Счастливый принц Оскара Уайльда

Сказка «Счастливый принц» (1888) Оскара Уайльда  это уникальный шедевр, который  возвышается над мировой литературой как памятник над сказочным городом:

     «На высокой колонне, над городом, стояла статуя Счастливого Принца.  Принц был покрыт сверху до низу
      листочками чистого золота. Вместо глаз у него были сапфиры,  и крупный алый рубин  сиял на рукоятке его шпаги.»

Его трагическая судьба, о которой он рассказывает ласточке, потрясает своим  драматизмом:

     «Когда я был жив и у меня было живое человеческое сердце, я не знал, что такое слезы. <...> Я жил во дворце San-Souci,
     куда скорби вход воспрещен. Днем я в саду забавлялся с товарищами, а вечером я танцевал в главной зале. Сад был окружен
      высокой стеною, и я ни разу не догадался спросить, что же происходит за ней. Вокруг меня все было так роскошно!
      «Счастливый Принц» — величали меня приближенные, и вправду я был счастливый, если только в наслажденьях счастье.
       Так я жил, так и умер.  И вот теперь, когда я уже не живой, меня поставили здесь, наверху, так высоко, что мне видны
       все скорби и вся нищета, какая только есть в моей столице. И хотя сердце теперь у меня оловянное, я не могу удержаться от слез».

    «Глаза Счастливого Принца были наполнены слезами. Слезы катились по его золоченым щекам.
    И так прекрасно было его лицо в сиянии лунных лучей, что Ласточка преисполнилась жалостью».

Эта ситуация трагичнее чем в легенде о принце Гаутаме (будущем Будде). Шекспировские драмы, события «Человеческой комедии» Оноре де Бальзака и  «Ярморки тщеславия» Уильяма Теккерея по сравнеию с этой трагедией остались где-то там внизу, на улицах, в хижинах и во дворцах литературного города. Где-то там среди его переулков так же затерялись  «Лавка древностей» Диккенса, "Дом, где разбиваются сердца" Бернарда Шоу и "Падение дома Эшеров" Эдгара По.  Однако это только начало. То, что происходит  дальше не имеет аналогов ни в античной поэзии, ни в средневековых романах, ни в поэмах ренессанса, ни в романтических балладах. 

Ни в одном другом поэтическом произведении прошлого самопожертвование во имя любви к людям не раскрылось так трогательно, возвышенно и поэтично... Счастливый принц отдаёт вначале рубин со своей шпаги, а затем свои сапфирные глаза нищей швее с больным ребёнком, голодному поэту и несчастной девочке, уронившей спички в канаву. И ласточка, участвуя в этом потрясающем подвиге сострадания, ведь именно ей приходится выклёвывать сапфиры из его глазниц, и относить несчастным, уже не в силах оставить святого слепого. Она становится поводырём его милосердных дел, относя нуждающимся золотые листочки, украшавшие скульптуру принца, все - до последнего. Какие страницы поэзии могут сравниться с ними? Наконец,  она умирает, отказавшись с наступлением жестоких морозов покинуть своего героя и  улететь на юг. От какой восхитительной жизни отказывается она ради своего возлюбленного учителя!

   «Мои подруги кружатся над Нилом и беседуют с пышными лотосами. Скоро они полетят на ночлег в усыпальницу великого царя.<...>
    Завтра подруги мои полетят на вторые пороги Нила. Там гиппопотамы лежат в тростниках, и на великом гранитном престоле
    восседает там бог Мемнон. Всю ночь он глядит на звезды, а когда засияет денница, он приветствует ее радостным кликом.
    В полдень желтые львы сходят к реке на водопой. Глаза у них — зеленые бериллы, а рев их громче, чем рев водопада.»

Всё это изощрённый эстет, так высоко ценивший  красоту этого мира, повергает перед ногами своего принца. И преданная ему ласточка жертвует всем этим ради него. Её святой поцелуй перед смертью это благодарность учителю, показавшему ей крастоту истинной любви, которая заключается в самопожертвовании во имя милосердия. Она научилась у принца этому счастью избранных душ!

   «И она поцеловала Счастливого Принца в уста и упала мертвая к его ногам*. И в ту же минуту страшный треск
    раздался у статуи внутри, словно что-то там разорвалось. Это раскололось оловянное сердце.»

В оригинале сердце свинцовое, то есть наполнившееся всей тяжестью сострадания к бедам людей. Смерть ласточки была последней каплей, которая переполнила его и оно разорвалось.

Принц выполнил то, что было возложенно на него свыше, до конца...

Во всей мировой литературе Я не нашёл ничего подобного! И не только я один:

     «И повелел Господь ангелу Своему: — Принеси Мне самое ценное, что ты найдешь в этом городе.
     <добавляем: во  всей мировой литературе> И принес Ему ангел оловянное сердце и мертвую птицу.

      — Справедливо ты выбрал, — сказал Господь.
      — Ибо в Моих райских садах эта малая пташка будет теперь во веки веков,
         а в Моем золотом чертоге Счастливый Принц будет воздавать Мне хвалу.»**

Итак, Оскар Уайльд вознёс самопожертвование во имя любви к людям на недосягаемую нравственную, эстетическую и религиозную высоту. Такого не удавалось ни одному   другому поэту.

Через два года, в 1890 году Оскару Уайльду удалось создать не менее гениальный антипод своему "Счастивому принцу"  в образе Дориана Грея, однако это отдельная история. Хочется только отметить, что в обоих призведениях ключевую роль играет оживший скульптурный и живописный портрет. Причём они выполняют противоположную роль. Скульптура служит во спасение души принца, а картина - в погибель Дориана Грея. 

----------------------------------
*То, что в русском переводе ласточка женского рода, а в оригинале мужского не имеет никакого значения, никакой подоплёки, ни тени пошлости! В сказке речь идёт не о плотской, а о духовной любви. Эхом святой дружбы Счастливого принца и ласточки стала привязанность Маленького принца и лиса в сказке Антуана де Сент- Экзюпери.

** И тут мы понимаем, что всё это произошло не само по себе, что в этой вдохновенной истории тайно раскрылся милосердный промысл Божий, устроивший всё, для того чтобы смогла спастись душа Счастливого принца.