Потеря
В зрительном зале возникло недоумение: "Чего этот пожилой стендапер выскочил на сцену с какой-то схемой из двух букв и с пятью стрелками?" Да, Степаныч подставился. Жанр стендапа не очень приспособлен к разговорам об очень сложных вещах и явлениях. Например, о таком явлении, как сочинительство.
Из нескольких, так и незаконченных получением диплома, лет своего гуманитарного образования и из разговоров со Свенельдом Ивановичем Пироговым, Степаныч вынес некоторое представление о системном подходе, и он решил подойти, сейчас, к теме сочинительства системно. Когда Степаныч начал говорить, у многих зрителей в зале, совсем не сочинителей, стало формироваться образ Степаныча, как дурака или идиота, что в данном случае можно было рассматривать тождественными понятиями.
За кулисами Степаныча вовремя остановили. Он хотел выбежать к зрителям прямо со свЕрнутой в трубку ватманской бумагой, развернуть этот лист, и показывать схему на нём зрителям. Показывать, и говорить по ней свой монолог. Устроители стендап-вечера, ещё до выхода Степаныча заметили ватманский рулон в руках Степаныча, и попросили своих айтишников-техников перевести схему в электронную форму. Не зря же в стендап-клубе предусмотрен видеоэкран.
Когда Степаныч, в несколько возбуждённом виде, вышел к зрителям, в руках у него уже не было рулона ватманской бумаги, а на экран, на удобное обозрение зрителями, была введена схема Степаныча. И Степаныч заговорил в микрофон:
"Наука учит, что любая система не может существовать без свободной и качественной связи от своего "выхода" к своему "входу". Такую связь системный подход называет обратной. Сочинительство - это система, в которую входят "автор", обозначенный на схеме большой буквой "А", и "читатель", - такая же буква, большая, "Че". От читателя к автору, в сочинительстве должна была, когда-то, идти информация обратной связи".
Степаныч махнул рукой в сторону видеоэкрана со своей схемой с двумя большими буквами "А", "Ч" и пятью стрелками. Из всех стрелок только одна была вертикальной, все остальные, то есть четыре, стрелки были горизонтальными. Три стрелки были изображены между буквами, обозначающими автора и читателя. Ещё две горизонтальных стрелки были изображены так, - одна слева от буквы "А", обозначенная словом "вход", другая, - справа от буквы "Ч" с написанным над ней словом "выход". У горизонтальной, нижней стрелки, расположенной между буквами и идущей от читателя к автору, стояла буква "К".
Зрители смотрели на видеоэкран, видели на нём схему Степаныча, и им становилось очень грустно и нудно. Так грустно, что многие зрители подумали о том, что Степаныч или совсем недавно сошёл с ума, и поэтому вышел на сцену со схемой сочинительства, или что он уже давно был дураком или идиотом, что в данном контексте было одно и то же. А Степаныч продолжал свой монолог:
"Между автором и читателем, в системе сочинительства расположены три стрелки. Две горизонтальных, - одна от автора к читателю, обозначающая тексты, с которыми автор обращается к читателю, и другая, тоже горизонтальная, - от читателя к автору. Это и есть обратная связь. Перпендикулярно к верхней горизонтальной стрелочке идёт стрелка, которую составляют мнения и требования некоторых "гадов", в кавычках, извините, - ИЗДАТЕЛЕЙ, литературных и других КРИТИКОВ и редАкторов. Из этой тройки убивцев, ПОЛЕЗНЫМИ автору могут оказаться только квалифицированные редАкторы. Если не были редАкторы очень уж вредными, то могли и улучшить, в недалёком прошлом, текст".
В этот момент среди зрителей началось нездоровое оживление. Несколько человек, наверное, издателей и критиков, покинуло зал, на время, наверное, пока выступает Степаныч со своим горе-монологом. Устроители вечера хотели было убрать Степаныча со сцены немедленно, но редАкторов в зале оказалось больше, чем издателей и критиков. И не так уж много издателей и критиков покинуло, на время, зал, чтобы убирать Степаныча со сцены немедленно. Самого Степаныча это демонстративное покидание зала нисколько не смутило, он продолжил вещать со сцены:
"Автору, в системе сочинительства, бывает наплевать на то, что говорят о его текстах и что от них, от его текстов, требуют издатели, критики, даже редАкторы. На "входе" в систему сочинительства такого автора, плюющего на мнения издателей, литературных критиков и редАкторов, находятся только собственные, сочинителя, представления о целях своего сочинительства и о качестве сочинЕнных им текстов. На "выходе" из системы любого сочинительства, даже того сочинителя, который продолжает плевать на содержание вертикальной стрелочки, то есть на мнения издателей, критиков, даже редАкторов, находится СЛАВА автора, то есть отношение читателей как к текстам определённого автора, так и к нему самому. Были и даже есть, до сих пор, авторы, которым наплевать не только на мнение ИКР, издателей, критиков, редакторов, но и на мнение читателей. И это неправильно, судари и сударыни! Уважающий себя автор должен получать от своих читателей информацию ОБРАТНОЙ СВЯЗИ, то есть сведения о том, как к его текстам, и к нему самому, относятся читатели, но только те, которые действительно читают его тексты от начала до конца. Именно так! Чтобы не говорили у нас, что Пастернака они не читали, а такие романы, как у него "Доктор Живаго", нам не нужны"
В зале кто-то сказал, достаточно громко:
- Какую, извините, хрень, несёт этот пожилой придурок, но забавно!
Устроители вечера оценили произнесённое слово "забавно", как разрешение на то, чтобы дать Степанычу договорить его монолог до конца. И Степаныч спокойно продолжал договаривать:
"Раньше, то есть тогда, когда данные обратной связи, автор мог получить только в виде бумажных писем, к нему, его читателей, или на творческих, с ним, встречах, была придумана такая штука, как КОНТРОЛЬ обратной связи от читателей к автору. Поставленные властью КОНТРОЛЁРЫ, на схеме обозначенные буквой "Ка", фильтровали базар, извините, сведения, идущие от читателей к авторам. До авторов доходили только те читательские оценки отдельных текстов и всего творчества конкретного автора, которые совпадали с точкой зрения КОНТРОЛЁРОВ, как на самого автора, так и на сочинЕнные им тексты".
В зале зрители нервничали, и кто-то из них в сердцах воскликнул:
- Историк, извините, хренов!
Данное замечание из зала насторожило устроителей стендап-вечера. Не пора ли прервать монолог Степаныча и согнать его со сцены? Но устроители посмотрели на Степаныча и им показалось, что его монолог идёт к завершению. Ладно, - пусть завершает! И Степаныч, вроде бы, действительно, - завершал:
"Когда на "входе", стрелочка слева от буквы "А" большая, появилась СВОБОДА ТВОРЧЕСТВА и полностью исчезла вот эта буква "Ка", КОНТРОЛЬ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ от читателей к автору, многие сочинители поняли, что их тексты не то, что не читают от "корки до корки", но даже в них не заглядывают. Оказалось, что важная, для любой системы, синергИя или усиление, друг другом, системы СОЧИНИТЕЛЬСТВА, системы элементов "автор" и "читатель", УТРАЧЕНО!"
В зрительном зале кто-то зарыдал, наверное, услышав жутко непонятное слово "синергИя", а Степаныч завершил свой монолог:
"И несмотря на отсутствие ПОЛНОЦЕННОЙ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ от тех читателей, которые не только заглядывают в тексты какого-то автора, но даже прочитывают их от начала и до конца, СОЧИНИТЕЛЬСТВО никуда не исчезнет. Сочинители будут сочинять, хотя бы для самих себя, или хотя бы для стендапа. Стендап, - великая штука, если устроители вечера добры к выступающему и не спихивают его со сцены, не давая ему договорить. Я сегодня всё-таки договорил. И тому рад! Я даже получил сведения обратной связи, и как автор, и как человек, выступающий в стендапе с текстами собственного сочинения".
Тут в Степаныча полетели из зала свежие и малосольные огурцы, не тухлые, но и не варёные яйца. Степаныч убежал за кулисы, а видеоэкран со схемой сочинительства, от Степаныча, потух.
P.S. Мы хотели наш репортаж о выступлении Степаныча, почти шукшинского чудика, отнести в раздел "миниатюры", но Степаныч, когда мы ему показали этот наш текст, сказал, что его лучше отнести к иронической прозе. Степаныч заявил, что в цитируемых нами кусках текста его монолога, ирония просто сквозит. Нам ирония сквозила не столько из текста, произносимого Степанычем, сколько в репликах, огурцах и яйцах из зрительного зала, но мы согласились со Степанычем, и отнесли этот наш репортаж к иронической прозе.
Свидетельство о публикации №222071600306