Золотой Гребешок

     Жил-был петушок, Золотой Гребешок. Его так один сказочник назвал. А хозяйка, у которой он жил, звала его просто - Гребешок.
    
     Однажды, будучи ещё цыплёнком, он заглянул в лужу, образовавшуюся после дождя, и сильно удивился. "Странно, - подумал он - имя есть, а на что оно указывает - нет". Впрочем не только это, многое удивляло его тогда.
    
     Взять хотя бы петуха Петю. Тот был неприлично огромного роста со здоровенным клювом и большущим гребнем на не слишком то заметной голове. Его хозяйка почему-то не хотела называть гребешком. Хотя тот красиво наливался каким-то красным соком и знатно стоял с раннего утра и до позднего вечера на голове Петьки.

     Не понятным для Гребешка оставалось и весьма теплое отношение к главному петуху двора их хозяйки. Его неведомые заслуги всегда отмечались дополнительной порцией зерна и виноградных улиток. После чего Петя становился таким важным, что даже взрослые курицы не всегда его узнавали. А те, что помоложе - быстро разбегались в разные стороны. Стоило им только завидеть приближение знакомых ног.

     А ноги у Петьки были знатные: такие крепкие, со шпорами, что даже зависть брала. А ещё - очень цепкие. Все хохлатки знали об этом. Потому и упражняли свои ноженьки, беспрестанно бегая по двору. А с появлением Германа куры от Петьки стали увёртываться ещё чаще.

     Второго петуха хозяйка купила на рынке за баснословные деньги. И всё из-за его иностранного происхождения; возможно, под Гамбургом. Красоты, по мнению большинства кур, он был умопомрачительной: спортивно сложён, длинноног, местами пятнист. И весил то чуть больше комара. А какое воспитание! Просто чудо!

     Приближался к курочкам он всегда не спеша, бочком, как бы заранее извиняясь за чинимые неудобства, которые могут возникнуть. Особенно это было по душе молоденьким цыпочкам. Едва завидев красавца, они быстро научились делать книксен. А когда же выяснилось, что и яички, регулярно сносимые ими, - совсем маленькие и легко выскакивают из тёплого местечка, то и вовсе стали опускаться в глубоком реверансе при одном только шаге Германа в их сторону.

     Однако такое куриное счастье, неожиданно свалившееся на них, хозяйке не понравилось. Первое время она пыталась прятать мелкие яйца от глаз мужа, используя их при выпечке пирогов. Но когда крупных совсем не стало - она приняла меры. По её просьбе хозяин оградил место выгула кур сеткой, после чего Петьке не надо было гоняться за ними по всему двору. И куры присмирели.

     Но не все. Самым большим поклонницам красавца-петуха иногда удавалось перескочить через ограждение, чтобы сопровождать его в прогулках по всему садовому участку. Правда и наказание, как правило, следовало. Хозяйка их не кормила зерном и пропитание приходилось добывать самим. Но хуже того - можно было попасть в ощип, о чём порой ходили слухи.

     Не хотела в него попасть и Петрикевна, курочка молодая, но уже хитрая бестия. Даже многие лисы позавидовали бы. Каждый божий день она умудрялась и с Германом погулять во саду ли, в огороде, и яйцо снести самое большое.

     А Герман был просто без ума от Петрикевны. Он даже пытался кукарекать, завидев её среди других кур. Но получалось это у него не слишком убедительно. В связи с чем возникали даже споры. Одни считали, что смена часового пояса привела к лёгкому голосовому расстройству, из-за чего он никогда не пел поутру. Другие - усматривали нехватку виноградных улиток в рационе питания. Только признать, что у него просто "нет голоса" - ни одна курица не согласилась бы.

     У влюблённости же гамбургского петушка была важная причина. Дело в том, что во время совместных прогулок его спутнице постоянно удавалось находить в удобренной хозяйкой земле что-нибудь вкусненькое. "Да! С такой не пропадёшь!" - думал он, размахивая крыльями, дабы подняться повыше и пропеть погромче. А она ради этого была готова даже подставить свою спинку, чтобы помочь ему взлететь на забор.

     Но взлететь не получалось, из-за чего расстраивались все куры, кроме самой Петрикевны. Она продолжала оставаться готовой к новым попыткам Германа даже тогда, когда он сам уже к ним не был готов. Потом, они долго ещё гуляли вместе. Или отдыхали в тени куста чёрной смородины, оставаясь не видимыми для других обитателей двора.

     Разумеется, наблюдая за ними, многие куры огорчались. Но сильнее всех расстраивался Гребешок. "Разве так машет крыльями ворона, чтобы взгромоздиться на сук дерева?"- вопрошал он, глядя на тщетные попытки Германа. "Надо махать ими сверху вниз и чуть назад, как делает это она!"- и он начинал бегать по загону, махая своими куцыми крылышками.

     Курам нравились его бесчисленные старания улететь подальше. Одни - советовали подбирать под себя коленки во время "полёта". Другие - сильнее махать крыльями. Потому что пока, он больше был похож на воробья, чем на ворону. Некоторые, не вполне взрослые курочки, предлагали вообще на себе покатать, чтобы он мог лучше разогнаться для последующего полёта. Однако подобные забавы не одобрял Петька, наблюдая за ними одним глазом, и дальше их пустой болтовни дело не шло.

     Хотя главный петух курятника и не занимался каким-либо воспитанием своего отпрыска, переложив всю ответственность на хохлаток, тем не менее за границы допустимого заходить не разрешал. Правда, зачастую он и сам не знал, где находится этот порог: что - можно? а что - нельзя? Но, на всякий случай делал вид, что знает. И куры соглашались.

     "Делу - время, потехе - час", - любил выражаться Петька и наседки с молодками шли ковырять кучу с перегноем из прошлогодних листьев и сорной травы.

     Конечно куры посмеивались над неудачными попытками Гребешка взлететь, тем не менее всегда подзывали к себе, когда находили маленькую личинку навозного жука или гусеницу, не вовремя спустившуюся с яблони. А аппетит у молоденького петушка был отменный!

     Любая каша, сваренная из пшена, гречки или овсяных хлопьев, недолго оставалась в миске рано утром, когда хозяйка кормила кур распаренным зерном и комбикормом. Даже манную кашу он всю съедал без остатка. Поэтому рос крепким и сильным! А ещё - потому что хозяйка варила каши на молоке, зная о необходимости какого-то кальция для его косточек и будущих перьев!

     Но всё же больше еды на завтрак, Гребешку нравилось самому отыскивать собственный фураж. Иной раз даже удавалось поймать назойливую муху, вызвав всекуриное одобрение. Но это было редко. А часто - приходилось слушать бесконечные разговоры с непонятными словами, а иногда и историями. Одна такая - ему запомнилась надолго.

     Как-то вечером, перед сном, сидя на насесте в курятнике, одна хохлушка рассказывала другой о странном случае, произошедшем с нею прошлым летом. Тот день выдался жарким. Хозяйка, чтобы устроить в доме сквозняк, открыла окна и двери настежь. А сама пошла полоть огород. Курочка гуляла во дворе, как вдруг появился незнакомый кот с явно нехорошими намерениями. Петьки поблизости не было и она, спасаясь от когтей незваного гостя, забежала в дверь дома.

     Вдруг она услышала беззвучный голос, указавший ей путь к спасению. От страха, она сама хотела спрятаться под кровать, где, наверняка, на неё смог бы напасть хищный кот, преследующий её по пятам. Но неслышимый голос велел прыгать на подоконник, а затем махать крыльями изо всех сил. Так она и сделала.

     Полёт оказался хоть и не слишком продолжительным, но весьма своевременным. Кот же прыгать из окна не захотел. Но чуть позже всё-таки спустился кое-как. Потому что, неизвестно откуда, ему послышалось, что хозяйка вот-вот вернётся домой.

     Больше в доме та курочка не была. Боялась чего-то. Да и хозяйка могла погнать веником. Но всегда ей хотелось узнать: кому принадлежал тот спасительный голос?

     Вскоре на небе зажглись звёзды. Луна словно куриный желток вылупилась из неведомой скорлупы. И дневные обитатели двора быстро уснули, уступив место ночным кузнечикам и мотылькам.

     В ту ночь Гребешку приснился сон. Странный. Удивительный. И яркий, как июньский день.

     Первым явился кот. Сомневаться в его плотоядных намерениях вряд ли стоило. Отсутствие улыбки на его нахальной морде красноречиво говорило о тяжких последствиях. Это Петька мог бы на равных поговорить с незнакомцем, а нашему желторотому надо было поскорее уносить ноги.

     Входная дверь оказалась приоткрытой и он, не раздумывая, юркнул в дом хозяйки. Проскочив прихожую с кухней, он оказался в гостиной комнате. Здесь находилось много удобной мебели и полезных вещей. Но особенно выделялся кот, мгновение назад преследовавший его, а теперь с довольным видом восседавший на комоде, рядом с большущим аквариумом. Да маленькими живыми рыбками.

     Хотя предметов в просторной гостиной было много, настоящим магнитом для любопытных глаз петушка была только одна единственная рыбка. Он трижды моргнул и потряс головой. Но острое зрение продолжало говорить: "Золотая". "Да, да, золотая", - подтвердила его догадку сама рыбка, наблюдая за маленьким гостем из-за стекла. При этом губы у неё оставались недвижимыми, а шевелились только плавники, да роскошный хвост.

     "Можешь не бояться кота", - послала мысленное сообщение рыбка. "Это копилка для денег. Сын хозяйки копит на двухколёсный велосипед".

     "А ещё - продолжила она - могу ответить на самые волнующие тебя вопросы. Например, почему Герман не может взлететь на забор?". "Почему?" - спросил Гребешок. "Ему перья хозяйка укоротила ножницами на крыльях, чтобы он не мог улететь по глупости". "А ты почём знаешь?",- всё больше удивлялся происходящему наш петушок. "Сорока на хвосте принесла", - отшутилась рыбка. "А вот тебе это надо обязательно знать, чтобы однажды полететь. Скрывай от хозяйки истинную силу своих крыльев. А то и тебе она их обкорнает".

     Но вот раздался знакомый Петькин голос и доброе утро наступило!

     Солнечные лучи наполнили курятник светом, заставив ночные сновидения быстро угаснуть. Открыл глаза и Гребешок. Очнувшись, он вспомнил вечерний рассказ курочки, счастливо спасшейся от когтистого разбойника прошлым летом, и спросил её: а виделала ли она в доме хозяйки аквариум? и рыбок, живущих в нём? Но та, пожав от удивления крыльями, ответила, что рыбок видела только в речке, протекавшей внизу, недалеко за высоким забором.

     Иногда хозяйка выпускала кур за пределы участка, когда ухаживала за картофелем, посаженным её мужем у реки. И все несушки тогда радовались возможности найти какую-нибудь вкуснотищу. Только Петька не любил подобные шатания своих хохлушек. Ему приходилось кукарекать много-много раз и всё без толку.

     Расспросы курочки пусть и не внесли ясность - существует ли волшебная рыбка или это только сон - но пользу Гребешку принесли явную. Теперь он не только хотел полететь, но и непременно самому, сидя высоко на заборе, видеть весёлых рыбок, свободно плавающих в чистой речной воде. С этого дня его крылышки отдыхали крайне редко - когда поблизости была хозяйка, кормившая кур и собиравшая яйца в корзинку, да ночью - во время оздоровительного сна.

     Следующее ночное время суток он ожидал с нетерпением. Ему вновь хотелось увидеть ту самую рыбку, а главное - поговорить с нею. Как только бутоны на цветах закрылись и наступил вечер, он тоже закрыл глаза и быстро уснул. Но это не помогло. То ли он устал намедни сильнее обычного и слишком глубоко спал, то ли Петька запел раньше других петухов - но рыбка не появилась.

     Впрочем, вообще никаких снов не было. Поэтому оставалось только надеяться, что когда-нибудь всё сложится, как в ту памятную ночь. И это случилось через 29 дней.

     Сначала вечернее Солнце, будто извиняясь за свой закат, привычно покраснело. Куры заняли свои места в курятнике, продолжая обмениваться последними новостями. В основном они касались нахальной Петрикевны с красавцем Германом. Речь шла о каком-то стыде, который был кем-то потерян. Гребешок уже плохо соображал. Последнее, что он увидел, прежде чем его веки сомкнулись, была совершенно округлившаяся Луна, отражающая солнечный свет.

     В этот раз свет от Луны отражался не как обычно, рассеянно, а исходил пучком, как в лазере. Поэтому во сне молодого петушка было светло словно днём.
Вновь он очутился в той же комнате с большим аквариумом и довольным собой котом на старинном комоде. От прибавившихся монет тот стал ещё толще и совсем неподвижен. Опасности не было. Поэтому всё внимание Гребешка переключилось на Золотую рыбку.

     Будучи хорошо воспитанным своими многочисленными тётушками, петушок первым поздоровался с нею и неожиданно для себя подумал о тех, самых рыбках, весело плавающих в речке. Ведь ему так хотелось взглянуть на них, сидя высоко на заборе.

     "Ты мне поможешь? - мысленно спросила рыбка и продолжила - Через год ты вырастишь, станешь большим и сильным, а главное - сможешь летать. Хочу, чтобы ты отнёс меня к реке, где я снова стану свободной и смогу уплыть далеко-далеко, в свой теплый Океан-море. Но сделать это надо быстро-быстро. Иначе я погибну от удушья, так как умею дышать только кислородом, растворённым в воде".

     У нашего петушка было маленькое, но очень доброе сердце! Ему стало жалко рыбку. И он пообещал ей помочь, когда вырастет. Тогда, она поведала ему маленькую тайну: "Скоро Петрикевна снесёт яичко, из которого вылупится прекрасный птенчик. И вырастет из него курочка по имени Ряба. Всегда заботься о ней и она сделает тебя счастливым". Только она это мысленно сообщила, как разнеслось Петькино кукареку и сон-свидание закончился.

     Да! Сноведения больше не было. Но голос продолжал звучать в голове петушка. Это была чудесная ария! Ария Золотой рыбки в огромном хоре куриных голосов. Ведь находятся иногда такие слова, что звучат именно так.

     Прежде, Гребешок сомневался в существовании рыбки; да и аквариума в доме хозяйки - тоже. Только кот ему казался вполне реальным. Но теперь сомнения куда-то подевались. То есть они ещё были, но совсем крохотные. Наконец до него дошло - как от них избавиться полностью. "Надо понаблюдать за Петрикевной", - подумал он.

     В то утро куры не спешили покидать курятник. Шёл дождь и все надеялись на хозяйку. Мол, придёт, покормит, а заодно и яйца заберёт. Конечно, Гребешок тоже хотел подкрепиться кашей из пшена и даже попробовать комбикорм, как взрослые. Но больше того - ему не терпелось увидеть яичко Петрикевны, чтобы спрятать его подальше от людских глаз.

     Когда пришла хозяйка и все куры привычно направились к ней за распаренным зерном пшеницы, Петрикевна быстро уселась на самое крупное яйцо и сделала вид, что высиживает его. С приближением к ней хозяйки, она нехотя поднялась и, как ни в чём не бывало, направилась к другим курам, сгрудившимся у небольшого корыта с кормом. Затем, распихав часть хохлушек, она влезла в самую середину.

     "Наглость - второе счастье", - подумал про неё Гребешок и сразу вспомнил главное. "А где же её яичко?" - спросил сам себя петушок и решил впредь быть более внимательным.

     Дождь поутих и было самое время поупражнять крылышки. В саду очищенный от пыли воздух приятно наполнял лёгкие и всё казалось возможным. Недолго думая, Гребешок разбежался чуть быстрее обычного, сильно оттолкнулся от земли и вдруг почувствовал, как воздух, уплотнившийся от небесных капель, оказывает такое сопротивление его крыльям, что он не ощущает под собой ног. Он летел.

     И хотя сам полёт длился одно мгновение, и окончился приводнением в большую лужу - Гребешок был счастлив. Он был счастлив так сильно, что тотчас захотел прокричать победное "кукареку!". Однако получилось, пока, только привычное "пи-пи". Которое ничуть не расстроило петушка. Потому что его ждали новые попытки и он радостно продолжил своё занятие.

     Но большего на сегодня добиться не удалось. Крылышки его изрядно намокли, а в ногах накопилась усталость. Надо было восстанавливать как прежние, так и набирать дополнительные силы.

     Сначала следовало попить воды. Он подошёл к луже, наклонился и увидел важную перемену на голове. Там красовался небольшой розовый гребешок. Его появление было так неожиданно и так важно, что сию же минуту захотелось поделиться увиденным хоть... . И тут, почему-то, он вспомнил про Петрикевну.

     Надеюсь, ребята, что каждый братец Иванушка с сестрицей Алёнушкой знают - из лужи пить не следует. Но наш петушок не знал и попил дождевой воды. Слава Богу, всем птицам это разрешается, поэтому обходится без неприятных последствий.

     Утолив жажду, петушок отправился на поиски Петрикевны. Обнаружил он её в курятнике. Она тихо дремала на небольшой охапке сена и совершенно не собиралась кого-либо замечать. Молодому петушку стало обидно. Он походил, походил возле неё, да и клюнул за хвост. Та от неожиданности привскочила и обнажила яичко, которое было под ней.

     "Я нечаянно", - первое, что пришло на ум, сказал петушок. "За нечаянно - бьют отчаянно", - хотела отчитать его Петрикевна, но передумала. Уж больно у того был счастливый вид - о чём свидетельствовал появившийся гребешок на голове. Да и ссориться ей совсем не хотелось.

     Смекнув, что петушок мог заметить яичко, о котором никто не должен был знать, она пустилась на хитрость. "Какой красивый у тебя гребешок на голове; теперь все молоденькие курочки полюбят тебя", - пропела она. "И курочка Ряба тоже?" - вдруг вырвалось у Гребешка. "Какая Ряба?" - удивилась Петрикевна. "Которая родится из яичка, на котором ты сидишь". От этих слов, когда младенец глаголет истину, сообразительная курочка слегка опешила. Потом сказала: "Думаю, она полюбит тебя. Но прежде это надо сохранить в тайне. Никому не проболтаешь?". "Нет! Клянусь своим гребешком!" - ответил наш герой.

     На следующее утро, когда все куры, равно как и Петька с Германом, ещё крепко спали, Петрикевна разбудила Гребешка. Разбудила, чтобы взять с собой в соседский сад, где можно было чудно полакомиться виноградными улитками, да упитанными личинками майских жуков. Она часто так рано вставала, с первыми петухами, певшими далеко за рекой, чтобы позднее, во время совместных прогулок, побаловать своего любимого Германа заранее добытыми деликатесами, тайно припрятанными уже у себя в саду.

     Помню, в детстве, мы тоже играли в секретики. Особенно их любили девочки. Поначалу они были маленькие, под стёклышками, слегка присыпанные землёй. А потом секретики повзрослели. Взяли, да и округлили животики на радость своим родным и близким.

     Вот и Петрикевна любила их устраивать - то с фуражом, то с яичком. А ещё она любила разные союзы - пусть и временные, но всегда разумные. Ведь молоденький петушок мог стать хорошим женихом для её будущей дочки. И она решила взять его под своё крыло.

     Чтобы проникнуть в соседний сад, к сожалению, пришлось пролезать под забором, по углублению созданному свободолюбивым псом по кличке Филя. Тот жил у соседки в доме и так рано своих улиток в саду никогда не охранял. Изредка он проникал к ним на территорию, но только, если гонялся за противными котами. Вряд ли когда-либо он кусался, потому что главным своим оружием считал беспрерывный лай. 

     Поход прошёл удачно. После вчерашнего дождя улиток было видимо-невидимо, в том числе и самых маленьких, как раз для Гребешка. Одно не радовало - унизительное ныряние под забор. И желание его перелететь у петушка лишь окрепло.

     И это было не менее важно, чем полноценное питание. Ибо время испытывает наши желания на прочность; растягивает их и даже рвёт в клочья, если они слабы. Только сильные и настоящие становятся явью, когда прорастают в ежедневных делах. И тогда само время растягивается, чтобы помочь нам.

     А мы? А мы, счастливые, его не замечаем. Не замечаем - потому что измеряем его событиями и победами. Ведь так поступают наши меньшие братья, домашние любимцы. Так воспринимал время и Гребешок.

     С рождением Рябы для него наступила новая эра.

     Правда наступила она не сразу. И началась, даже забавно. А всё из-за любительницы розыгрышей, Петрикевны, подсунувшей одним ранним утром своё яйцо прямо под главного петуха. Да так ловко, что Петька ничего не заметил; пока не проснулся и не запел своё знаменитое кукареку! - хватит спать на левом боку!

     Обычно он пел баритоном. И лишь завидя соперника, иногда переходил на бас. Но узрев под собой яйцо, тембр его голоса ужастно возвысился и, проскочив тенора, зазвучал сразу женским сопрано. Все куры тут же проснулись. Проснулись, чтобы поднять Петю на смех. Но не только. А ещё - чтобы разбудить спавшего в яйце маленького птенчика.

     Вылупившийся из тесной скорлупы птенчик оказался маленькой жёлтенькой цыпочкой. Куриный смех сменился восхищёнными вау! и ко-ко-ко! Даже к Петьке вернулся его сочный баритон, чтобы поприветствовать новопроклюнувшуюся. И почему-то все сразу решили, что зовут её Ряба. Хотя будущих многочисленных веснушек у неё ещё не было.

     Когда пришла хозяйка и увидела случившееся, то сначала рассердилась на себя; потом обрадовалась появлению крохи и наконец тоже согласилась так её звать.

     А маленькая Ряба тут же захотела свою маму, а не целую кучу нянек, у которых, как известно, дитя бывает без - сами знаете чего. И выбрала Петьку в качестве таковой. А тому только этого и не хватало. Ведь он знал своих хохлаток - фиг кто признается в материнстве. Почему-то в своём отцовстве Петька не сомневался. Поэтому он расправил свои крылья, похлопал ими, как бы утверждая, что принимаемое им решение будет окончательным, и назначил в качестве приёмной матери Петрикевну, самую нахальную курицу, которую только знал.

     Все куры облегчённо выдохнули. И Петрикевна тоже. Ведь никаких метрик на цыпку оформлять не требовалось, а совмещать в себе родную мать с приёмной казалось ей занятием несложным и даже приятным.

     Не знаю, открою ли ребятам тайну, высказав простую мысль о том, что ничто не исчезает бесследно, даже в курятнике. Всё, что в переносном смысле выдохнули куры: а это и восхищение новоявленной, и родительская тревога за малютку, вдруг переполнило лёгкие Гребешка. Да так, что он запел.

     То было непросто кукареку. Это было сначала КУ! потом КА! затем всемирно известное РЕ! и в конце, снова, только курам понятное КУ!

     Голос у молодого петушка оказался высоким и звонким. "Какой чудесный тенор", - удивились цыпки и посмотрели на Гребешка. Даже маленькая Ряба обратила внимание на него. Она, ещё находясь в скорлупе, уже слышала некоторые голоса. Сильнее и чаще других к ней проникал голос главного солиста курятника, Пети. А этот она слышала впервые. Он был особенный! Волнующий!

     Гребешок смутился от всеобщего внимания. Ему захотелось на свежий воздух. Он выбрался наружу и неожиданно почувствовал такой прилив сил, что вмиг очутился на заборе. Время остановилось. Как на картине художника. Он увидел прекрасное далёко. Но главное - он увидел речку. А ещё - рыбок. Они носились стайками.

     Зрение у молодого путушка было отменное. Он видел, как стремительно они умеют плавать. Но золотых среди них не было.

     "Золотые ушли на дно", - подумал сперва Гребешок. Но потом вспомнил про какой-то океан-море, о котором ему мысленно сообщила рыбка, и куда она стремилась когда-нибудь уплыть, даже рискуя жизнью.

     "Наверное она там родилась и теперь хочет вернуться на родину, в любимую акваторию. Я должен ей помочь", - вспомнил своё обещание Гребешок. И хотя воздух свободы манил полететь дальше, он развернулся и слетел обратно во двор.

     "Не видела ли мои проделки хозяйка?", - слегка забеспокоился молодой петушок и посмотрел в окна дома. Но та была вечно занята домашними делами и смотреть в окна не успевала. Хотя и любила "бросить взгляд", когда проходила мимо них.

     На всякий случай Гребешок отправился в дальнюю часть двора, где хозяйка не могла увидеть его. "Бережёные крылья Бог бережёт от ножниц", - вспомнил он куриную мудрость и продолжил свои упражнения с некоторой нагрузкой. С этой целью он брал в ножку камень небольшой величины и пытался взлететь, не уронив его.

     Петушок знал, что камни тонут в воде, а рыбка, даже будучи золотой, плавает. "Значит она легче камня", - логично рассуждал он. Но силы надо было накопить всё-таки побольше. Ведь вернуться домой он хотел на крыльях, а не лазать где-нибудь там, под забором.

     И сила у крыльев росла. Росла с каждым днём. Потому что время шло и не хотело останавливаться. Оно вообще редко ради кого-нибудь даже замедляется. А так - летит себе, словно само на крыльях.

     Пролетел год. Снова наступило радостное лето - время любви, забот и важных дел. Об этом неустанно пели вечерние соловьи на высоких деревьях, да ласточки, никогда не покидающие своего неба.

     Гребешок повзрослел. То есть вырос большим и сильным. Совсем как петух Петя. Только не был таким грузным, как тот. Своей стройностью он больше походил на слегка обрусевшего Германа.

     Повзрослели и чувства у Гребешка. Они тоже стали большими и сильными. А больше других - в нём выросла любовь. Любовь к некогда маленькой и пушистой, а теперь вполне оперившейся и почти взрослой, курочке Рябе.

     Что он чувствовал? Чудесную гравитацию. Какое-то магическое притяжение. Вначале глаз, затем мыслей, а впоследствии и всего тела. Чувствительнее же всех был гребешок. Тот так светился розовым цветом на голове, что сомневаться было невозможно - влюблён по все пёрышки.

     Но был ли он счастлив? Думаю: пока - нет. Ведь для счастья необходима взаимность. А как же узнать: любит ли она тебя? если редко общаешься с нею: не рассказываешь ей забавных историй, забываешь говорить приятные слова, не угощаешь вкусненькими улитками и личинками жуков. Если только глазеть на красавицу - всё счастье своё проморгаешь. И он решил действовать.

     Весёлая вечеринка лучше всего подходила для этого. Её несложно было бы устроить где-нибудь под кустами малины или смородины. Ведь там водилось много вкусностей. А ещё - необходимо было насочинять побольше весёлых историй и особенно небылиц про разных птиц, животных и даже людей. Гребешок даже выучил народное стихотворение про муху, севшую на варенье.

     Но главным гвоздём праздника всё же стали бы танцы, танцы-обжиманцы! "Кто не танцует - тот не петух!", - говорили ему в детстве многие наседки. А поскольку лучше других выкидывать колена умел Герман - то пришлось идти учиться у него, галантного.

     Наконец все приготовления были завершены. На тускнеющем небе взошла красавица Луна, смущённо разрумянившаяся от какого-то лёгкого затмения. Гребешок звонко пропел своё вежливое приглашение и вечеринка началась!

     Кто не знает о тайной любви всякой курицы к весёлой вечеринке? Конечно их собралось так много, что танцы пришлось устроить под большими вишнёвыми деревьями. А уж милые сердцу обжиманцы как-то сами собой затеялись под кустами голубики.

     Петухи были нарасхват. Даже из дальних деревень порой доносились их голоса, слегка осоловевшие за день. Но местные их на свои вечеринки не пускали. Чем многие солидные куры были недовольны.

     Зато молодёжи всё нравилось. Особенно - теснота, позволявшая стучаться попами друг об дружку и шептать приятные слова прямо в полюбившееся ушко.

     Не терял зря времени и Гребешок. Он пригласил на медленный танец курочку Рябу. А когда прижался к ней - слова любви сами выскочили из него.

     Какие петушок прошептал слова? Да какая нам с вами разница. Ведь у каждого они бывают свои, неповторимые. Главное - чтобы их расслышала ваша половинка, как это произошло с курочкой Рябой. Которая так услышала - что каждая веснушка вспыхнула на её крылышках, а сердце попыталось даже выпрыгнуть наружу. Из-за чего ей пришлось только сильнее прижаться к любимому.

     Гребешок был счастлив. И в этот миг он вспомнил о Золотой рыбке, настоящей волшебнице, предсказавшей его счастье в любви. И ему стало пронзительно больно. Он вздрогнул. И Ряба поняла - что-то случилось. Тогда петушок рассказал ей удивительную историю о рыбке и её заточении в тесном аквариуме у хозяйки в доме. А ещё о своём обещании освободить её и непременно сегодня, рано поутру. Последнее ему подсказал какой-то внутренний голос. А ведь мы порой бываем согласны с ним. Видимо оставаться счастливым и одновременно должником - было не для Гребешка. Ряба почувствовала это и вызвалась помочь.

     Прежде всего надо было выманить из дома кота, который жил у хозяйки. Он постоянно лазал через форточку окна, оставляя ту открытой до утра. Лучше всех с этим бы справилась старая хитрая мышь, жившая у них на чердаке сарая. И наши пернатые обратились к ней с просьбой. А для большей убедительности - принесли даже целую дюжину овсяных зёрен. Та согласилась нагло пошуршать у окна, а затем скрыться в земляной норке подальше от дома, возле которой кот провёл бы всю ночь.

     Наконец вечеринка закончилась и куры угомонились. По правде сказать - петухи стали "клевать носом" и того раньше. Госпожа Усталость прикоснулась к каждому. Ну почти. Влюблённых она порой не замечает. От чего Гребешок с Рябой и остались в эту ночь полными молодых сил.

     Домашний кот, повинуясь инстинкту охотника, вынужденно покинул любимый подоконник, а главное - оставил настежь открытой форточку окна. Мышь выполнила свою часть уговора, который иной раз бывает дороже денег. Она увела кота за собой, подальше от дома.

     Оставалось самое трудное. Ждать. Ждать - когда хозяева крепко уснут. Наконец он раздался. О! Это был знаменитый храп хозяина! Да и хозяйка от него не сильно отставала - подпевала как могла. Сомневаться не приходилось - они спят. А значит - пора действовать.

     Небо на востоке стало светлеть, Луна гаснуть и куриная слепота исчезла. Они переглянулись.

     Ряба, испытывая сильное желание помочь Гребешку, предложила взгромоздиться ей на спинку, чтобы она могла вытолкнуть его своими ножками. Гребешку же от её предложения стало одновременно и смешно, и очень приятно. Смешно - потому что он оттолкнулся бы от земли намного сильнее, а приятно - потому что очень даже хотел. Даже дрожь в теле иногда испытывал. Поэтому он вежливо отказался, но пообещал потоптать ей спинку в другом месте и в другое время. Если она не разлюбит его?

     От услышанного Ряба даже покраснела. Хотя из-за перьев этого не было видно. Она догадалась, что всё будет по-взрослому! Почему-то ей стало одновременно и страшно, и приятно. Почему ей было страшно - она не понимала и сама. А приятно - из-за сильного молодого тела петушка; а ещё - потому, что его слова видимо не расходились с делами. В общем ей было страшно приятно.

     Тем не менее, Ряба помогала Гребешку. Само её присутствие в эту минуту делало его сильнее! Как тогда, в день её рождения!

     Вот и сейчас крылья петушка наполнились такой силой, что никакое притяжение Матушки-Земли не могло его больше удержать. Ряба видела это и радовалась всем своим девственным сердцем.

     Оказавшись в доме Гребешок увидел аквариум; тот стоял у противоположной от окна стены, а в нём - Золотую рыбку. Ту самую из детского сновидения - сначала первого, а затем и второго. Ведь каждое из них было огромным событием в его жизни. Теперь же это происходило наяву.

     "Здравствуй!", - беззвучно про себя произнёс петушок и, удивляясь такому необычному способу мысленного общения, добавил: "С добрым утром тебя, Рыбка!".

     В ответ та приветливо повиляла хвостом, а затем, задействовав какой-то дельфиний звуковой диапазон, пожелала здравия Гребешку и его половинке, курочке Рябе. Петушок подошёл ближе и тогда рыбка поведала ему о последовательности их совместных действий.

     Целый год она упражняла свой хвост, выпрыгивая из воды. И сейчас, словно маленький дельфин, собиралась перепрыгнуть через край аквариума. Но чтобы она не разбилась, петушок должен будет её поймать, подставив своё упругое крыло. А затем, взяв в петушиную ножку, лететь с нею до самой реки.

     Гребешок согласился. Но, опасаясь - что рыбка может умереть от удушья, предложил сначала долететь с нею до бочки с дождевой водой, где она смогла бы отдышаться и даже подкрепиться личинками комаров, которые там уже успели поселиться. В эту бочку во время дождя стекала вода с крыши дома по металлическому жёлобу, изготовленному каким-то жестянщиком.

     О содержимом бочки петушок знал не понаслышке. Он часто взлетал на неё, упражняя свои крылья и даже пил из неё в жару.

     Рыбка согласилась. Было бы славно поплавать в дождевой воде, насыщенной кислородом. Да и подкрепиться личинками комаров перед дальним путешествием по реке не помешало бы.

     Когда петушок наконец показался в проёме форточки, а первые лучи Солнца спустились к окну - Ряба увидела ослепительно яркий отблеск в левой ножке Гребешка. "Да он левша!", - сделала неожиданное открытие курочка про своего любимого и зажмурилась.

     Наконец она приоткрыла один глаз и обнаружила петушка, уже сидящего на краю бочки возле угла дома. Тогда она открыла и второй - чтобы смотреть в оба. Ей сильно-сильно захотелось увидеть Золотую рыбку. А та, словно зная о её страстном желании, специально высоко "подпрыгнула" (некоторые слова, ребята, используют в переносном смысле и поэтому их заключают в кавычки). Рыбка выпрыгнула так высоко, что даже обрызгала петушка, когда обратно шлёпнулась в воду. А Ряба настолько восхитилась увиденным, испытала такой восторг - что её крылышки сами зааплодировали.

     Вскоре Гребешок подхватил рыбку и улетел с нею к реке.

     Приземлился он уже на мелководьи, близ берега, и сразу попытался разжать ножку со своей пленницей. Но не тут-то было. Чешуйки прилипли к кожице подошвы. Поэтому рыбка выскользнула из прежнего золотого одеяния и превратилась в совсем неприметную речную обитательницу. Разве что красивый хвост только говорил о её не здешнем происхождении.

     Рыбка подплыла к своему освободителю, да так - что на воде можно было прочесть слово "Благададю". Видимо Золотая рыбка плохо букву эР выговаривала. А про букву О - вообще ничего не знала. Вот и написала с ошибками.

     А ещё она послала мысленное сообщение, в котором предлагала Гребешку подарить её золотую чешую своей возлюбленной. "Пусть курочка Ряба носит это ожерелье внутри себя. А когда я благополучно доплыву до моей Родины и вновь стану золотой - ты узнаешь об этом от неё".

     Затем рыбка выпрыгнула высоко из воды и послала воздушный поцелуй, который прямиком угодил в гребешок петушка. В это мгновенье луч Солнца коснулся его макушки и тот на доли секунды стал золотым. Гребешок вновь был счастлив!

     Рыбка же плюхнулась в свою живительную воду, как бы поставив последнюю точку в их общении. И волны, мягко коснувшиеся ног петушка, известили его об этом.

     "Надо поторопиться с возвращением", - промелькнуло в голове у Гребешка - "пока хозяйка не пробудилась". Быть обнаруженным за забором с рыбьей чешуёй в ножке, да к тому же золотой - сразу можно было попасть в ощип, о котором иногда ходили слухи меж старожилов курятника.

     Петушок развернулся, попытался взлететь... и не смог. Золотое ожерелье оказалось таким увесистым, когда он выбрался на сушу. Да и сил в крыльях осталось на копейку. Пришлось, прихрамывая на левую ножку, медленно подниматься по косогору пешком.

     Забор, отделяющий их приусадебный участок от остального мира, был сплошным, без единой щёлочки. Поэтому вернуться домой оказалось делом непростым.

     И вот тогда на выручку петушку пришла его половинка, курочка Ряба. Недаром она приходилась дочкой самой Петрикевне. Пока он находился у реки, она пролезла в соседний двор по старому лазу, прорытому когда-то ещё псом Филей, и теперь наблюдала за Гребешком через щели штакетника. Благо забор у соседки был старинной ручной работы. Причём настолько старинной - что отдельные штакетины ходили ходуном, позволяя псу-соседу протискиваться между ними. Уж очень тот любил погулять с другими собаками на улице. Вот одним из таких проходов и воспользовалась наша парочка.

     Когда они вернулись в свой сад и Гребешок показал Рябе сказочное украшение - её глаза-бусинки загорелись как у юной девушки, примеряющей праздничный наряд. Ей захотелось поскорее его надеть на грудку, чтобы блистать. Нетерпёж был так силён, что она с первого разу не услышала слова Гребешка. Тому пришлось дважды повторять о ношении ожерелья внутри себя, а не снаружи.

     Так сказала Золотая рыбка. А рыбка в этом вопросе, как не крути, имела большой авторитет.

     Недолго думая, Ряба быстро склевала все золотые чешуйки и, о чудо! сразу почувствовала в себе какую-то перемену. Из курочки-девочки она превратилась в курочку-девицу. Что-то изменилось в её осанке. И в походке тоже. Появился неизвестный ранее магнетизм для петушиных глаз. Сердце у Гребешка забилось сильнее, а голова наоборот, временно перестала соображать.

     Что было после? Не знаю. Госпожа Интимность укрыла влюблённых плащём-невидимкой, дабы те могли побыть друг с другом наедине. Давайте и мы проявим такт - оставим их на время вдвоём. А сами, заслышав голос главного петуха двора, вернёмся к реальности.

     Хозяйка обнаружила исчезновение Золотой рыбки в это же утро.

     Само утро было добрым и даже солнечным. Но не хозяйка. Та была мрачна, как свинцовая туча. Она вообще не любила, когда что-либо пропадало. А тут - целая рыбка! Золотая!

     Не найдя места в доме, а скорее всего - домашнего кота Васьки, она метнулась во двор. Тот первым попал под подозрение. Как раз сей ценитель рыбных блюд возвращался с неудачной охоты на старую мышь.

     Завидев хозяйку, Васька высоко поднял голову, а ещё выше - длинный хвост. Однако услыхав громовой раскат в её голосе, он пустился наутёк. То есть прямиком к ближайшим соседям, у которых и решил переждать грозу.

     Её молнии сюда не долетали, а брань была слышна хорошо.

     Наконец до него стал доходить смысл предъявляемого обвинения. И ладно бы он совершил это преступление - съел эту несчастную рыбку. А то приходится быть без вины виноватым. Кошмар какой-то.

     А ведь он рассчитывал на большую порцию сметаны на завтрак. Да и отварную рыбу хозяйка по утрам давала. Зачем ему было ловить эту кроху, да ещё есть неварёную? "Жаль, что не могу по-человечески разговаривать", - думал про себя кот - "а то бы всё разъяснил дурёхе".

     Впрочем вопрос: кто спёр рыбку? - всё равно оставался. Не могла же она сама по себе исчезнуть? Пришлось грешить на соседского кота Мурзика. Тот всегда ел больше других у себя дома, да ещё за добавкой к соседям иногда наведывался. Поэтому ничего другого не оставалось, как взвести напраслину на него, разбойника.

     Однако драться с ним совсем не хотелось. Ведь Мурзик и сам был здоровенный как бочонок и когти имел соответствующие. Вот так и пострадал кот Васька в то ясное утро.

     А чуть позже стала страдать уже старая мышь, виновница злоключений домашнего кота. Во всяком случае так считал сам Васька. Теперь, даже днём он хотел её поймать. Из-за чего Гребешку пришлось каждодневно добывать ей корм и приносить семена злаковых растений прямо на чердак, где она жила.

     Но так продолжалось недолго. Ведь мышиный век короток - всего 2-3 года жизни. А эта прожила целых 4.

     В конце лета она велела Гребешку больше не приносить ей корм. "Скоро я умру, - сказала она петушку, - и когда моё тельце остынет, отнеси его под большой куст сирени. Когда-то я родилась в норке под этим кустом и была счастлива вместе со своими сёстрами и братьями. Хочу быть рядом с ними и теперь. Об одном жалею - что вовремя не завела свою семью. Поэтому мышиный бог не дал мне родить своих малюток. Быть может он хотел, чтобы я дожила до преклонных дней и помогла тебе спасти Золотую рыбку? Тогда я выполнила своё предназначение. Надеюсь, что за это, он вновь вернёт меня в этот мир в новом теле юной мышки, у которой будет большая при большая семья. И я, как и ты, буду счастлива!". Больше она ничего не сказала.

     Уже ночью она покинула сказочный мир. Чтобы рано утром Гребешок похоронил её под памятным кустом сирени.

     А что же кот Васька? Запах старой мыши, так долго щекотавший кончики усов, совершенно исчез из его жизни. А запах недостижимой сметаны, напротив, усилился. Ждать Прощённого Воскресенья, когда люди просят прощения друг у друга, иногда включая в круг прощённых и братьев наших меньших, - не хватило бы даже ангельского терпения. Ведь оно наступит лишь в конце зимы. Да и слова хозяина дома, которые тот изредка говорил своему сыну: "Терпи казак - атаманом будешь!" - кот Василий не любил и всегда пропускал мимо ушей.

     Вот он и решил загладить "чужую вину" пораньше и по-своему. Для начала надо было дождаться хорошего настроения у хозяйки. Обычно доброе расположение духа приходило к ней вечером, когда все дела были завершены и довольный муж возвращался домой с работы. Особенно по пятницам. Но и в субботу, после парной бани, настроение у обоих тоже чудесным образом улучшалось. Особо после выпитой стопки с водой, которую и нюхоть то было противно. Опорожнив ёмкость, хозяин иногда давал Ваське понюхать остатки содержимого, чтобы тот не завидовал. А завидовать - точно было нечему. Спокойно могли на хвост наступить после этого. Что собственно и предопределило его выбор в пользу субботы.

     Проще всего было приласкаться к хозяйке, запрыгнув к ней на коленки. Далее - исполнить музыкальное урчание, которым он владел в совершенстве. Спасибо, бабушка Мурка ещё научила. Но всё это являлось только прелюдией перед основным действием. За музыкальную увертюру могли только по головке погладить,  да почесать подбородок. А чтобы накормили сметаной - надо было нежданно-негаданно пострадать от ноги человеческой. И хвост как раз подходил для этого. Тогда, хорошие люди приносили свои извинения и, чтобы искупить свою вину, давали что-нибудь вкусненькое.

     Замысел был хорош и всё прошло как по маслу - и сметаны наелся, и на груди у хозяйки поурчал. Даже когти повыпускал в её одежду. Только хвост у Васьки никак не мог успокоиться. Долго ещё стучал о ножку стула.

     В то время как кот Васька умело заглаживал чью-то вину, сама виновница всё дальше и дальше уплывала на дорогой её плавничкам юг. Главным образом это происходило благодаря течению реки. На стремнине скорость потока была так велика, что хвостом оставалось лишь слегка рулить, дабы не угодить в какую-либо тихую заводь. Туда Рыбка заплывала только по ночам, чтобы поужинать личинками мелких насекомых, да выспаться за густыми водорослями под убаюкивающий шум камыша.

     Конечно, плавание таило много разных опасностей. Но Рыбка была не простая, а ясновидящая.

     Прежде всего она "переоделась" во всё чёрное. А проще говоря - вывозилась в вязком мазуте, который нет-нет да и накапливался в отдельных застойных местах. После чего на неё перестали охотиться не только сомы с щуками, но и прожорливые чайки. Приятно было слышать, как они ругаются по этому поводу, улетая прочь.

     Время от времени Рыбке приходилось всплывать на поверхность. Она пыталась увидеть корабль - большой, с музыкой и громким гудком. Именно такие ходили по акватории, где она имела счастье родиться мальком.

     Зачастую, выпрыгивая из воды, Рыбка видела, как река раздвигает свои берега. А ныряя на дно - убеждалась в том, что та углубляет и своё русло, становясь полноводнее. Многочисленные ручьи да мелководные речки наполняли её ключевой, а чаще - дождевой водой.

     И вот однажды, после сильного ливня она увидела двойную радугу. Радостное предчувствие охватило её. Сама госпожа Удача навестила бывшую пленницу, одарив словами: "Завтра, рано поутру ты увидишь свой путеводный корабль. Только не подплывай к нему слишком близко, дабы не угодить под его гребной винт". Сказала и исчезла вместе с радугой.

     Так и случилось. Только теперь Рыбке приходилось плыть не в фарватере реки, а чуть в стороне, ближе к берегу, и работать хвостом в полную силу. Зато отдыхала она в порту во время стоянки судна. Так и добралась до своего Океан-моря.

     Узнала она об этом по солёной воде, да по золотым рыбкам, плавающим дружными стайками. Но будучи такой чумазой - не захотела подплывать к ним, а решила обратиться за помощью к старику, ловившему рыбу неводом. Она знала - люди могут быть добрыми. Жизнь в аквариуме не прошла зря!

     Прошла осень, а за нею - зима. Вот тогда Рыбка и нашла старика, жившего со своею старухой у самого синего моря. Она заплыла к нему прямо в невод, чтобы старче вытащил его на сушу и стёр с неё мазут ветошью. Действительно добрый старик пожалел Рыбку - удалил загрязнение и, о чудо! обнаружил, что она Золотая. Надеюсь - ту сказку вы знаете ребята. Поэтому продолжу эту - про петушка и курочку.

     Наступил первый день Масленицы. Все куры снесли яйца. И курочка Ряба снесла яичко. Только не простое, а золотое. Никто не знал - почему это случилось. Лишь Гребешок сразу догадался. "Рыбка вновь стала Золотой!". От радости он так громко пропел своё кукареку, что все куры сбежались посмотреть на чудо-яйцо. Даже хозяйка пришла.

     Она собрала все яйца в корзинку, а это убрала за пазуху, чтобы показать его мужу на Прощённое Воскресенье. Чтобы он тоже простил их кота Ваську. А сама она давно уже простила. Ведь женское сердце - не камень.

     Неделя пролетела незаметно. Наконец, Время заглянуло в свой календарь, убедилось в том, что Воскресенье наступило, и решило никуда не спешить. Ведь взрослым людям нужно дать время, чтобы простить своих маленьких близких. А иногда и самим попросить прощения у них. Искренне. Большим дядям и важным тётям это сделать бывает нелегко. Но если их крепко-крепко обнять и сильно-сильно прижаться всем маленьким телом, то они обязательно вас простят. А может быть даже сами попросят у вас прощения? Кто знает?

     Наступило время сытного обеда. Хозяин самолично выдал домашнему коту Ваське большую порцию сметаны да треть ароматного блина. Тогда-то умница-жена и достала из потайного места яйцо. Конечно - не простое, разумеется - золотое.

     Муж глянул и не поверил, что его снесла их курочка Ряба. "Фаберже какое-то", - произнёс он, будучи весьма начитанным. Но поскольку жена его никогда не обманывала - в конце концов поверил ей и взял яйцо в руку. "Тяжёлое. Ты его била?", - спросил он. "Била - не разбила", - поведала хозяйка. "Надо его сохранить до Пасхи, чтобы покатать с горки. Оно будет далеко катиться с горки и много-много других яиц разобьёт", - размечтался хозяин. Мальчишеский дух продолжал жить в нём. "Его и красить не надо", - подыграла ему хозяйка. На том и порешили.

     Наступило завтра. Чистый понедельник. А с ним - и великий, сорока восьмидневный пост. Время очищения мыслей, намерений, да и просто человечьих организмов. Люди временно переставали употреблять в пищу некоторые продукты. В том числе - яйца. И у кур появлялась чудесная возможность вывести своих цыплят.

     В эти дни роль петушков сильно возрастала. Ведь без их участия из яйца не мог вылупиться ни один маленький птенчик. Он появлялся лишь из того яичка, в желтке которого раньше поселилось петушиное семечко. За это хозяйка и любила их усиленно подкормить. А вовсе не за пение рано поутру. Кукарекнуть то и механический петух смог бы. А тут - дело деликатное, чуть влажное...

     Обычно куры не протестовали, когда хозяйка собирала яйца в корзинку, оставляя взамен им вкусный корм. Но не в этот раз - когда в них стала зарождаться обновлённая жизнь. Теперь несушки прятали от её глаз свои сокровища в прошлогоднем сене. А ещё, сидя поверх гнёзд, - согревали теплом пуховых перьев будущее потомство.

     Хозяйка не возражала. Она тоже готовилась. Готовилась стать заботливой бабушкой для многих маленьких цыплят, чтобы затем, далёкой осенью, их всех пересчитать.

     А сберечь всех было, ох, как непросто. И вирусные заболевания могли "вспыхнуть", из-за чего крохам приходилось делать многочисленные прививки. И ворона-воровка могла утащить малышку прямо из-под клюва курицы-маманьки. Не говоря уже о соседских котах с их безжалостными когтями. От таких трудностей даже крылья опускались у некоторых мам. Но - не у Рябы.

     Подружка Гребешка, как и другие куры, тоже успела снести плодоносящее яичко. И теперь, когда из него вылупилась чудесная цыпка, которую все сразу стали называть Золотце; теперь она неусыпно следила за малюткой.

     Вездесущие коты очень скоро об этом узнали и обходили Золотце стороной. Дабы не окриветь на один глаз по глупости. Ведь Ряба могла наделать такого шума, что сам Гребешок тут же налетел бы неведомо откуда и больно клюнул. Да и другие петухи набежали бы позову курицы.

     Так беспокойная родительская жизнь и забурлила в их саду. От одной зари - до другой. Пока беда не пришла нежданно-негаданно.

     Ночное похолодание накрыло землю. Так - что густая трава покрылась инеем, а до поры до времени распустившиеся цветы быстро увяли. Куры в своём жилище не на шутку встревожились. Ведь у маленьких цыплят ещё не было собственного иммунитета. Поэтому они могли простыть и заболеть. Страшное слово эпидемия попыталось проникнуть в курятник.

     Так всё бы и случилось, если бы вовремя не пришла бабушка-хозяйка с обогревателем и не выгнала это ужасное слово наружу. Потому что она знала - только хорошее дело в силах похоронить плохое слово.

     Вскоре хозяйка попросила мужа построить ей новый курятник. Дабы сберечь писклявое потомство в будущем. "Иначе, - потребовала она - я буду плакать в три ручья так долго, что произойдёт наводнение".

     Мужчина не мог допустить этого. Он даже маленьких слезинок не стал бы терпеть в глазах любимой. Поэтому - пошёл в банк и взял кредит под залог того самого яйца, которое их курочка Ряба снесла на Масленицу.

     Полученные в банке деньги хозяин израсходовал с умом. То есть купил на них строительные материалы и возвёл птицеферму. После чего радостная хозяйка даже поцеловала его. Вот так награда! Ну и поселила туда всех молодых курочек, чтобы те ежедневно могли нести много-много яиц.

     Затем она заключила договор на их поставку в один из супермаркетов. А уже через год - вернула банку и основное тело кредита, и заплатила процент по нему.

     А вот банк не смог вернуть им золотое яйцо в целости. Оно оказалось разбитым. Поэтому вернули только золотую скорлупу.

     Дело в том, что в банке жили мыши. Однажды, одна из них задела яйцо хвостом. Оно упало и разбилось.

     Думаю - сие не могло случиться без проделок мышиного бога, да молоденькой мышки, родившейся с новым предназначением. Но это всё догадки. Потому что видеокамеры зафиксировали только мышиный хвост.

     Делать нечего - хозяин  извёл разбитую скорлупу на мельчайшие золотые опилки. А бабушка-хозяйка стала по чуть-чуть их добавлять в корм своим несушкам. Чтобы желтки у яиц получались яркими да слегка красноватыми. Покупателям это очень нравилось. И даже название "крестьянское", которое наносилось специальным штампиком на скорлупу каждого яйца, их не пугало. Потому что рядом с названием, как правило находился оттиск из букв ВС, что означало - высший сорт.

     С годами у некоторых людей накапливается мудрость. Вот и хозяйка, ещё не будучи старой, успела наполниться ею. Она предвидела скорое исчерпание золотой муки. "Ведь сколько по коробу не скреби, по сусеку не мети - больше одного маленького колобка не испечь". Поэтому заранее послала мужа за тридевять земель к реке под названием Колыма. О её щедрости рассказывали многие старатели, вернувшиеся с золотым песком.

     Чтобы побыстрее туда добраться, хозяин попросил у соседа Фёдора, известного путешественника по прозвищу ГЛОНАСС, воздушный шар. Наполнил его тёплым воздухом при помощи газовой горелки. Дождался попутного ветра и улетел за драгоценным металлом, прихватив с собой всё необходимое - инструмент, еду с водой, да полюбившийся смартфон.

     Поднявшись над Землёй он стал ближе к Богу. Святой Дух заметил его и решил помочь, прислав три цветные фотографии прямо на сказочное устройство. Первая фотография-подсказка указала место, где следовало приземлиться. Вторая - установить палатку. А третья - где копать породу с золотым песком.

     Так всё и вышло. Намыл целый пуд. Большую часть сдал Государству, которому принадлежали недра, а меньшую - 3 килограмма 141 грамм - оставил для любимых кур. Любимых его благоверной. Но и это не всё. Крохотная толика золота, выражаемая малым числом с бесконечным рядом цифр, въелась ему в руки. Особенно глубоко оно проникло в мозоли на ладонях. И теперь, к чему бы они не прикасались - повсюду оставались едва заметные маркеры - золотые наночастицы.

     Правда это было потом. А тогда, не теряя понапрасну времени, он погрузился в наполненную золотом гондолу воздушного шара и полетел домой. Но не прежним путём - а новым, вокруг планеты. Попутный ветер дул только в одну сторону. Так ему объяснил сосед, однажды совершивший кругосветное одиннадцатидневное воздухоплавание на этом шаре.

     Когда муж вернулся - фанфар слышно не было. Зато было много поцелуев от жены. Она всегда имела их в запасе. А тут потребовалась целая дюжина. И не только. Ещё - объятия. Да какие! "Не зря командировался", - подумал он.

     Наконец, накормив мужа щами да кашей, хозяйка рассказала последние новости. Оказывается, пока он отсутствовал, на птицеферму напала стая ворон. "В пятницу, тринадцатого",- поведала она. "Все куры бросились защищать своих цыплят от незваных "гостей". Но одна ворона всё же успела схватить маленького цыплёнка и поднялась с ним на крышу дома. Представь, наш Гребешок взлетел прямо за нею", - продолжила она с воодушевлением. "От неожиданности ворона клюв то и раскрыла. Цыплёнок выпал, а наш герой подхватил его своей ножкой и спустился на землю. Малыш теперь только за ним и ходит. Будто понимает - кто спас его от гибели!",- окончила она свой рассказ.

     Хозяин внимательно выслушал хозяйку. А на следующий день, рано утром - удалился в свою мастерскую. Когда вечером он вышел из неё, то в руках держал петушка. Из нержавеющей стали, думаю. Хотя гребешок у него отливал лунным светом. Видимо золотая пыльца с мозолей мастера прилипла к гребню. А позднее, с годами - проникла в него. Диффузия - одним словом.

     Почём - знаю? В школу когда-то ходил. Учителей своих слушал. Там и узнал о диффузии.

     Теперь же, когда прожил много лет и стал верить сказкам не намного меньше, чем средствам бодрящей информации, - хожу иным утром мимо того дома и вижу, как Солнце приветствует петушка. А тот взлетел на конёк дома, чтобы охранять его от тёмных сил. И гребешок, будто на штыке у часового, нет-нет да и блеснёт золотом!

     Захотите проверить - езжайте загород. Ранним солнечным утром. И однажды, Вам повезёт...