Щенок

Событие, о котором я хочу рассказать, требует определенной предыстории чтобы поближе познакомится с персонажами.

 Итак, семья была шумная. Взрослыми числились бабуля, заправлявшая всем домашним бытом, и отец чья зарплата исправно кормила всю семью. Среди детей числились четырнадцатилетняя Аля, десятилетняя Верочка, неопределенного возраста мама и дворняжка Фирка. Проживание семейства в маленькой двухкомнатной квартире, никак не способствовало спокойствию домочадцев, ибо согласитесь, не наступать на чье-то самолюбие в такой тесноте весьма затруднительно. И потому как было сказано раньше семья была шумная. Хотя каждый в отдельности особенной скандальностью не отличался. Но квартирный вопрос...извечный квартирный вопрос. Тут уж ничего не поделаешь.

Утро начиналось всегда одинаково. В пять утра вставали папа и Фирка и шли гулять по собачьим надобностям. Затем вставала Аля. Готовила на скорую руку извечную яичницу и кофе себе и отцу. Он возвращался с прогулки, умывался и садился завтракать. Аля же, завтракала собирая школьную сумку, прихорашиваясь и на бегу запихивая в рот еду. Минут за пять до выхода они оба сидели на кухне и допивали кофе. Происходило всё вышесказанное в полной тишине чтобы не будить остальных. Но всегда, именно в эти последние пять минут на кухне появлялась бабуля. Молча оглядывала внучку и зятя, убеждалась, что всё в порядке и также молча уходила обратно к себе. Аля с отцом садились в машину, и он вез её в школу, которая располагалась недалеко от его работы. В машине они слушали музыку, обсуждали новости, книги. Это было их личное время друг с другом которым они очень дорожили.

А в квартире начиналась жизнь. Бабуля включала радио и телевизор одновременно, и шла будить Верочку чья школа находилась в двух шагах от дома. Верочка сопротивлялась, натягивала на голову одеяло, но бабуля была неумолима и громогласна.

- Верочка любонька моя, момыню, ты же в школу опоздаешь- начинала она ласково. Но не добившись результата достаточно быстро переходила на верхние ноты- не ну ты посмотри на неё! Вставай холера, сырники остынут!

И Верочка, тяжело вздохнув плелась к умывальнику.

Последней в доме просыпалась мама. Трепала за ухом довольную, выгулянную Фирку, долго неспешно завтракала перед телевизором и курила на балконе выслушивая бабулины размышления о соседях, паршивках дочерях и недотепе зяте. В какой-то момент бабуле становилось скучно, и она поджигала запал каким-то "невинным" замечанием, типа:

-   Ты бы жрала поменьше солёного, а то вон какие отёки под глазами.

Детонатор срабатывал мгновенно. Мать вспыхивала бенгальским огнём и начинался фейерверк. Орали обе от души, вспоминая друг другу все грехи. Наспех одевшись и путаясь в пуговицах блузки, мать хваталась за сумку и выбегала из дому на очередные курсы. Вдогонку ей неслось:

- Когда ты будешь дома?

- Никогда! - орала мать с лестницы

- На обед борщ и голубцы! Имей в виду что помидоры и яйца закончились!

Щелкал замок, и бабуля принималась за уборку и приготовление борща и голубцов.

Часа в два, Верочка и мама возвращались в чисто убранный и вкусно пахнущий дом. Верочка усталая голодная и злая после очередного неудавшегося экзамена и материнской головомойки, мать тоже голодная, но вполне довольная жизнью после приятного общения с сокурсниками и променада по магазинам, где она накупала подарки всей семье. Подарки были необходимой составной.  Далее, следовала небольшая разминка с бабулей и дневной сон. Вечером возвращалась Аля, которая со школы добиралась двумя автобусами. Молча брала еду к себе в комнату, делала уроки и по возможности сваливала из дома погулять или валялась с книжкой на диване. На все попытки разговорить её, отвечала, что у нее всё в порядке. На заманчивые провокации поучаствовать в очередной домашней перепалке, по возможности не велась. Однако в тех случаях, когда бабуля с матерью объединялись и выступали против неё единым фронтом, давала достойный отпор, подтверждая, что семейный театральный драматизм и мощь голосовых связок, унаследовала в полной мере.

Последним появлялся отец. За ужином ему дословно выкладывали все скандалы за сегодня. Он молча ел, наклонив голову. Наконец матери это надоедало.

- Что ты молчишь?! Тебе совсем нечего сказать?  - патетически восклицала она- Конечно, это же так удобно! Ты молчишь, и ты всегда хороший! А я со всем должна разбираться, и я плохая!

 И тогда он, в зависимости от степени усталости, либо раздавал люлей дочерям и шёл спать, либо молча давясь, хватал поводок и уходил гулять с верной Фиркой. Мать возводила на дочерей полные слез глаза и тихо и весомо произносила:

- Ну? Вы довольны? Довели отца?

По возвращению отец заставал идиллию, где все дети повинились и извинились, бабуля ушла спать и мать нежно расцеловав всех любимых, умиротворенно смотрит детектив. А значит можно прикорнуть рядом, обнять жену, которая ласково положит голову ему на плечо, и другой рукой тихо гладить тёплую и ласковую Фирку.

Таков был быт этой семьи.  При этом все друг друга любили. По праздникам с упоением готовили и принимали гостей, обожали радовать друг друга сюрпризами. А еще в семье любили животных. Правда каждый по-своему. Верочка умилялась всему животному миру в принципе. Начиная с паучков и заканчивая слонами. Отец, выросший в доме, где постоянно ошивались дворовые коты, был убежденным кошатником. Бабуля любила животных в зоопарке, цирке и на ферме. Мать, в противоположность бабуле, обожала животных дома. И притаскивала их отовсюду. Так дома побывали кролик, белка, еж, ворона, игуана, пара котов и под конец Фирка. Причем принцип любви заключался в принести, умилиться, убедиться, что дома нет условий для содержания и отпустить на волю. Фирка стала исключением в этой цепочке. Отец, которого подобная безответственность бесила, почувствовал в маленькой Фирке родственную душу и не позволил отпустить её по обычному сценарию. В добавок впервые в жизни жестко запретил матери приносить впредь каких-либо животных домой.

И вот в один из вечеров, Аля по возвращении домой застала следующую картину: Бабуля метала искры и молнии. На полу посреди гостиной сидели мама и Верочка, сюсюкая и умиляясь чему-то. Фирка наворачивала вокруг них круги, страшно нервничая. Приблизившись, Аля увидела, что у матери на руках лежал щенок. Совсем крохотный, но уже пушистый и зрячий.

 - Это кто? -растерянно спросила Аля

- Правда он милый? - кинулась к ней Верочка - Потрогай какой колючий!

У щенка была густая действительно слегка колючая, но необыкновенно приятная шерстка. Его хотелось прижать к груди и не отпускать

-Аленьки, ну хоть ты скажи им! Ну куда нам тут ещё щенка! - умоляюще завопила бабуля- развели тут зверинец!

Аля молча посмотрела на Верочку. Та быстро заговорила

— Это не я. Это мама принесла. Мы его у магазина в коробке увидели.

 Мать, тараща на Алю невинные глаза, произнесла:

- Ну да. Он сидел в коробке, маленький такой несчастный. Я пожалела. Принесли мы его домой. А тут Бабка разоралась, Фирка психует. Я думаю, мы его покормим, а потом отнесем кому-нибудь под дверь. Он красивый, его подберут. Только я сама не могу. Давай ты отнеси, ладно? Я с тобой пойду. Успеем, пока отец не пришёл.

Это было сказано с такой наивной, абсолютно детской жестокостью что Аля просто не нашла что ответить. Верочка заревела и убежала в другую комнату. За ней тяжело топая побежала бабуля. Только после этого Аля выдавила:

- Я не пойду.

 В этот момент щенок издал тихое урчание. Фирка залаяла. Верочкины рыдания перешли в истерику. Мать, проникновенно глядя на Алю, тихо произнесла:

- Хорошо. Не иди. Дождёмся отца. Будет скандал. Ты этого хочешь?  Ты же понимаешь, что его нельзя здесь оставлять.

Але хотелось заорать. А какого черта ты его принесла? Почему не посадила кому-нибудь под дверь, по дороге домой? Но она смотрела на мать и молчала. Перед ней стоял пусть и полуседой, но безответственный, глупый ребёнок, абсолютно уверенный в своей правоте и безнаказанности.

Аля молча взяла щенка и вышла на улицу. Мать мелкими шагами шла позади неё и что-то бубнила. Щенок ластился и урчал. Душа рвалась на лоскуты как обуглившаяся при сильном ожоге кожа. Ужас, омерзение и отчаяние сбились в плотный комок и застряли где-то в горле мешая дышать. При входе в соседний дом Аля повернулась к матери и жестом показала подождать. Молча взлетела на второй этаж, посадила щенка у двери, нажала на звонок и убежала.

В тот вечер в доме было очень тихо. Ночью Аля не могла уснуть. Пальцы еще сохранили ощущение покалывания от колючей шерстки. Плакать тоже не могла. Пробравшись к холодильнику, она впервые попробовала водку. Целый стакан, как в кино. Не понравилось. Но она уснула. На утро у неё поднялась температура и в школу она не пошла. А днем мать сообщила, видимо пытаясь её приободрить, что щенка оказывается взяли и что всё не зря.

Сегодня Але сорок лет. Она по-прежнему встает раньше всех, готовит завтрак и уходит на работу, когда дом еще спит. У неё есть муж и две дочки. И хотя у них вполне просторная четырехкомнатная квартира шумовой фон по-прежнему силен. Они шумная любящая семья. С одним небольшим нюансом.  Дети который год, уговаривают маму завести собаку. А она молчит и отводит глаза. И прижимает ладони к груди сцепив пальцы как будто держит что-то колючее.