Владельцы Солнца

Девушка из семейства Поттс настолько стремительно вошла в кафе, опередив свою репутацию, что всем посетителям невольно пришлось оста-вить увлеченное поглощение своего ланча и откровенно пялиться на неё. Даже Стэнтон, который пробыл в Мамарросе меньше месяца, осмотрел её несколько раз, т.е. больше, чем это было необходимо. Васко, сидевший за прилавком изъеденным лесными муравьями, подал ей ананасовый сумол и неулыбчиво кивнул. Девушка уселась на край бильярдного стола, болтая ногами и рассматривая свой пупок. Её волосы упали вперед, обнажив уродливый коричневый слуховой аппарат, и Стэнтон стыдливо отвел гла-за.
Неспешный разговор посетителей прервался и затих, а затем так же внезапно возродился. Старики стояли у стойки бара, потягивая стаканчики с Масейрой и откашливаясь от своих воспоминаний. В глубоко черных фетровых шляпах и таких же чёрных жилетах, с красными платками, повя-занными на шее, они казались Стэнтону открытками из прошлого, такими же живописными, как кривые португальские улочки, побеленные дома, двери и окна в весёлых синих и желтых рамах.
Молодая мать ругала, шлёпала и целовала своего ребенка, и эта её любовь была такой же ощутимой, как и дымок от её сигареты.
“Они всегда бьют, а потом целуют”, - сказал Дитер.
Стэнтон отвернулся и посмотрел в открытую дверь на солнце, стояв-шее высоко над далекими гребнями холмов. До полудня оставалось недол-го. Даже одиннадцать тридцать было вполне прилично для пива. Он ждал, что Васко посмотрит в его сторону, но Васко следил за девушкой Поттс. Стэнтон подошел к стойке и кивнул старикам. “O Escritor ”, - воскликнули они, как будто в первый раз. Это была прекрасная шутка.

“Да, сэр?” Васко протирал стойку с похвальной энергией, особенно для человека его комплекции. Васко всегда вытирал барную стойку. Это был навык, который он приобрёл во время своей легендарной работы барменом в Провинстауне, Кейп-Код, Соединенные Штаты Америки. Од-нако он добавил свое собственное новшество, используя для всех целей одну и ту же немытую тряпку, перенося пепел и грязь с поверхности на поверхность.
Стэнтон заказал два Сагре и был благодарен девушке по имени Поттс и ее мягкому, белому животику за заботу Васко.
“Я тут подумал”, - сказал Дитер, поглаживая бровь. - “Если вы произ-ведете окончательный платеж наличными, вы можете забыть о налоге. Сэкономите кучу денег”. Он пожал плечами. “Если хотите, я сейчас схожу с вами в банк”.
“Но канализация”, - возразил Стэнтон. “Она все ещё протекает. Работа пока не закончена.”
Строитель заворачивал табак в бумажную оболочку. Его пальцы бы-ли в мозолях и желтых пятнах никотина. “Это — как ты говоришь? — плохое понимание”. Он сутулился, как всякий высокий мужчина, даже ко-гда сидел, а его грудь, хотя и широкая, казалась вогнутой. Волосы его, тёмные, похожие на осенние листья, кудри, были подстрижены в несколько слоев, ниспадали почти до плеч и были расчесаны до тошнотворного блеска. Не оглядываясь, Стэнтон подумал о стрингах Поттс с принтом мышки. “Септик - это открытая система”, - продолжал Дитер. - “Вот как мы это называем. Твердые отходы хранятся внутри. Вода проходит сна-ружи через фильтр. Нет, это плохое понимание”.
“Недоразумение”, - сказал Стэнтон. - “Но это не так. Я решил отка-заться от этой системы, потому что она была дороже. У меня не было на это достаточно денег. - Дитер изобразил улыбку. - “Счастливчик”, - протя-нул он. “Платишь за закрытое, а получаешь открытое. Для тебя это боль-шая удача”.
“Чертова труба протекает”, - сказал Стэнтон. Он отогнал муху. - “И на полу в ванной нет плитки”. Дитер покачал головой. - “Работа хорошая. Вам не хотят платить, но работа хорошая”. Он зажег сигарету и глубоко затянулся. Покачал головой и надул щеки. Затем коснулся руки Стэнтона, меняя тактику. “Смотрите”, - сказал он, указывая на мужчин за стойкой. “ Бренди до полудня. В этой стране невозможно что-либо сделать. В Герма-нии рабочие – так они работают. А эти здесь...” Он откинул волосы назад странно женственным жестом, тыльной стороной ладони. - Вы видите про-блемы. Вы страдаете, мой друг, и я тоже страдаю.”
“Так вы всё исправите?” - спросил Стэнтон. “И плитки. Вы знаете, что ни одна из внутренних дверей не закрывается?”
“Ублюдки”, - сказал Дитер. “Еще выпьете?”
"Почему нет?" В любом случае, день был испорчен.

Он возвращался к себе, немного возился с компьютером, но у него ча-сто поднималась температура, и он назначал себе послеобеденное исследо-вание, проводил пару часов за книгами, выходил на прогулку, чтобы про-ветрить голову, и возвращался как раз к «безработным бродягам». Каж-дая стадия его рассказа неизбежно перерастала бы в следующую, и все они были бы одинаково унылы.

В задней части комнаты внезапно поднялась суматоха. Стэнтон обер-нулся и увидел, как девчушка Поттс пересекает кафе, в её походке было что-то дерзкое. За прилавком Васко вдруг истерично замахал короткими руками.
“Ladra!” - закричал Васко. - “Воровка!” Он поднял доску прилавка и протиснулся наружу, но такая операция была затруднена его размерами.
Девушка повернулась в дверях, надела чудовищные солнцезащитные очки, которые держала в руках, показала ему V-образный знак, разведя пальцы и исчезла. Васко стоял, тяжело дыша. Его клиенты – те, кто встал, - снова сели, прищелкивая языками. Васко, дрожа, пробрался к вращаю-щейся стойке у сигаретного автомата. Он нерешительно проводил рукой по открыткам, комиксам, жевательной резинке, игрушечным пистолетам и солнцезащитным очкам, возможно, чтобы угадать, чего может не хватать, возможно, чтобы ревизовать свой оставшийся запас. Прошло некоторое время, прежде чем он успокоился настолько, чтобы снова подавать пиво.
“Но я не пойду в полицию”, - простонал Дитер. “В Германии это было бы так... Да, да! - Он замолчал, как будто слышал это слишком много раз. “Вы знаете об этой семье? Поттсы? Они живут в одном-двух километрах от вашего дома. Английские соседи.”
Стэнтон кое-что слышал. “Не совсем”.
Дитер свернул еще одну сигарету, рассыпав табак на джинсы. “Гос-подь, ты всё знаешь.” Он постучал себя по голове. “Глава семьи по имени Луко. Когда они приехали сюда, у него были деньги. Может быть, деньги на наркотики, кто знает? Он просил меня построить ему бассейн. Они жи-вут в трейлере, но он захотел бассейн. Итак, я привожу землекопов, и прежде чем бассейн будет закончен, он говорит, что теперь мы строим дом. Я останавливаю стройку бассейна и начинаю строить дом, но ещё до того, как была закончена крыша, деньги ушли от него. Жена его такая же.»
Дитер ненадолго задумался.
“Как вы называете такой вот кусок материала для чистки тарелок? Кухонное полотенце, да, вот она и есть такое же кухонное  полотенце. Еще у них есть мальчик лет одиннадцати-двенадцати, - быст-ро сказал он, стремясь перейти к главной теме, - и,  конечно, эта их девоч-ка, Руби. Она бросила школу,  ей нечего делать, кроме как  созда-вать проблемы. Между ней и шлюхами в борделе произошла драка.  Знае-те, где это? К слову, полиция присматривает за девочкой. Эта драка – я слышал, это было действительно нечто – началась с того, что шлю-хи сказали,  что она  разрушила их бизнес, начав разда-вать его бесплатно.”  Он сдвинул колени и ударился о стол, затем выровнял его. “Такое вот дело.  Возможно, это неправда. Но что есть, то есть”.
       Стэн-тон представил себе девушку, ее футболку, отрезанную ниже груди,  её  походку, типа, "иди на фиг",  нелепые  украденные  солнцезащит-ные очки, инкрустированные бабочками. Пятнадцать, может быть, шестнадцать лет.
Анемичная кожа и ямочки на коленках.  Непривлекатель-ная, необразованная, инвалид по слуху. Этот её слухо-вой аппарат был доисторическим. 
“Бедные сукины дети, думают, что их папаша славный малый.”, - произнес он с горечью и встал.

Он вышел на улицу к своему пикапу и прижал руку к дверной панели, где солнце сверкало на красном металле ослепительно белым. Затем вы-ехал из деревни, миновал ряды апельсиновых деревьев, окаймлявших уз-кие тротуары, мимо водокачки, где согбенная старуха наполняла пласти-ковые контейнеры водой, мимо маленькой площади с яркими цветочными клумбами и темно-зеленым прудом, кишащим лягушками, и повернул направо сразу за светофором, который стоял там не для того, чтобы кон-тролировать трафик (которого было мало), а для того, чтобы в будущем поднимать на нем флаг.
Дома он сразу же направился к компьютеру в спальне. Вся его мебель была в этой комнате, за исключением пары стульев и табурета, которые стояли на террасе. В его сознании возникла корреляция между пустотой дома и имевшейся у него работой, где скудость одного гарантировала полноту другого. Перечитал последние несколько страниц на экране, про-водя удаления и добавления и заставляя себя погрузиться в рассказ. Затем встал и снова сел. Стиснул зубы и заставил себя погрузиться в «воду» рас-сказа. Это было безнадежно. Это было всё равно что решиться на само-убийство, а потом попытаться утонуть, уткнувшись лицом в раковину.
Закрыл компьютер и решил больше не терпеть, чтобы его прерывали по утрам. Взяв книгу, вышел на террасу и посмотрел через сад на пробко-вые дубы за его пределами, на сочные землисто-красные стволы, с кото-рых была собрана кора. Сел, открыл книгу и сразу же отвлекся на ящери-цу, то и дело мелькающую в пустом цветочном горшке и вылезающую из него. Вернулся к книге, с трудом прочитал половину главы, а затем швырнул её в сад. Возможно, это была худшая книга, которую он когда-либо пытался прочесть.
Не запирая дверь в дом – привычка, от которой давно ещё заставил себя отказаться, - спустился по ступенькам с террасы, вышел из сада и по-шел дальше мимо эвкалиптов с нежными листьями, которые шептали "ти-ше-тише" и замирали, шевелились и снова затихали. Он шел своей обыч-ной дорогой в лес из пробкового дуба, начинавшийся там, где заканчива-лась эвкалиптовая аллея, без всякого волнения, если не считать джина, ко-торый он обычно наливал себе, когда возвращался домой после работы.
Среди дубов росли сосны, и он поднял упавшую шишку, подержал её некоторое время, а потом уронил. Деревья разрослись, время от времени уступая место траве и овцам. На пастухе поверх рубашки была надета ов-чина, в которой было прорезано отверстие для головы, а вокруг талии была привязана веревка, чтобы удерживать овчину на месте. Стэнтон по-махал рукой. Весь день – пастух провел весь день, наблюдая за овцами. Слабость его собственных усилий вызывала у него стыд.
На поляне, где было срублено несколько старых деревьев и буйно цвели весенние цветы, Стэнтон остановился. Здесь росли анемоны, кистус, мыльнянка и дикая герань. Утёсник желтел над пнями.
“Ты – англичанин”, - сказал ему внезапно появившийся перед ним мальчик. Стэнтон его вовсе не заметил.
“Привет, земляк”, - ответил он.
Мальчик почувствовал неуверенность. Он обезглавил цветы своей палкой.
“Мы с тобой – оба англичане”, - пояснил Стэнтон.
”Смотри сюда", - сказал мальчик и бросил палку. Она описала высо-кую дугу и приземлилась на некотором расстоянии в кустарнике.
“Хороший бросок”.
“Да”, - сказал мальчик. - “Спасибо”. Он улыбнулся и провел рукой по голове, которая была почти выбрита, сквозь нее просвечивал розовый скальп. Вши, подумал Стэнтон. Россыпь веснушек покрывала переносицу мальчика и рассыпалась по щекам. У него было приятное лицо, открытое и доброжелательное.
“Ты пишешь книги”, - сказал мальчик. - “Мне нравится твой грузовик”
“Я возвращаюсь”, - сказал Стэнтон.
“Я тоже”.
Они вместе пошли по изрытой колеями дороге. Мальчик топнул но-гой по траве, чтобы заставить кузнечиков подпрыгнуть. Его ботинки вы-глядели так, будто их могло не хватить на дорогу домой.
“Как тебя зовут?” - спросил Стэнтон. “Джей”, - сказал мальчик. “Джей Поттс. Раньше у нас был такой же грузовик, как у тебя.”
“А что случилось?”
Мальчик поднял свои тонкие руки. “Разбили его”.
“Папа или мама?”
“Я”. - Он сделал долгую паузу, и когда Стэнтон не заполнил её, он продолжил. - “Я не езжу по главным дорогам. Только, знаете ли, на таких дорожках, как эта, вокруг нашего дома или в поле. На самом деле я не знаю, что произошло. Бац! И в итоге он разбился о фиговое дерево, и мне пришлось носить одну из этих штучек на шее несколько недель.”
Стэнтон рассмеялся. “Тогда на чём ты ездил эти дни?”
“Ну, у моего отца был трактор, и он иногда позволял мне водить его, но теперь он перевернул его в канаву, и мы не можем его вытащить. Но у нас есть ещё Renault 4, но я на нём не езжу. Не спрашивай меня почему.”
"Почему?” - сказал Стэнтон.
“Я не знаю”, - сказал Джей. “Не спрашивай меня.
Сова пролетела над деревьями, спикировала вниз и скользнула над тропинкой. “Она рано встает”, - сказал Стэнтон. Он подумал о том, чтобы выпить апельсиновый сок с вечерним джином и получить немного витами-на С. Они оба подошли к пастуху, и Стэнтон пожелал ему удачи, а маль-чик заговорил по-португальски с таким сильным акцентом, что Стэнтон не мог его понять. Затем они поднялись на холм к дому, и в поле зрения по-явился одинокий эвкалипт, расплываясь теперь в сумерках. Впереди был вечер, и Стэнтон замолчал.
“Нам не обязательно продолжать разговор”, - сказал мальчик. “Я просто пройдусь с тобой”.

Пара высоких кипарисов отмечала вход в поместье. “Погребальные деревья”, - назвал их когда-то Дитер, когда пришёл, чтобы дать свою оценку проделанной работе. Кипарисы окружали каждое кладбище, вы-растая высокими и толстыми на подземных отложениях.
У садовой ограды, уперев руки в бока, стоял Джей. Он уставился в землю и ударил пятками по пыли. ”Ладно", - сказал Стэнтон. Джей отвел взгляд, как будто ему был задан трудный вопрос. “У меня может быть не-много кока-колы в холодильнике”.

Они пили на террасе и смотрели, как солнце скатывается по небу. Стэнтон с удивлением обнаружил, что рад присутствию мальчика, как будто ему предстояло сделать что-то неприятное, что теперь он мог отло-жить на некоторое время. Джей потягивал свой напиток, наслаждаясь им. Его обнаженные руки были тонкими, но жилистыми, с синей печатью му-скулов. Он не говорил, почти не двигался, надеясь, что, возможно, его за-будут.
Ничего не изменилось, но все стало выглядеть по-другому. В Стэнто-не вспыхнуло чувство: мальчик стоял у него на пути.
Стэнтон как раз собирался что-то сказать, когда Джей вскочил. “Луч-ше уходи”, - произнес Стэнтон.
На ступеньках Джей обернулся. “Мне нравится твой грузовик”.
“Однажды ты сможешь покататься на нем”, - сказал Стэнтон. “Но я буду за рулем”.
Он открыл бутылку "Виньо Верде" и прошел в спальню. Сидя на краю кровати, он пил и наблюдал за тенями на стене. Ему было двадцать восемь, когда был опубликован его первый роман. Если человек хочет до-биться успеха, подумал Стэнтон, то лучше, чтобы успех пришёл позже в жизни. Не так поздно, чтобы у него было слишком мало времени, чтобы оценить это. Но и не так рано, чтобы у него было слишком мало опыта, чтобы оценить по настоящему. Стэнтон думал об этом не в первый раз, но впервые за этот день, и это, по его мнению, было своего рода прогрессом.

Стэнтон работал. Поскольку у него не было штор, он проснулся с первыми лучами солнца и, вместо того чтобы натянуть простыни на голо-ву, встал и подошёл к компьютеру. Дни тянулись всё дольше. Вскоре стало казаться, что он едва успевал лечь спать, как уже всходило солнце. Тем не менее, он поднимался и не хотел, чтобы его кто-то упрекал в лени. Во вто-рой половине дня он пересматривал то, что написал, и сдерживал отчаяние с помощью местной публики и бутылки бренди.
Дитер научился держаться подольше – до пяти. Иногда они пили на террасе; чаще отправлялись в деревню. Дитер нашел там себе женщину. Голландка, ширококостная, с разочарованным лицом. ”Это так смешно, - говорила она, - все эти португальцы“, постукивая двумя пальцами по сто-лу, а Дитер кивал в такт.

Девчушка Поттс преследовала деревню. Она всегда была сама по се-бе. Даже когда она была среди людей, она была сама по себе. Стэнтон не-однократно видел её в баре рядом с Casa do Povo, где она сидела на столе, закинув ноги на стул, и делала вид, что не замечает, как местные парни за-глядывают ей под юбку. Она носила юбки цвета галстука с бахромой с ки-сточками, низко обернутые на ее темнеющем животе, браслеты с подвеска-ми на каждом запястье и всегда солнцезащитные очки. Она никогда не вы-глядела слишком чистой. Стэнтон видел её и в аптеке, когда она покупала пластыри, а когда он услышал, как она говорит, ему потребовалось не-сколько секунд, чтобы понять, что не только её акцент сгущал слова. Она повернулась и подошла прямо к нему. От нее пахло землей. Свежевспа-ханной землей. Солнцезащитные очки скрывали её глаза. Прямо под но-сом у неё была маленькая родинка. Она заговорила с ним по-английски. “Теперь ты увидел достаточно?” Перегруженные гласные и искаженная дикция.
Должно быть, она читает по губам, подумал Стэнтон. ”Да", - ответил он, не издав ни звука.

Какое-то время, Джей, казалось, жил в лесу по соседству. Стэнтону пришлось ходить в другую сторону, если он хотел побыть один. Потом школа закрылась на лето, и мальчик начал заглядывать в его дом. “Изви-ни, но я работаю”, - бросил как-то Стэнтон.
“Вижу”, - сказал Джей. - ”Я просто буду в саду".
Однако Стэнтон не хотел, чтобы мальчик был в его саду.
“Я сделаю для тебя кое-какую работу”, - сказал Джей. “Уберу какие-нибудь сорняки или что-нибудь в этом роде”.
Они посмотрели вниз, в сад, маленький фруктовый сад с лимонами, апельсинами и персиками, заросший ежевикой, и где олеандр сгибался под собственной тяжестью, а остальная земля была красно-коричневой от жа-ры.
Иногда Джей бродил вокруг, лазая по фруктовым деревьям или играя в мяч на террасе. В другие дни Стэнтон сидел с ним и говорил о футболе или Человеке-пауке.
“Когда я вырасту, - говорил Джей с обреченной серьезностью, - я хо-чу работать с животными”.
“Ветеринаром, что ли?” - буркнул Стэнтон, неприветливо. “Нет”, - от-ветил Джей. - ”Но я не думаю, что сдам все эти экзамены".
Стэнтону было жаль его. “Да ладно тебе. Существует множество спо-собов работы с животными. Держу пари, ты хорошо ладишь с животны-ми.”
“У меня есть щенок. Вы хотите прийти и посмотреть на него? Знаете, я иногда выгоняю коз, пасу их и кормлю свиней. А моя мама кормит цып-лят. Не спрашивайте меня почему.”
“Почему?” - спросил Стэнтон.
“Не знаю”, - сказал Джей, сморщив веснушчатое лицо. ”Не спраши-вайте меня".
          Джей всегда уходил до того, как Стэнтон говорил ему, что пора уходить, как будто чувствовал, что тучи сгущаются. И он мало рассказы-вал о своей семье. Должно быть, подумал Стэнтон, было приятно отдох-нуть от роли мальчика Поттса.

Однажды мать Джея пришла за ним. Стэнтон смотрела, как Рено-4 шлепает по гравию, и предвидел, что это будет она. “Я - Крисси”, - сказала она просто. “Мама Джея”.
"Да. Я - Гарри Стэнтон.”
Они стояли перед домом. Крисси склонила голову набок, как будто прислушиваясь к ответу. Она была такой худой, что, казалось, слегка по-качивалась на ногах.
“Его здесь нет, не так ли?” - спросила она наконец.
“Точно”, - сказал Стэнтон.
Крисси взгромоздилась на табурет на террасе. На ее верхней губе и в ложбинке между грудями блестели капельки пота, рубашка ниже лифчика была расстегнута. “Он мешает вам. Я говорила с ним об этом.” Она, как понял Стэнтон, с трудом подбирала слова. Довольно пафосно разговари-вает с писателем.
“Да нет. Вовсе нет. Хотите выпить?”

Когда вернулся с пивом, Крисси почесывала предплечья. Они были испещрены шрамами и красными и фиолетовыми рубцами от уколов или укусов. Она одернула рукава. “Он не такой уж плохой ребенок. Но у него нет дисциплины. Я пытаюсь говорить ему об этом. Но он не слушает.” Она фыркнула, показывая, как Джей делает это. “А он говорил вам, что его оставляют в школе еще на год?” “Хм... ну и ладно”, - сказал Стэнтон. “Он любит природу. И животных.”
Ему пришло в голову, что если её накормить и одеть в приличную одежду, то она будет неплохо выглядеть. У неё был довольно широкий рот и высокие скулы. Крисси была примерно лет на десять моложе его, тридцати пяти лет, наверное. В другой обстановке, с другим отношением, она могла бы быть довольно привлекательной: фееричной и какой-то по-тусторонней, а не такой вот простушкой. Как там ее назвал Дитер? «Ку-хонное полотенце». Не то слово, но неплохая попытка как-то её обозна-чить.
“Ты же не хочешь кончить так, как твоя сестра, - говорю я ему, - Что в этом хорошего?”
“Вы говорите о Руби, не так ли?”
Какие у нее странные руки. Что с ними не так?
“Да, Руби”, - ответила Крисси.
”Вы её знаете?“
”Не волнуйтесь. Девочка перерастёт это", - произнес он. Каким же ба-нальным он стал!
Крисси пристально посмотрела на него, а затем, словно испытывая к себе жалость, пробормотала: “Я провела с ней чертовски много времени”.
”Всё это сложно". Теперь Стэнтон уже размышлял, как избавиться от этой женщины. “В наши дни это довольно трудно”.
”А у вас есть дети, Гарри?"
"Нет. Никаких детей.”
“И то хорошо”, - протянула она. ”Вы всё же писатель", - добавила она. “И я полагаю, мне бы пошли на пользу эти ваши тишина и покой”.
“На самом деле...”
“Я подумала, что здесь, внизу, будет лучше. Это было лучше, - сым-провизировала она, - в некотором смысле. Вы знакомы с моим мужем?”
“Нет. Ещё нет”, - сказал Стэнтон. По ее вырезу и изгибу груди ползла муха. Четыре месяца минуло с тех пор, как у него был секс. Ты ничего не можешь поделать с этими исколотыми руками.
“Он этого не делает... . Я имею ввиду, что он не часто выходит из до-ма. Приглашаю вас нанести нам визит. Вы знаете, где наш дом.”
Он мог бы проводить её до машины. Но вместо этого пошёл за дру-гим пивом и позволил ей выговориться, возможно, это был пот, скопив-шийся в ложбинке у нее на шее, что сводил его с ума. Но дело было не в этом. Он чего-то хотел от нее, и это был не секс, а что-то более низменное. Он знал, что когда-нибудь напишет об этом.

В следующий раз, когда она появилась у его двери, было утро, и она была ему не так интересна. “Извините, если я снова мешаю вам”, - произ-несла она с несчастным видом, когда он высунул голову на её стук в дверь.
“Его здесь нет”, - бросил он ей резко. Она раскачивалась, потирала руки и излучала такую безнадежность, что Стэнтону захотелось пнуть ее. “Если вы его увидите, то …”, - сказала она и побежала вниз по лестнице к своей машине

По вечерам Васко накрывал столы белыми бумажными скатертями и готовил три блюда дня, которыми всегда были курица пири-пири, свинина с моллюсками и рыба на гриле с отварным картофелем.
“Мистер Стэнтон, - сказал он, - что вы думаете об этой войне в Ираке? Все здесь против этого, кроме правительства, конечно”. Он раздавал ме-ню.
“Ужасное дело”, - сказал Стэнтон, делая вид, что изучает представ-ленные блюда.
“Вот именно!” - воскликнул Васко. “Вот именно. Ужасное дело, но оно должно быть сделано. Все говорят мне: "О, они создают империю, эти американцы". А я им возражаю: "Заткнитесь, что вы знаете?’ Конечно, они создают империю. Соединенным Штатам Америки ничто не будет угро-жать. У нас тоже была когда-то большая империя.” Васко побагровел и начал хрипеть. До Стэнтона дошло, что он смеется. “Всего пятьсот лет назад”.
Дитер и его голландка заказали курицу, а Стэнтон - рыбу, которая наблюдала за ним своим блёклым взглядом, пока он её ел. “Я слышал, - сказал Дитер, - что Руби беременна”.
Голландка спросила: “А кто отец? Она, наверное, даже не знает.” При этом презрительно фыркнула и постучала по столу.
В голове Стэнтона внезапно возник образ: голландка верхом на Дите-ре, напрягает ягодицы, трясет грудью, фыркает. Пара коротко перегово-рила по-немецки. Он коснулся её колена, а она погладила его по волосам, что показалось Стэнтону отвратительным.
“Я думаю, - сказал Стэнтон, “ что у Руби мать наркоманка”.
“Крисси? Ты имеешь в виду её руки, да?” Дитер вытянул ноги и потя-нулся. Его промежность нагло выпирала.
“Там следы от уколов”.
Дитер пожал плечами. “Может быть. Хотя я так не думаю”.  ”А что тогда?"
“Блохи”. Он улыбнулся. “Сходи к ним домой. Тогда поймёшь, что я имею в виду.”
“Но у мальчика их нет”, - сказал Стэнтон. “Или девочки”.
“Ответь-ка: тебя кусают комары?”
Стэнтон сказал, что нет, не часто.
“Меня они тоже оставляют в покое. Но в некоторых людей, ” Дитер поднял бокал с пивом, “ они влюбляются. Я имею в виду, что некоторым людям просто не везёт.”
          Голландка поджала губы. “Всему есть причина”, - сказала она с фальшивым смирением. “Даже если мы этого не знаем. Ты говоришь, неве-зение. Возможно, лучше сказать ”плохая карма".

В воскресенье Стэнтон, как обычно, встал рано, но решил ещё пова-ляться. Все утро он пролежал на кухонном полу, где было прохладнее, читал и дремал. Во сне собака с оранжевыми глазами забралась к нему в постель и сомкнула челюсти на его шее сзади.
Стэнтон проснулся с болью, простреливающей от плеча вниз по пра-вой руке, и был полон раскаяния за потраченный впустую день. Потирая руку, подошел к раковине и неприязненно всмотрелся в своё отражение. Затем почистил зубы, выпил пива и снова почистил зубы. После этого по-ехал в деревню, припарковался у дома Васко и пошел по узким улочкам к церкви. Мимо него проехали две машины. Стэнтон прижался к стене, что-бы пропустить их. Когда он добрался до рыночной площади, участка не-ровной земли, разделенного пополам тенью колокольни, люди всё ещё со-бирались. Этот день был объявлен как праздник, но в Англии это назвали бы распродажей содержимого автомобильных багажников.
У некоторых людей были столики, другие раскладывали свои товары на одеяле или прямо на земле. Какой-то старик продавал резьбу по дере-ву. В другом месте продавались травы, выращенные в обрезанных пла-стиковых бутылках. Местный ремесленный кооператив выставил ковры и расписанную вручную облицовочную плитку. Там же были груды подер-жанных книг и комиксов, сверкающие банки с мёдом и блестящие бутылки с оливковым маслом. Женщина с золотой брошью и в серебряных санда-лиях сидела за весами, взвешивая хлеб и пирожные. Были семьи, которые собрали весь свой хлам и выложили его перед своими машинами: вазу, радиатор, старую обувь, деревянные миски, чайники без крышек, сломан-ную мебель, таинственные пластиковые предметы неопределенного назна-чения. Эти семьи бродили по рынку, приобретая другие, столь же беспо-лезные вещи, чтобы заменить ими те, которые они уже продали. Стэнтон остановился посмотреть, как выжимают апельсины на старой швейной машинке, переделанной в причудливое приспособление для выжимания сока.
“Итак, почему это так чертовски красиво?” Человек, который говорил, громко фыркнул. Краем глаза Стэнтон заметил, что смываться было слишком поздно. Длинная струйка соплей упала из носа мужчины на зем-лю. Мужчина повернулся и протянул руку. “Майкл Поттс. Все зовут меня Чайна. Называй меня как хочешь. Кто сказал, что имя - это факел?”
“Боюсь, я не знаю”, - сказал Стэнтон, пожимая руку. На мужчине, старом Поттсе, были самые грязные джинсы, которые он когда-либо ви-дел.
“Возможно, это был я. Там у нас есть местечко, приятель. Приходите к нам”. Стэнтон хотел вернуться к Васко, но Джей добрался до него пер-вым. “Купил что-нибудь?” Стэнтон покачал головой.
“А я возьму вот это.” Джей поднял маленький стеклянный шарик, наполненный цветной водой. "Ты вешаешь его на веревочку, и он отпуги-вает мух”. “Ого!”, - воскликнул Стэнтон. - “Как же это работает?”
“Не знаю. Скорее всего, не работает. Посмотри, кого я нашел.”
Крисси сидела на открытом багажнике "Рено-4". На одеяле у своих ног она разложила несколько кастрюль со сломанными ручками и какой-то ржавый сельскохозяйственный инвентарь. Её юбка была похожа на юб-ку Руби, с завитками фиолетового и розового цветов. Однако у нее ноги были лучше, чем у Руби. “Не будь занудой, Джей”.

Стэнтон взял в руки инструмент, какую-то машинку и ножницы с по-лукруглым отверстием.
“Для чего это?”
”Бычий кастратор", “ сказала Крисси. “ Чайна хочет тебя кое о чем спросить”.
Подошёл Чайна с пакетом пирожных и отдал его Джею.
”Сделай так, чтобы тебя сейчас стошнило, слышишь?"
У него были красные глаза и ввалившиеся щеки. В его позе было что-то такое, что заставило Стэнтона подумать, что когда-то у него были му-скулы, хотя это время давно прошло. Еще одно сгоревшее тело.
“Послушай, приятель. Мне нужна услуга. Мне нужно одолжить твой чудесный грузовичок.”

Он никак не намеревался идти в дом Поттсов. Стэнтон сидел на терра-се, потягивая джин с апельсином и глядя на свой грузовик. Он был не прочь оказать кому-нибудь услугу. Но он не мог вмешиваться в чужие де-ла. Как только он отправится туда, они начнут предполагать всякое.
Пара соек заплясала над капотом и, ссорясь, улетела в лес. Он прие-хал в Португалию работать. Он приехал, чтобы побыть одному. Но, судя по всему, Поттсов это нисколько не волновало, а он – теперь накал него-дования нарастал – не хотел быть вовлеченным в их дела.
Тем не менее он подъехал около пяти часов, на пассажирском сиденье стояла бутылка мадеры. Дом Поттсов находился в конце грунтовки, кото-рая делала бессмысленные крутые повороты, петляя сначала в одну сто-рону, потом в другую. У первого флигеля рос бамбук, плакучая ива и ложно-перечное дерево. Сквозь пробковые деревья на склоне холма про-бивался золотистый свет. Это место могло бы быть прекрасным.

Стэнтон прошел мимо разбитого грузовика. Мальчику повезло. Там, казалось, было еще несколько машин, но на самом деле это были сгнившие туши животных, меж рёбер которых росла ежевика. Он остановился неда-леко от дома. Запах был ужасный. За домом виднелся ряд трейлеров и еще несколько хозяйственных построек. Телёнок выскочил из-за фургона и просунул голову в окно. При этом он издал трагический звук унылого мычания.
Чайна вышел из дома. Стэнтон вышел из пикапа и переступил через коровью лепешку.
“Вот чёрт”.
“Осторожно!”.
Чайна провел его по дорожке среди навоза.
“Вот она”, - сказал Чайна, наклоняясь к траншее. “Она была зеницей моего ока.”
В воздухе стоял густой тошнотворный запах гниения. Стэнтон едва мог дышать. “Я принесу веревку”, - сказал он и вернулся к грузовику, да-вясь тошнотой.
Собрались остальные члены семьи. “Хочешь подержать его?” - спро-сил Джей, предлагая своего щенка. “Я знаю, что он тебе понравится”. “До-веряю тебе, и не буду мешать”. У Крисси в волосах были заколки. Губная помада — неудачный цвет, слишком оранжевый.
Руби сидела на старом ящике, зажимая нос.
“Джей”, - проревел Чайна. “Убирайся с дороги, мать твою”.

Корова упала в канаву за домом и сломала спину. Чайна объяснил, что вырыл траншею, потому что в доме становилось сыро. “Дренаж, типа того”, - добавил он. Штукатурка отвалилась от внешней стены дома, об-нажив глиняные кирпичи под ней. Стэнтон задумался о фундаменте.
“Гребаный городской Совет”, - сказал Чайна. - “Они должны были прийти и забрать её. Ты же не можешь так просто оставить грёбаную дох-лую корову. Чертовски опасно для здоровья.”
“Как долго она там пробыла?” Даже если предположить, что грузовик выдержит вес и вытащит корову, что тогда? Должен ли он был забрать дохлятину с собой? Или отбуксировать её обратно к дому Чайны?
Джей стоял рядом со Стэнтоном, подальше от отца. “Пять дней. Нет, шесть. Ей потребовался день, чтобы умереть.”
“Джей”, - произнесла его мать предупреждающим тоном.
“Верно, этого должно хватить”, - сказал Чайна, похлопывая по верев-ке, которой он обвязал шею коровы. - “Лучше подогнать грузовик немно-го ближе”.
Заводя двигатель, Стэнтон посмотрел в зеркало заднего вида. Семья Поттс выстроилась на краю траншеи, залитая сиропообразным светом. Печаль, как клубящийся туман, окутала их. "Я должен держаться от них подальше", - подумал он.
Чайна с силой ударил борт грузовика. “Эй, приятель”, - крикнул он, как будто предлагал обойти паб. “Поехали”. Стэнтон завёл двигатель и позволил грузовику проползти вперёд, пока не почувствовал сопротивле-ние. “Давай. Жми на газ!” Орал Чайна. Стэнтон перешёл на вторую ско-рость и мягко нажал на педаль газа. Грузовик внезапно накренился.
“Боже милостивый, мля!” - вскричал Чайна. Крисси закрыла лицо ру-ками. Руби двинулась вперед с любопытным выражением лица, как будто улыбаясь сквозь сильную боль.
“Господи”, - сказал Стэнтон, когда увидел, что произошло.
“Круто”, - сказал Джей. “Посмотри на всех этих личинок”.
Чайна начал хохотать. Он согнулся пополам, обхватил колени и сме-ялся до тех пор, пока у него не начался приступ кашля. Голова коровы лежала на земле с веревкой на шее, из нее вываливались опарыши и тол-стый черный язык.
“Они разлетелись”, - сказал Джей. “Это не голова, а настоящая бомба с опарышами. Тебе стоит это увидеть.”
Руби склонилась над сгнившей головой. Казалось, она разговаривала с ней. Маленькие складочки кожи выпирали у неё из-под сгиба коленей. Затем резко встала и ушла.

         Крисси вырвало прямо в траншею. Она вытерла уголки рта тыльной стороной ладони, одернула юбку. “Не знаю, как другие, - произнесла она медленно, приглаживая волосы, как хозяйка, чьи гости прибыли немного раньше, - но я бы не отказалась сейчас от выпивки”.

Они сидели внутри хижины, на кожаных стульях с высокими спинка-ми и пили мадеру Стэнтона. Руби исчезла, а Джей играл на полу со щен-ком. Чайна выкурил свой косяк и развалился на стуле, словно человек, го-товящийся к суду.
“Я тебе вот что скажу”, - произнес он и стряхнул пепел на пол. “Люди смотрят на меня и думают”, — и при этом издал жужжащий звук, — “они думают, какой гребаный неудачник. Какой несчастный, затраханный ме-шок дерьма.” Он поднял руку, как бы призывая себя остановиться. “Но я знаю это. Я не дурак. Теперь я расскажу и тебе кое-что. Всё, что я хотел сделать, я взял и сделал. Я никогда не говорил себе: “Подожди-ка, Чайна, а что скажет тетя Мод?" К черту тетю Мод, простите за выражение.” Он поднял щенка за лапу и осторожно бросил его обратно сыну.
“Хорошо, некоторые из вещей, которые я сделал, не такие уж умные. Наркотики – это очень не умно. Но я сделал это, потому что хотел, мой выбор, типа. Конечно, теперь я буду постоянно в дурмане.”
Он наклонился и налил себе еще. Крисси сбросила сандалию и помас-сировала ступню. Её глаза на мгновение встретились со взглядом Стэнто-на, затем они одновременно отвели глаза.

"Зачем ему все эти козы?“ - продолжал Чайна. “Это то, что люди го-ворят у меня за спиной. Знаешь, у меня сорок коз. Ты увидишь их попоз-же. Они знают дорогу домой, и Джей пойдет и заберёт их, если они этого не сделают сами. Не так ли, Джей? У меня были деньги, так что я их купил. А людям это не нравится. Понимаешь...”
Он сделал паузу, чтобы сильно затянуться и задержать дым.

Стэнтон подумал, что это его любимая речь, и её нужно смаковать.
Чайна продолжил: “Если у тебя есть желание, действуй в соответствии с ним — вот моя личная жизненная философия. Скольких людей вокруг себя вы видите счастливыми, по-настоящему счастливыми?”
Стэнтон показал свои ладони.
“Нет, приятель. Вы тоже не из счастливчиков. Вы их не видите, пото-му что они могильщики. Хоронят свои желания, всю эту гребаную компа-нию. Так что к черту тетю Мод, говорю я. К черту деревню. К черту всех. Моя личная философия. Эта чертова собака только что нассала на пол, Крисси.”
“Джей”, - сказала Крисси.
“Беги и приведи коз, Джей”, - сказала Чайна. ”Я собираюсь показать нашему гостю окрестности".

В первом трейлере была свинья. Там же маленькая раковина и склад-ной столик. На окнах тоже были занавески – изысканность, которой не хватало дому. Свинья ждала опороса, пояснил Чайна. Ему пришлось от-садить её от остальных, с тем, чтобы дать ей немного уединения. Два дру-гих трейлера были полностью заброшены, но, по мнению Чайны, однажды они будут восстановлены и снова отправятся в путь.
У Стэнтона вдруг начал чесаться язык. Он подумал об объятиях Крисси. Три овцы неуверенно стояли на краю импровизированного дере-вянного загона, как будто забыли, что должны были делать в следующий миг. Плавательный бассейн превратился в свалку, мусор был навален в нём почти доверху. Там были еще две свиньи, прикованные цепью к стол-бу возле разваливающегося сарая, пританцовывающие на месте, будто ис-полняя танец черной свиньи Моррис .
“Вот и всё”, - бросил Чайна. “Курятник находится в другом конце, но вам не обязательно это видеть”.
“Милое местечко”, - сказал Стэнтон. “У него есть...”
“Потенциал”, - сказал Чайна. “О! Вы слышали этот звук? Это Джей пришёл с козами.”
Они вернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джей бежит вниз по склону и через стадо, размахивая руками и смеясь. Руби была у дома, одетая в чистое платье и солнцезащитные очки-бабочки, хотя уже почти стемнело. Стэнтон смотрел прямо на неё, остальные стояли у него за спи-ной. Он был достаточно близко, чтобы почувствовать ее запах, если бы не вонь от коровы и навоза. Её язык высунулся и коснулся родинки над гу-бой. “Ты куда-то идёшь?” - тихо сказал Стэнтон. Она следила за его губа-ми. ”Да", - сказала она своим отвратительным гнусавым голосом. “Я ухо-жу”.
Крисси вышла на улицу.
“В один прекрасный день, - сказала она раздраженно, - её убьют”.
В руке у нее было ведерко с куриным кормом. ”Хочешь пойти со мной?" Крисси неопределенным жестом указала на Чайну и Джея, двигав-шихся среди коз, что означало, что они были заняты.
Он шел позади Крисси, наблюдая за тем, как двигается ее зад под тон-кой тканью юбки, как вздымаются и опускаются бугорки на икрах, крас-ные кольца укусов вокруг лодыжек. У него вдруг перехватило горло. Они обогнули одинокую иву и направились к самому дальнему флигелю. Небо становилось красным. Она поставила ведро и сделала шаг назад, опроки-нув его ногой. Он поцеловал её, не обнимая. Она, казалось, не удивилась. Она не пыталась удержать его, но её язык был активным, сильным. Бренди и резкий запах рвоты.
“Вон там”, - сказал он и подошёл к стене. Стэнтон развернул её, за-драл юбку и быстро потянулся вперед и обхватил запястья своими руками, прижимая коросту её рук к своим ладоням. Она не вскрикнула, не пошеве-лила бедрами и даже не углубила дыхание.
“Спасибо”, - сказал он и застегнул молнию на брюках. Позади них куры клевали землю. Когда он подошел к грузовику и отвязал веревку, теленок стоял над отрубленной головой и плакал.

Джей пришел через два дня. Был уже вечер, но Стэнтон все еще писал.
“Я отстаю от графика”, - сказал он. “Вот что я тебе скажу, дай мне не-сколько дней – я приеду и тогда повидаюсь с тобой”.
“Не важно”, - сказал Джей, поворачиваясь. На нем была футболка "Манчестер Юнайтед". Она доходила ему почти до колен.
Стэнтон последовал за ним. “Ты понимаешь, верно?”
“Не имеет значения”.
“Это не значит, что я не хочу, чтобы ты приходил”.
Джей остановился. Не оборачиваясь, он сказал: ”Да, это так".
Стэнтон подавил вздох. Как получилось, что он стал присматривать за этим мальчиком?
“Послушай, причина, по которой я приехал сюда... Посмотри на меня. А вот сойка. Смотри.”
Но мальчик не захотел.

Стэнтон почувствовал, как затекла шея. Слишком много часов перед экраном. “На самом деле, - сказал он, - я думаю, что мне не помешал бы перерыв. Как насчет кока-колы?”
“Все равно”, - сказал мальчик.
“Может, ты перестанешь так говорить? Перестань быть ребенком и налей себе выпить. Во всяком случае, это не так. И это так и есть.”
Они сидели на ступеньках террасы, не разговаривая. Джей вытащил изо рта длинную полоску жевательной резинки, намотал ее на палец, затем втянул обратно, чтобы пожевать еще раз. Он низко присел, чтобы пона-блюдать за муравьями и перевернул жука, который застрял лежа на спине.
“Как твой щенок?” - спросил Стэнтон.
“Он убежал.” Джей поскреб в пыли прутиком.
“Он еще может вернуться”.
“Нет”, - сказал Джей. “Они никогда этого не делают”.
Стэнтон искал что-нибудь мудрое или утешительное, чтобы сказать в утешение. - У тебя есть лишняя жвачка? - спросил он.
"Нет. У Тины скоро будут дети. Это наша свинья.”
"Отлично”. Он задавался вопросом, был ли Дитер прав насчет бере-менности Руби, и знал ли об этом Джей.
“Джей, у тебя здесь нет друзей? Я имею в виду, твоего возраста.”
“В школе”, - сказал Джей. “На самом деле я вижу их только в школе. Я думал, ты всё равно сказал, что это ”не имеет значения".
“То, что я сказал... Неважно”.

Джей встал. “Это машина моей мамы.
На Крисси была широкополая соломенная шляпка и длинная юбка. "Она принарядилась", - подумал Стэнтон.
“Я уже говорил тебе о том, чтобы ты не беспокоил Гарри?”.
“Это я пригласил его”.
”Посмотри на это, мам". Джей выбежал на террасу. “Теперь я могу ходить на руках. Я натренировался.”
“Не выпендривайся, Джей”, - сказала Крисси.
“Ну, послушай, мам. Видишь как я умею?”
“Хорошо, Джей. Мы все это видели”.
“Очень хорошо”, - сказал Стэнтон. - “Хорошо сделано”.
“Твой отец хочет видеть тебя”, - сказала Крисси. “Ему нужна твоя по-мощь”.
“С чем?”
“Откуда мне знать?” - сказала Крисси, тонким голосом. ”Тебе лучше идти".
Джей потер голову. “А как насчет тебя?
“Как насчет меня? Ты можешь вернуться пешком. Я еще поеду по ма-газинам.”
“Так как насчет тебя?” - сказал Джей.
“Детский вопрос!” Она попыталась рассмеяться. “Я поеду через мину-ту. Просто сначала перекинусь парой слов с Гарри.”
Джей остался на месте.
Стэнтон улыбнулся и покачался на каблуках. Кто-то однажды сказал ему, что дети алкоголиков становятся искусными в распознавании перепа-дов настроения, в чтении языка тела.
”Я подожду тебя в машине", “ сказал Джей. ”Ты сможешь подбросить меня обратно на дорогу". Крисси склонила голову набок. “Я могла бы убить его”, - сказала она.
“Итак”, - сказал Стэнтон. “Ты едешь за покупками?”
Крисси потерла руки. ”Ты просто ублюдок, ” тихо сказала она, вста-вая.

Лесной пожар горел в течение трех дней на холмах, которые скрыва-ли море. Один пожарный был ранен, но легко. Газета сообщила о шести-десяти семи погибших в результате аномальной жары. Стэнтон держал на столе бутылку воды, и она становилась теплой прежде, чем он заканчивал страницу.
В конце концов, он пришел к упокоению своих мыслей. Вышел и ку-пил футбольный мяч для Джея, вазу для Крисси, бутылку кашасы и пакет лаймов для приготовления кайпириньи. Ещё взял пару солнцезащитных очков с бриллиантовыми заклепками, но потом снова положил их на ме-сто.

“Эй, дружище, - крикнул Чайна, который вышел из дома на звук гру-зовика, - давай, мля, выпьем”.
Он думал об этом как о визите, чтобы повидаться с Джеем, но теперь понял, что это было не так.
“Весь день гулял с козами”, - сказал Чайна. “Что-то есть в этом осо-бенное. Не все это понимают”.

Крисси молча взяла вазу. Джей радостно завопил при виде мяча, от-чего Стэнтону стало не по себе. Руби, к счастью, не было дома. Он объяс-нил, как приготовить кайпиринью с соком лайма, сахаром и большим ко-личеством льда, и Крисси пошла на кухню. Она положила салфетки на поднос, по одной под каждый стакан.
“Шикарно”, - воскликнул Чайна. “Джей, вынеси этот чертов мяч на улицу”.
“Что тебе в них нравится?” - спросил Стэнтон. - “В козах?”.
Он наблюдал за Чайной, развалившемся на своем стуле, за легкой дрожью в его руке, когда подносил стакан к губам. Это был Чайна, ради которого он приехал; какой-то атавистический инстинкт, к которому апел-лировал Чайна, желание увидеть демонов в действии.
“Козы”, - сказал Чайна, его голос был тягучим, как сломанный вы-хлопной газ. “Если смотреть на них достаточно долго, ты видишь вселен-ную. Добро и зло, любовь и война, Бог и дьявол. Понимаете, что я имею в виду?”
“Ради бога”, - сказала Крисси.
“Заткнись”, - зло бросил Чайна, едва ли не крича. - “Кто тебя спраши-вал? Где моя зажигалка? Есть тут у меня один козел по имени Билли...”
Он наклонился вперед, так что Стэнтон мог видеть алые ободки его глаз.
“Он не знает, когда остановиться. Он так возбуждается, что даже я боюсь повернуться к нему спиной. - Он хлопнул себя по бедру и присвист-нул. - “Мы думаем, что мы намного лучше животных, но вот, что я вам скажу – если вы будете наблюдать за ними достаточно долго, вы многому научитесь. Козел с рогом подобен человеку с миссией. Сделано одним и тем же Создателем по одному и тому же проекту. Да, вы, конечно, много-му научитесь.” Он закурил косяк и передал его Стэнтону.
Стэнтон сделал затяжку и сумел не закашляться. Передал его Крисси, и их пальцы соприкоснулись.

Чайна встал со стула. Огляделся, взял грязную футболку и высмор-кался в нее. “Я собираюсь проверить Тину. Она просто прелесть. - В две-рях он оглянулся через плечо. “Послушай, приятель, мой дом – это твой дом. Бери все, что захочешь.”
Стэнтон последовал за Крисси на кухню. Крыша была покрыта пла-стиковой пленкой поверх необработанных деревянных балок. Посреди по-ла была какая-то лужа, хотя дождя не было уже несколько недель. Крисси положила еще льда в пластиковый пакет и разбила его молотком. Стэнтон обхватил ее сзади рукой и взял за запястье. Он почувствовал, как она крепче сжала молоток, прежде чем отпустить его. Все закончилось быстро, и на этот раз они не поцеловались. Когда вернулись в гостиную, Руби бы-ла там, прижав колени к груди.

Он сидел и пил в баре по соседству с Casa do Povo и думал, что про-шло довольно много времени с тех пор, как он возвращался домой нетрез-вым, когда заметил Руби. Стэнтон заказал ананасовый Сумол и отнес его к её столику. У неё была розовая атласная сумочка с пятном на ней и расши-тый бисером шарф, который она положила на стул напротив, как бы ре-зервируя место. Стэнтон убрал вещи и тоже сел.
“Ты не возражаешь?” спросила она звонким голосом.
“Вовсе нет”, - сказал Стэнтон.
Она повернула голову и прикусила губу, а затем снова посмотрела на него. 
“Если ты собираешься сидеть здесь, я выпью пива”.
“Я был бы рад купить тебе пинту, - сказал он, - но лишь, когда тебе исполнится восемнадцать”.
“Ха-ха, очень смешно. Познакомимся? Меня зовут Багз Банни ”.
“Неплохо”, - произнес Стэнтон. “Слушай, я пересяду, когда твой па-рень приедет. Ты встречаешься здесь со своим парнем, не так ли?” Он взглянул на ее живот, но по нему ничего нельзя было сказать.
Руби выглянула в окно. Она протянула руку и заправила волосы за уши.
“Я знаю, что ты делаешь”, - сказала она. - “Глухая не значит глупая".
“Точно”, - протянул Стэнтон, на этот раз произнося слова вслух. - "Мне жаль."
Стыд, казалось, распространялся из его заднего прохода, который сжимался, высвобождался и снова сжимался. “Мне жаль”, - повторил он. Она держала свой слуховой аппарат повернутым к нему, словно упрёк.
“Я угощу тебя этим пивом, если хочешь".
Ничего. В глубине его живота ощущалась глубокая пустота. Ему бы-ло жаль её, и ему было жаль себя.
- Не так уж много дел в деревне, не так ли? Не в твоем возрасте.
Легкий пушок тянулся от линии роста волос у ее уха до детского округлого подбородка. Маленькая родинка под носом выглядела призыв-но, как будто там застряла хлебная крошка. Будь по-твоему, подумал Стэнтон, стряхивая с себя всё это.
Она слышала, как он встал, или видела это краем глаза.
”Ты всегда можешь что-нибудь найти, - сказала она, - если достаточно постараешься“.
“Я так и думал”. Он снова сел и пожалел, что не двигался быстрее.
“ Сегодня вечером вечеринка в Милфонтесе. Должно быть будет здо-рово.” Она произнесла это, дотянувшись кончиком языка до родинки.

Чайна ворвался в дверь бара так, словно собирался сорвать её с пе-тель. Он был пьянее, чем обычно. Его джинсы выглядели, словно могли стоять сами по себе.
“Приятель”, - проревел он. “Давай, мля, выпьем”. Он заметил свою дочь. “Отправляйся домой сейчас же. Уже поздно.”
“Это не так”, - возразила Руби. - “И не ори, черт возьми. Выставляешь меня, как обычно.”
Чайна наклонился над столом, выставив вперед плечи. “Выставляю тебя? Выставляю тебя? Ты и так уже выставила себя не с лучшей стороны. Правда это было чертовски давно, моя девочка.”
Он откинулся на спинку стула, словесная борьба обессилила его.
“А, ладно, к черту это. Делай, что тебе нравится.”
“Я так и делаю”, - ответила Руби. Она взяла свою сумку и шарф и вышла, все наблюдали за покачиванием её бедер.
“Я не против сказать вам, - сказал Чайна, когда он расставил в ряд бренди и пиво, - Да, я не против сказать вам, что в прежние времена я бы вырубил её в миг. Но теперь это больше не в моем характере.” Он поднял свой бокал и пролил немного себе на подбородок. -”Я должен оставить всё как есть".
Стэнтон устал. “Это же твоя жизненная философия”, - устало произнес он.
“Чертовски верно”, - протянул Чайна.
Было почти невозможно разглядеть белки его глаз под паутиной красных вен. “Когда-то я был силен в контроле, а я был действительно си-лен в контроле, знаете, что я имею в виду: Я контролировал участок Яр-мута, почти до самого гребаного Кромера, знаете, что я имею в виду, и вот то, что я сказал”, — он хлопнул своим стаканом по столу, - “прошло”.
"Моя тема", - подумал Стэнтон, пронзенный негодованием. “Тогда что привело тебя сюда?”
Чайна улыбнулась, с отвисшими губами и отвисшей челюстью. “Дру-жище”, - медленно произнес он, словно утешая умирающего. “Дружище. Что привело сюда кого-то из нас? Мы все в бегах, не так ли? В гребаном бегстве.”

Стэнтон отогнал грузовик в гараж, чтобы проверить сцепление. А когда вер-нулся, Крисси уже ждала его.
“Мне придется начать запирать дверь”, - сказал он.
Она обхватила себя руками за грудь, ее тазовые кости напоминали пару ост-рых как бритва раковин, а волосы на лобке были на удивление темными. “Я поду-мала, что мы должны сделать так. По крайней мере, один раз. Ну, знаешь, без одеж-ды.”
“Крисси, - сказал он, расстегивая ремень, - как ты думаешь, Руби видела нас?”
Она повернулась на живот и заговорила в подушку так, чтобы он не мог разо-брать слов. Он провел ладонью вниз по хребту ее позвоночника и к пологому изги-бу ягодиц. Она заложила руки за спину, запястья вместе. На простынях было пятно крови от ее предплечья. ”Перевернись", ‘ сказал он.
Она повиновалась ему, но когда он посмотрел ей в лицо, он ничего не смог прочесть, кроме своего рода беспомощного вызова.
“Мне всё равно”, - сказала Крисси.
“Как ты думаешь, она видела нас?”
“Я ничего не могу с этим поделать”, - сказала она и притянула его голову к се-бе.

Она приходила к нему почти каждый день. Когда её не было, он сидел на террасе, выплевывая оливковые косточки в старую консервную банку, или тасовал колоду карт, или колол дрова и складывал их в сарае на зим-ние месяцы, которые были не за горами. Он ничего не писал.
Они вошли в ритм. Когда он слышал звук её машины, то шёл в спаль-ню и зажигал свечи, хотя пламя исчезало в солнечном свете. Ему нрави-лось, как она дремала на боку, зажав руки между колен. Ему нравилось, как она вздрагивала, когда он проводил рукой по её спине. И то, как она всегда вздыхала, снимая свой лифчик.
“Какой в этом смысл?” - спросила она как-то, задувая одну из свечей.
“Это романтично”, - ответил он. ”Тебе это должно нравиться".
Какое бы удовольствие она ни получала, она держала его в основном при себе.
“Убежим со мной”, - сказал он.
Она заправляла постель. ”Мне нужно идти".
“- Венеция,“ - произнес он, обнимая ее за талию. “Монте-Карло. Рио”.
“Я потеряла свою заколку для волос”, - ответила она. “Ты не видел, куда я её положила?”
Он спросил о Руби. “Она была беременна”, - тихо сказала Крисси. “Но сейчас уже нет. Выкидыш.”
”Мне жаль", - вздохнул Стэнтон.
“Не стоит”.
Она расцарапала руки до крови.
”Что ты делаешь?" - недоуменно спросил он. ”Что ты делаешь?"

Джей приходил только один раз, когда она была там. Стэнтон натя-нул брюки и направился к двери. ”Зайди через пару часов, ты можешь?" Машина, подумал он. Боже... - Твоя мама приходила. Она сейчас в лесу. Подумала, что может найти тебя там.”
- Тина, - сказал Джей. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза, и по-смотрел в сторону дубов.
“У нее был свой опорос?”
“Да”, - сказал Джей. “И, тем не менее, она их съела”. На мгновение он принял серьезный вид, а затем начал хихикать. “ В конце концов, их бы все равно съели. Так говорит мой папа.”
Крисси была уже одета и сидела за столом, глядя на компьютер. “Ан-глийский, - сказала она, - был моим лучшим предметом в школе”.

К сентябрю они выдохлись, проще говоря: устали друг от друга.
Они оба это знали. Тем не менее, он должен был что-то сказать, и это было бы довольно деликатное дело. Стэнтон сидел на ступеньках, тасовал карты и ждал.
Выйдя из машины, Крисси посмотрела на свое отражение в боковом зеркале. Она несла корзину с яйцами.
В груди у него что-то похолодело, что можно было принять за страх.
”Крисси, - сказал он, - нам нужно ненадолго прекратить всё это“.
Она поставила корзину на землю.
“Знаешь, куры начали откладывать яйца в тот старый ”Ситроен"".
Стэнтон взял её за руку.
“Ты понимаешь, о чем я говорю?”
”По какой-то причине, - словно не слыша его, продолжала она, - мы получали много двойных желтков“.

Крисси действительно все упростила. Он был благодарен ей.
”У тебя есть работа, Гарри", - сказала она ему. - “Мне необходимы твои тишина и покой. Но у меня есть мой муж.”
Стэнтон поцеловал её в нос.
”Мы все равно будем видеться", - прошептал он ей. - “И будем пить кофе”.
“Я не пью кофе”, - тихо ответила она.
”Тогда чай, или пиво“.

Позже этим днем он встретился с Дитером в кафе и попытался неза-метно отпраздновать это событие.
“Бутылку красного - лучшего, что у вас есть”.
Васко вытер стол и засунул грязную тряпку за пояс.
“Вы хотите чего-то особенного? Дорогого, да?”
“Точно, - ответил Стэнтон.
”О'кей, “ прохрипел Васко. “Но я возьму с вас сегодня больше денег".

Темой разговора Дитера была португальская бюрократия, его давняя любимая тема.
“Ах, если бы не все эти препятствия, которые они ставят на твоем пу-ти. Получается, что на самом деле они не хотят, чтобы ты работал”.
Стэнтон кивнул. Работа над его собственным домом никогда не будет завершена.
“В Германии их бы немедленно уволили. Чиновники там существуют для того, чтобы помочь человеку, и если они этого не сделают, то будут уволены. Ясно и просто.”
“Ясно и просто”, - повторил Стэнтон. - “А почему бы тебе не вернуть-ся в Германию? Кажется, всё было бы для тебя гораздо проще.”
Дитер уселся глубже в кресло и вцепился в подлокотники.
“В Германию?” произнес он задумчиво. - “Если я никогда больше не увижу эту страну, пока жив, тем лучше будет для меня. В Германию? Нет, никогда.”
Васко пришел с бутылкой обычного красного вина.
“Это очень дорогое вино. Очень хорошее вино для празднования лю-бого события. Подождите, я принесу бокал и произнесу тост вместе с ва-ми.... Итак, за что мы будем пить?”
“За здоровье и долгих лет жизни?”, - спросил Дитер с болью в голосе.
“За жизнь и свободу”, - ответил Стэнтон, поднимая бокал.

В свете фар пикапа Руби выглядела как восковая фигура. Она стояла неподвижно, когда он остановился, и не пошевелилась, когда он открыл дверцу машины.
“Подвезти тебя домой?”, - крикнул он. - “Давай, садись”.
Она села, не сказав ни слова. В руке у нее были солнцезащитные очки. “Спокойная ночь?” спросил он.
Руби прислонила голову к окну. Наконец произнесла:
”Я очень, очень устала".
Проехав немного по дороге, которая вела к дому Поттсов, она сказа-ла: “Выпустите меня сейчас. Если папа услышит мотор, то придёт меня ис-кать.”
Стэнтон остановил машину и заглушил двигатель.

Проигрывая это позже - в постели, погруженный в шум цикад, - он не мог вспомнить, кто сделал первый ход. От неё пахло свежевырытой зем-лей, а её кожа покрылась гусиной кожей, и когда она кончила, то укусила его за ухо, так, что он даже вскрикнул и сильно ущипнул её, чтобы заста-вить отпустить его.

Стэнтон провел две ночи за своим столом, а на третий день заснул в кресле и проснулся с откинутой назад головой, с чертовски сильной болью в шее и одной рукой на клавиатуре компьютера.

Услышал машину Крисси и мягкий стук её сандалий по ступенькам. Затем услышал вздох дверной ручки и сопротивление дверного замка.
Руби пришла к нему на следующий день и постучала в дверь, затем в окно, а затем обошла дом сзади и встала возле спальни. Он присел на кор-точки в ванной рядом со стопкой плиток, которые никогда не будут уло-жены, и впервые заметил сетку тонких линий на прозрачной глазури. Он наблюдал за её уходом из окна гостиной, и когда она добралась до кипа-рисов, то оглянулась и подняла палец в воздух.

Пошел дождь и превратил мир в грязь. Стэнтон снял ботинки у двери, но грязь все равно проникла в дом. Если бы так продолжалось и дальше, он был бы вынужден постоянно убирать это место.
Апельсины начали падать, но, как обнаружил Стэнтон, их нельзя бы-ло есть. Персиковые деревья в маленьком саду оказались гнилыми. Они прогибались под тяжестью воды, раскалывались и опирались своими вет-вями на землю. На рассвете - иногда он вставал, иногда ложился спать – одинокий эвкалипт призрачно плыл в тумане. Каждый вечер к дому при-ходила лиса, и Стэнтон начал раскладывать для нее свои объедки.

Пастух прошёл мимо него, не попрощавшись. В лесу Стэнтон увидел охотников со старинными ружьями. Ему показалось, что он как-то видел там  мальчика, но когда добрался до того места, там никого не было.
Прошло еще четыре недели, и у него был полностью готовый черно-вик рассказа.

Стэнтон ехал уже с полчаса – дворники на ветровом стекле прилипа-ли, съезжали и снова прилипали – до ближайшего большого города, где, как он знал, можно было купить "Гленфиддич" .
Дома налил себе щедрую порцию. Огонь в камине, подумал он, был бы сейчас кстати. Дрова загорелись с третьей попытки, но они все еще бы-ли влажными, а от дыма у него болели глаза и он кашлял.
Его уже тошнило от этих четырех стен. За последний месяц он произ-нес едва ли дюжину слов.
Он подумал о Джее. Было бы здорово снова увидеть мальчика.
Крисси. Милая Крисси. Она бы не рассердилась. Крисси едва ли мог-ла жаловаться. Они условились, что как-нибудь выпьют пива.
Руби. Что ж, Руби. С Руби всё будет в порядке. Не забывай, она сама сделала первый шаг. Была здесь пару раз.
Кстати, сколько у неё уже было посетителей? Давай, мля, выпьем, приятель.
Да, давай, мля, выпьем.

Бутылка виски соскочила с пассажирского сиденья, когда он резко по-вернул влево. Стэнтон напевал старую мелодию, подъезжая к курятнику Поттсов. Вы можете задуть свечу, но вы не можете потушить костер.
Открыв дверцу машины, заметил теленка, который теперь стал намного больше, с кривыми ногами и раздутым животом, стоящего у до-ма, с носа и хвоста которого стекал дождь, а копыта были в пластиковых пакетах. Ветер завывал в зарослях бамбука и срывал с крыши водяную завесу. Крисси открыла дверь и попятилась от него, а он вошел и обнару-жил, что все Поттсы были там и что ни один не был готов к его приезду.
“Ну что ты за человек?” тихо спросил Чайна.
Крисси стояла позади Руби и гладила её по волосам. Стэнтон, нужда-ясь в спасении, попытался улыбнуться Джею, но мальчик не смотрел на не-го.
”Ну что ты за человек?"
Вот и всё. Крисси молчала, Руби молчала, Джей молчал, а Стэнтон ничего не мог ответить. Он ждал, что Чайна обзовёт его всеми плохими словами, что есть под солнцем, но Чайна молчал. Еще долго после того, как исчезла всякая надежда, Стэнтон стоял и ждал, что что-то произойдет, но ничего не происходило.

На обратном пути он свернул, чтобы избежать столкновения с трак-тором, которого не заметил, пикап занесло на обочину, и два колеса тут же погрузились в грязь. Идти было недалеко.
Стэнтон выпил изрядную порцию виски, прежде чем снять мокрую одежду, и вдруг обнаружил, что если он будет просто постоянно потяги-вать, очень равномерно, делая очень маленькие глотки, своё виски, то сможет выкинуть все мысли из головы.
Виски согревало. Если бы он очень внимательно, очень-очень внима-тельно наблюдал за тем, как огненная вода выходит из солнечного сплете-ния и растекается по всем основным артериям и разветвляется вдоль каж-дой отдельной вены, то смог бы ощутить это движение как своего рода спокойствие, исходящее из глубины его существа.

Стэнтон проснулся в своем кресле, голый и наполовину замерзший, и когда пошел вскипятить воду, то не чувствовал пальцев ног, а пальцы рук слишком окоченели, чтобы зажечь спичку. У него болела голова. У него была сломана спина, а если и не сломана, то что-то похуже. Когда он наклонился, чтобы надеть носки, то чуть не заплакал от пронзившей тело боли.

Он направился к телефонной будке и по дороге размышлял о том, как красиво это место и как сильно он будет по нему скучать.
Ночью дождь прекратился, и солнце играло в верхушках деревьев, разбрасывая тут и там мириад бриллиантов водяных брызг.
Солнце дразнило свежевспаханное поле пурпуром и алым цветом и придавало далеким холмам тонкий оттенок грусти. Стэнтон глубоко вздохнул, ему было приятно вдыхать запах эвкалипта и сосны, и он по-чувствовал, как свежий воздух буквально очищает его изнутри.
Когда он подошёл к дороге, то увидел старика в черной фетровой шляпе и жилете, ведущего корову по противоположной стороне дороги, двигаясь в направлении деревни таким медленным шагом, словно они оба владели всем временем в мире, как будто их прибытие в некую точку про-странства было ничем, а путешествие - всем. Словно ОНИ были владель-цами этого Солнца.
Он поднял руку, и старик поднял руку в ответ.
Они прошли мимо друг друга, и Стэнтон продолжил свой путь.