Дамасское золото. Ч. 3. Возвращение. Гл. 9

                IX

                Злые глаза напротив

     С его последнего прилета в Дамаск город почти не изменился - все такой же  шумный и пестрый, как восточный базар, хотя на юго-западе города еще шли бои. Его нового оператора тоже звали Поль, так что не надо было изменять своим некоторым привычкам.

   Как и в прошлый раз им опять выделили трудягу "Ниссан" и охрану сопровождения. Восток меняется медленно, тем более, если там постоянно идет война. Правда в это раз их не обстреляли, что говорило о стабилизации положения на подконтрольных президенту Асаду территориях,  или просто Поль был не тот и не притягивал к так себе пули, как его старый боевой товарищ.

    Уже при подъезде к Пальмире в Долине гробниц были видны разрушенные погребальные башни и статуи, а сам древний город уже не встречал ни храмами I-II века Бела и Баалшамина, ни Триумфальной аркой - некогда своей визитной карточкой. Мертвым может и не больно, а вот живым на все это должно быть больно смотреть. Алекс сразу вспомнил их прошлый приезд сюда вместе с Полем Ожуром, когда многое еще находилось на привычных местах в своем первозданном виде. Но ведь человек не только творец всего прекрасного, созданного на земле, но и самый последовательный его вандал.

     Здание Национального музея даже внешне сильно пострадало, два года при боевиках - это вам не две тысячи лет истории. О плачевном состоянии самого музея и его разрушенных и украденных экспонатах и говорить нечего. Но работники музея как могли, так и привели в порядок один из его залов как раз к выставке. Немногочисленных гостей встречал огромный портрет Халеда аль-Асаада  - его первого основателя и хранителя. Увы, только портрет. Но его сын Валид аль-Асаад был здесь и тепло встретил Алекса Бесси, как своего старого и доброго знакомого. Они вместе подошли к одной из витрин, на котором были выставлены древние драгоценности царицы Зенобии. Да-да, те самые. Защелкали фотоаппараты, застрекотали кинокамеры прессы, музей потихоньку возвращался к своей обычной жизни.

    Посредине некоторой торжественности и официальности всего происходящего в зале раздался детский крик:
- Дядя Алекс!

   Алекс сразу обернулся, и увидел, как в зал вошла Амина Ания с немного серьезным Орханом, а маленький Иссам уже мчался журналисту навстречу. Когда Алекс обнял его и высоко поднял над своей головой, то оказалось, что не такой он уже и маленький.

   После открытия выставки директор доктор Валид пригласил их себе в кабинет, вернее в то, что от него осталось. Они там долго говорили, вспоминали прошлое, мечтали о будущем.

   Теперь дети были серьезны и даже сосредоточены, как когда-то их отец.

   Амина с сыновьями остановилась в небольшой гостинице прямо недалеко от музея. Их старый дом был разрушен и разграблен и возвращаться туда им было бы тяжело. С утра они с детьми они побывали на мусульманском кладбище на могиле Абдул Гафара, их мужа и отца.

  Добрые люди предали его тело земле согласно всех законов шариата еще тогда, когда  в городе бесчинствовали исламисты,а это было совсем небезопасно.

   А вот дом, в котором жила сестра Абдул Гафара - Медина, тетя Медина, боевики почему-то не тронули, он так и пустовал все эти годы с того самого утра, когда они спешно покинули город. Как давно это было. Они договорились там встретиться, Орхан даже взял с Алекса слово.

   Всегда и везде, из прошлого да и из настоящего на нас смотрят не только добрые, но и злые глаза. Глаза, которым всегда мало чужой боли и страданий, утрат и смертей. И они будут с ненавистью и презрением смотреть на вас до тех пор, пока им кто-то их не закроет. Навсегда. Были такие глаза и на открытии выставки.

   В окно одного ничем не примечательного домика на окраине города постучали. Хозяин, бородатый мужчина, одетый в гандуру - свободное и длинное одеяние с рукавами и воротом и с непременной куфией на голове, пропустил в дом какого-то мальчишку.

- Ничего не получится, Гафиз. Золото на выставке охраняют так же тщательно, как президента Асада в Дамаске. Там столько солдат, что даже штурмом его не возьмешь.
- А что женщина с детьми?
- Их там встречали, как самых дорогих гостей. Эту женщину с детьми и еще какого-то французского журналиста.
- Говоришь, французского журналиста? Он то здесь причем?
- Директор говорил, что именно благодаря ему золото и вернулось сюда.
- А-а, тот самый.
- Но к женщине приставлена охрана, к ней просто так не подберешься. Да и зачем она вам, Гафиз?
- Много будешь знать, так и умрешь молодым. За женщиной следить и сообщать мне о всех ее перемещениях.

    Когда за мальчиком закрылась дверь, Гафиз задумался. Уже давно не было Волкодава и многих других, кто им командовал. Их уже нет, а он есть. Но этого мало, слишком мало. Вот если бы в его руки попало это золото, тогда совсем другое дело. Но хотя золото и близко, но до него похоже не дотянуться. С золотом слишком много возни, о него можно все зубы обломать. А вот женщина с детьми - это интересно. Похоже, она - вдова того самого доктора Ания, который тогда подох из-за своего упрямого молчания. Если ее встречали, как самую дорогую гостью, то за ее детей можно кое-что получить, хотя бы, на первое время, чтобы наконец выбраться из этой проклятой страны.

    Вечером Гафиз узнал, что женщина с детьми направилась в дом, в котором когда-то жила сестра этого самого доктора. Неужели ему опять предоставляется тот шанс, которым он не воспользовался тогда два года назад? На этот раз он, Гафиз, своего не упустит. Правда никакого золота там, конечно, уже нет, но за "дорогую гостью и ее детишек" ему кое-что перепадет.