Джейн Остин - Гордость и предубеждение, Глава 23

Предыдущая глава http://proza.ru/2022/07/10/1049
Следующая глава http://proza.ru/2023/08/11/1668

Глава 23

Элизабет сидела с матерью и сёстрами, обдумывая услышанное и не зная, вправе ли она рассказать об этом своим близким, когда к ним явился сам сэр Вильям, которому его дочь поручила известить их семью о своей помолвке. Рассыпаясь в комплиментах им и поздравляя себя с тем, что они теперь будут родственниками, он изложил суть дела дамам, которые не только пришли в изумление, но даже не поверили его словам; ибо миссис Беннет с не слишком приличной настойчивостью принялась утверждать, что он, несомненно, ошибается; а Лидия, всегда несдержанная, а часто и невежливая, громко воскликнула:

"Господи! Сэр Вильям, как вы можете такое говорить? Разве вы не знаете, что мистер Коллинз хочет жениться на Лиззи?"

Сохранить душевное равновесие при таком обращении мог лишь очень обходительный, светский человек; и хорошие манеры сэра Вильяма не подвели его. Продолжая уверять их, что его сообщение вполне соответствует действительности, он милостиво и терпеливо выслушивал все их бестактные возражения.

Элизабет почувствовала, что должна вмешаться и положить конец этой неприятной ситуации; выступив вперёд, она сказала, что Шарлотта на самом деле помолвлена с мистером Коллинзом, и что она узнала об этом от неё самой; а затем, заглушая возгласы матери и младших сестёр, принялась любезно поздравлять сэра Вильяма (в чём её немедленно поддержала Джейн) и делать разнообразные замечания по поводу будущего счастья пары, превосходного характера мистера Коллинза и удачного расположения Хансфорда вблизи от Лондона.

Миссис Беннет была так потрясена, что почти ничего не говорила, пока сэр Вильям находился у них; но как только он откланялся, её чувства вырвались наружу. Сначала она настаивала на том, что вся эта история выдумана; затем стала утверждать, что мистер Коллинз был обманут; после этого выразила уверенность, что они никогда не будут счастливы; и наконец заявила, что свадьба может не состояться. Из всего этого, впрочем, ей были очевидны два вывода: что во всём виновата Элизабет и что с ней самой обошлись самым жестоким образом; и только эти две мысли занимали её до конца дня. Ничто не могло утешить её, ничто не могло облегчить её страдания. Она продолжала негодовать и на следующий день. Прошла неделя, прежде чем она перестала бранить Элизабет каждый раз, когда видела её; прошёл месяц, прежде чем она смогла разговаривать с сэром Вильямом и леди Лукас без раздражения; и только спустя много месяцев она простила наконец и их дочь.

Мистер Беннет не испытывал по этому поводу столь бурных чувств, а те, что он испытывал, были, по его словам, самыми приятными; он с удовольствием обнаружил, что Шарлотта Лукас, которую он считал относительно разумной, оказалась такой же глупой, как его жена, и гораздо глупее, чем его дочь!

Джейн призналась, что эта помолвка немного удивил её; но она не столько говорила о своём удивлении, сколько от всей души желала им счастья, и Элизабет не смогла убедить её, что надежды на это практически нет. Китти и Лидия не испытывали ни малейшей зависти к мисс Лукас, потому что мистер Коллинз был всего лишь священником; и её помолвка интересовала их только как новость, которую можно распространять по Меритону.

Леди Лукас не могла не торжествовать, ведь теперь она тоже могла поделиться с миссис Беннет своими чувствами по поводу удачного замужества дочери. Она стала наведываться в Лонгборн чаще обычного, чтобы рассказывать о том, как она счастлива, хотя кислые взгляды и язвительные замечания миссис Беннет могли, казалось, отравить любую радость.

Между Элизабет и Шарлоттой возникла некоторая отчуждённость, заставлявшая их избегать разговоров о её замужестве; и Элизабет чувствовала, что прежнего доверия между ними уже не будет никогда. Разочарование в Шарлотте заставило её больше привязаться к своей сестре, в строгости принципов и возвышенности чувств которой она могла быть уверена, и чьё счастье беспокоило её с каждым днём всё больше, так как после отъезда Бингли прошла уже неделя, а о его возвращении ничего не было слышно.

Джейн без промедления ответила на письмо Кэролайн и теперь с нетерпением ждала следующего письма от неё. Во вторник на имя их отца пришло обещанное послание от мистера Коллинза, в котором он изъявлял такую глубокую признательность за их гостеприимство, как будто провёл в их доме по меньшей мере год. Выполнив долг благодарности, он далее в самых восторженных выражениях сообщал о том, что ему посчастливилось добиться благосклонности их прелестной соседки, мисс Лукас, и объяснял, что только ради возможности наслаждаться её обществом он с такой готовностью согласился на их великодушное приглашение снова приехать к ним в Лонгборн, куда он и надеется прибыть через две недели в понедельник; ибо, как он добавил, леди Кэтрин горячо одобрила его брак и пожелала, чтобы он был заключён как можно скорее, и этот убедительный аргумент должен, несомненно, заставить его дорогую Шарлотту приблизить день, который сделает его счастливейшим из смертных.

Возвращение мистера Коллинза в Хартфордшир больше не радовало миссис Беннет. Напротив, теперь она была склонна выражать своё недовольство по этому поводу так же, как и её муж. В самом деле, очень странно, что он решил остановиться у них, а не у Лукасов; это так неудобно и доставляет столько хлопот. Она терпеть не может гостей, когда ей нездоровится, а влюблённые молодые люди особенно несносны. Это тихое ворчание миссис Беннет смолкало только тогда, когда она принималась горестно жаловаться на продолжающееся отсутствие мистера Бингли.

Джейн и Элизабет это обстоятельство тоже беспокоило. Дни проходили, не принося никаких известий о нём, если не считать распространившегося вскоре по Меритону слуха, что он вообще не приедет в Незерфильд этой зимой; этот слух очень сердил миссис Беннет, и она не упускала случая заявить, что это возмутительный вздор.

Даже Элизабет начала опасаться - нет, не равнодушия Бингли, но того, что его сестрам удастся удержать его в Лондоне. Ей очень не хотелось верить, что счастье Джейн может быть разрушено из-за того, что её возлюбленному не хватило твёрдости характера, но эта мысль всё чаще приходила ей в голову. Возможно, его сердечная привязанность оказалась недостаточно прочной, чтобы выдержать объединённые усилия его бесчувственных сестёр и властного друга, которым содействовали очарование мисс Дарси и столичные развлечения.

Что касается Джейн, то неопределённость ситуации тревожила _её_, разумеется, ещё больше, но, каковы бы ни были её чувства, она не хотела их показывать, так что эта тема в её разговорах с Элизабет больше не поднималась. Но поскольку их матери не была свойственна такая деликатность, редкий час проходил без того, чтобы она не упоминала Бингли, сетуя на то, что он до сих пор не вернулся, и даже требуя, чтобы Джейн подтвердила, что она будет считать себя жестоко обманутой, если он так и не приедет. Джейн требовалась вся её кротость, чтобы выносить такие разговоры с достаточным спокойствием.

Мистер Коллинз приехал в Лонгборн, как и обещал, ровно через две недели, но приняли его не так радушно, как в первый раз. Он, впрочем, был слишком воодушевлён своим успехом в любви, чтобы нуждаться в их внимании; и, к счастью для всех, занятый своими любовными делами, не так много времени проводил в их обществе. Почти весь день он проводилу Лукасов и иногда возвращался в Лонгборн так поздно, что едва успевал принести извинения за свое отсутствие до того, как все отправлялись спать.

Миссис Беннет действительно можно было только пожалеть. Любое упоминание чего-либо, относящегося к этому браку, вызвало у неё приступ раздражения, но куда бы она ни пошла, она только об этом и слышала. Её трясло от одного вида мисс Лукас. Она с ненавистью думала о том, что должна будет уступить ей место хозяйки этого дома. Каждый раз, когда Шарлотта заходила к ним, миссис Беннет была уверена, что она уже предвкушает час, когда этот дом перейдёт в её руки; а когда она о чём-то вполголоса разговаривала с мистером Коллинзом, не сомневалась, что они обсуждают Лонгборнское имение и договариваются вышвырнуть её с дочерьми отсюда, как только мистер Беннет скончается. Она горько жаловалась на всё это своему мужу.

"В самом деле, мистер Беннет, - сказала она, - как же тяжело сознавать, что Шарлотта Лукас однажды станет хозяйкой этого дома, что я доживу до того, чтобы видеть, как _она_ занимает моё место!"

"Дорогая, не надо предаваться таким мрачным мыслям. Будем рассчитывать на лучшее. Будем льстить себе надеждой, что я вас переживу."

Эти слова не слишком утешили миссис Беннет, поэтому вместо ответа она продолжила:

"Мне невыносимо думать о том, что они завладеют всем этим имением. Если бы не это наследование по мужской линии, мне было бы всё равно."

"Что вам было бы всё равно?"

"Вообще всё."

"Будем же благодарны за то, что вы избавлены от такой бесчувственности."

"Я никогда не буду благодарна за что-нибудь, связанное с наследованием по мужской линии, мистер Беннет. Не понимаю, как это у кого-то хватает совести отнимать имение у родных дочерей его владельца; и всё это ради мистера Коллинза! Почему именно _он_, а не кто-либо другой должен получить его?"

"Предлагаю вам решить это самостоятельно," - ответил мистер Беннет.

Предыдущая глава http://proza.ru/2022/07/10/1049
Следующая глава http://proza.ru/2023/08/11/1668


Pride and Prejudice
by Jane Austen

Chapter 23

Elizabeth was sitting with her mother and sisters, reflecting on what she had heard, and doubting whether she was authorised to mention it, when Sir William Lucas himself appeared, sent by his daughter, to announce her engagement to the family. With many compliments to them, and much self-gratulation on the prospect of a connection between the houses, he unfolded the matter--to an audience not merely wondering, but incredulous; for Mrs. Bennet, with more perseverance than politeness, protested he must be entirely mistaken; and Lydia, always unguarded and often uncivil, boisterously exclaimed:

"Good Lord! Sir William, how can you tell such a story? Do not you know that Mr. Collins wants to marry Lizzy?"

Nothing less than the complaisance of a courtier could have borne without anger such treatment; but Sir William's good breeding carried him through it all; and though he begged leave to be positive as to the truth of his information, he listened to all their impertinence with the most forbearing courtesy.

Elizabeth, feeling it incumbent on her to relieve him from so unpleasant a situation, now put herself forward to confirm his account, by mentioning her prior knowledge of it from Charlotte herself; and endeavoured to put a stop to the exclamations of her mother and sisters by the earnestness of her congratulations to Sir William, in which she was readily joined by Jane, and by making a variety of remarks on the happiness that might be expected from the match, the excellent character of Mr. Collins, and the convenient distance of Hunsford from London.

Mrs. Bennet was in fact too much overpowered to say a great deal while Sir William remained; but no sooner had he left them than her feelings found a rapid vent. In the first place, she persisted in disbelieving the whole of the matter; secondly, she was very sure that Mr. Collins had been taken in; thirdly, she trusted that they would never be happy together; and fourthly, that the match might be broken off. Two inferences, however, were plainly deduced from the whole: one, that Elizabeth was the real cause of the mischief; and the other that she herself had been barbarously misused by them all; and on these two points she principally dwelt during the rest of the day. Nothing could console and nothing could appease her. Nor did that day wear out her resentment. A week elapsed before she could see Elizabeth without scolding her, a month passed away before she could speak to Sir William or Lady Lucas without being rude, and many months were gone before she could at all forgive their daughter.

Mr. Bennet's emotions were much more tranquil on the occasion, and such as he did experience he pronounced to be of a most agreeable sort; for it gratified him, he said, to discover that Charlotte Lucas, whom he had been used to think tolerably sensible, was as foolish as his wife, and more foolish than his daughter!

Jane confessed herself a little surprised at the match; but she said less of her astonishment than of her earnest desire for their happiness; nor could Elizabeth persuade her to consider it as improbable. Kitty and Lydia were far from envying Miss Lucas, for Mr. Collins was only a clergyman; and it affected them in no other way than as a piece of news to spread at Meryton.

Lady Lucas could not be insensible of triumph on being able to retort on Mrs. Bennet the comfort of having a daughter well married; and she called at Longbourn rather oftener than usual to say how happy she was, though Mrs. Bennet's sour looks and ill-natured remarks might have been enough to drive happiness away.

Between Elizabeth and Charlotte there was a restraint which kept them mutually silent on the subject; and Elizabeth felt persuaded that no real confidence could ever subsist between them again. Her disappointment in Charlotte made her turn with fonder regard to her sister, of whose rectitude and delicacy she was sure her opinion could never be shaken, and for whose happiness she grew daily more anxious, as Bingley had now been gone a week and nothing more was heard of his return.

Jane had sent Caroline an early answer to her letter, and was counting the days till she might reasonably hope to hear again. The promised letter of thanks from Mr. Collins arrived on Tuesday, addressed to their father, and written with all the solemnity of gratitude which a twelvemonth's abode in the family might have prompted. After discharging his conscience on that head, he proceeded to inform them, with many rapturous expressions, of his happiness in having obtained the affection of their amiable neighbour, Miss Lucas, and then explained that it was merely with the view of enjoying her society that he had been so ready to close with their kind wish of seeing him again at Longbourn, whither he hoped to be able to return on Monday fortnight; for Lady Catherine, he added, so heartily approved his marriage, that she wished it to take place as soon as possible, which he trusted would be an unanswerable argument with his amiable Charlotte to name an early day for making him the happiest of men.

Mr. Collins's return into Hertfordshire was no longer a matter of pleasure to Mrs. Bennet. On the contrary, she was as much disposed to complain of it as her husband. It was very strange that he should come to Longbourn instead of to Lucas Lodge; it was also very inconvenient and exceedingly troublesome. She hated having visitors in the house while her health was so indifferent, and lovers were of all people the most disagreeable. Such were the gentle murmurs of Mrs. Bennet, and they gave way only to the greater distress of Mr. Bingley's continued absence.

Neither Jane nor Elizabeth were comfortable on this subject. Day after day passed away without bringing any other tidings of him than the report which shortly prevailed in Meryton of his coming no more to Netherfield the whole winter; a report which highly incensed Mrs. Bennet, and which she never failed to contradict as a most scandalous falsehood.

Even Elizabeth began to fear--not that Bingley was indifferent--but that his sisters would be successful in keeping him away. Unwilling as she was to admit an idea so destructive of Jane's happiness, and so dishonorable to the stability of her lover, she could not prevent its frequently occurring. The united efforts of his two unfeeling sisters and of his overpowering friend, assisted by the attractions of Miss Darcy and the amusements of London might be too much, she feared, for the strength of his attachment.

As for Jane, _her_ anxiety under this suspense was, of course, more painful than Elizabeth's, but whatever she felt she was desirous of concealing, and between herself and Elizabeth, therefore, the subject was never alluded to. But as no such delicacy restrained her mother, an hour seldom passed in which she did not talk of Bingley, express her impatience for his arrival, or even require Jane to confess that if he did not come back she would think herself very ill used. It needed all Jane's steady mildness to bear these attacks with tolerable tranquillity.

Mr. Collins returned most punctually on Monday fortnight, but his reception at Longbourn was not quite so gracious as it had been on his first introduction. He was too happy, however, to need much attention; and luckily for the others, the business of love-making relieved them from a great deal of his company. The chief of every day was spent by him at Lucas Lodge, and he sometimes returned to Longbourn only in time to make an apology for his absence before the family went to bed.

Mrs. Bennet was really in a most pitiable state. The very mention of anything concerning the match threw her into an agony of ill-humour, and wherever she went she was sure of hearing it talked of. The sight of Miss Lucas was odious to her. As her successor in that house, she regarded her with jealous abhorrence. Whenever Charlotte came to see them, she concluded her to be anticipating the hour of possession; and whenever she spoke in a low voice to Mr. Collins, was convinced that they were talking of the Longbourn estate, and resolving to turn herself and her daughters out of the house, as soon as Mr. Bennet were dead. She complained bitterly of all this to her husband.

"Indeed, Mr. Bennet," said she, "it is very hard to think that Charlotte Lucas should ever be mistress of this house, that I should be forced to make way for _her_, and live to see her take her place in it!"

"My dear, do not give way to such gloomy thoughts. Let us hope for better things. Let us flatter ourselves that I may be the survivor."

This was not very consoling to Mrs. Bennet, and therefore, instead of making any answer, she went on as before.

"I cannot bear to think that they should have all this estate. If it was not for the entail, I should not mind it."

"What should not you mind?"

"I should not mind anything at all."

"Let us be thankful that you are preserved from a state of such insensibility."

"I never can be thankful, Mr. Bennet, for anything about the entail. How anyone could have the conscience to entail away an estate from one's own daughters, I cannot understand; and all for the sake of Mr. Collins too! Why should _he_ have it more than anybody else?"

"I leave it to yourself to determine," said Mr. Bennet.