешно живу?» прошла зима, е6ё сменила весна.
Наступило лето, земля прогрета, как жаровня, все мы Пегасу – не ровня! Жить надо скромно,
Пусть дым идёт из трубы, и мысли очарования полны, наши пути искривлены,
Мы же продолжаем по ним ползти в направлении кромешной темноты!
Даль, что видна из открытого окна, светлым-светла, грудь моя бела,
Впереди похмелье, старина и терпкий запах грешного бытия!
Я же помню трепетное пламя ночной свечи, она пыталась все сомнение мои
Развеять на краю земли, душа требует тишины, мимо те дороги пролегли,
Где дым и смог валят с ног, трудно выйти за порог, там давно скулит щенок!
Судьба закусила губу, подняла глаза к небу, я же ей подсоблю, чем смогу,
Зубы скрежещут от боли, память поневоле возвращается назад,
Тогда было множество услад, я же брёл наугад, что-то писал невпопад
На клочке скомканной бумаги, слова и фразы были опорочены три или четыре раза!
Вот такая зараза, талант, он – атлант и мыслей гигант, дружить с ним хорошо,
Счастье по губам текло, но в рот не попадало! Кощунственное жало плутовки – судьбы
Вонзилось в кости и мощи мои, трудно вылезть из высокой колеи, где нет ни страсти, ни любви!

г. Ржищев
15 июля 2022г.
20:22