Вечный 6

Часть 2
(продолжение)
Авиценна
В первый раз я увидел Ибн Сину, когда ему едва исполнилось семнадцать лет. Я прибыл из Индии вместе с караваном в Бухару. На тот момент я выдавал себя за индийского врача, путешествующего по миру и тем самым, умножавшим свой опыт и знания. А так как я выглядел молодо, то все охотно в это верили. В Индии я изучил некоторые учения, в том числе и йогу, а, следовательно, о нирване и медитации знал не понаслышке. Как вы знаете, я часто менял имена. Обычно, я называл себя каким-нибудь именем, популярным в той стране, в которую приходил или из которой прибывал. Но в этот раз я не стал утруждать себя в сочинительстве нового имени. Я просто сократил своё подлинное имя до трёх букв. И пришёл на Восток под именем Туа – индийский лекарь. Как я сказал, что добрался до Бухары караваном. Это был караван, везущий на верблюдах и других вьючных животных товары на продажу. Он, по большей степени состоял из купцов, не считая нескольких индийских юношей, отправившихся в путешествие праздности ради, чтобы посмотреть на мир. И я был единственным лекарем, прибывшим из Индии. Но, несмотря на это, никто не оказал мне почестей. Караванщики лишь посоветовали мне отправиться во дворец эмира. Возможно, во дворце я смог бы поступить на службу. А, покамест, я остановился на одном постоялом дворе.
Всю ночь я проспал в захудалой комнатушке на видавшей виды постели, чистота которой оставляла желать лучшего. Но так как я с дороги очень устал, мне было всё равно на чём и где спать. К тому же меня радовало то, что, наконец, после длительного и изнурительного путешествия, я смогу отдохнуть на нормальной постели, а не на песке или жёстком камне.
Утром следующего дня, за завтраком, состоящего, по моему мнению, сплошь из экзотических блюд, именуемых «восточными», я спросил у хозяина гостиницы:
– Не обменяете ли вы мне индийские монеты на местные деньги дархамы?  Я хочу купить себе кое-какую одежду. Видите, – я указал на рваньё, надетое на мне. – Моя одежда изрядно износилась.
Я естественно, не мог показаться во дворце в таком наряде, походившем больше на лохмотья, чем одежду.
Хозяин, тучный темноволосый мужчина, хмуро осведомился у меня:
– Кто ты такой и зачем прибыл к нам?
– Я индийский врач и лечение людей, моё призвание. Я много знаю в области врачевания. Но прибыл я сюда, дабы приумножить свои знания. А ещё, возможно моё ремесло сослужит службу здесь, – скромно ответил я.
Хозяин широко улыбнулся, обнажив ряд желтоватых зубов:
– Вы пришли, как раз вовремя. Наш эмир Мансур, пусть будет век его долог, заболел. Несколько дней назад к нему направился молодой лекарь из Афшаны: Абу Хусейн Ибн Сина. Не знаю, сможет помочь ему этот юнец. Но, вы, как знающий и опытный врач, уж точно пригодитесь во дворце.
Хозяин гостиницы, став самой любезностью, охотно обменял мне индийские серебряные чакрамы на местные деньги и сообщил, местоположение рынка, где я смог бы приобрести все необходимые мне вещи. Конечно, я догадался, почему он стал так обходителен со мной. Вероятно, ему не терпелось узнать у меня о какой-нибудь болезни, которой страдал он или кто-нибудь из его домочадцев. Так оно и было. После мены, он немедленно спросил меня, как лечить зубную боль, пояснив, что он часто ею болеет. Я дал ему несколько дельных советов и он, зазубрив их наизусть (мне пришлось несколько раз повторять свои советы) отбыл восвояси.
Я сразу отправился на рынок и купил там одежду. Спрятавшись в густых кустах какого-то кустарника, я скинул с себя свою ветошь и облачился во всё новое. В ней я походил на местного жителя. Потом я стал раздумывать над тем: пойти ли мне во дворец прямо сейчас или отложить свой визит до следующего дня. Подумав над этим, я решил, что не следует откладывать в долгий ящик такое дело, и направился к дворцу.
Дорога оказалась недлинной.  Миновав несколько узеньких и грязных улиц, я вышел к крепости Арк. Величественная цитадель с зубчатой стеной поразила меня своей красотой. Это была крепость, стоящая на высоком холме, укреплённая склонами. Я никогда не видел подобного великолепия. Не считая дворца, Гаруна аль-Рашида, где некогда был. Я направлялся к воротам цитадели, из которой, по рассказам местного населения на рынке, было два пути – к мечети и к дворцу эмира. Ворота охраняли стражники. И, я, подходя к ним, думал, как начать разговор с ними, чтобы меня пропустили во дворец. Солнце начинало припекать и становилось жарко. В то же самое время, из ворота крепости вышел какой-то юноша. А ещё, в это же время, девушка, проходившая неподалёку от крепости, неожиданно упала на землю. И я, и юноша, в мгновение ока оказались рядом с ней. Юноша на короткое время опередил меня. И, когда я подошёл, он уже прощупывал её пульс. Я склонился над ними. Юноша, подняв голову, взглянул на меня.
– Всего лишь обморок. Наверное, это последствие жары, – сказал он. Потом спросил меня: – У вас есть вода?
Бурдюк с водой был у меня с собой, и я протянул его ему. Он немедленно обрызгал водой из бурдюка лицо женщины. Подул лёгкий ветерок. Веки девушки дрогнули, и она открыла глаза. Затем она встала. Посмотрела на нас долгим взглядом и пошла в ту сторону, куда до этого направлялась.
– Ей бы дома отлежаться в тени, а не ходить по городу в жару, – заметил я.
Юноша с интересом посмотрел на меня:
– Вы сведущи во врачевании?
– Я индийский врач. Зовут меня Туа, – представился я.
– А я Абу Али Хусейн Ибн Сина, тоже врач. У меня длинное имя, так что можете звать меня просто Абу, – сказал он.
– Не вы ли врач эмира Мансура? – спросил у него я.
Юноша слегка покраснел:
– Я имею честь лечить эмира.
– И как здоровье повелителя? – не отставал я.
– Хвала небесам, лучше, – ответил он, с любопытством оглядывая меня.
– Что же явилось причиной болезни, если это не тайна? – вновь спросил я.
– Переедание, – коротко ответил он.
– Не зря Гиппократ говорил, что «болезнь приходит либо от излишеств, либо от недостатка, то есть от нарушения равновесия», процитировал я слова древнегреческого целителя.
– Вы знакомы с трудами Гиппократа? – удивился он и во все глаза уставился на  меня.
У меня чуть не сорвалось с языка, что я не только знаком с его трудами, но и был знаком с ним лично. Но я вовремя прикусил язык и лишь склонил голову в знак согласия.
Потом Ибн Сина спросил меня зачем я здесь. А я ответил, что ищу работу в качестве врача при дворце. Он обещал мне посодействовать в этом вопросе. И, вскоре я вместе с ним лечил эмира Мансура.
Мы подружились с Авиценной и много времени, чуть ли не все дни и ночи напролёт проводили вместе.
Счастливое то было время: время познавания и время открытий. Авиценна был не только добрым юношей, но и умным. Многие окружающие люди прочили ему великое будущее, и я мысленно был согласен с ними.
Что касается моей моложавости, Авиценна счёл меня своим ровесником и часто делился со мной своими мыслями, чаяниями и переживаниями. Он поражался моим обширным знаниям и совершенно не догадывался, что за моими плечами стоит не одно тысячелетие.
Однажды он сказал мне:
– Ты так много знаешь, Туа. Будь я на твоём месте – я бы немедленно открыл Мадрасу и начал бы там преподавать, обучая студентов медицине.
– Я не тщеславен, – ответил я.
– При чём здесь тщеславие! – воскликнул он. – Дать людям знание и обучить их всему, что знаешь сам – это ли не счастье?! Появилось бы много знающих врачей. А так, – он махнул рукой и добавил: – По моему мнению, можно излечить все болезни. Их, болезни, просто надо изучить. Нет безнадёжных больных, есть безнадёжные врачи!
– Придёт день, и ты откроешь Мадрасу, Абу, – сказал я.
Так мы трудились вместе до того времени, пока не пала династия Саманидов, которым мы служили. После этого наши пути разошлись: Ибн Сина направился в Ургенч ко двору правителей Хорезма, я же решил вновь вернуться в Индию.
На прощание Авиценна сказал мне:
– Жаль, что ты не хочешь отправиться вместе со мной в Хорезм. Ты бы и там нашёл себе работу, Туа. Ведь ты замечательный врач!
Я ответил ему:
– Замечательный врач, это ты, Ибн Сина. А я всего лишь дилетант – знаю многие науки, но не углубляюсь в них. Единственно, что интересует меня, так это философия.
Он с удивлением посмотрел на меня, но ничего не возразил.
Так мы и расстались. Я вернулся в Индию, и некоторое время находился там. Потом вновь отправился в путешествие по странам. Бежали годы. Я шёл из города в город, из страны в страну, нигде надолго не останавливаясь. Спустя тридцать лет (шёл 1028 год), дороги привели меня вновь на Восток. На этот раз я посетил город Исфахан.
Там-то я и узнал, что главным врачом и советником эмира Ала ад-Давла является не кто иной, как Авиценна. Он и в самом деле открыл Мадрасу и преподавал в ней науку Эскулапа. У него было много учеников. И я решил тоже записаться к нему в школу и послушать его уроки. Я понимал, что когда постаревший и поседевший Авиценна увидит меня ничуть неизменившимся: ему в голову могут прийти не такие уж и нелепые мысли. Потому я решил представиться ему своим вымышленным собственным сыном. Мол, я молодой врач: Шуво – сын Туа. Про себя же сказать, что я заболел и умер.
С этими намерениями я и явился на первое занятие к Ибн Сине. Я устроился в задних рядах, надеясь, что Авиценна не заметит меня. Но моя маленькая хитрость не удалась.
Едва пришло время занятий, Авиценна переступил порог своей школы и окинул взглядом учеников, сидящих на полу. Его зоркий взгляд остановился на мне.
Он немедленно подошёл ко мне и, подняв меня с колен, спросил:
– Кто ты, сынок?
– Я, стараясь, не смотреть ему в глаза, ответил, слегка запинаясь:
– Я индийский врач Шуво – сын Туа. Мой отец хорошо знал вас и перед смертью рекомендовал мне отправиться к вам в обучение, – мои щеки и уши запылали огнём, кажется, я покраснел.
– Твой отец Туа умер? Отчего? Ах, каким он был хорошим врачом! –  воскликнул он и горестно закрыл глаза. Когда он их открыл, в них стояли слёзы: – Он был моим другом, – тихо произнёс он.
– Так уж случилось, что его не стало. Смерть приходит и к врачам, – сказал я.
Авиценна успокоился и взял себя в руки:
– Это похвально, что ты решил посвятить свою жизнь врачеванию. Я рад, что буду обучать тебя. И я обучу тебя всему, что знаю сам, – жестом руки он указал мне на моё место.
Урок Ибн Сины был чрезвычайно интересным. Годы не прошли для него даром, теперь он знал много, плюс приобрёл опыт. Сейчас передо мной стоял не юноша, горящий желанием лечить, а опытный и знающий врач. Время от времени, я ловил на себе его задумчивый взгляд. Но потом, он отводил от меня глаза и вновь продолжал свой урок. Занятия продлились до темноты. Когда урок закончился, и ученики стали расходиться, я засобирался тоже, Авиценна подошёл ко мне.
– Шуво, останься ненадолго, – сказал он.
Я остался. Когда все ушли, он промолвил:
– То, что мой друг Туа умер и ты его сын Шуво, может быть правдой. Но неужели природа решила сделать из тебя полную копию отца, даже не удосужившись наделить тебя различиями с ним? У тебя точно такая же родинка на виске, как и у него. Та же самая манера держаться. И та же интонация голоса. Я с возрастом ослаб зрением, но я не слепец. Скажи мне, Туа, ты, что нашёл эликсир бессмертия?
Я улыбнулся и, обняв его, похлопал по плечу:
– Рад, что ты узнал меня и твою голову не посетили нелепые мысли. А пришли лишь мысли истинного врача об эликсире. Нет, Абу, эликсира я не нашёл и никакого другого снадобья, способного сохранить молодость тоже не изобрёл. Друг мой, я просто не старею.
– Как же это может быть? – в растерянности спросил он меня, поправив полу своего халата.
– Хочешь послушать мою историю? Но ты мне не поверишь, – сказал я.
– Поверю, – серьёзно ответил он и предложил мне сесть.
Я рассказал ему о себе вкратце настолько, насколько это было возможно.
Уже почти рассвело, когда мы закончили беседу.
– Так значит ты бессмертный. Бессмертный, ждущий возвращения своей любимой, – проговорил он. – Жаль, что ты не можешь предсказывать будущее, а знаешь только прошлое. Хотя, это тоже немало. А у меня, как видишь, нет семьи, – он вздохнул.
– Зато есть любимая работа и это тоже немало, – заметил я.
– И я не оставляю попыток создать эликсиры молодости и здоровья, – в его глазах блеснул задорный огонёк.
– И возможно, преуспеешь в этом, – улыбнулся я.
– А твоя любимая, однажды, вернётся, Туа, – он улыбнулся в ответ. – Будь счастлив!
– И ты будь счастлив! – пожелал ему я.
На том мы и расстались. Но я часто думаю об Авиценне – выдающемся учёном и враче и моём друге. И часто думаю о тех великих людях, столь маленьких в мире, но сделавших так много для человечества.

***
Я закончил свой рассказ и посмотрел на Тею, ожидая её реакции. Но Тея молчала. Утомлённая сражениями, переходом по пещере она, посапывая, спала безмятежным сном ребёнком. Светлая длинная прядь её волос упала ей на лицо. Я осторожно убрал её.
– Спи, дорогая моя девочка, – шепнул я и коснулся губами её виска.
Затем улёгся рядом с ней поудобнее. Голова Теи немедленно склонилась на моё плечо.
«Ты прав оказался, друг мой, Авиценна. Моя любимая и вправду вернулась. И теперь мы вместе. Надолго ли? Не знаю. Но даже это короткое мгновение, когда она спит, положив мне свою голову на плечо, является величайшим счастьем, которое я не променяю ни на одну вечность», – подумал я перед тем, как уснуть.
(28.04.20г/3-4.06.2020г. 16-08.20г.18.09.20г. (Правка: 19.09.20г. – 7.10,20г.)