Пёсик Кузьма или как мы винтяру загнули

Девяностые... В те незапамятные времена на всяком нормальном «рыбаке» (судне промыслового флота) было в порядке вещей наличие собаки (а то и нескольких) на палубе, и кота/кошки – в жилой надстройке. Причём, как в тех, так и в других был вполне понятный смысл. Собаки – по определению охранники. Даже маленькая собачонка всегда поднимет лай, если кто чужой ступит на палубу. Идёшь, бывало, по причалу и с каждой посудины тебя облаивают с ног до головы – порядок! Значит служба несётся! Ну, а кошки... ничего они, конечно, не караулят (разве, что сметанку в миске), но уже одним своим существованием скрашивают жизнь моряка в долгом рейсе. И обычно, эта шерстяная братва была любимчиками для всей команды, по крайней мере, в небольших (до 30 человек) экипажах. Все их тискали, гладили, подкармливали и даже разговаривали с ними ;
Так вот. Стояли мы в Сахалинском Холмске, вторым корпусом (не прямо у причала, а через судно от него). И жил у нас на ту пору пёсик Кузя. Совсем небольших размеров, упитанный такой, с короткими лапками и гладкошёрстный, видно, таксы в каком-то колене наследили. Всегда подвижный и весёлого нрава. И, понятное дело, команда в нём души не чаяла! Стоим, значит... Февраль. Тихий, без ветра, вечер. Разноцветные огни порта покачиваются на тёмной глади воды, где-то слышна музыка по радио – хорошо! Завтра отходим в рейс. На борту одна вахта осталась, да пара-тройка из тех, кому ехать подальше. Остальные по домам – кто с подругой, кто с семьёй. Мы с боцманом Серёгой чай на мостике пьём, говорим о разном, стоя у больших иллюминаторов. Смотрим – Сашка-матрос (секс-символ нашего корабля) в город намылился, уже на трап поднялся, и тут Кузя за ним – хвостиком трясёт, а лапки-то коротусенькие, неловко так по ступенькам взобрался, еле-еле. Проводить с борта, наверное, хотел. Саня его подождал мальца, и пошёл дальше. Трап-то – три доски (одно название), весь в грязном льду и скользкий. Кузьма на него залез, тут же поскользнулся, шлёпнулся на бок, мотыльнулся... и тушкой полетел прямо вниз, промеж бортов – в воду! Так быстро всё случилось, только и успел наш Кузьма взвизгнуть жалобно! Мы тут к борту бросились, кричим в темноту: - Кузя, Кузя! Да, не видно ничего, только всплески поначалу. Боцман, было, несколько поплавков от трала бросил с верёвкой – всё без толку. Через пару мгновений и затихло всё там внизу. Смотрели во все глаза, звали, фонарём светили – только чёрная, ледяная вода. Грязная, портовая, с разводами солярки. Видно, камнем наш Кузьма на дно ушёл. Стоим молча в растерянности. Такое ощущение, как внезапно оборвалось нечто внутри, и пустота... Нет его! Всё!
Моряки – народ суеверный. Разговоры всякие пошли... Общим смыслом, мол, не добрый знак, перед рейсом-то. Так или иначе, утром вышли. До Корсакова добрались без приключений. Там к причалу. Таможня, погранцы. К ночи оформились, отходим.
- Палубной команде стоять по швартовному расписанию!
Отдали кончики.
- На баке чисто!
- На корме чисто!
Капитан командует:
- Руль лево на борт, самый малый назад.
Труба запыхтела, судно послушно тронулось с места, пошли... И вдруг, почти сразу – нечто вроде удара, там внизу, по корме. Будто, как натолкнулись на что-то.
- Стоп машина!
В общем, от причала-то отошли, но при работе винта, хоть назад, хоть вперёд – ощутимая вибрация. Поэтому, выходные проторчали на якоре в бухте Лососей (это неподалёку), в ожидании водолазов. Те приехали, занырнули... К сожалению ли, нет ли – мы загнули винт. Нужно его снимать и пытаться выправить лопасть. Или где-то искать другой. В любом случае, нужна постановка судна в док.
Хорошо, когда знаешь, что нужно делать. Возвращаемся в Холмск. Погодка свежеет. Еле держим шесть узлов, больше никак – сильная вибрация. Настроение ниже плинтуса. Неопределённость. Что будет? На долго ли затея?
Нам повезло. Добрались, быстро, без очереди встали в док (такая огромная штука для ремонта судов вне воды). Смотрю – три широких лопасти винта из четырёх, загнуты... Напоминает бутон цветка, у которого открылся только один лепесток, а другие пока нет. Шхуна наша – традиционной японской постройки, тропического исполнения. Я к чему? Винт у неё из латуни, жёлтый на вид, то бишь «мягкий» на зуб... Стало быть, погнуть его об лёд или там, бревно – проще простого. У большинства судов отечественной постройки винты в основном, из стали. Покрепче будут. А повезло в том, что на этот раз, лопасти удалось выправить. Говорят, как-то «на горячую» это удалось проделать, на судоремзаводе.
И вот значит, нас из дока выпустили и рядышком, вторым корпусом к «транспорту» и ошвартовали. Настроение у команды в гору! Хорошо, что не застряли надолго. Тихий без ветра, вечер. Стоим. Огни, музыка – ну, вы всё уже знаете... Да, завтра отход... Но был у нас ещё кот тогда – Барсик. Барсик, как Барсик, без особых примочек. А пока в доке-то стояли, тамошний кот Василий, видимо, с нашим сдружился. Ну, и по старой памяти, пришёл в тот вечер в гости, к нам. Василий – пушистый такой, ухоженный, толстый, весь в бело-серых пятнышках – шикарный котяра! Они там на баке-то и крутились... А ещё, повар в эти дни принёс на борт большого щенка. Взамен, Кузьмы. Сучка. Жулькой прозвали. Как без собаки в рейс идти? Ну, и вот. Я со старпомом на мостике, чай пьём, разговоры разговариваем. Смотрим, как Барсик с Васькой на баке общаются. И тут, их Жулька увидала, на радостях выскочила - и к ним, с задорным щенячьим лаем. Барсик, как сидел, и ухом не повёл. А Вася-то, от неожиданности растерялся и как есть, прыгнул на другой борт, да не в самом удобном месте! Расстояние не рассчитал с перепугу. Да, недопрыгнул, только коготками по металлу царапнул и... Бултых! Мы тут кинулись, было, да поздно. Ни следа на воде! Это что ж за место-то такое! Думай, что хочешь! И Ваську жалко! Эх, Василий! И что теперь будет опять? Снова утопленник с борта! А мож, и не будет, а? Всё-таки не наш был кот...
Одним словом, наутро вышли мы. Вышли, и хорошо в тот рейс отработали. Удача рыбацкая нам сопутствовала и домой все молодцом вернулись. Помню, я той весной свою первую Тойоту из Японии привёз. А Кузю, конечно, иногда добрым словом вспоминали. Мужики говорили, мол, это Кузьма в тот раз нас за винт держал. Не хотел в шторм отпускать, спасал, то есть. Тайфун тогда с юга подходил, многим досталось, слышал. Может, и Кузьма, а может, льдина какая – поди узнай! Но на кой тогда Васька-то, в расцвете лет, за борт сиганул? Одно мне известно – случайности не случайны, стало быть, всему свой резон.