Так говорил Ленин

После трех бутылок красного игристого вина мне приснилось, что я собираю древние монеты на дне искусственного рва, вырытого вокруг имитации средневекового замка. Замок был игрушечный, но монеты настоящие. Я собирал их, и вместе с ними поднимал со дна диковинные ракушки. Я наконец чувствовал себя историком, занимающимся сбором артефактов, постепенно набирающей признание в академической среде: fiction history.

Затем я был приглашен на конгресс историков, и все это были мои знакомые, которые занимались «настоящей» историей, и только я занимался тем, что собирал истории о них самих, потому что считал, что это единственно «верная» история, которая разворачивается на моих глазах, пусть основой для них и служат мифы, и интерпретации события минувших эпох, до которых никому нет на самом деле никакого дела.

А все же, конгресс был настоящим, и был накрыт общий стол, однако не все угощения на нем были доступны. Историки, занимающиеся наукой, могли позволить себе купить за наличные деньги изысканные блюда, которыми щедро угощали своих менее удачливых коллег.

И вот, когда моя рука потянулась к одному из таких блюд, официант предложил мне воспользоваться блюдами из стандартного набора. Сидящий рядом коллега тут же великодушно предложил мне продегустировать оплаченное им угощение, подчеркивая его достоинства, и сравнивая их с недоступной женщиной, оценить которую позволено далеко не каждому смертному.

Я рассмеялся, и взял блюдо из стандартного набора.

- Никогда не угадаешь, что выбираешь. «И самая невзрачная на вид женщина может оказаться средоточием изысканного вкуса и достоинств», — сказал я.
 
Во сне фраза прозвучала вполне аутентично обстановке, тем более что за несколько минут до этого я выдрал обложку из книги Мариэтты Шагинян, и, написав короткое предисловие, присвоил себе авторство под названием: «Так говорил Ленин».