Сказ третий. Психиатр

Глава 3. Психиатр.

Лариса перелистывала страницы блокнота, в которой писал один из пациентов больницы. Тут были наспех записанные воспоминания. Больной фанатично пытался сохранить их. В перерывах между сеансами электросудорожной терапии он приходил в себя и писал дневник. Те, кто хорошо знал этого человека никогда не слышали о событиях, которые были описаны в содержании дневников. Поэтому Лариса не могла твёрдо сказать, что воспоминания реальны. Ведь у Валерия Фёдоровича была редкая форма шизофрении. В его стариковской голове вмещалось несколько личностей, он видел галлюцинации и, как он считал до лечения, мог летать. К тому же сосед по палате не отличался здоровьем ума. Оба пациента проходили сеансы электросудорожной терапии и лечились психотропными препаратами. Поэтому не исключено, что один другому подсказывал что писать в дневник. Явно это не было замечено, но исключать вариант нельзя.
Лариса сделала пометки в своём ежедневнике, задаваясь целью, на завтрашний день, найти ближайших родственников и расспросить у них о событиях, изложенных в дневниках. И пока она обдумывала что будет говорить и спрашивать у них, её пациенту проводили последний сеанс электрошока. Ничего не придумав, Лариса закрыла и положила два одинаковых блокнота рядом друг с другом. Она сравнила рисунки на жёлтой обложке в крупную клетку. Идентичные факелы с номером один на одном блокноте и номером два на другом.
Её работу прервал вошедший врач. Он был весьма обеспокоенным. Лариса спросила не случилось ли чего, на что тот нервно выругался в сторону толстолобых санитаров и докторов, которые что-то перепутали с регуляторами мощности.
- Они дали ему слишком много Ватт, - сквозь зубы говорил Щеглов, - Слишком. Если он отойдёт, то... Хрен его знает. Короче реабилитация у него долгая будет. Чёрт возьми этого Володю. Как его вообще заведующим поставили?
- Вова?! - ахнула Лариса, - Этот Батин прихвостень? Ни ума, ни фантазии. Только диплом и главврач за спиной.
- Я вот думаю, - Щеглов оглянулся на дверь и уже тише продолжил, - Мне одному кажется, что против Цибы словно вся больница настроилась?
- Больше не говори такого, - улыбнулась Лариса, - А то мне придётся тебя лечить от навязчивых идей.
- Я серьёзно. Мне кажется, Кузьменков подвинул Цибу и…
- Ага. Свёл с ума старика. Наверное, таблетку специальную дал. Не говори ерунды, Женя.
Щеглов пожал плечами и вынужденно согласился.
- Ну тут, может, я перегибаю. Да. Дед спятил и мы его положили. Но само лечение не приведёт к выздоровлению. Валеру просто выжгли. Сегодня. Вот посмотришь. Скорее всего он ничегошеньки не помнит. И не вспомнит.

Через десять минут в её кабинет ввезли на каталке трясущееся тело пациента. Его невидящие глаза бегали по потолку, а искусанные губы шептали что-то нечленораздельное. Валерий Фёдорович был в ужасном состоянии. Похоже, что Ковальчук и правда перестарался с последним разом. Как специально. В отместку за все обиды…
Санитары отошли в сторону, предоставляя докторам осмотреть больного. Щеглов подскочил первый, несмотря на то что занимался другим пациентом, который недавно тоже закончил подобную процедуру. Лариса не препятствовала, тем более она понимала, что опыта у неё меньше.
- Пока рано что-то говорить, - печально выдохнул Щеглов, - Если честно, я давно потерял надежду, что Фёдорович придёт в себя. Ты же помнишь каким он поступил к нам?
- Да, - скривилась Лариса, - Он убил бы любого из нас, до кого смог бы дотянуться. Несмотря на возраст, сил бы хватило…
- Потому что одержим был, - сказал Гоша, один из санитаров, - Я "Отче наш" про себя читал, когда грузил его. И знаете, помогало. А сил у старика и правда... хватало. Одержимость…
Гоша был верующим человеком. Скорее даже суеверным и богобоязненным. Что-то тёмное было за его плечами. Но не смотря на свою бандитскую внешность, он отличался добротой и отзывчивостью. К пациентам относился терпеливо, если только они не садились на голову. К Валерию Фёдоровичу проявил особое внимание. Он искренне переживал за него, в отличие от многих, которые только притворялись как им не хватает бывшего начальника. Лариса их понимала, ведь Юрий Дмитриевич, пришедший на замену, был моложе и инициативней. При нём началось движение по карьерной лестнице, в больнице появились рабочие места. Работники полюбили нового главврача. Даже по-свойски назвали Батей.
Когда рвотные позывы закончились, Валерия удалось пересадить в кресло каталку. Старик смог спокойно сидеть. Его взгляд на какой-то момент показался осознанным, но по большому счёту, Фёдорович высматривал что-то несуществующее.
- Осознание вернётся, - подытожил Щеглов, - Может не сразу, но вернётся. Главное рассказывать ему о том, кем он является. Голову даю на отсечение, что у старика будет амнезия. Э-э-э. Точнее уже… амнезия.
- Он и до этого особо ничего не помнил, - возразила Лариса, - Лишь какие-то сомнительные воспоминания. Я, кстати, хочу проверить. Имена родителей, близких друзей. У меня есть теория, что Фёдорович, как бы впал в молодость. Думает, что ему двадцать с чем-то лет. Он и выражался так, будто подросток… Выражался.
Лариса махнула рукой на дневники и неуверенно добавила:
- А писал так, будто это было вчера. Понимаешь?
- Как это началось? - задумчиво спросил Щеглов.
- Пришёл в себя, после "спячки" и начал орать.
- Прямо, как и мой, - кивнул Щеглов, - Только он не был в "спячке". Просто...
- Доля? - догадалась Лариса.
- Да. Он двинулся на фоне приёма наркотиков. Сначала незначительно, но теперь... Ты знала, что в "криминалке" гуляют наркотики?
- Не совсем, но догадывалась, что там не совсем чисто. Там же...
Лариса покосилась на санитаров, которые молча сидели на кушетке, возле дверей. Казалось они просто присутствуют, но врач знала, что их уши услышат что угодно, о чём можно будет рассказать кому-то ещё.
- ...Там принудчики, - продолжила Лариса, - отлеживаются те, кому действительно нужно лечиться и... те кому не хочется в тюрьму. Не уверенна наверняка...
- Да это и не секрет, - усмехнулся Щеглов и обратился к санитарам, - Правда, ребята?
Гоша улыбнулся, покачивая головой в стороны, давая понять, что ничего не знает, но при этом он прекрасно осведомлён в царящей атмосфере криминального корпуса. Его напарник скромно улыбнулся и отвёл взгляд.
- Я думаю не совсем наркотики во всём виноваты, - Гоша решился выразить своё мнение, - Они как инструмент…
- Чей? - не поняла Лариса.
- Лукавого. Знайте, Бог лишает разума тех, кого желает наказать. И, как я вижу, в нашей больнице слишком много наказанных. Причём для некоторых отведён специальный этаж.
- "Крыло 666?" - в голосе женщины звучал скептически, - Это предрассудки, выросшие на чей-то глупой шутке.
- Сомневаюсь. Я сразу сказал, что неспроста это всё. Грядёт Судный день.
- Ой, Гоша. Перестань. И так тошно.
Лариса отмахнулась и посмотрела на Валерия Фёдоровича. Задумалась, вспоминая рисунок на стене, оставленный при входе в крыло, где были расположены одиночные палаты с больными шизофренией. Три шестёрки. Временами встречаются перевёрнутые кресты. Неизвестный художник использует либо ручку, либо что-то острое, чтоб выцарапать своё искусство на краске. Уборщицы устали затирать это безобразие и вечно ругают Гошу за его религиозность. Лариса не могла понять при чём тут он, если художеством занимается какой-то пациент, случайно пробравшийся в особое крыло. Или шутник, пытающийся подшутить над санитаром. Он, ведь, всё это близко к сердцу принимает. От него пошло называть этаж с шизофрениками "Крылом 666".
"А может и правда он сам рисует" - подумала Лариса, - "Хочет предупредить о грядущем конце?"
- Ладно, пойду проверю своего, - сообщил Щеглов.
- Долю?
- Да. Он же тоже впечатлялся поведением Фёдоровича. Соседство с ним как-то повлияло на него. Даже не знаю, что сильнее изменило этого нарка. Его дрянь или наш старик.
Щеглов вышел, забрав с собой одного санитара. Гоша остался. Он вопросительно смотрел на Ларису и ждал каких-либо указаний.
- Что ты слышал за Долю? - поинтересовалась Лариса.
Санитар пожал плечами, почесал лоб и спокойно ответил:
- Что он отсиживался в криминалке и завёл там знакомство с авторитетными. Если их так назвать можно.
- Ну... - торопливо произнесла Лариса, - Ближе к теме.
- Короче ему кто-то поднёс порошка или грибов каких-то галлюциногенных. Знаю что Коля не вывез "прихода" и попал к нам. Валентин Петрович забрал его себе. Имел дело…
- В то время, как проснулся Фёдорович? - добавила Лариса, перебивая дальнейшее рассуждение санитара.
- Да, - согласился Гоша, - Мне кажется неспроста всё это. И дневники, старика тоже неспроста. Не знаю, что бы это могло значить, но... Он ведь написал их на одном дыхании. За неделю. Или за сколько?.. Не знаю. И Коля слушал его, помогал. Помню, как он даже требовал для Фёдоровича блокнот с ручкой. Видать тоже под наркотой Бога увидел и теперь за голову взялся.
Лариса отмахнулась.
- Перестань. Не будь таким суеверным.
- Лариса Сергеевна, на носу двенадцатый год. Это время само по себе суеверное.
Врач пожала плечами. Ничего необычного она не видела в том, что один дурак наелся наркотиков, а другой вышел из комы. В больнице сплошь и рядом творятся такие дела, что просто жуть. Если каждому похожему случаю предавать религиозное значение, то науке места здесь не будет.
-  О! Ещё про Долю кое-что слышал, - вспомнил Гоша, - Не так давно… Может слышали за перестрелку в Изюме?
- Какую перестрелку? - удивилась Лариса.
- Бандитская разборка. В лесу. Малышня там ещё была. По лесу бегали. Толи грибы собирали, толи в игры играли. Толкинисты наверное.
- Ну и?
- Короче там банда головорезов вопросы свои решала. Шмаляли по всему лесу. Одного паренька случайно убили. Не слышали?
- Нет, - ошарашенная Лариса качала головой, - Недавно?
- Та вообще вот… не знаю. Может месяц назад. Или два… Точно не помню.
- Ну и? Коля там был? С бандитами был?
- Согласен, - Гоша улыбнулся, - Доля не похож на толкиниста, но не факт, что бандит. Его нашли на обочине дороги. Вроде как. В яме. Его или машиной сбили или… ещё что-то. А бандиты все в глубине леса… Кстати их там порезали. Причём в прямом смысле. Возможно, и правда толкинисты. Мечами посекли головорезов.
Лариса в отчаянии вздохнула. Очередной бред от человека со здравым умом. Ну что же за день такой? Один говорит о заговоре, другой о фантастический рыцарях, которые вооружённых бандитов убивают. Дурдом!
- Так а Доля что? - спросила она, - Нашли и что?
- Та ничего. В больнице лечился. Травмы были. Больше ничего не знаю. Просто что хочу сказать, парень выглядит не шикарно, но это не значит, что он негодяй. Я вот…
- Ты вообще душечка, - засмеялась Лариса, складывая руки на груди.
Гоша смущённо улыбнулся. Не каждый раз он слышит что-то подобное от красивой женщины. Санитар опустил взгляд на ладони и потёр ими о колени. Потом вдруг поднялся с места и кивнул в сторону стола.
 - А можно посмотреть? Блокноты.
- Хочешь почитать?
- Да, - Гоша был рад сменить тему. Не хотел дальше слушать похвалу в свою сторону, - Интересно. Вы же знаете. Я в поиске правды.
- В дневниках шизофреников её нет, Гоша, - Лариса покачала головой, но тем нём менее не возражала, когда санитар подошёл к столу и взял блокнот с цифрой один.
- Не согласен, - возразил Гоша, - Тут могут прятаться гениальные мысли.
- Лариса Сергеевна! - громко прозвучало из коридора.
Гоша поспешил пропустить врача к двери и следом вышел за ней.
- Я здесь, - ответила Лариса, проходившему мимо заведующему реанимацией.
Вернулась в кабинет вместе с ним. Ковальчук Владимир принёс стопку бумаг. Выглядел уставшим и злым. Возможно его настроение говорило о неудаче в работе с пациентом.
- Записывай, - резко проговорил он и, с какой-то дерзостью бросил бумаги на стол Ларисы. Затем он посмотрел на Валерия Фёдоровича и продолжил, - Опорно-двигательная система не проявляется, речь… не проявляется. А память...
- Уже всё записано, Вова, - перебила она.
Ковальчук глянул на неё и вновь посмотрел на пациента. Смотрел долго и внимательно. Поднял руку, поводил ею, пощёлкал пальцами и сказал.
- Внимание к нему вернулось. И, возможно, понимание. Валера, ты меня понимаешь?
Циба молчал. Долго не мог ничего ответить, так как, наверное, забыл как это делается. Он смотрел глупыми глазами на Ковальчука и пускал слюни. Ларисе становилось не по себе от такого отношения со стороны коллеги. Но она стерпела это. К тому же предполагала, что агрессивный метод тоже метод. Не стоило отвлекать доктора.
- Что у тебя с памятью? Ты помнишь своё имя? Эй! Алё.
Но не все слова звучали доброжелательно. Вова вёл себя по-свински. Перед ним сидел его бывший начальник, а он ставит из себя непонятно кого. Ларисе хотелось высказаться.
- Валера, ты слышишь? - продолжал он с неприятной ноткой в голосе.
Старик кивнул. Ковальчук удовлетворённо повернулся к Ларисе.
- Ты хамло, - без вражды известила она его, - Он старше тебя. Имей уважение.
Гоша едва слышно хихикнул, но Ковальчук этого не заметил.
- Уважение? - вспыхнул Владимир, - Он едва не убил свою жену!
- Но это же расстройство психики, - напоминала Лариса, - Валерий Фёдорович никогда бы не...
- Ларис, - Вова поднял руку, чем оборвал речь коллеги, - Может ты и права. По крайней мере, тот Валерий Фёдорович, которого я знал, умер. Сейчас перед нами просто Валера. Хм. И да, возможно он уже не шизик. Электрошок и нейролептики помогли ему излечиться... Но... Возраст не щадит никого. Не думаю, что наш главный снова станет человеком. Ты и сама это знаешь.
Ковальчук повернулся было к пациенту, но передумал и добавил:
- А ещё он старый гавнюк. Он мне никогда не нравился.
Лариса испуганно посмотрела на старика, подозревая, что он мог понимать. Но Фёдорович не подавал вида.
- Имя, - настойчиво спросил у него Ковальчук.
Валерий Фёдорович немного наклонился вперёд, сильно вытянул губы и выдавил из себя одно единственное:
- У-у-у.
  На душе у Ларисы заскребли кошки. Реанимация вновь сделала из Валерия Фёдоровича овощ. Правда на этот раз в больном осталось больше сознания, чем в прошлый раз. Возможно ещё не всё потеряно.
- Тебя зовут Валера, - ещё раз напомнил Ковальчук, - Валерий Фёдорович. Запомнил?
Старик снова кивнул. Это порадовало Ларису. Пациент проявляет осознанность. Но тогда он мог и понимать то, как с ним обращается Вова. Хотя какая уже разница?..
- Ты помнишь, как попал сюда? - продолжал спрашивать доктор.
Циба покачал головой и снова попытался извлечь из себя звуки. Не получалось. Речевой аппарат отказывался слушаться и этот факт досаждал его. Лариса заметила это. Пациент по-детски выпятил наружу нижнюю губу.
- Ясно, - сказал Вова и добил своим заключением, - Валера не многословен.
- Ты знаешь, - выпалила Лариса, - Он много говорил до того, как твои имбецилы провели последний сеанс. Он помнил...
- Что он помнил? - Вова резко повернулся к коллеге, чем вызвал тревогу у пациента, - Что говорил? Ты слышала?! Он же нёс ахинею. Про демонов, про другие жизни. Князь Всеволод, князь Владимир. Рарог какой-то. Ха-ха. Слышала? А людей каких-то звал. Имена я записал. Я звонил его жене, спрашивал. Она не знает никого из перечисленных имён... Я лично думаю…
Доктор успокоился. Поднялся на ноги и подошёл к окну.
- Думаю, что ему гораздо будет спокойней... таким вот. Никаким! Пусть начинает с чистого листа. Он... он... Да, с чистого листа.
- В таком возрасте? - Лариса же, напротив, решила присесть за стол.
- А что? - удивлялся он, - Лучше, когда Фёдорович носится по палате и гоняет бесов?
Лариса склонила голову над бумагами и тихо согласилась:
- Не лучше. Просто... На мой взгляд, ты будто глумишься над ним. Он же на работу тебя принимал. Учил... И знаешь... Вова, возраст доберётся и до тебя. Надеюсь, ты не сильно расстроишься.
- Ра! - резко и громко крикнул Циба.
Оба врача посмотрели на него с изумлением. Ковальчук даже дёрнулся от испуга. Гоша же любопытно склонил голову набок и пристально всмотрелся в профиль старика.
- Рог! - Валера кривился, глядя на заведующего реанимацией, - Ра-рог.
Вова видимо хотел что-то сказать, но передумал. Лариса взволновалась не меньше. Она только-только читала в записях Фёдоровича про огненную птицу Рарог. Циба будто бредил ею. Звал на помощь. А ещё эти записи на церковном языке.
- Помнит, - довольно произнёс Гоша, - Про Рарога помнит?
- Что это? - недовольно спросил у него Владимир.
Гоша пожал плечами, так как сам толком не понимал суть этого слова. Посмотрел на Ларису, но и она тоже не знала ничего по этому вопросу. Владимир, не дождавшись ответа, махнул рукой и, собираясь уйти, напоследок, бросил:
- Занимайся им. Он весь на тебе. Вставляй ему мозги. Но если его припадки возобновятся...
- Позовёшь Батю? - с насмешкой произнесла Лариса, - Ну-ну.
- Хм... - только и произнёс Вова.
Он, молча, направился к выходу. Лариса смотрела ему в спину и долго не решалась что-то сказать. И так бы не решилась, если бы тот не хлопнул дверью. Громкий стук испугал старика. Тот аж дёрнулся и сжался, прикрывая глаза. Лариса была взбешена. Она хотела запустить вслед ушедшему что-то тяжёлое, но вместо этого сказала:
- Какой же ты мудак, Вова.
Жаль, только что заведующий этого не слышал. А Циба, к её удивлению, улыбнулся после этих слов.
- Согласен, - поддержал Гоша, - Володя тот ещё хрен. Ладно, Ларис, я выйду. Если что зови.
Как только дверь за ним закрылась, Валерий Фёдорович заметно расслабился. Лариса вздохнула и решила поделиться с бывшим начальником своим мнением:
- С тех пор как Вова стал замом Юрия Дмитриевича... Он стал такой сукой. Так и просит по… по мордяке своей. Строит из себя всезнайку, а на деле... Вам, Валерий Фёдорович и в подмётки не годится.
Валерий Фёдорович зашевелился от нахлынувшей радости. Начал ёрзать на месте и кривляться как шимпанзе. Это вызвало любопытство у врача, но она решила не отвлекаться и прочесть рекомендации от Ковальчука и Юрия Дмитриевича.
- И правда, с чистого листа, - бормотала она, поглядывая на пациента, - Начало... новое начало.
Лариса снова подумала о Рароге. О князе Всеволоде, о древней Руси. Что пациент хотел этим сказать, когда писал об этом? Может в его голове проявились воспоминания о прочитанном в книгах по истории. Возможно, когда он был молод, изучал летописи о Киевской Руси. Не зря же он также описывал и некоторые воспоминания из молодости.
- Рарог, - напомнил Валерий.
А может он вспоминает свою прошлую жизнь? Своё предыдущее воплощение. Может он был когда-то князем. Тем Всеволодом, о котором написал. Или одним из его сыновей. Лариса покачала головой и лишь улыбнулась, отбрасывая в сторону нелепый домысел. Реинкарнация не доказана наукой, а значит эта идея не может рассматриваться. Лучше уж заняться своей работой, чем гадать на пальцах.
Лариса вновь вернулась к рекомендациям врачей и на её лице проявилась сосредоточенность. Спустя время она, наконец, выдохнула:
- Ну... Валерий Фёдорович. Юрий Дмитриевич настоятельно просил назначить вам... Ага...
Она скривилась, сощурилась, но чтоб вконец разобрать почерк, ближе поднесла тетрадь к лицу, - Будем пить лекарства...
- Нее, - старик неожиданно закрутил головой, - Не-не-не. Фу леасво.
Он скривился и повысил голос. Попытался даже стукнуть кулаком по колене.
- Не-е-е-т.
Пациент закрыл глаза и выставил вперёд руки, будто пытался защититься.
 - Что? - спросила Лариса, чем вернула старика из резко нахлынувшего ступора, - Ле… что?
- Леарсво… Леарство… - повторял он.
- Лекарство?
Валерий кивнул. Его пальцы на руках безустанно шевелились, ступни отбивали ритм. Он вот-вот и сможет встать на ноги. Только почему-то его всего затрясло?
- Ты не хочешь лекарство? - сомневающимся голосом спросила Лариса.
Он яростно кивал в ответ так, что было слышно, как бьётся его подбородок о грудь. Валера, для верности, ещё крутил пальцем у виска...
- Леакаство фу, - он повышал интонацию и сильнее раскачивался в каталке, - Фу-фу. Оно содит су-ума.
- Сводит с ума? - тревожилась Лариса, невольно отступая назад. Она начинала немного побаиваться, вспоминая каким старик может быть сильным.
Он издал протяжённый высокий звук. Закрутил головой и высунул язык от счастья. Было видно, как ему нравилось то, что он делал. Двигательная система восстанавливалась. Это было большим достижением для него.
И тем не менее, в него начиналась истерика.
- Да. Да, да. Да! - верещал он.
Лариса слегка дёрнулась, когда дверь открылась. Сначала она обрадовалась появлению хоть какого-нибудь мужчины, но затем, узнав Ковальчука на её лице отразилось возмущение. Она не успела ничего возразить, как он достал вдруг из кармана заготовленный инъектор и ткнул им в шею Валерия.
- Дружище, ты уже сошёл с ума, - хохотнул он деду на ухо.
Заведующий реанимацией приблизился к столу, пряча в кармане инструмент. Лариса испепеляла его глазами.  Внутри закипала ярость и в конце концов она не выдержала. Начала кричать, обзывать врача, но тот не обращал на неё внимания. Взял со стола то, что ему было нужно и ушёл, оставив злую женщину наедине с уплывающим в беспамятстве пациентом. Это был последний день, когда Ковальчук мог что-то сделать с Цибой. Старик полностью перешёл в её руки, а значит вмешиваться он не имел права.