Искра

           Между Сергеем Евграфовичем и Анной Васильевной искра пробежала. На бесплатной лекции о вреде алкоголизма. И им тогда вдруг показалось, что всё у них получится. И что всё ещё в их жизни возможно. Тут же, недолго думая, поехали к нему. На электричке. На съёмную, в Западное Бирюлёво. Где и совокупились под "Ласковый май". Потом стали разбираться. Оказалось, у него к пятидесяти только матрас на полу, и денег нет даже на холодильник, а она — разведёнка-«за сорок» и без средств к существованию. Искра стала затухать, а глаза внезапно открылись:
              — Херня какая-то, — задумчиво произнесла вдруг Анна Васильевна и закурила прямо сидя на унитазе. А потом, уже выйдя из туалета, разоткровенничалась: — Вечно я вляпаюсь во что-то. Не жизнь, а сплошная череда ошибок и разочарований, взлётов и падений. Каждый новый опыт, как полет в неизвестность. Как прыжок в пустоту, если вы меня понимаете, конечно. Помните, как у классика: «Мыши плакали, кололись, но продолжали грызть кактус» или «Безумие — это делать одно и то же снова и снова и ожидать разных результатов». А уж какие только лекции я не посещала: и про творчество Пушкина, и о ситуации на Ближнем Востоке, и как была устроена канализация у ацтеков. А на выходе одно и то же: пшик! Зато бесплатно. И зачем я только ноги брею каждый день...
           Сергей Евграфович не спорил. Да и смысл спорить, когда всё сказанное — правда галимая. Что не осталось места чуду. Что всё — одно и то же. Что ты не можешь вырваться из череды постоянных повторов и неудач. Из пресловутого замкнутого круга…
           — Тоже обламываюсь регулярно, — произнес он, в отчаянии обхватив голову руками. — Думал вам тридцать, не больше. Вот, например, когда я во вторник слушал бесплатную двухчасовую лекцию по рассказу Чехова «Толстый и тонкий», в зале присутствовали только старухи за пятьдесят, а в среду — на «Доме с мезонином» — уже исключительно за семьдесят. Не пойму, остальных разобрали, что ли? Куда они делись-то?
            Вообще оба были явно расстроены.
             — Вы хоть пол помойте, на всякий случай, — сказала Анна Васильевна обладателю съёмной квартиры. На выходе из нее. — Живёте как в хлеву.
             Искра окончательно потухла.